***
Когда Бомгю прибыл домой и закончил мыться, стояло уже около двух часов ночи, только он никак не мог успокоиться. Он смутно чувствовал свою усталость, но никак не находил себе места, а в голове было слишком много мыслей, чтобы успокоиться. Он выбрался в гостиную и свернулся калачиком на диване, надеясь, что смена обстановки вдохновит его на что-то. — Ты еще не спишь? — раздался голос Тэхёна. Бомгю поднял глаза от своего телефона, где без дела просматривал поздравления на Weverse. Тэхён сидел на противоположном конце дивана, лицом к Бомгю. — Я думал, ты уже в постели. — Ну, теперь я не могу уснуть, — отозвался Бомгю, и Тэхён сочувственно хмыкнул. — Чем занимаешься? — У меня появилась идея для мелодии. Хотел записать ее, — сказал Тэхён. — Но я не так уж и устал. — Разве ты не делаешь зарядку перед сном? Это часть твоего расписания, — вспомнил Бомгю. Тэхён закатил глаза. — У нас вечеринка? — спросил Ёнджун, выскочив из своей комнаты. — А я приглашен? — Мы не слишком громко себя вели? Прости, — ответил Тэхён. Ёнджун покачал головой, вышел и закрыл за собой дверь. — Мне не нужна вечеринка, — уверил Бомгю. Он даже не просил у мемберов подарков, хотя они охотно предлагали Бомгю кошельки, когда тот совершал покупки последнюю неделю. — Вечеринка? — раздался голос Субина. Через мгновение он вошел в гостиную, а за ним и Кай. — Я думал, мы спим. Что случилось, Бомгю? Бомгю пожал плечами. Мемберам не нужно знать о его необычных симптомах. Они бы разволновались, а Бомгю верил, что к утру все будет в порядке. Ему просто нужно выспаться. — Завтра мало дел. Не страшно засидеться. Придерживаться правильного графика сна — гиблое дело. Дни рождения всегда осложнялись тем, что мемберы пытались выкроить время для лайва: его вот изначально назначили на полночь, но другие дела затянулись, и в компании решили, что утро следующего дня — лучший выбор. — Не стоит нагружать себя, если устал, — сказал Субин, но уже был на пути, чтобы достать бутылку соджу, которую они открыли ещё на дне рождения Тэхёна, и вслух поинтересовался, не единственный ли это алкоголь, который у них остался в доме. Это подтолкнуло Ёнджуна к предложению пойти купить еще, чтобы устроить праздник как следует. Возможность отвлечься оказалась неожиданно привлекательной. Голова Бомгю всё ещё кружилась, и он знал, что если попытается заснуть, то беспокойные мысли не позволят этому произойти. Бомгю сидел на конце дивана, а Субин и Кай — на другом конце, практически на коленях друг у друга. Ёнджун разделил оставшийся соджу на пять частей, но Тэхён остался на кухне, решив поискать еще дешевого пива, которое тот обожал, а Ёнджун — ненавидел. — Ты точно ничего не хочешь на свой день рождения? — спросил Ёнджун, и Бомгю кивнул. — Ну и ладно. Что загадываешь на следующий год? Кай рассмеялся. Одна из его лодыжек лежала на лодыжке Субина. — Клише, хён. — Не клише. Бомгю заслуживает хорошего года, — ответил Ёнджун. — Я просто не хочу болеть, полагаю, — решил Бомгю. — Думаю, все будет хорошо, — сказал Ёнджун, передавая Бомгю напиток. Возвращаясь на кухню, он похлопал Бомгю по плечу. -надеюсь на это. Это всегда так сложно, когда- Бомгю пришлось подавить всхлип: еще один приступ боли пронзил тело. Он крепко зажмурил глаза, а руки автоматически сжались в кулаки. Как только фантомная боль утихла, он заставил себя расслабиться. Затем он одним залпом выпил остатки соджу, смакуя жжение в горле. Это все, что он мог сделать, дабы прогнать из головы образ, непрошеные мысли, которые все больше настораживали Бомгю. Если бы только выпивка могла позволить ему забыть о проблемах. Когда Тэхён вернулся с пивом, Бомгю с готовностью принял его, не обращая внимания на то, что ему и самому не очень-то по вкусу эта марка. — В этом году ты должен выпустить еще один кавер, хён, — сказал Тэхён, передавая Бомгю банку. — Ты заметно улучшил навыки. Мог бы показать что-то новенькое. — Было бы здорово выпустить песню сегодня, — вздохнул Бомгю. У него имелись черновики и песни, которые ещё не успел выучить. Даже съемка короткого видео для Twitter или Weverse, возможно, порадовала бы его фанатов, но если уж он и выделит время на запись кавера, то сделает всё правильно. — Но теперь это может стать сюрпризом, тоже весело, — дипломатично заметил Ёнджун. Кай снова разразился звонким смехом. — Твое пение — не единственное, что стало лучше, — сказал он, широко ухмыляясь и подмигивая. — Тебе уже двадцать три! Это твой большой год. — Ты ведь еще не пьян? — спросил Ёнджун. — Обычно для этого требуется больше… — Я не пьян! — возмутился Кай, хотя его улыбка приобрела мягкий, забавный оттенок. Все в Кае было ласковым, начиная со спадающих на лицо волос и заканчивая мягкостью в ярких глазах. И то, как он позволял Субину обнимать себя — непринужденная близость, которую все они любили, но особенно умиляющая, когда исходила от Кая, который был очевидно слишком переросшим колени Субина. Тэхён издал звук утверждения, а-ха. — Он говорит о проклятии, — сказал он. — Ты тоже через это прошел. — Что— О-о, это проклятие. — Проклятие Двадцати Трёх лет БигХит, — сообщил Субин, благоразумно кивнув. — Когда тебе исполняется двадцать три, ты становишься в геометрической прогрессии горячее. Как Чонгук-хён. И Ёнджун-хён, по всей видимости… — Грубо, — ответил Ёнджун. — Ты веришь в это? — настороженно спросил Бомгю. — Конечно, — заверил Кай. — Ты уже стал горячее- с тех пор, как мы ушли с работы! В прошлом они уже несколько раз обсуждали так называемое проклятие. Совсем недавно, на день рождения Субина, Кай сказал ему то же самое. Он показал на сообщение в Твиттере одного из их фанатов под трендящимся хэштегом дня рождения, где было сказано: «стареет, как прекрасное вино», дополненное различными «сексуальными» фотографиями Субина разных лет. Это взрастило самолюбие Субина. Похвала Кая не отличалась оригинальностью, но заставила Бомгю покраснеть. Он ощутил, как горит его лицо, — говорящий признак заметной красноты, за которую мемберы задразнили бы его, если бы заметили. Бомгю внезапно обрадовался, что освещение в общежитии оставили тусклым. — Ты так думаешь? — спросил Тэхён. — Думаю, больше всего проклятие повлияло на Ёнджун-хёна, — пожал плечами Кай. — Прямо как магия. Ты теперь такой горячий, хён. — Приятно, когда тебя ценят. Спасибо, милый, — сказал Ёнджун, бросив на Субина укоризненный взгляд. Субин рассмеялся, спрятав лицо под боком у Кая. — Значит, теперь очередь Бомгю, — сказал Субин. — Это может быть твоей резолюцией на день рождения. Стать более сексуальным. Кай поднял брови. — Зачем ему резолюция на день рождения? — Ты не считаешь, что я и так сексуален? — спросил Бомгю, притворно расстроившись. Он прервал зрительный контакт с Субином только для того, чтобы отпить глоток. — Я этого не говорил. Кто бы не хотел стать более сексуальным? — спросил Субин, пытаясь исправить свой ответ. Он рывком сел прямо. — Зависит от твоего определения сексуальности, — сказал Кай, ткнув Субина в плечо. Бомгю не верил, что его привлекательность напрямую связана с возрастом: он надеялся, что не становится менее привлекательным, но не мог рассчитывать на постоянный пик. Тем не менее, он не стал бы жаловаться, превратись в лебедя, точь гадкий утёнок. Не то чтобы он сам считал себя гадким утенком. Но если бы он хотел пройти через знаменитую трансформацию, которую пережили его коллеги, то был готов признать, что ему есть куда совершенствоваться. То, что мемберы уже считают его более привлекательным, приятно, но Бомгю не стоило беспокоиться о таких вещах. Да и зачем ему волноваться? — Ты можешь попробовать что-то радикальное, — говорит Субин, — например, причёска. Или стиль. — Да, но если тебе не подойдёт, то, наверное, будет не очень сексуально, — заметил Тэхён. — Я не делал ничего особенного, — пожал плечами Ёнджун. — Просто будь собой, Бомгю. — Я тоже ничего особенного не делал. Может, это должно произойти само собой, — сказал Субин. — А мы уверены, что на тебя это подействовало? — спросил Бомгю, не удержавшись от возможности поддразнить. Субин насмешливо хмыкнул. — Конечно, подействовало, — он обнял Кая, прижав его к себе еще ближе. — Кай, я здесь самый сексуальный парень. Правда? — Нет, это Бомгю, — сказал Кай. — Очевидно. Он явно старался сделать Бомгю счастливым, рассыпая похвалы в качестве подарка на день рождения, но это все равно заставило старшего улыбнуться, тепло удовлетворения разлилось по телу. — Нечестно. Ты не говорил, что я сексуальный, в мой день рождения, — сказал Субин, легонько встряхнув Кая. Они всегда привязчивы, но сегодня Субин, казалось, особенно сильно хотел прижать к себе Кая. — Ты правда так не думаешь? — Конечно, думаю, — ответил Кай, но при этом бросил на Бомгю взгляд, в котором читалось «помоги мне». Бомгю подумал, не протянуть ли ему руку, не присоединиться ли к объятья. Но когда он поднял руку, то вспомнил жгучую вспышку боли и неуместные мысли, возникшие ранее, и все утешение, которое он нашёл в общении с мемберами, тут же исчезло. Бомгю был почти уверен, что всё это ему привиделось, но не хотел делать ничего, что могло бы подтвердить худшие подозрения. Все это было чересчур надуманно, крайне нелепо, и все, чего он хотел, — это забыть об этом. — Ты просто говоришь это, чтобы сделать меня счастливым, — ныл Субин. — Но ведь ты сам этого хотел- верно? — Субин, перестань раздражать Кая, — сказал Ёнджун. Бомгю не назвал бы это раздражением, обычная перепалка, но даже он не был уверен, что в данный момент способен уследить за этим. Но Субин на этом не остановился. Вместо этого он приподнялся над Каем, а затем схватил его лицо обеими руками и поцеловал. На голову Бомгю словно вылили ушат ледяной воды. От неожиданности он не мог дышать. Застыв в оцепенении, он наблюдал, как Субин нежно держал лицо Кая, наклоняя его голову, чтобы поцеловать глубже. И Кай… прильнул к нему. Даже после всех этих шуток, тело Кая словно расслабилось при первом прикосновении губ Субина. В то же время его руки напряглись в тех местах, где они лежали на рубашке Субина, фиксируя его на месте. На мгновение все мемберы ошеломленно замолчали, как и Бомгю. Затем Ёнджун закричал: — Нет! Только не на диване! Субин резко повернулся и отпустил Кая, который плюхнулся на диван. Бомгю не мог отвести взгляд. Губы Кая слегка блестели, и он смотрел на Субина с ошеломленным выражением лица. — Что? — спросил Субин. — Вы не будете заниматься сексом на диване! Вы же не оскверняли его, пока нас не было? — обвинил их Ёнджун, вскакивая на ноги. — Нет, нет! — Кай заскулил. — Мы никогда бы! Мы договорились- что не стали бы- — Прямо перед нами? — спросил Тэхён, хотя его тон был скорее ровным, чем скандальным. — Мы даже… не с вами в общежитии, — Кай отвернулся к дивану, чтобы спрятать лицо. Поцелуй Субина и Кая не означал, что они собираются заняться сексом, подумал Бомгю, но опять же — они так редко целовались в присутствии других. Прочие проявления их привязанности ничем не отличались от того, как они общались с остальными. Они целовались только в такие ночи, обычно очень пьяные, когда другие и не думали упоминать об этом на следующее утро. Но они не встречались, так в чем же был смысл поцелуев? Просто чтобы развлечься? Бомгю сомневался в этом. Он знал, что они ничего не будут делать, когда остальные мемберы дома, но поцелуи могли иметь скрытый смысл. — Я не хочу знать, — простонал Ёнджун. — Не говори мне об этом. Просто не делай этого при мне. — Это всего лишь поцелуй, — спокойно ответил Субин, и хотя кончики его ушей покраснели, он наклонился, чтобы снова поцеловать Кая. Ёнджун издал изумленный вздох, но на этот раз Субина и Кая это не остановило. Субин обхватил Кая за талию, а другой рукой поддерживала его затылок. Это выглядело так… легко. Отработанным. Поцелуй, который сотни раз случался между людьми, которым было комфортно друг с другом и которые точно знали, чего хотят. Не то чтобы Бомгю действительно знал, каково это. Сам он никогда такого не испытывал. Но страсть была налицо. Субин отстранился, но Кай прижал его к себе, побуждая снова прижаться друг к другу. Казалось, они полностью поглощены друг другом, ушли в свой мир, хотя Бомгю был всего в футе от них. Тэхён вздохнул и вернулся к просмотру телефона. Ёнджун отвёл взгляд. Бомгю не знал, что делать. Казалось, что он не должен видеть что-то столь интимное своими глазами — тем более что почти все, что Субин и Кай делали вместе, оставалось за закрытыми дверями. Тэхён и Ёнджун были раздражены. У них не было экзистенциального кризиса, как у Бомгю. Выражение лица Кая было столь милым и умиротворенным, в обрамлении руки Субина каким-то образом оно стало еще мягче. А ещё Субин, с его довольной полуулыбкой. Его губы разошлись, обнажив крошечный язычок. И тут Кай издал задыхающийся писк, резко вырвав Бомгю из мыслей. Бомгю не нужно было знать, как звучит Кай, когда он чего-то хочет; когда кто-то доставляет ему удовольствие. Ему не нужно было видеть выражение его лица — не предназначенное для Бомгю, но все равно потрясающе красивое и завораживающее. Кай пускал бабочек порхать в животе Бомгю, окутывал его всепоглощающим головокружением при каждой мысли о нем, и это заставляло Бомгю чувствовать себя ужасным человеком. Он не должен так думать о своем мембере. Он не должен желать его в столь недоступном варианте, особенно когда Субин уже занял эту позицию, на которую Бомгю не мог и надеяться. Одна рука Кая взлетела вверх, чтобы погладить спину Субина, но пальцы зацепились за подол рубашки Субина и потянули ее вверх, обнажив участок гладкой кожи. Бомгю мог лишь с ужасом наблюдать за происходящим. Ничего такого, чего бы он не видел раньше, но- Ёнджун подошел к Субину и Каю и потянул Субина за воротник рубашки. — Теперь вы нас просто изводите, — сказал он. — Особенно Бомгю. Разве мы не должны были устроить вечеринку? Бомгю тут же замер, но Ёнджун никак не мог иметь в виду его жалкие влюбленности. Ёнджун и Тэхён не хотели принимать в этом участие. Бомгю был единственным, кто, к своему стыду, находил это горячим. — Мне жаль! — сказал Кай. Он оттолкнул Субина от себя, а Ёнджун усадил Субина на диван, создав барьер между ним и Каем. Субин опустился на пол. — Ты можешь поцеловать его, чтобы отпраздновать свой собственный день рождения, — сказал Бомгю. Ему показалось, что эти слова прозвучали из чужих уст, как автоматическая реакция на продолжение разговора. Субин поднял голову, чтобы встретиться взглядом с Бомгю. — Хочешь, чтобы в твой день рождения тебя поцеловали? Я тебя поцелую. Бомгю знал, что Субин его дразнит, но старший сказал то, на что Бомгю не смог придумать остроумного ответа. Он не мог ничего произнести, когда последние пять минут представлял себя на месте Кая. Представлял, каково это, быть охваченным его руками… быть частью этого нежного «дай-и-получи». — Ни за что, не сегодня. Ты не втянешь Бомгю в свою странную затею, — сказал Ёнджун, спасая того от смущения. — Я уже достаточно насмотрелся, так что пойду спать. Не засиживайтесь допоздна, дети. А то оскверните диван. — Мы не оскверняли диван! — запротестовал Кай, но Ёнджун, наполовину вышедший из комнаты, похоже, не услышал. — Он и не такое видел, — сказал Субин. Когда Ёнджун ушел, он мог занять место рядом с Каем, но, поскольку момент был упущен, присел на подлокотник. Кай тем временем придвинулся ближе к Бомгю, и их разделяло всего несколько сантиметров. Бомгю больше не мог заставить себя смотреть на них. Он отвернулся к противоположной стене, вытесняя из головы этот образ. Именно по такому сценарию и были обнаружены отношения Субина и Кая. Те остались одни в квартире, пока Тэхён, Ёнджун и Бомгю были заняты по расписанию, и когда они втроем вернулись домой, именно Ёнджун обнаружил Субина и Кая. Они были одеты, но целовались. Никто из мемберов никогда раньше не задумывался об отношениях внутри группы. Это казалось настолько маловероятным и невозможным, что Бомгю и в голову не приходило готовиться к подобному. Они открыто говорили друг другу о том, кто их привлекает, — первым нервно открылся Ёнджун много лет назад, и его смелость и доверие к ним вдохновили остальных быть более открытыми. Отношения — совсем другое дело. В тот первый вечер Ёнджун выпытывал их о планах. В любой другой ситуации они бы поговорили с компанией, чтобы составить план, как обезопасить себя и партнеров, но здесь имелось чрезмерное количество рисков. Были и вопросы, которые требовали ответа: как давно это происходит? Как они собирались это скрыть? О чем они думали? Но Субин и Кай судорожно объяснили, что в этом нет никакой необходимости — они не встречались. Они утверждали, что их отношения носят исключительно физический характер, что их тянет друг к другу, потому что они слишком напуганы, чтобы переспать с незнакомцем. Все, что им было нужно, — это способ время от времени снимать стресс. Никаких чувств не было, а если нет чувств, то нет и проблем. Они настаивали, чтобы остальные не беспокоились о том, что это может помешать группе, потому что им уже удалось сохранить это в тайне в течение нескольких месяцев, и потому что они знали, как отделить личное от профессионального. Остальные мемберы отнеслись к этому скептически, но приняли их отношения, лишь бы они не влияли на группу, договорившись на немедленные изменения, если группа окажется под угрозой. И пока что отношения Субина и Кая никак не повлияли на группу. Иногда они даже забывали об этом, пока Тэхён не указывал на то, что Кай уходил из их комнаты посреди ночи и возвращался рано утром, или Ёнджун жаловался на то, что у него никогда нет времени на секс, а Субин нервно смеялся в ответ; или как в свободные дни Субин и Кай уговаривали всех остальных покинуть квартиру, а сами оставались дома. Бомгю никогда не забывал. Невозможно забыть, когда у него в груди все сжималось, когда кто-то из них смотрел на него, или когда ревность пронзала его изнутри, стоило увидеть их вместе. Когда Субин и Кай объявили о своих отношениях — если это можно назвать объявлением, — у него возникли десятки вопросов и опасений, но вскоре они сменились завистью. Теперь Бомгю грезил о том, как все могло бы быть, случись по-другому. Честно говоря, Бомгю поражался их преданности. Сколько несерьёзных связей длится так долго? Кто бы стал продолжать отношения в таких условиях? Это говорило о том, как сильно они заботятся друг о друге, но, конечно, не только Бомгю беспокоился о том, что может случиться, если они расстанутся. Они говорили, что это случайность, но это продолжалось так долго, и… — Уже поздно, — вздохнул Тэхён. — Я слишком стар для этого. Спокойной ночи, Бомгю-хён. С днем рождения. — Спокойной ночи, — сказал тот. Тэхён улыбнулся ему, проходя мимо в свою комнату. В комнате стало тихо, остались только Бомгю, Кай и Субин. Первый продолжал смотреть в пространство, прогоняя головную боль. Он уже собирался откланяться, как услышал шорох одежды, и Кай придвинулся к нему ещё ближе. — Прости, что так вышло, — сказал он, и Бомгю вскинул голову. Субин смотрел на свои руки, а взгляд Кая был обеспокоенным и открытым. — Мы правда не собирались ничего делать. — Я знаю. Все нормально, — сказал Бомгю. Он прикусил язык. Он не мог сказать ничего обнадёживающего или ободряющего — да и что тут ободрять? Мы все взрослые люди. Это не мое дело, что он делает или не делает- но в то же время, это было его дело, потому что они жили вместе и эти двое не тактичны в этом. Мемберы готовы прикрыть друг друга, но только если Субин и Кай продолжат осторожничать. Кай взглянул на Субина. — Спасибо за понимание, — сказал он. — Ты лучший, Бомгю. Бомгю покорно кивнул. Кай с явным облегчением обнял его. Прикосновение Кая было легким, но его мысли с силой врезались в Бомгю. Как бы я хотел, чтобы нам не пришлось им врать. Мы говорили об этом на днях… но все было бы намного проще, если бы нам не приходилось прятаться. Уверен, они бы даже не возражали. Я ненавижу скрывать от них информацию. Я люблю его, а они заботятся обо мне, так что… Кай отпустил Бомгю, поднимаясь на ноги, и слова тут же оборвались. — Спокойной ночи, хён. Увидимся через несколько часов. Он помахал Субину рукой. Бомгю не уследил за реакцией последнего. Бомгю почувствовал нехватку воздуха. Он встал, тело двигалось на автопилоте. Голос в голове пропал, но слова продолжали звучать в мыслях: приходится лгать им. Приходится прятаться. Ненавижу прятаться. Я люблю его. Субин странно посмотрел на него. — Бомгю… Он не стал дожидаться конца фразы. Он развернулся на пятках и бросился в спальню, захлопнув за собой дверь и упал на колени, как только оказался в безопасном уединении. За считанные мгновения весь его мир перевернулся вокруг своей оси. Бомгю умеет читать мысли. За последние несколько часов с ним что-то произошло. Когда он прикасался к мемберам, то слышал что-то, что точно исходило не от его собственного разума — это точно исходило от мемберов. Это было единственное обоснованное толкование, вот только оно не поддавалось никакому объяснению. Неужели это будет происходить каждый раз, когда он к кому-то прикасается? Неужели он больше никогда не сможет ни к кому прикоснуться, не рискуя узнать то, что ему знать не положено? Это могло разрушить его жизнь. Как он мог заставить это исчезнуть? Как это могло произойти? Почему это произошло? Почему? Чтения мыслей не существовало, и все же Бомгю был уверен, что уловил голоса мемберов. Что хуже, он уже услышал что-то, что не должен был. У всех были секреты, но таких у мемберов быть не должно. Уединение не означает ложь. Это могло иметь огромные последствия для их группы, и по некоей причине Субин и Кай не хотели признаваться в этом — даже несмотря на то, что их чуть не поймали больше года назад. Слабый отпечаток голоса Кая — его мысли. Бесспорно, Кая. Бомгю не привиделось. «Люблю его». Люблю Субина? «Лучше бы нам не приходилось им врать». Он лжет нам. Они оба лгут нам. Они не спят вместе, они влюблены. А встречаются ли они? Бомгю повернул замок на двери своей спальни и потащил себя в кровать. Он уткнулся лицом в подушку, едва сдерживая желание завыть. Этого не могло быть на самом деле. Проснувшись, он наверняка поймет, что это был всего лишь кошмар.***
Следующее утро оказалось не лучше. Бомгю выпил не так много, чтобы ощутить похмелье, но проснулся с раскалывающейся головой и от стука в дверь своей спальни. — Бомгю, ты проснулся? За тобой приехала протокол-группа, — крикнул Ёнджун. Бомгю издал недовольный стон в подушку, не в силах подобрать нужные слова. Рука полетела к затылку, и он вздрогнул от нахлынувших воспоминаний о прошедшей ночи. Затянувшаяся боль стала словно доказательством всего произошедшего, но одна только мысль об этом — о том, что случилось, когда он прикоснулся к другим мемберам, — вызывала в нем волну ужаса. Это неправда. Не могло ею быть. Вот что успокаивало его. И все же тот факт, что прошлой ночью он убедил себя в том, что может читать мысли, сам по себе тревожный. Несмотря на тяжесть тела, сердце затрепетало в груди; сдавливающее ощущение. В таком состоянии он не сможет заснуть. Больше ударов по двери. — Бомгю? Бомгю повысил голос. — Да, п-снулся… По ощущениям он спал 3 часа не только этот день, а всю неделю. Зрение расплывалось, он пошарил в тумбочке, пока не нашел свой телефон и, подергав его, отсоединил от зарядного устройства. Там были сообщения от родителей, которые поздравили его с днем рождения и спросили, есть ли у него время позвонить им позже, и ещё одно от брата. Затем дюжина сообщений от команды протокола, умоляющих его быть готовым к их прибытию, но прерванных, когда они, должно быть, переключились на сообщения другим мемберам, надеясь, что кто-то из них разбудит Бомгю. У него имелось чуть меньше часа на подготовку, что щедро. Не говоря уже о том, что он проспал. Должно быть, он забыл завести будильник вчера вечером. Ёнджун всё ещё ждал у комнаты Бомгю, когда тот открыл дверь. — Доброе утро, — радостно сказал старший. Он выглядел так, словно уже несколько часов не спал: одет небрежно и удобно, но все же презентабельно; свежий с душа, но без макияжа, чтобы скрыть темные круги под глазами. Впрочем, на нем не отразилось явное недосыпание. — Почему ты так рано встал, — пробормотал Бомгю, проходя мимо. — Потому что у меня та же работа, что и у тебя, — Ёнджун поднял руку, чтобы остановить Бомгю. — Эй, — сказал он мягко. — Сегодня будет легкий день. Если ты плохо себя чувствуешь, я уверен, что тебя отпустят пораньше. Моа не хотят, чтобы ты болел в свой день рождения. Он переместил ладонь на руку Бомгю и успокаивающе похлопал его по плечу. -грубо. Но он так устал за последнее время. С секунду Бомгю разрывался между чувством умиления и оскорблённости, и ему потребовалось еще мгновение, чтобы осознать вторжение голоса Ёнджуна. Блять. Это правда. Это, вероятно, не было столь шокирующим, как должно. Вместо этого Бомгю поймал себя на смирении, его сердце упало в пятки. Он знал, как переносить плохие новости, но эта была особенно неприятная для глотания пилюля. Только лекарство уже впихнули ему в глотку, и он не мог просто лежать и давиться ею. На лице Ёнджуна промелькнуло беспокойство, и он нахмурился. Бедняжка. Может, кошмары?.. Много поводов для нервов… плюс алкоголь… может быть… — Я в порядке, хён. Я пойду собираться, — сказал Бомгю, поворачиваясь в сторону душа, чтобы Ёнджун отпустил его руку. Ему не было больно, как прошлой ночью, но все равно тревожно и жутко. Ощущения, точно стоишь посреди бассейна с холодной водой; отдалённая прохлада там, где его достигали мысли Ёнджуна. — С днем рождения, дорогой, — Ёнджун окликнул его, такой же яркий, милый и добрый, как всегда. Бомгю показалось, что он его обманывает, но не мог сломаться и рассказать Ёнджуну о том, что услышал. Это бы его напугало. Или, в худшем случае, доверие, тщательно выстраиваемое между ними годами, мгновенно разрушится, когда Бомгю откроет свой страшный секрет. Первый шаг к тому, чтобы пережить день, заключался в подготовке к нему, но, похоже, сегодня вселенная была полна решимости всячески его от этого отвлечь. Субин вышел из ванной одновременно с приходом Бомгю, и его глаза загорелись, когда узрели младшего. — Привет, щенок, — сказал Субин. От него пахло чистотой и свежестью, как от зубной пасты. — Уже чувствуешь себя сексуальнее? Бомгю сморщил нос. Щенок. Их общая шутка, которая в обычный день показалась бы милой, но сегодня приносила чувство неловкости и звучала неуместно. — Я же говорил тебе, что я и так сексуален, — сказал Бомгю, игнорируя свой дискомфорт и подыгрывая Субину. Меньше всего он нуждался в том, чтобы старший за ним присматривал. Субин обхватил Бомгю за плечи и притянул к себе. — Прости. Я хотел разбудить тебя, но Ёнджун-хён успел первым. Ты ведь собираешься провести лайв? Что бы я делал, если бы он стал более сексуальным? Он и так такой красивый… Я бы не выдержал… Голос Субина звучал отчетливо, но Бомгю не мог представить, что тот произнёс бы эти слова вслух. Может быть, чтение мыслей было ошибкой? Или еще хуже — если это были настоящие мысли Субина… Слова Кая предыдущей ночью всплыли в памяти. Субин и Кай любили друг друга. Они скрывали это от Бомгю. Они скрывали это от всей группы. Почему Бомгю поражается незнакомой природе этих мыслей? Насколько хорошо он действительно знал Субина? Придется навестить его позже. Жаль, что мы не можем погулять сегодня… наш следующий перерыв… Бомгю вырвался из хватки Субина и сделал несколько шагов назад. — Ум, ага, это- лайв. Мне нужно собираться, извини, я просто… — Хорошо, — сказал Субин. Он слегка нахмурился. Бомгю проскочил в ванную и как можно быстрее закрыл дверь. Сердце бешено колотилось. Его охватила волна тошноты, и он рухнул на пол в ванной, ожидая, пока она пройдет. Что, блять, со мной происходит? Бомгю сжал голову руками. Какого хуя. Какого хуя. Мысли мемберов были намного яснее, чем прошлой ночью. Способность активировалась через прикосновение, но, насколько мог судить Бомгю, ему не нужно касаться голой кожи. Слишком раннее утро для истерики. Бомгю оставалось лишь надеяться, что все исчезнет через несколько дней, как и любая неожиданная боль, которая проходила сама собой, прежде чем ему приходилось обратиться к врачу. Вот только ничего нормального в этом не было — как он мог решать такое о сверхъестественной боли, если еще день назад не верил в сверхъестественное? И еще проблема с Субином. Не прошло и дня, а чтение мыслей Бомгю уже вышло на путь, способный разорвать группу на части. Но дело было не в чтении мыслей, так ведь? Дело в том, как Бомгю сразу же ополчился на Субина, внезапно став параноиком. Со стороны Бомгю несправедливо обвинять того во лжи без контекста и истинного понимания. Субин был его лучшим другом и никогда не относился к нему недоброжелателен. Возможно, в прошлом они ссорились или не соглашались друг с другом, но в их отношениях не происходило ничего необычного. Бомгю не мог смириться с мыслью, что потеряет его. Бомгю провёл бы остаток дня, прячась в душе, будь это возможным, и обдавал бы себя горячей водой. Остальные бы забеспокоились, задержись он, или рассердились бы за монополизацию ванной, поэтому он проделал всё, как обычно, повышая температуру воды до обжигающей в надежде отвлечься. Это не помогло. Лишь саднило. Мысли о работе стали приятным отвлечением, но Бомгю уже беспокоился, как ему придумать темы для лайва, когда его мысли блуждают столь далеко. После лайва у него встреча… потом еще одна… и, скорее всего, он покинет работу раньше обычного. Он уже представлял себе остаток дня: как забирается обратно в постель и пытается утешить себя… Выйдя из ванной, Бомгю обнаружил Тэхёна, Ёнджуна и Кая на кухне. Кай со скучающим видом листает что-то в телефоне, а Тэхён сидит рядом с ним, положив голову тому на плечо и закрыв глаза, и дремлет. Ёнджун занимался расстановкой посуды в шкафах, но поставил пару тарелок для Тэхёна и Кая. — Привет, Бомгю. Как вовремя. Бомгю пожал плечами. Он бросил взгляд на Тэхёна и Кая, в долю секунды решив сесть напротив Кая, а не рядом с ним. Каждый раз, когда он вспоминал о том, что подслушал прошлой ночью, ему казалось, что в душе образовалась пустота. Кай, однако, не уловил беспокойства Бомгю. Он поднял глаза от телефона и улыбнулся, как всегда жизнерадостно, но всё, о чем мог думать Бомгю, — как легко тот улыбнулся Субину вчера. В улыбке не нашлось ничего необычного, но Бомгю осознал, что в ней есть скрытые слои, предназначенные только для Субина. Сколько времени прошло с начала их отношений? Полтора года? Или они полюбили друг друга позже; их отношения были физическими, как они утверждали, но вскоре переросли в нечто большее? Бомгю молча наблюдает за тем, как Ёнджун соединяет остатки еды для полноценного завтрака — вчера они ничего не заказывали и не успели приготовить, — стараясь не задерживать внимание на Кае. Тэхён проснулся и присоединился к Ёнджуну, и вскоре они уже оживленно беседовали обо всем и ни о чем, Бомгю стало трудно уследить за этим. — Вот, держи, хён, — сказал Тэхён, протягивая Бомгю тарелку. Их руки ненадолго соприкоснулись. -не думаю, что у него есть время. Весь оставшийся комфорт Бомгю треснул. Что будет, когда он покинет безопасное общежитие? Когда ему придётся проводить долгие дни под прикосновениями незнакомых людей, укладывать волосы, подправлять макияж и подбирать наряды? Фансайты? Как понять, насколько сильно это повлияет на его жизнь? Что, если это станет невыносимым? Живот Бомгю слишком сводило для завтрака, но он заставил себя сделать пару укусов под чутким наблюдением Тэхёна. — Ты какой-то бледный, хён, — заметил тот. В обычной ситуации он находил милой заботу мемберов, и принял бы её с распростертыми объятиями, но сейчас ему хотелось поскорее убраться. Они уже знают, что что-то не так. Скоро они захотят отвести меня к врачу, и мне придется придумывать новые отговорки. Врать другим мемберам, даже по незначительным поводам, неприятно, хотя он уже делал это в прошлом, чтобы спасти себя от неловкости. Это ведь не из-за моего дня рождения, так? — Кажется, я слишком много выпил вчера вечером, — сказал Бомгю с напускной веселостью. — Ты же знаешь, какой я. Напиваюсь быстрее всех, кроме Ёнджуна. — Ты не так уж и много выпил, — отозвался Тэхён, но заглотил наживку, встав, чтобы налить Бомгю стакан воды. Единственным, кто вел себя необычно, был Бомгю. Тэхён оставался как всегда внимателен и заботился о нём, как и всегда. Бомгю надеялся, что странное явление, постигшее его, затронуло и других мемберов — напарников по преступлению, соулмейтов, — но, очевидно, это не так. Бомгю всё ещё уныло ковырялся в остатках своего завтрака, когда прибыла протокол-группа. — Удачи сегодня, хён, — сказал Кай, вставая из-за стола и заключая Бомгю в крепкие объятия. Угх, не стоило есть так рано. К обеду я точно проголодаюсь. Я снова проверю наши расписания. Когда у Бомгю-хёна обед? Может, он пойдёт со мной и Субином? Субин и Кай, которые, вероятно, постоянно ходили на обеденные свидания, а ещё Бомгю, третье колесо. Он научился заставлять себя не думать о том, что Субин и Кай спят вместе, когда они проводили время втроем, но это уже слишком. Он так отвлекся на мысли младшего, что только через мгновение вспомнил, что нужно ответить. Кай выжидающе смотрел на него. Должно быть, многое на уме сегодня. — Спасибо, — тихо ответил Бомгю, и бешеный гул мыслей Кая замедлился. Он отпустил старшего, и шум исчез окончательно. Бомгю встал, слегка пошатываясь, и заставил себя улыбнуться. — Увидимся позже. Кай послал ему воздушный поцелуй. В любой другой день это рассмешило бы Бомгю, но сегодня лишь облегчило улыбку. Если бы только Кай знал — если бы только он знал, что сделал Бомгю; знал, почему его доброта так важна.***
Бомгю рано научился, что правда значит быть неуверенным. И, в некотором роде, сейчас он был более застенчив, чем когда-либо, даже чем будучи неуверенным в себе подростком. Он любил свою карьеру, — больше всего на свете он любил заниматься любимым делом, — но она требовала постоянного самоанализа. Он мог зайти в интернет и прочитать, что люди говорят о нем, или попросить фидбэка у мемберов или менеджеров. Он мог узнать о чувствах фанатов по аплодисментам на концерте. Не было ничего лучше этого. И не было ничего сложного в том, чтобы догадаться, что люди думают о нем, основываясь только на том, как они с ним общаются. Доверяющие друзья. Преданные фанаты. Равнодушные работники. Враждебные клиенты. Бомгю знал, как отличить, чье мнение важно, а чье нет, с кем ему следует быть начеку, а кому можно довериться. Это отличалось. В основном Бомгю удавалось избегать прикосновений во время разговоров, но иногда это не помогало. Иногда слов недостаточно, чтобы заглушить какофонию в голове, и Бомгю забывал свои изначальные ответы, зацикливаясь на том, чего от него ожидает собеседник. По крайней мере, лайв оставался единственным публичным появлением за день, так что подготовка была минимальной. Стафф с энтузиазмом приветствовал его, а он делал мужественное лицо, сопротивляясь желанию провести руками по волосам, чтобы не испортить прическу, — что потребует от стилиста ещё раз к нему прикоснуться, — и вышагивал по комнате, пока ему не дали сигнал начинать. По большей части лайв проходил без заминок. Поначалу он волновался каждый раз, когда смотрел в камеру, но вскоре вошел в привычный ритм — отвечал на сообщения, придумывал бессмысленные истории о повседневной жизни, чтобы поделиться ими со зрителями. В детстве дни рождения Бомгю не отличались особой экстравагантностью, и даже спустя пять лет он еще не привык к размаху нынешних. И всё же, как правило, они проходили необременительно. Имелась четкая цель, беседа текла легко, не было недостатка в комментариях для вдохновения, и он всегда мог занять себя чтением писем мемберов. В конце концов, он не оставался совсем один. Лайвы на день рождения не проходят без посетителей. Бомгю с ужасом ждал прихода собеседника. — У Тото все хорошо. На днях мама прислала мне видео- В дверь постучали, и Бомгю вздрогнул. — Я здесь! — объявил Субин и, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату. — С днем рождения, Бомгю! — Ты уже поздравил меня с днем рождения, — напомнил Бомгю. — Прямо в полночь. — Вообще-то вчера, — пожаловался Субин, придвигая к Бомгю удобно расположенный стул. Он посмотрел в камеру. — Он до сих пор не сказал мне, чего хочет. — Я же сказал, что не могу ничего придумать. — Но я хочу сделать тебе подарок, — сказал Субин, его голос приобрел плаксивый оттенок. Он потянулся, чтобы обнять Бомгю за плечи. Такой упрямый. Придется самому что-нибудь придумать. Должно же быть что-то, ему необходимое. Мы договорились не дарить подарков, но он подарил мне подарок на день рождения, так что- Бомгю скрипнул зубами. Одно дело — потерять концентрацию в общежитии, где он мог извиниться перед мемберами и сгладить ситуацию, прежде чем кто-то поймет, что что-то не так. Другое дело, когда он совершает ошибку на камеру, в реальном времени, из-за чего люди могут начать беспокоиться о химии внутри группы. — Что, по-вашему, Субин-хён должен мне подарить? — спросил Бомгю в камеру. Это простой выход. Субин отпустил Бомгю и наклонился вперед, чтобы посмотреть на экран планшета, прокручивая поток предложений — от совершенно случайных, бесполезных вещей до абсурдно экстравагантных покупок. Субин прочитал комментарий о браслете, который он подарил тому несколько лет назад, и Бомгю притворно раздражался, пока внимание Субина не привлек другой комментарий. Появление Субина стало одновременно и благословением, и проклятием. Субин, по сути, перехватил у Бомгю право вести лайв, что означало, что тот мог спокойно сидеть и читать комментарии, пока старший продолжал беседу. Субина всегда было интересно слушать, а в эти дни они с Бомгю настолько эффективно работали вместе, что им не требовалось никакой подготовки. Но сегодня Субин сидел опасно близко для комфорта. Каждый раз, когда он двигался, его колени задевали колени Бомгю, и в голове проносились искаженные фрагменты предложений. Тот все время пытался играть с руками Бомгю, и, чтобы этого избежать, младший обратил свое внимание на торт, который лежал перед ним, проткнув его прибором, что оставили сотрудники. Хуже всего становилось, когда Субин смеялся, бросаясь всем телом на колени Бомгю, и того разрывало между теплом его прикосновений и шокирующим приливом эмоций. Он изо всех сил старался отвечать на энтузиазм Субина, не желая волновать его или зрителей, но разница в энергии наверняка была очевидна. — Что я делал? Снимал кое-что. Уже почти готово. Вы сможете увидеть это через несколько месяцев, — отвечал Субин. — Остальные мемберы, наверное, скоро закончат. — Я уже закончил, — заметил Бомгю. — Вчера была моя очередь. — После меня очередь Кая, — пробормотал Субин. Он осторожно забрал нож, которым Бомгю калечил несчастный торт, и их пальцы на мгновение соприкоснулись. Бомгю не успел различить ни одной дельной мысли, просто взрыв сладости. Уверен, они даже не будут возражать. Я люблю его. Бомгю нужно было что-то делать. — Я думаю пообедать с Каем, — объявил он. — Ты должен был пригласить меня! — пожаловался Субин. Под столом он зацепился одной из своих ног за ногу Бомгю. — Но у тебя же съемки. Всегда на съёмках. Они дают нам перерывы на обед! Но когда у Кая есть время на полноценный обед? Он не соглашается, когда я прошу его пообедать со мной! Фаворитизм! — У Кая тоже. Все равно придется опоздать. Давай лучше поужинаем вместе. Бомгю разрывался между смехом и плачем. Субин, в общем-то, не расстроился. Может быть, немного возмущен. Его мысли забавны, именно подобное Субин мог сказать, подшучивая над другими мемберами. Такой Субин; тот самый, которого Бомгю успел полюбить и понять за годы жизни и работы бок о бок. Но насколько хорошо Бомгю понимал его на самом деле? Если Субин не рассказал ему о Кае — нет, если Субин не мог доверить Бомгю правду о своих отношениях, — как мог Бомгю утверждать, что понимает его? — Может быть, — сказал Бомгю. Субин широко улыбнулся. Кай будет в восторге. Мы повеселимся. Может, закажем что-нибудь из того места, куда я водил Кая во время нашего последнего свидания. Не думаю, что Бомгю когда-нибудь о нём слышал. Я даже не помню его названия. О, я должен хорошо всё устроить. Кто знает, когда в следующий раз- Субин отодвинулся, откинувшись на кресло, оставив мысли Бомгю пустыми. Полное оцепенение. На нашем последнем свидании. Значит, это правда. Последнее подтверждение, в котором нуждался Бомгю. Он не смел более отрицать, если мысли Кая и Субина совпадают. Субин снова занялся планшетом, неторопливо пролистывая комментарии. — «Ты сегодня такой красивый». Я или Бомгю? Полагаю, ты имеешь в виду Бомгю, ведь у него сегодня день рождения. В последнее время он стал еще красивее, верно? Комната вдруг стала казаться такой маленькой. Субина и Бомгю разделяло всего несколько сантиметров, и это расстояние имело значение. Бомгю словно приклеился к своему месту, не в силах пошевелиться, даже когда Субин тихонько подбивал его отвечать на вопросы. Бомгю вовсе не собирался провоцировать Субин на размышления о Кае. На самом деле, это глубоко его зацепило. Прилив тепла и привязанности в сознании Бомгю был настолько неожиданным и сильным, что у него слегка закружилась голова. Он знал, как сильно остальные мемберы заботятся друг о друге — на самом деле, он ведь чувствовал похожее тепло от их мыслей, когда они говорили друг о друге, — но такого он не ожидал. И это ранило. Словно его собственные чувства к Каю, но такие яркие, открытые и прекрасные. Они были взращены, а не спрятаны под страхом. Бомгю понимал, что должен быть благодарен за то, что кто-то может любить его друга именно так, как тот заслуживает, и все же от этой мысли его снедало всепоглощающее чувство одиночества. Такого рода, что заставляет сгнивать изнутри. — Я ухожу, — объявил Субин, вставая. Бомгю не знал, когда тот принял это решение. Последние две минуты он не слышал ни слова из того, что говорил Субин. — Увидимся позже. Он положил руку на плечо Бомгю и сжал его. Пойду посмотрю, закончил ли Кай снимать. Надо будет спросить его об ужине, подумал Субин. Каждая секунда, проведенная Бомгю в его мыслях, окутана теплом и любовью, как солнечный свет в летний день, как тепло у костра в праздники. Но это была любовь, не предназначенная для Бомгю. Это был тот тип любви, ради которого любой из них не мог рисковать, в их положении. Времени на лайв после этого оставалось совсем немного. Оно пролетело как в тумане, Бомгю едва успевал следить за тем, что должен сказать, даже с подсказками. После окончания прямого эфира он долго не мог пошевелиться. Что со мной происходит?***