***
Даже протокол-группа заметила, что с Бомгю что-то не так, но поездка обратно в общежитие прошла тихо. Мемберы собирались приехать домой по отдельности, исходя из своих графиков. Субин отправил остальным смс, чтобы сообщить, что они с Каем задерживаются. Бомгю бы посмеялся, приторно рассуждая о том, что они вдвоем могут затевать, но, думая о них в таком ключе, испытывал угрызения совести, даже несмотря на то, что именно они солгали. Разве у Бомгю не было секретов тоже? Один из его самых мрачных секретов касался их обоих. И он услышал детали встреч Субина в мыслях во время лайва, тревожное количество их. Бомгю не до конца запомнил расписание Субина, но у того не было причин врать о работе. День Бомгю не отличался особым напряжением — встречи проходили легко, — но он чувствовал себя так же истощенно, как после долгого дня концертных репетиций. Пережив долгую ментальную борьбу, ему удалось дотащить себя до душа и настроить воду на холодную, чтобы проснуться. Спать еще рано. Он не ужинал. Бомгю не чувствовал себя особо голодным, хотя едва съел ланч. К тому же, он обещал позвонить родителям, и собирался выполнить это обещание. Пока же, впрочем, он рухнул на кровать и позволил глазам закрыться. Если заснет, его наверняка разбудят остальные. Ёнджун уже дома, проскочила мысль. Не успел он натянуть одеяло до плеч, как его телефон завибрировал. Бомгю со стоном достал его из кармана. ❮ Чхве Субин-хён Среда, Март 13, 2024 Итак Праздничный ужин? За мой счёт. Кай согласился 17:51 Сердце Бомгю рухнуло. Он ничего не сказал на лайве, но не мог пойти на ужин с Субином. Не так. Не когда Субин был таким приставучим и прикасался к Бомгю при каждом удобном случае. Не когда его обида на предательство Субина так свежа в памяти. Бомгю не мог избегать его — или других мемберов, — вечно, но и не думал, что сможет узнать сегодня ещё больше секретов.❮ Чхве Субин-хён
Думаю, в другой раз
Прости, хён, я очень устал
17:54
Это не было ложью. Бомгю нехарактерно устал. Сообщение оставило во рту горький привкус, тем не менее. Ответ Субина пришел почти сразу, но Бомгю потребовалась еще минута, чтобы собраться с духом и посмотреть на него. ❮ Чхве Субин-хён Всё окей! Отдыхай хорошенько Может мы сможем сходить на следующей неделе 17:54 Бомгю вжался лицом в подушку, очень, очень упорно стараясь не заплакать. Он чувствовал жар в глазах и сильно их зажмурил, безнадежно пытаясь подумать о чем-нибудь другом. Он не мог поужинать с Субином и Каем, хотя они постоянно делали это вместе. Он не мог этого сделать, когда их жизнь стала такой. Субин и Кай больше года с успехом скрывали свои отношения, минимально влияя на деятельность группы. Как бы они разозлились, узнав, что Бомгю раскрыл их секрет? Если бы они поняли, что это чувства Бомгю мешают группе, втягивают их в его беспорядок, разрушают все, что они так тщательно строили? Они бы наверняка возненавидели его. Разве Бомгю не почувствовал бы себя оскорбленным, окажись он на их месте? Разве ему не было бы больно? Но как он мог это объяснить? Они подумают, что с ним что-то не так. Они бы ему не поверили. А если бы и поверили, то, скорее всего, не захотели бы его простить. — Бомгю-я! — голос Ёнджуна за дверью. Прямо как этим утром. Бомгю сделал судорожный вдох, чувствуя, что не может набрать в легкие достаточно воздуха, как бы ни старался. Чудо, что он до сих пор не заплакал, но сейчас было неподходящее время. Да и было ли оно вообще? — Что такое? — позвал он. Вместо ответа Ёнджун открыл дверь. Бомгю еще глубже вжался лицом в подушку, его затопил жар от унижения. — Привет, — поздоровался Ёнджун. Он сделал несколько шагов, задержавшись у кровати Бомгю. — Я слышал, ты ужинаешь с Субином и Каем? — Бомгю покачал головой. — О, я думал… неважно. Бомгю сделал еще один глубокий вдох и заставил себя сесть. Если на лице Бомгю и были видны следы слез, то Ёнджун не стал их комментировать. — Я просто… я не в настроении. — Все окей, — сказал Ёнджун. — Но Тэхён принесет домой ужин. Ты должен что-нибудь съесть. — Я правда не голоден… — Я принесу тебе еду. Принесу прямо сюда, — поправил Ёнджун. — Ты не должен голодать в свой день рождения. Если завтра тебе будет плохо, я могу спросить об этом у протокол-группы… — Нет, — быстро возразил Бомгю. — Нет, я не болен. — Я тебе верю, — сказал Ёнджун, и напряжение исчезло из мышц Бомгю. Даже если на самом деле Ёнджун и не поверил ему — физическое здоровье не мешало ему бороться с душевным — он почувствовал облегчение от того, что Ёнджун его выслушал. Тот нерешительно посмотрел на Бомгю. — Ничего, если я сяду? — Конечно, — ответил Бомгю. Он сглотнул, преодолевая першение в горле. Ёнджун сел на край кровати, оказавшись вне зоны досягаемости, а Бомгю подперся подушками. — Если тебя что-то беспокоит, можешь не говорить мне. Это ничего. Но позволь мне позаботиться о тебе. Даже если я просто принесу тебе ужин, — тон Ёнджуна мягкий. — Прости, — сказал Бомгю. Ёнджун всегда заботился о нем, как и подобает хорошему хёну, но Бомгю, конечно, доставлял ему неудобства. — Я- Я- Ёнджун покачал головой. — Ты заслуживаешь расслабляться время от времени. Если ты будешь упрямиться, я скажу, что это подарок на день рождения, а ты слишком вежлив, чтобы отказаться. — Я не настолько вежлив, — сказал Бомгю, но при этом улыбнулся. Разговор с Ёнджуном, который не принимал участия в судьбе Бомгю, успокаивал. Присутствие Тэхёна тоже успокаивало. Вскоре тот пришел с едой на вынос, и Бомгю уже не волновало, что она из ресторана, в котором они бывали столько раз, что еда уже начала становиться безвкусной — он был так рад, что Тэхён и Ёнджун пытались его отвлечь. Он почти забыл о Субин и Кае, о неизбежной конфронтации — ведь сколько времени пройдет, пока кто-то из мемберов узнает об их секрете? Как Бомгю мог спросить их об этом, не раскрывая своего состояния? Должен ли он спросить их? Они, конечно, нечестны, но проблем не создавали. Если только Ёнджун или Тэхён не покрывали их в тайне, то никто и не догадывался. В любом случае, он не мог говорить об этом ни с Тэхёном, ни с Ёнджуном. Бомгю был уверен, что они заслуживают знать — а Субин и Кай заслуживают приватности, но это было серьезно. Если бы все они знали об этом, то могли бы помочь скрыть их отношения. Но это не история Бомгю, чтобы её рассказывать. Открылись бы Субин и Кай, если бы внешние факторы не подталкивали их к этому? Бомгю не смел об этом размышлять. В тот вечер он изо всех сил старался вести себя как обычно. Ёнджун и Тэхён приняли оправдание Бомгю об усталости, но это не служило оправданием тому, что он, обычно испытывающий физическую привязанность, постоянно избегал их прикосновений. Бомгю почувствовал себя ужасным человеком, отказав Тэхёну, когда тот хотел взять его за руку, но вторгаться в мысли младшего — несравнимо больнее. Тэхён не захотел бы прикасаться к нему, если бы знал, что из себя представляет Бомгю. От одной мысли об этом его затошнило, но в конце концов он сдался и позволил Тэхёну положить голову ему на колени, пока тот разговаривал с Ёнджуном. В мыслях Тэхёна, к счастью, не было ничего такого, чем Бомгю предполагал тот постеснялся бы поделиться. Бессвязные размышления о планах на следующий день, постоянно напоминания о проверке с продюсерами песни, над которой он работал; ласкательное обожание, когда Ёнджун рассказывал историю об одном из своих племянников. Ничего необычного. Когда разговор перешел на более личные темы, Бомгю легонько столкнул Тэхёна с коленей, заявив, что ему пора спать. Одно можно было сказать наверняка — Бомгю не мог оставаться в таком состоянии вечно. Если он не сможет раскрыть происхождение своей силы, то должен будет найти способ признаться остальным, пока чувство вины не съело его живьём.***
На следующее утро Бомгю уже не чувствовал себя виноватым. Напротив, он злился. Чем я заслужил это, задавался он вопросом он в тысячный раз во время практики. Он никогда не замечал, как много в их хореографии связано с прикосновениями к другим. Были ключевые моменты, конечно, когда они хватались друг за друга или поднимали друг друга в воздух. Но обнаружилось и десяток более мелких моментов, когда они просто задевали друг друга, и множество неудачных моментов, когда кто-то ошибался в тайминге, в результате чего они сталкивались друг с другом во время практики. Редко касания длились дольше секунды, так что Бомгю не слышал полных предложений от мемберов — и мысли едва были линейными в первую очередь. Бомгю и сам не особо размышлял во время танца, тело реагировало с мышечной памятью, или ограничивалось нужно правильно сделать стойку, я слишком медленный, забыл о мимике… Но это раздражало. Бомгю уже почти шестой год артист — он знал, как быть сильным, как отбросить боль и личные неполадки, и выкладываться на полную во время каждого выступления. Он знал, как справляться с отвлекающими факторами — неполадками в гардеробе, крупными неудачами во время выступления, потерей мемберов — но это не было похоже ни на что из того, что он испытывал ранее, ни на то, к чему он мог подготовиться. Каким-то образом Бомгю удалось остаться незамеченным до конца тренировки. — Еще одна попытка? — спросил Ёнджун. Они едва успели выйти из стойки, но последний прогон не был идеальным. Даже не близко. — У нас есть время? Субин взглянул на часы. — Может, нам стоит отдохнуть. Уже поздно, так что нам будет сложнее. Все мемберы согласились и разошлись на перерыв. Ёнджун и Субин отправились за покупками, Тэхён залез в телефон, а Кай ненадолго вышел из комнаты. Бомгю рухнул у зеркала, дыхание слегка затруднено. Он чувствовал, как пот собирается на шее; липкость и дискомфорт. Чтобы компенсировать отвлечение, Бомгю приходилось усердствовать, чтобы не отставать; непрекращающаяся война за концентрацию, соединенная с отчаянными попытками не совершать ошибки, а не проработать хореографию. Он надеялся, что, проснувшись сегодня, его способность чудесным образом исчезнет, но этого не произошло. Конечно это не так. Если уж Бомгю так не повезло, что его вообще прокляли, не было ни единой причины надеяться, что случился обратное. Бомгю зажмурил глаза. Сейчас его разум пребывал в блаженной тишине, но за прошедшие дни тишина стала глубоко тревожной. Она вызывала неповторимое беспокойство, и от долгого размышления о ней у Бомгю по коже поползли мурашки. — Бомгю-я, — голос Субина. Бомгю вскинул голову. Тот протягивал ему бутылку воды. — Выпей. — О. Спасибо, хён, — Субин сел рядом с ним и передал Бомгю бутылку, их ладони соприкоснулись. Ёнджун позаботится о Тэхёне. Нужно найти Кая. Кай. Субин и Кай. Субин и Кай встречаются, Субин и Кай прячутся, Субин и Кай, которые им не доверяют… Бомгю почувствовал, будто горло сжало. Это несправедливо, совершенно несправедливо, а Субин просто выполнял свою работу лидера. Присматривает за ними. Мысль совершенно невинная. Это Бомгю вчитывался в нее, зациклившись на отношениях Субина и Кая в сценарии, где это почти не имело значения. И тут же в Бомгю вспыхнул непонятный гнев. Почему он не должен задерживаться на этом? Субин и Кай подвергали всех их риску. Почему они не могут просто рассказать? — Ты сегодня молодец, — похвалил Субин, находясь в забвении о мыслях младшего. Его тон осмотрительный. Бомгю настороженно посмотрел на него. — …но я вижу, что у тебя многое на уме. Хочешь о чем-нибудь поговорить? О да. Было нечто, о чём Бомгю необходимо поговорить, но он не мог подобрать слов. А главное, это не могло произойти здесь. Это не могло произойти сейчас. И Бомгю далёк от решения того, как обратить на это внимание, не раскрывая своей силы, что совершенно отдельная проблема, которую он пока не хотел затрагивать. Не найдя достойного ответа, Бомгю покачал головой. — Окей, — согласился Субин. — Ты не должен мне ничего рассказывать, конечно. Просто за последний день ты стал каким-то… другим. Я не знаю, может, что-то случилось, или… Просто дай мне знать, если я могу чем-то помочь. Ты выглядишь… по-другому. Бомгю нахмурился. Субин не совсем правильно выразился, словно намекал, что в Бомгю есть что-то ненормальное. Как будто он знал, что тот не был честен. — Я в полном порядке, — пробормотал Бомгю. — Просто устал. Как я и сказал вчера. — Ничего страшного, — ответил Субин, но нахмурил брови. — Это обычная усталость, или… — Обычная усталость, конечно. Я не болен. Я бы что-нибудь предпринял, если бы так думал. — Я просто хотел проверить, — сказал Субин. — Вчера вечером ты не захотел идти со мной, но я знаю, что ты ел с Ёнджун-хёном и Тэхёном, так что… Я просто хотел убедиться, что ничего не происходит. Я рад, что с тобой все в порядке. Его слова колебались, выдавая чувства, скрытые под тщательно выстроенной личиной лидера. Возможно, его беспокоило поведение Бомгю, но он дал ускользнуть ценной информации — он всё ещё думал о том, как Бомгю отклонил его предложение поужинать. Он… ревновал? Это не имело никакого смысла. Что бы там ни было, Бомгю это не забавляло. — Ты расстроился из-за этого? — Дело не в- — Думаешь, я вру? — Бомгю окинул его пристальным взглядом. — Зачем мне врать? С другой стороны комнаты Ёнджун, казалось, изо всех сил старался не замечать происходящего, при этом тайно подслушивая, а Тэхён откровенно пялился. Зрелища не избежать. Субин был ошеломлен. — Я ничего не говорил о том, что ты лжешь, — медленно произнес он. — Бомгю, я… собираюсь прогуляться. Ты не против пойти со мной? Сердце Бомгю подскочило к горлу. Это было бы ещё хуже. — Не думаю, что это хорошая идея. — Почему? — спросил Субин, в его голосе зазвучали просительные нотки. — Ты думаешь- думаешь, мы будем ругаться? В комнате воцарилась тишина, в которой можно было бы услышать, как падает булавка. В груди Бомгю поднялась ледяная паника. Трудно оказалось встретиться взглядом с Субином, озабоченность в его лице приобрела жесткие черты. Остальные мемберы нервно переглядывались между собой. — Хён, что происходит? — настороженно спросил Тэхён. — Не знаю, — сказал Субин, продолжая наблюдать за Бомгю. Его лицо стало пугающе каменным. Бомгю не мог вспомнить, когда в последний раз видел Субина таким сердитым. Он очень серьезно относился к своей работе, но редко когда мемберы сталкивались с такой его стороной — деловой, без малейшего намека на обычную миловидность, даже для успокоения. Пытаясь как можно быстрее закончить разговор, Бомгю ограничил свой выбор. Он расстроил Субина, и теперь ему нужно быть осторожным. — Ладно, — сказал Бомгю. Он поднялся на ноги, и Субин последовал за ним. — Давай найдем тихое место. Тихое. Изолированное. Бомгю не хотел оставаться наедине с Субином, но это неизбежно. Лучше поговорить в пустой комнате, чем там, где оставшаяся часть Хайба могут их услышать. — Очевидно, — сказал Субин. Он направился к двери, и Бомгю последовал за ним, чувствуя, как по венам ползет ужас. — Хён? — спросил Тэхён. Бомгю и Субин повернулись и посмотрели на него. Ёнджун подошёл к нему и успокаивающе погладил по плечу. — Не волнуйтесь, — сказал Субин уже мягче, хотя его поза все ещё была напряженной, как резинка, которая вот-вот порвется. — Мы вернемся через минуту и закончим тренировку. Тэхён не выглядел убежденным. Бомгю не был таковым тоже. Сердце его колотилось, пока они шли по коридорам. Он держался на некотором расстоянии от Субина, и от одной мысли о том, что он может подслушать, у него сводило живот, но Субин ни разу не протянул руку, чтобы дотронуться до него, и не замедлил шаг. Это напомнило Бомгю о том, как он попадал в неприятности в начальной школе — бесконечное время между тем, как его ловили за проступки, и тем, как его отчитывал учитель. Спорить с мемберами гораздо хуже, чем предстать перед авторитетными фигурами. Бомгю не мог вспомнить, когда в последний раз ссорился с Субином или даже не соглашался с ним. Первой пустой комнатой, в которой они оказались, была уборная. Бомгю сморщил нос. — Классика, — прокомментировал он, но Субин не рассмеялся. — Пожалуйста, расскажи мне, что происходит, — попросил он. Отчаяние, присутствовавшее раньше, полностью исчезло. Вместо этого его голос был тусклым и усталым. — Я не понимаю. Ты выглядишь так, будто тебе больно. Не думаю, что я чем-то тебя расстроил, но ты был так краток со мной. Бомгю развел руками. — Мне… не больно. — Значит, ты на меня обиделся. — Я устал, хён. Я ни с кем не разговаривал. — Но ты не сказал Тэхёну и Ёнджуну, чтобы они ушли, — заметил Субин. — Они не оставили мне выбора. Но все было иначе. Они оба знали это. — Они бы послушали, если бы ты сказал «нет». Ты же знаешь. Тебе не нужно мне врать, Бомгю. Я знаю, что это что-то, что сделал я. — Не стоит строить предположения, — с горечью попросил Бомгю. От фрустрации ему захотелось вырвать себе волосы. — Я знаю. Не стоит. Но ведь это из-за того, что я сделал? Бомгю вздохнул. Он не мог выбраться из этой ситуации. Сможет ли он что-то придумать? Субин этого не заслуживал. Он наверняка поймёт, что это ложь. — Это из-за- Он побледнел. — Блять. Прости меня. Мы больше не будем так делать. Кай так винил себя на следующее утро, и я знаю, что мы были пьяны, но это не оправдание… — Дело не в этом, — сказал Бомгю. Тэхён и Ёнджун уже явно отошли от этого. Почему же Бомгю не заметил раньше? Субин так себя винил, больше, чем нужно, даже после того как мемберы бесчисленное количество раз уверяли его, что им больше нет дела до него и Кая. — Я не ребенок. Можешь целовать его у меня на глазах. Я и не такое слышал. Как в тот раз, когда Субин спьяну в подробностях рассказал, как именно они с Каем занимались сексом, через несколько недель после того, как их отношения стали известны. Утром он всё забыл, но Бомгю помнил. После этого такого больше не случалось. Или тот случай, когда Бомгю застал их за уборкой, и они оба усиленно извинялись, хотя он ничего не видел. Субин бдителен. Бомгю мог это признать. Поэтому неудивительно, что никто из них не поймал их. — Я не собираюсь выставлять напоказ то, что мы делаем. Мы же обещали, что не будем этого делать, — Субин покачал головой. — Но если проблема не в этом, то что же не так? — Проблема не в тебе. Проблема во мне, — полуправда, которую Субин не сможет опровергнуть. — Я еще не готов тебе сказать. Просто позволь мне разобраться с этим самому. — Хорошо, — сказал Субин. Он никогда не переходил границы Бомгю. — Но поговори со мной, если станет плохо. Я хочу помочь. Пожалуйста, не срывайся на мне. Это несправедливо, но ничего из этого не было справедливым. Руки Бомгю сжались в кулаки. — Мне просто- мне нужно пространство. Субин вздрогнул. — Это совсем не связано со мной? — Это касается не только тебя, — сказал Бомгю. — Оставь это. — Я не могу просто отпустить это. Остальные беспокоятся о тебе. У нас есть работа. Если ты действительно хочешь, чтобы я перестал спрашивать, я перестану, — сказал Субин. — Но с твоей стороны нечестно заставлять меня гадать. Я мог бы помочь. Он не мог помочь. В этом-то и заключалась проблема. — Это не помешает практике, — жалобно сказал Бомгю. — Я- Я расскажу тебе позже, окей? — Я не хочу тебя расстраивать. Просто… мы должны… — голос Субина перешел в фоновый шум, когда он потянулся к руке Бомгю. Ненавижу ссориться с ним. Это неправильно. Но у нас нет времени на это- — Я знаю о вас с Каем, — выдал Бомгю. Рука Субина упала. За секунду на лице Субина промелькнуло около пятнадцати различных эмоций, каждая из которых ужаснее предыдущей. — О чем ты говоришь? — спросил он. Его тон был ледяным. Думаю, я проебался. — О ваших отношениях, — сдавленно ответил Бомгю. — Вы не просто спите вместе. Вы встречаетесь. У Субина упала челюсть. Его выражение лица было одновременно возмущенным и полным страха — тип страха, что Бомгю не видел у него уже давно. — Как долго? — Два дня, — признался Бомгю. — Почему ты не сказал нам, Субин-хён? Секс отличается от отношений! — Потише, — сказал Субин, оглядываясь через плечо на дверь, и Бомгю захлопнул рот. — Почему это имеет значение? Это ведь не повлияло ни на кого из вас, правда? Мы сдержали свое обещание. На группе это никак не отразилось. Бомгю растерял слова. Два мембера их группы занимаются сексом — уже плохо, но отношения — это сложный вопрос. В тех редких случаях, когда кто-то из них пытался встречаться с кем-то за пределами группы, всё было сложно и пугающе, и они пришли к согласию, что в большинстве случаев это просто не стоит риска. — А что, если вы расстанетесь? — потребовал пояснений Бомгю. — Группе пришел бы конец. Вы думали об этом? — Конечно, мы думали об этом, — зашипел Субин. — Мы бы не стали встречаться, если бы у нас не было плана, как поступить, если всё пойдет не так. — Вам не нужно было начинать встречаться. — Мы влюбились, — сказал Субин. Бомгю разинул рот. — Разве это не стало бы проблемой для группы? Мы не могли игнорировать эти чувства. Если это не влияет на группу, мы не должны рассказывать всем о наших отношениях. Ты не понимаешь. Я не понимаю? Руки Бомгю дрожали. Секрет, который он скрывал месяцами, годами, и, несмотря на собственную трусость, не предпринимал никаких действий. — Почему я должен понимать? Ты… Он глубоко, с содроганием вздохнул. Его глаза горели. Он не стал бы плакать из-за этого, не стал бы, но слова Субина былино слов нож в грудину. — Ты подвергаешь всех нас опасности. И ты даже не мог сказать нам. — Мы справлялись, — сказал Субин. — Мы не собирались обременять вас- — А если бы это стало известно? — Тогда у вас будет оправдание. Если вы не будете замешаны, никто не сможет обвинить вас в этом. — Ты действительно думаешь, что это сработает? Всех нас будут рассматривать. Мы не можем быть даже открытыми геями, не говоря уже о… всем этом, — сплюнул Бомгю. — Если бы я встречался с кем-то из других, я бы тебе сказал. Я должен был бы сказать тебе. Ты же наш лидер. Субин был очевидным выбором доверенного лица. Он всегда знал, что делать, и Бомгю был уверен, что может доверять Субину секреты. Другие со временем тоже узнали бы, но Субин должен был бы узнать первым. Но в случае с Субином… разве ему не нужен был какой-то запасной вариант? Может быть, Ёнджун и сгодился бы, но Субин явно не думал о том, чтобы рассказать тому. — Вот именно. Я должен принимать решения за нас, — сказал Субин. — И я принял решение, которое показалось мне наилучшим. — Ты думал, что это не будет иметь значения для нас? — спросил Бомгю. — Ты всегда просишь нас о мнении, когда это важно. С каких это пор у нас ёбанная диктатура? Бомгю излишне давил. Он понимал это. У них в команде не было жестких ролей, но Субин имел некоторый авторитет. Бомгю уважал его, но не следил за своим тоном. Это был лишь вопрос времени, когда Субин сорвется, и Бомгю не стал бы его за это винить. — Это не диктатура- Бомгю, я делаю все, что в моих силах, — сказал Субин. — Ты не можешь прикрываться лидерством, — сказал Бомгю. — Ты используешь свое положение, чтобы оправдываться. Почему ты можешь, а мы нет? Что же ты за лидер? — Я этого не говорил, — сказал Субин. — Слушай- я знаю, что я дерьмовый лидер. Я знаю, что мы должны были быть честными с самого начала. Но, Бомгю… если бы мы думали, что не сможем сделать это, не навредив группе, мы бы не зашли так далеко. — Но ты же сказал, что влюбился, — напомнил Бомгю, и весь его огонь мгновенно угас. Неужели Субин бросит Кая? С этим он тоже не мог смириться. — Ты бы отказался от этого? — Нет. Ни в коем случае, — запротестовал Субин. Он провел рукой по лицу. — Но если бы группа оказалась под угрозой распада, нам пришлось бы расстаться. Или… придумать что-то другое. Я не могу отнять у него карьеру. Это опустошило бы его. И… я знаю, как это отразится на всех вас. Бомгю впился ногтями в ладони. — Остальные должны знать. — Я знаю, — Субин вздохнул. — Это последнее, о чём я должен думать — я не жду от тебя сочувствия — но я боюсь. Чем мог помочь Бомгю? Его собственный гнев не шел ни в какое сравнение с гневом Ёнджуна и Тэхёна. — Тебе… наверное, и стоит. Субина передернуло. — Ты же не думаешь, что они расскажут? — Конечно, нет. Но они не будут рады, что ты им лгал, — сказал Бомгю. Ёнджун и Тэхён умны. Они, конечно, будут долго расстроены из-за Субина, но все они знали, как это тяжело. То, что кто-то из них смог найти любовь, несмотря на хаос повседневной жизни, — это, несомненно, хорошо. Если хоть один из них сможет найти способ сделать так, чтобы все получилось, остальные поддержали бы его. Конечно, это нетрадиционно. Почти неслыханно. Но даже сквозь туман своей ярости Бомгю мог признать, что впечатлён. Это то, чем стоит дорожить. — Я виноват, — сознался Субин. — Но, честно говоря, до сих пор все работало. Не могу сказать, что это неправильный поступок. — Но теперь… — Что-то изменится. Вот так просто, — продолжил Субин. — Я поговорю с остальными. Ты ведь понимаешь, почему мы это сделали. Верно? Тебе не обязательно соглашаться. Бомгю неохотно кивнул. — Мы действительно не думали, что все так закончится, — продолжил Субин, его голос понизился почти до шепота. — Может быть, все это было ошибкой, но… Разве не лицемерно со стороны Бомгю злиться на Субина за то, что он влюбился? Если бы Бомгю был на его месте, разве бы он отказался? После столь долгой влюблённости… решиться или отпустить — одинаково невыносимые варианты. Субин покачал головой. — Я не знаю, что сказать. Вот и все. Это мой единственный секрет. Я хотел рассказать тебе, Бомгю. — Ты мог бы. Мне бы этого очень хотелось. — Ты расстроился не только из-за того, что мы солгали, — заметил Субин. Тревога пронзила Бомгю. — Это… я понимаю. Я обещаю, что мы будем осторожны. Я сделаю все, что нужно, чтобы доказать тебе это. — Тебе не нужно ничего доказывать, — возразил Бомгю. — Просто… просто не проебись. Это был наименее поэтичный способ, которым Бомгю мог сформулировать свою просьбу, но он был слишком истощен, чтобы придумать что-то еще. Вопрос времени, когда Субин спросит, как Бомгю узнал о нём и Кае, и ему необходимо придумать отговорку до этого. — Я стараюсь, — ответил Субин. — Я не смогу простить себя, если обижу Кая. Или кого-либо из вас, если уж на то пошло. Я просто… Неожиданные эмоции прорвались в его голосе, и Бомгю почувствовал себя так, словно его ударили по нутру. Невозможно было не посочувствовать. — Я хотел, чтобы мы были счастливы. Я не думал, что у наших отношений будет хоть какой-то шанс, когда впервые влюбился в него, а теперь не хочу отпускать нечто хорошее. Если бы Субин и Кай влюбились в Бомгю, а не друг в друга, он, возможно, был бы в таком же отчаянии. Бомгю старался не допускать, чтобы ревность влияла на его отношения с Субином и Каем, ему было немного легче, когда он думал, что их отношения — это просто секс, но раньше у него возникала мысль: почему не я? — Покуда ты осторожен, — ответил Бомгю. Слова прозвучали неловко и неуклюже. — Мы будем осторожны. Обещаю, — заверил Субин. — Сегодня вечером я поговорю с Каем, а потом… мы расскажем остальным. Я хочу убедиться, что он готов. — Ты уверен, что не хочешь, чтобы я поговорил с Каем? — спросил Бомгю. — Я, эм… не думаю, что Ёнджун и Тэхён догадываются об этом. — Нет. Я все сделаю, — решил Субин. — Я не хочу его пугать. Просто… позвольте мне… — его нижняя губа задрожала. Бомгю хотел было вмешаться, но Субин продолжал говорить, его голос был ровным и явно вымученным. — Мне нужно время. — Хорошо, — сказал Бомгю, подавившись словом. Все в полном беспорядке. Это из-за меня… — Давайте вернемся к остальным. Не хочу, чтобы у них возникли подозрения, — сказал Субин. — Пойдём, Бомгю-я. Если только тебе не нужна минутка, чтобы остыть. Бомгю заметил нотки напряжения в его голосе, но согласился. Проходя мимо, Субин протянул руку, чтобы сжать руку Бомгю. На этот раз не было мыслей, просто топящая меланхолия. Настолько глубокая, что на секунду Бомгю забыл, куда собирался идти. Он шел за Субином, не в силах избавиться от остатков печали в собственном разуме. Как они оказались здесь, с таким количеством лжи между ними? Бомгю понимал, что должен быть благодарен за то, что они возвращаются к открытости, но он хотел бы, чтобы возвращаться не приходилось вообще. Когда они вернулись в тренировочный зал, Кай обнимался с Тэхёном и Ёнджуном. Субин бесшумно подошел к первому и прижался всем телом. Кай просто обнял его, словно понимая, что что-то не так. Тэхён бросил на Бомгю вопросительный взгляд, но тот покачал головой.***
Последствия наступили спустя несколько часов, вечером, когда Бомгю уже свернулся калачиком в постели, приведя себя в порядок. Он не собирался спать в ближайшее время — эмоциональные горки этого дня лишили его остатков энергии. Он едва не выпрыгнул из кожи при звуке стука в дверь и, еще не открыв ее и не спросив, что нужно виновнику, уже знал, в чем дело. — Ты не сказал мне, откуда ты знаешь, — заявил Субин. Он вошел в комнату Бомгю и закрыл за собой дверь. — Не могу поверить, что не спросил раньше. — Удивлен, что ты так задержался, — устало сказал Бомгю. Он сел прямо, опираясь на подушку, а Субин принялся наматывать круги по центру комнаты. Их комнаты не очень большие. Это выглядело скорее нелепо, чем помогающим. — Я должен знать, — сказал Субин, — чтобы мы могли быть более внимательными. Если ты узнал, любой смог бы догадаться. Ты прав. Я должен быть умнее, если хочу защитить нас. — Ты уже поговорил с Каем? — спросил Бомгю. — Нет, он засидится допоздна с Ёнджуном и Тэхёном, — ответил Субин. — Я подожду, пока он вернется домой. Может быть, я сделаю это завтра. Я не знаю… Он опустил голову в руки, схватившись за волосы. — Но у Кая будут те же вопросы, что и у меня, поэтому сначала я должен поговорить с тобой. Бомгю весь день придумывал отговорки, но так и не придумал ничего путного. Все звучало причудливо, и Субин увидел бы его насквозь. Он даже не мог ничего выдумать, потому что Субин и Кай смогли бы доказать ему, что он ошибается — Бомгю никогда не видел их на свидании и за чем-то, что могло бы навести на мысль о романтических отношениях. Все можно было списать на то, что они близкие друзья. Он бы даже не догадался, что они занимаются сексом, если бы уже не знал. Бомгю мог по пальцам одной руки пересчитать случаи, когда видел их поцелуи. И он не подслушал ничего из мыслей Субина и Кая, что могло бы дать ему подпору — часть его жалела, что он их избегал, хотя он ненавидел себя за мысли об этом. Он не мог использовать свою силу, чтобы манипулировать ими. Даже случайное прикосновение к ним разрывало его изнутри. Пришлось тянуть время. — Вы оба были довольно очевидны. Я долго не мог понять, но, оглядываясь назад, не знаю, как я не догадался раньше. Не знаю, как Тэхён до сих пор не догадался. Они с Каем все друг другу рассказывают. — Это так очевидно? — спросил Субин, пораженный. — Эм… потому что я очень хорошо тебя знаю, — ответил Бомгю. Субин, должно быть, испугался, что другие люди тоже смогут догадаться. — Вас обоих. И вы так много времени проводите вместе… — Вообще-то в последнее время нам не удается проводить много времени вместе, — нахмурившись, возразил Субин. — Мы привыкли к этому, потому и не попадались. Мы просто проводим время вместе здесь. Это было очень тяжело, честно… О, Боже. Неужели Бомгю невольно назначил себя плечом, на котором можно поплакаться, когда Субин столкнется с неприятностями в раю? Он определенно не был готов к этому. У него не было опыта, на который можно было бы опереться. — Это из-за того, как ты на него смотришь, в таком случае, — с отчаянием сказал Бомгю. — Как будто он идеален. Как будто он не может ошибаться. Это было правдой. Субин всегда так смотрел на Кая, с тех пор как они оба были неловкими подростками. Разница заключалась в зрелости, в том, какую они установили динамику. Они всегда знали, что другой будет рядом, и никогда не сомневались друг в друге. Бомгю понимал, что на самом деле все не может быть так просто, но даже до того, как он узнал, что на самом деле происходит между Субином и Каем, он был в восхищении. Субин покачал головой. — Мы не в романтической новелле. Я не очень понимаю, что это значит. Должно быть что-то, что тебя насторожило. Он пристально наблюдал за Бомгю. Тому хотелось спрятаться под одеялом и никогда не вылезать. Но ведь у него не было выбора, так? Его тайна так или иначе выплывет наружу, независимо от того, готов он к этому или нет. Бомгю провел весь день в тревоге, но даже мысль о том, чтобы признаться Субину, заставляла его чувствовать себя оторванным от тела, оцепеневшим, каждая его частичка сковывалась этим ужасом. Бомгю оставалось только надеяться, что Субин — его лучший друг, открытый человек, которому так легко довериться, — захочет ему помочь. — Кроме того, — продолжил Субин, — ты сказал, что понял это только два дня назад. За последние два дня я не делал с Каем ничего, кроме поцелуев. Мы никогда не оставляем никаких улик. Я так запутался. — Ты ничего не делал, — сказал Бомгю. Он зарылся руками в одеяло. — Мы что-то упустили? Мы ведь даже записок друг другу не пишем… — И не это. Субин снова начал вышагивать. — Это ведь было не в компании, верно? В общежитии нам может сойти с рук больше… но протокол-группа… — В компании тоже ничего. — Тогда что? — Ты мне не поверишь, — признался Бомгю. Он сглотнул комок в горле. — Будет лучше, если я тебе не скажу. — Почему я тебе не поверю? — спросил Субин, немного обидевшись. — Я бы доверил тебе свою жизнь. — Просто поверь мне, что никто другой не догадался бы об этом. — Это бессмысленно. Бомгю, ты меня пугаешь. Бомгю прижал ладони к глазам с силой, достаточной для того, чтобы почувствовать боль. — Тогда поверь мне, когда я говорю, что ты не поверишь. Ты подумаешь, что со мной что-то не так. Или что я болен, или… — Я не совсем понимаю, почему то, что я не могу скрыть своего тайного парня, означает, что ты болен, но… Бомгю почувствовал, как кровать провалилась там, где Субин присел на её край. — Позволь мне выслушать тебя. Дай мне шанс. — Обещаешь, что сначала выслушаешь? — тихо спросил Бомгю. — Конечно. Либо Субин захочет помочь ему, либо будет очень обеспокоен. Возможно, оба, но будущее Бомгю станет гораздо более неопределенным, если бы Субин не воспримет его всерьез. До своего дня рождения Бомгю, вероятно, не поверил бы никому из мемберов, если бы они заявили, что умеют читать мысли, но у него не было другого выбора, кроме как попробовать. — Эм… — Бомгю прочистил горло. Субин наклонил голову. Бомгю все больше убеждался, что совершает ошибку, но он уже слишком далеко зашел. — Я- я думаю, что могу читать мысли? Субин моргнул. — Хах? — Так я узнал о тебе и Кае. Кай прикоснулся ко мне, и я услышал, как он думает о том, как бы ему хотелось сказать нам, что он любит тебя. Пожалуйста, помогите мне. Пожалуйста, не смейся. Субин все еще смотрел на него, слегка нахмурив брови. Тишина пугала, и Бомгю поспешил ее заполнить. Как только он заговорил, слова полились из него, словно река, прорвавшая плотину. — Это происходит, э, только когда я прикасаюсь к людям. Не знаю причину. Я начал слышать в день рождения, технически. По крайней мере, я так думаю. Может быть, я не замечал ранее. Я не слышал многого, клянусь. Я старался никого не трогать. Бомгю вздохнул, но в груди у него защемило. Зрение затуманилось. — Но я не знаю, что делать. Я не знаю, почему это происходит, и не знаю, есть ли способ… отключить это. Не может же так быть вечно, правильно? Я не понимаю, что со мной происходит… Я хотел рассказать кому-нибудь, но знаю, что вы, скорее всего, мне не поверите. Но это правда. Вот почему я знаю о тебе и Кае, и вот почему я избегал тебя- — Бомгю, притормози, — попросил Субин. — Я не поспеваю за тобой. Он протянул руку Бомгю, чтобы накрыть его ладонь своей, и тот тут же замолчал. Что, блядь, происходит? — Ты мне не веришь, — заплакал Бомгю. — Ты- ты не- Мысли Субина были путаными, бурными, разбегающимися в разные стороны. Бомгю не мог уследить за ними, но и не мог ничего понять. Он отдернул руку от Субина. — Я просто пытаюсь понять, что с тобой происходит, — сказал Субин. — Не то чтобы я не- ну, в это трудно поверить- Бомгю подтянул колени к груди и спрятал лицо в ладонях. — Когда я лгал тебе? — Никогда, — признал Субин. — Не в серьезных делах. Он приблизился к Бомгю на кровати, но заколебался. Бомгю взволнованно вздохнул. — Ты сказал… с твоего дня рождения? — Кажется, накануне. Наверное, уже за полночь. Бомгю не мог разобрать голос Субина. Его первоначальный скептицизм был погребен под тревожным тоном, фактическим и по существу. — И ты слышал, как Кай думал о нас? — О том, как он думал, что остальные будут не против, — Кай будет так разочарован, когда узнает о моей реакции. — А потом я услышал, как ты думал о ваших свиданиях, когда был на лайве. Субин заколебался. Бомгю не решался посмотреть на него. — Раньше такого не было? Ты… пробовал с кем-нибудь поговорить? — Блять, Субин- — Окей. Извини, — Бомгю бросил на Субина взгляд. — Может, тебе стоит просто показать мне. Ты же говорил, что это происходит, только когда ты прикасаешься к людям? — Да. Неважно, кожа это или одежда. И я могу слушать сразу нескольких человек, но тогда… — это прозвучало еще нелепее, когда Бомгю произнес это вслух, — …труднее разобрать слова. Субин снова взял его за руку. Как, блять, можно доказать, что кто-то может читать мысли? — Давай попробуем… нам нужно что-то конкретное. Число?.. — О каком числе ты думаешь? — уточнил Бомгю. — Мы можем попробовать, — неуверенно произнес Субин. Я тоже об этом подумал. Эм, тринадцать. — Тринадцать. Восемь? — Восемь. Восемь… сот? — Восемьсот. — Это слишком просто, — сказал Субин, но его лицо побледнело, а голос задрожал. Этого не может быть. Ему просто очень повезло. Верно? — Я не могу… — Расскажи мне историю, — взмолился Бомгю, крепче сжимая руку Субина. — Пожалуйста. Он ожидал, что Субин будет настроен скептически, но он не мог позволить тому отказаться от него. Это был его шанс. Что он будет делать, если Субин его отпустит? Субин вздохнул через нос. Вчера я попросил тебя поужинать со мной и Каем, а ты стал вести себя странно и не захотел с нами разговаривать- Бомгю нахмурился. — Не это. Ты просто скажешь, что я угадал. Дай мне что-нибудь детальное. — Хорошо, — сказал Субин. Когда мне было… кажется, одиннадцать лет, я гулял со своей собакой Шоном. Мама вывела нас на улицу, но потом вернулась за чем-то. Я не помню, за чем именно. Я играл с Шоном, пока мы ждали, но мама очень долго отсутствовала. В общем, один из наших соседей в это время был на улице и не переставал доставать Шона. Поэтому Шон укусил его. На самом деле всё было не так уж плохо. У парня даже кровь не пошла. Простой синяк. А Шон был просто маленькой собачкой, одна шерсть. Не думаю, что он был способен причинить кому-то боль. Особенно позже. У него начали выпадать все зубы- Бомгю фыркнул. Шон не всегда хорошо себя вел, но он был хорошим псом. А вот мой сосед так не считал. Его мать вышла на улицу и попыталась выяснить, что случилось. Только мой сосед все наврал, сказал, что Шон напал на него ни с того ни с сего, а Шон лаял, так что было похоже, что он прав. Но Шон никогда бы не стал! Я не знал, что делать. Мама моего соседа не переставала кричать, а я тогда был таким застенчивым. Я пытался объяснить, что произошло на самом деле, но не знал, как, и слово ее сына было против моего. Я был так расстроен, что просто… взял Шона на руки и пошёл. В конце концов моя мама нашла меня, а потом поругалась с матерью соседа. Было страшно. Она считала, что Шон злой и будет продолжать нападать на людей. Моя мама указала на то, что сосед не пострадал, но та не согласилась. Так что… мы просто ушли. С тех пор я старался держаться подальше от этих соседей, но мы не могли полностью избегать друг друга. И Шон рычал на парня каждый раз, когда видел его снова, что не помогало ему в этом деле. Это заставляло меня нервничать. Субин медленно извлек свою руку от хватки Бомгю. — Ты все понял? Бомгю глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы проследить за столь подробным рассказом, но он должен был понять все правильно. — Когда ты был младше, твой сосед начал приставать к Шону, и Шон его укусил. Он укусил его не очень сильно, но ваш сосед поднял шум. Пришла его мать и обвинила Шона в том, что он укусил его без причины. Всё выглядело неприятно, потому что Шон лаял. Твоя мама оставила тебя одного на улице, но в конце концов пришла и спасла тебя, — перечисляет Бомгю. — До переезда ты старался избегать соседа, потому что боялся, что Шон снова его укусит. О, да и зубы он начал терять, когда стал стареть. — Сосед или Шон? — спросил Субин. — Шон, мда. Вообще-то дети теряют все зубы до одиннадцати? Я не помню. Твоему соседу было столько же лет, сколько и тебе? — Я… я не помню. — Ты никогда раньше не рассказывал нам эту историю, — заметил Бомгю. — Теперь ты мне веришь? — Ты абсолютно уверен? И не на Weverse? — Абсолютно. Думаю, фанатам это понравится, кстати, — Субин выглядел испуганным. Бомгю не мог его потерять сейчас. — Спроси у других. Они согласятся. Не говоря ни слова, Субин достал из кармана телефон. Набирая текст, он поглядывал на Бомгю, словно опасаясь, что тот может сбежать. Как будто это Бомгю — маленькая собачка, которая может напасть без предупреждения. Телефон Бомгю завибрировал. Затаив дыхание, он проверил сообщения. ❮ Мемберы 5 Четверг, 14 Марта, 2024 < Чхве Субин-хён Я рассказывал вам о том, как Шон укусил моего соседа и его мама почти вызвала полицию? 21: 23 Милый Макнэ Тэхён нет пожалуйста подробнее 21:24 Хёлини ㅋㅋㅋ что это Ты шутишь 21: 25 Субин уставился на телефон в руке, явно сомневаясь. — Просто позвони Каю, — сказал Бомгю. — Ты же знаешь, он не всегда отвечает сразу. Он может сказать то же самое. Если только это не то, о чем знают одни бойфренды? — Я… я не знаю, — сказал Субин, нахмурившись на слове бойфренды, но все же перелистнул на контакт Кая. Потребовалось две попытки, чтобы Кай взял трубку. По просьбе Бомгю Субин включил громкую связь. — Привет, хён, — раздался голос Кая. — Я скоро буду дома, думаю. Потребуется время. — Привет, — отозвался Субин. — Прости. Я не хочу мешать. Но не мог бы ты взглянуть на сообщение, которое я только что отправил? — Хах? О, конечно, — на том конце повисла пауза. Субин бросил на Бомгю страдальческий взгляд. — Амм, нет, я не думаю, что ты нам говорил. Это сделал Шон? Голос Субина был тонким и напряженным. — Ага. — Это к чему, хён? — спросил Кай. Должно быть, он уловил нерешительность Субина. — Я расскажу тебе об этом позже, — ответил Субин. Бомгю судорожно замотал головой. Субин приподнял бровь. — Ах, или нет. Прости. Скоро увидимся? — Хорошо. Но ты ведь расскажешь мне больше о Шоне, да? — Конечно, Кай-я. Может быть, я даже найду фотографии. — Тогда до вечера! — До вечера, — проворчал Субин. Он завершил разговор, и телефон безвольно повис у него в руке. Бомгю не решался заговорить, но надежда пронеслась по его телу. Субин не отмахнулся от него мгновенно, не проигнорировал и не унизил. Он справедливо сомневался, но слушал. — Бомгю, я… я не знаю, что сказать, — произнёс Субин. Бомгю никогда не видел его таким растерянным. — Ты умеешь читать мысли. Облегчение пронзило Бомгю, да с такой силой, что почти довело до слёз. Он не мог сдержать ухмылки, хотя ужас ещё не совсем угас. Это был шаг в правильном направлении. Последние два дня держать эту силу в секрете было невыносимо, но теперь ему больше не нужно быть одному. Субин мне верит. Все будет хорошо. Мы разберемся с этим вместе. — Пожалуйста, помоги мне, — тут же попросил он. — Я схожу с ума. Я не могу проходить через это один. — Я не знаю, как, — ответил Субин. — Ты не знаешь, чем это вызвано? Ты, типа, съел что-нибудь стрёмное?.. — Пищевое отравление не позволяет читать мысли, — заявил Бомгю. — Никогда не знаешь! — защищался Субин. — Люди вообще не должны уметь читать мысли! Это как… сюжет очень плохой манги. Бомгю захотелось закатить глаза. — Хорошо, а что в манге написано делать в таких ситуациях? — Не думаю, что многие люди захотят избавиться от чтения мыслей, — заметил Субин. — Предполагается, что ты используешь это во благо. Или во зло, я думаю. Как хочешь. Я не представляю тебя злодеем. — Это сделает меня злодеем, — пробормотал Бомгю. — Я же айдол, а не супергерой. Это создаст много проблем. — Если только ты не сможешь это скрыть, — заспорил Субин. Он сполз с кровати Бомгю, и на мгновение младшему показалось, что тот собирается уйти. Но вместо этого Субин возобновил расхаживания. — Тебе придется придумать, как это сделать. — Думаешь, я навсегда останусь в таком состоянии? — спросил Бомгю. Он прижал к груди подушку. — Я думаю, мы не узнаем, пока не выясним, как это произошло, — ответил Субин. — Не знаю. Надеюсь, что нет. Самая важная переменная оставалась невысказанной: если они вообще смогут выяснить, как это произошло. Бомгю не мог говорить. Вес всего происходящего его раздавливал. — Мы должны понять, что делать дальше, — решил Субин. — Остальные должны знать, и мы сможем решить это вместе. — Нет! — воскликнул Бомгю. Субин промедлил. — Пока нет. Я пока не могу им сказать. — Почему? — А что, если они мне не поверят? — взволновался Бомгю. — Было достаточно сложно убедить тебя. Я не готов проходить через это снова. — У тебя есть я, — заверил его Субин, нахмурившись. — Они должны знать, что ты слышишь их мысли. Они заслуживают приватности. Независимо от того, был ли это намеренный укол или нет, он задел. — Я не буду их трогать, — сказал Бомгю. Он должен найти способ. Что ему делать, если они начнут его избегать? — Это невозможно, — не согласился Субин. — Мы постоянно прикасаемся друг к другу. Что ты скажешь, если они спросят о причине? К тому же, хорео… Бомгю вжался лицом в подушку. — Практика была сущим адом. — Я заметил, — сказал Субин. — Кстати, Ёнджун наверняка спросит тебя об этом, когда вернется домой. — Может, ты сможешь… задержать его? — предложил Бомгю, но Субин покачал головой. — Если ты действительно не хочешь, чтобы я им рассказывал, то я не буду, — выдохнул Субин. — Мне это не нравится, но я скажу им поговорить с тобой. Но ты должен пообещать мне, что попытаешься выяснить, почему это происходит. Если тебе что-нибудь придет в голову… — Ты узнаешь об этом первым, — отозвался Бомгю. Он уже дюжину раз прокрутил в голове неделю, предшествующую дню рождения, и ничего необычного не обнаружил. Он знал, что ничего не найдет, но нужно было продолжать поиски. Это была честная сделка за то, что Субин сохранит его секрет. — Субин-хён, спасибо… — Я правда думаю, что нам не стоит этого делать, — сказал Субин. — У нас больше не должно быть никаких секретов. — Я не буду тянуть, — пообещал Бомгю. — Спасибо, спасибо, спасибо. Неизбежно он будет вынужден рассказать им, в конце концов. Он может оступиться, а может, Субин случайно проболтается. Однако ему нужно несколько дней, чтобы все обдумать — и спланировать, что он скажет. — Не благодари меня, — сказал Субин. — Ты делаешь то же самое для нас с Каем. От длительных мыслей о Субине и Кае Бомгю становилось больно, но он не мог задерживаться на этом. Как и подобает хорошему другу, он запрёт эту грусть. — Обещаешь, что пока ничего им не скажешь? Даже Каю? — с тревогой спросил Бомгю. — Я бы не стал так поступать с тобой. К тому же я не знаю, как бы я начал это объяснять, — сказал Субин. — Но он должен знать, что ты догадался, я не собираюсь скрывать это от него. — Я и не ожидал этого. Если у него есть вопросы, я могу попытаться на них ответить. Я что-нибудь придумаю, — сказал Бомгю. У него будут неприятности, если Кай решит спросить, но он обязан ему. Кай любил приватность, поэтому он поймет, если Бомгю не захочет делиться некоторыми подробностями своей жизни, хотя мемберы делились почти всем. Проблема заключалась в том, что это был не вопрос личной жизни Бомгю, а вопрос личной жизни Кая. Кай мог не понять, почему Бомгю так стремится скрыть правду, не зная, в чем именно она заключается. — Спасибо, — сказал Субин. Он медленно выдохнул и приблизился к двери. — Я пойду. Остальные скоро будут дома. Дай мне знать, если что-то изменится. Разговор был очевидно окончен, но ощущалось неправильным вот так его отпускать. Вопросов было ещё очень много, и, хотя Бомгю смог довериться Субину, он не приблизился к понимаю, что делать с остальными мемберами. — Подожди, еще кое-что. Субин приостановился, держа руку на дверной ручке. Бомгю сглотнул, во рту пересохло. — Прости меня за то, что было раньше. Я не должен был называть тебя плохим лидером. — Я прощаю тебя, — сказал Субин, повернувшись лицом к Бомгю. — Я имею в виду… это было больно. Я хочу быть настолько хорошим лидером, каким смогу. Но я знаю, что заслужил это. — Я был слишком суров. — Мы вели себя безрассудно. В конце концов, это бы выплыло наружу, и чем дольше я тянул с рассказом, тем больнее было бы, — Субин пожал плечами. — Жаль, что ты не смог сразу сказать мне, что умеешь читать мысли, но… я бы, наверное, тоже не смог. Неважно, насколько я тебе доверяю. Конечности Бомгю затекли от волнения, но он чувствовал себя так, словно с его плеч сняли груз. — Я всё ещё удивлен, что ты мне поверил. — После того, что ты мне показал, было бы трудно отрицать, — сказал Субин. — Я счастлив, что ты мне доверился. — У меня не было выбора, — пробормотал Бомгю, но его лицо потеплело. Он опустил голову, чтобы скрыть это. Бомгю никогда не умел прятаться от Субина. Смущало, как легко тот мог его раскусить. — Наверное, это правда, — сказал Субин. Несмотря на мягкий и спокойный характер, Субин был способен на резкие суждения. Но сегодня Бомгю не заметил и намека на это. Должно быть, тот испытывал что-то вроде жалости, но в глазах Бомгю жалость казалось легче проглотить, чем гнев. В конце концов, Бомгю было все равно, лишь бы Субин принял его. Это самое важное. С остальным он может смириться позже. Он уже начал все обдумывать всё по-новой, мучаясь, но Субин сделал то, чего Бомгю никак не ожидал: в несколько шагов он пересек комнату и обнял Бомгю. — Спокойной ночи, Бомгю-я, — сказал Субин, прижимаясь к волосам Бомгю. Его объятия оказались на удивление крепкими. Бомгю привычно растворился в этом тепле. — Мы можем поговорить об этом завтра. Или нет. Но если нужно будет мне что-то рассказать или тебе нужна помощь в принятии решений, ты скажи мне. Бомгю был настолько ошеломлен, что ему потребовалось время, чтобы осознать сказанное. Пока тот говорил, Бомгю почти потерял дополняющие его мысли. Привет, Бомгю. Эм… Постарайся не слушать слишком много. Я еще не совсем понимаю, как это работает. И так продолжалось некоторое время, в основном непонятные обрывки фраз, которые, по мнению Бомгю, были кусочками всех личных вещей, которыми Субин не хотел делиться, сопровождаемые внутренним монологом Субина, напоминающим себе, что не думать вообще. Все было настолько беспорядочно, что Бомгю не мог понять, о чём идет речь. Неужели так будет всегда? Бомгю никогда не тратил столько времени на размышления о том, насколько важна для него физическая близость, а теперь её и вовсе отняли. — Так и сделаю, — сказал Бомгю, преодолевая комок в горле. Субин резко отпустил его. — До завтра, — Субин одарил Бомгю милой, но напряженной улыбкой. Младший не мог попросить его остаться, поэтому молчал, пока тот выходил из комнаты. Когда за Субином закрылась дверь, Бомгю снова лег на спину, чтобы смотреть в потолок. Он чувствовал себя совершенно пустым, сдувшимся, словно воздушный шарик, который кто-то проткнул иголкой. Объятия были очень целенаправленным жестом. Субин явно опасался прикасаться к Бомгю после того, как тот доказал, что чтение мыслей активируется прикосновением, и, обняв его, Субин попытался доказать, что ситуация не изменится. По крайней мере, так полагал Бомгю, основываясь на том, что он уловил из мыслей Субина. Только Субин выдал те самые мысли, которые пытался держать в себе. Бомгю не нужно слышать полные слова, чтобы почувствовать тревогу Субина. Сколько бы тот ни твердил, что доверяет Бомгю, его внутренние мысли кричали об обратном. Я счастлив, что ты дал мне шанс, подумал Бомгю. Возможно, в будущем все изменится, если Бомгю сможет понять свою силу. Субин мог доверять ему как коллеге, как другу, но Бомгю не стал бы винить его за то, что отныне тот будет настороже. Всего два дня, как он умеет читать мысли, а Бомгю уже раскрыл самый глубокий и хрупкий секрет Субина. Шанс — это все, о чем он мог спросить. Возможно, это больше, чем он заслужил.