***
Каждая минута тянулась целую вечность, наполняясь тревожным ожиданием и опасением. Мне было страшно представить, что будет дальше, ведь я даже не догадывалась, сколько просидела в этой конуре. В горле стоял неприятный ком, губы предательски треснули от нехватки влаги, а руки затекли настолько, что я не могла поднять их выше, чем на десять сантиметров от пола. Веревки настолько сильно впились в нежную кожу, что оставили обжигающие следы еще на долгие месяцы. Я ждала Кристофера, чтобы задать один единственный вопрос, который состоял из двух слов. За что? Глаза устали, а веки тяжелели… не спать Эва, только не спать, говорила я сама себе. Хотелось слегка побить себя по щекам, чтобы вернуться в реальность, но сон выиграл, глаза закрылись и я провались в сон.***
Представить не могу, сколько спала, но когда открыла глаза увидела перед собой Кристофера с бутылкой воды. Чувство неутолимой жажды настигло еще очень давно, я смотрела на бутылку, как на единственное спасение, которое мне необходимо. Однако, Кристофер решил поступить еще хуже… он открыл бутылку, откинул крышечку в сторону, подошел ко мне и вылил всю жидкость на голову. Было плевать на то, откуда была набрана эта вода, из лужи или из унитаза, или может из крана, не важно. Я отчаянно пыталась поймать языком хоть немного воды, чтобы смочить рот и слава Богу, получилось. Мужчина откинул бутылку и снова сел на стул, смотря мне в глаза. — За что? — прохрипела едва слышно я. — Ты все сама знаешь, не строй из себя дурочку. — Кристофер, я ничего не знаю, — мямлила я, приковав взгляд к полу, —Познакомились мы с тобой… тогда в клубе, где я успела тебе «насолить»? — То есть, ты ничего не знаешь? — Не знаю, и хочу понять, за что ты так со мной поступаешь. — Твои приемные родители в этом виноваты, — Приемные? Родители? Нет, это бред, такого не может быть. Мои родители — не мои родные родители? Это какая-то чушь. Я же видела фотографии с роддома, где папа держал меня на руках, а мама лучезарно улыбаясь, смотрела четко в центр объектива камеры. Я помню фотографии с детства, где мы с мамой готовили булочки с корицей, все перепачканные в муке и креме, а Исман пытался украсть из конфетницы мармелад. Я смотрела видео на компьютере, когда папа учил меня ходить, а мама рассказывала алфавит. Помню, когда ходила в детский садик, меня снимал Исман и спрашивал, что люблю кушать на обед, а я весело и беззаботно отвечала «макароны с колбаской, и еще гречку». Это мои родители, Исман мой родной брат, он врет, знаю это наверняка. Или… Меня действительно воспитали приемные родители? — Ты врешь Кристофер, меня родила мама и воспитывала всю свою жизнь, пока не погибла вместе с папой. — Твои родные родители продали тебя, как никому не нужную вещь, — уверенно рассказывал Кристофер. — Продали тебя, Эвтида, сразу же, после выписки из роддома. Фото оттуда, это единственная фотография с твоими настоящими родителями. — Это не правда, не ври мне, — из глаз покатились слезы, — Это мои настоящие родители. — Хочешь я докажу тебе обратное? Крис встал со стула и покинул помещение, снова оставив меня одну. В голове крутилось много мыслей, но вместо того, чтобы понять их суть, ниточки мыслей запутывались в огромный клубок, так и не дав мне нужно ответа. Я мечтала обнять Исмана, увидеть Аша, Ливия, Дию, поцеловать Амена, сказать, что Клэр лучшая ассистентка, но… я сидела полуобнаженная и прикованая к цепям, которые не давали мне свободы. Помните, я говорила, что свобода это круто? Так вот, убедилась в этом еще сильнее. Я чувствовала себя игрушкой, которую закрыли в клетку и больше никогда не выпустят. Отнесут на чердак, закинут в самый грязный и темный угол, а через несколько десятков лет выкинут в урну, так и не выпустив на свободу. Кристофер снова зашел в помещение и показал мне две фотографии. Они почти были одинаковые, только люди разные, слишком разные… — Твои настоящие родители очень хорошо общались с твоими приемными, — парень разорвал одну фотографию и кинул мне в ноги, — Тебя продали, Эвтида Хьюз. — Мне сложно в это верить, но… — сглотнув неприятный ком, продолжила, — зачем ты меня здесь держишь? Это моя жизнь, при чем тут родители? — Напомни, где работала твоя мать? — В полицейском управлении Голливуда. — А должность? — Заместитель начальника. — Отец где работал? — Что за допрос? К чему все эти вопросы? — гневно сказала я, мне было плевать, что со мной сделают, мне нужно докопаться до правды. Хотя в какой-то степени я уже откопала правду. Если Кристофер не врет, и говорит правду, от этого ничего не поменяется. Родители погибли, я все равно их безумно люблю и всегда буду на их стороне. Они вложили в меня все силы и здоровье, чтобы я достигла успеха. Не позволю кому-либо говорить гадости про моих родителей. — Дело в том, Эвочка, — Кристофер достал из кармана упаковку неизвестных мне таблеток, — У меня была сестра, ее звали Лира… и вот, в один воскресный вечер, она перебрала в клубе, — парень рассматривал упаковку со всех сторон, — И поймав первую попавшуюся машину, она попросила отвезти ее домой, — Кристофер достал из другого кармана нож, все тело покрылось колючими мурашками, меня слегка затрясло, — За рулем был твой отец, и они попали в аварию, — парень вскрыл упаковку и смотрел на таблетки, — Твой папаша не был виноват в аварии, да, они к сожалению погибли вдвоем, но твой отец был виноват в другом, — Кристофер встал, — Он изнасиловал мою сестру до полусмерти, накачал таблетками и хотел вывезти в лес, чтобы избавиться от тела. Твой отец убил мою Лиру. — Это бред, — я закричала не него, слезы градом покатились по щекам, — Мой отец никогда мухи не обидел, какое насилие? Очнись, Кристофер, у тебя с головой не все в порядке, тебе нужно лечится. — Возможно, но у меня пока есть планы на тебя, — парень выдавливал из блистера таблетку за таблеткой, — Я заставлю тебя чувствовать то, что почувствовала моя Лира в тот ужасный вечер, — Кристофер встал, — Амен будет искать меня, захочет убить, а мне будет все равно, ведь… справедливость должна восторжествовать. Кристофер подошел ко мне, сел на колени и попытался открыть мне рот. Я стала дергаться, не давая ему сделать то, что он задумал. Его целью было накачать меня таблетками, чтобы не дергалась, изнасиловать и убить. Первый удар от парня пришелся в щеку, чтобы я успокоилась, но это не помогло ему. Я не чувствовала боли, в голове крутилось только «не сдавайся». Я плакала, пыталась ударить Кристофера, но сил практически не осталось, я была истощена не только физически, но и морально. Кристофер смог открыть мне рот и стал запихивать таблетки, пару раз пыталась выплюнуть их, но не получалось. Несколько таблеток попали в мой желудок, и я моментально стала отключаться. Где-то вдалеке я чувствовала, что Кристофер целует мое тело, раздевает меня догола. Мне было противно, но я ничего не могла сделать, это конец. Конец моей жизни.***
Свет.
Странные звуки, резали слух. Знаете, то самое чувство, когда тебе восемнадцать лет, ты не спишь всю ночь, находясь в клубе, приезжаешь домой к шести утра и ставишь будильник на семь, чтобы успеть собраться на работу. После «сна» ты поднимаешься на полусогнутых ногах, в надежде взбодриться, но вместо кофе, ты получаешь очередную порцию «больше никогда не буду столько пить». Звук не прекращался, пыталась понять, где я слышала такой звук… неужели мигалки? Полиция? Кто-то снял веревки с моих ног, руки наконец стали свободными, а обмякшее тело подняли сильные мужские руки. Находясь между мирами, я почувствовала родной запах.Мирт и гранат.
Я хотела прижаться ближе к нему, но сил не было абсолютно. Мысленно, я обняла его, поцеловала нежно в губы и сказала «спасибо, ты спас меня».***
Больница. Лучики солнца падали на лицо и приятно обжигали. Да, именно приятно, лучше я буду видеть солнце, чем замкнутое пространство, полумрак и крыс. Немного приоткрыв глаза, я попыталась приподняться и понять, есть ли кто-то в палате. На стуле дремал Амен, его руки были сложены на массивной груди, а белесые волосы упали на красивое лицо. — А-Амен? — прохрипела я, и парень сию секунду проснулся. Он быстро подскочил со стула и подошел ко мне. — Малышка, — его теплые ладони обхватили мои, холодные, — Как ты чувствуешь себя? — Лучше, — промямлила я. — Хочешь водички? Или может покушать? — мужская ладонь легла на щеку. — Хочешь голубику? Или клубнику в шоколаде? — Нет, — немного улыбнувшись, глянула в глаза парню, — Просто будь рядом. — Милая, клянусь тебе, я найду этого мудака, я заставлю это ничтожество страдать, — утвердительно произносил парень. — Это моя вина, я обязан был поехать с тобой. — Амен, это н-не твоя вина, — слезы покатились по щекам, — Это я пытаюсь быть самостоятельной, и вот к чему-то приводит. — Прошу тебя, не плачь, — парень нужно коснулся моих губ и оставил легкий поцелуй, — Я все решу, обещаю. В дверь постучали, и она отворилась… Увидеть красноволосого и живого Аша, было лучшим лекарством для меня. Я хотела подскочить, но живот скрутило слишком сильно. — Не нужно, звездочка, — парень подошел ко мне и приобнял за плечи, — Все хорошо, главное, что ты жива. — Я так скучала, — проскулила я, уткнувшись в шею парня, — Мне так не хватало вас. — А нам не хватало тебя, — в палату зашел Ливий, — Наша принцесса нашла силы не сдаваться, обожаю твою целеустремленность. Я прижалась к парням, чувствуя тепло их тел. Они самые близкие и самые лучшие люди на свете. В один момент разговор повернулся в совершенно другую сторону и меня просветили. Амен искал меня полтора суток, он не знал, где я нахожусь. Нашли меня в подвале дома Кристофера… меня нашли, а машину нет. Местонахождение автомобиля не известно. С этой машиной было связано слишком воспоминаний. Первая поездка в клуб, первая поездка на кастинг, первая затяжка электронной сигареты. С другой стороны понимала, что это лишь вещь, я жива, и это куда главнее и важнее. — Эвтида Хьюз, мне нужно проводить вас до гинеколога, — лечащий врач зашел незаметно и слегка напугал меня. Ребята помогли мне встать с постели, и мы с врачом покинули палату. Спустя 30 минут… — Не знаю, кто ставил вам диагноз, Эвтида, — гинеколог записывала, какую-то информацию мне в карту, и проложила, — Никакого бесплодия здесь быть не может, говорю вам с вероятностью 98%. — А где еще 2%? — 98% и так слишком большая вероятность, нет повода переживать, — женщина передала мне карту в руки, — Вы совершенно здоровы. — Здорова… — слова тянулись из моих уст слишком медленно, — У меня был половой акт, когда я принимала противозачаточные. — Если вы не хотели завести детей, то верно поступили, — женщина улыбнулась, — Продолжайте принимать и все будет в порядке. — Спасибо большое, — я уже было хотела покинуть кабинет, но… — Ах да, — гинеколог подошла ко мне ближе, — Вас не успели изнасиловать, лишь покусать и оставить синяки. — Слава богу, еще раз спасибо вам, всего доброго! — Взаимно, — женщина лучезарно улыбнулась и я покинула кабинет. Я покинула кабинет и погрузилась в собственные мысли. Ошибка врачей… Если бы не таблетки, я могла забеременеть от Амена. Хочу ли я этого? Не сейчас, может через год, может через два… Я вернулась в палату, однако, уже никого не было, на столе красовался букет алых роз и записка: «Я заеду вечером, врач просила оставить тебя, чтобы ты отдохнула. Покушай голубику, она в тумбочке! Люблю тебя.» Улыбнувшись, я помыла ягоды, вдохнула запах роз и принялась смотреть reels, ожидая вечера и Амена.