Холодно

Ещё пару минут постояв возле закрывшейся двери, аль-Хайтам сжал руки в кулаки и отправился на улицу. Идти против желаний Кавеха он не хотел, боялся снова сделать что-то не так, поэтому, раз он всеми силами показал, что не хочет его видеть, то так тому и быть. День, похоже, собирался солнечный и тёплый, но парень вообще не замечал ничего вокруг. Он уже знал имя того, кого ему необходимо было найти, а это значит, что информацию о нём найдёт в два счёта. Вернар Марно, будучи действительно очень богатым человеком не жил в гостинице, а снимал целый отдельный дом, с прислугой и большим садом. Среди его подчинённых, в том числе, был и охранник, но именно сегодня, знаменитый в Фонтейне кутюрье, всех отпустил, так как рассчитывал провести ночь в компании одного невероятно красивого архитектора и свидетели ему были не нужны. Но, под утро, молодой человек протрезвел и сбежал, оставив в память о себе лишь царапины на лице и лёгкий шифоновый шарф с рунами, который Кавеху подарила владелица магазина тканей. Как бонус к покупке постельного комплекта. Но господин Марно об этом, конечно же не знал. Зато отлично знал аль-Хайтам, оплативший этот самый комплект. На первом этаже раздался громкий удар и звук разбившегося стекла определённо говорил о том, что в дом проник кто-то посторонний. Взрослый мужчина, торопливо запахнув на себе халат, схватил со стены декоративный меч, и уже хотел было приготовиться к битве, как в комнату вихрем влетел разъяренный, уже явно не сдерживающий свою ненависть секретарь Академии Сумеру. Да, они были знакомы, пусть мельком и весьма поверхностно, но мужчина точно помнил, что этот человек, несмотря на его должность, очень влиятельная личность в этой стране. И если тогда он показался спокойным и уравновешенным, то сейчас это был совершенно другой человек! Секретарь, одним сильным и тяжёлым ударом по запястью, выбил из его руки меч и, схватив его за ворот халата, тряхнул. - Как вы посмели?! – Хайтам практически рычал, еле сдерживаясь, что бы не убить эту мразь до того, как исполнит задуманное, - Вы специально напоили его! Я видел вас там, в ресторане, - Марно же, сначала весьма испуганно посмотрев на всклоченного молодого человека, очевидно для него пришедшего сюда мстить за поруганную честь своего любовника, неожиданно улыбнулся, широко, понимающе, будто мудрец поучающий несносного мальчишку. - Он сам, с удовольствием, запрыгнул ко мне в постель. Ему срочно были нужны деньги, - его улыбка стала ещё более отвратительной, - а вы разве не на этих условиях с ним спите? – Марно издевательски рассмеялся, будто понимая, что он выйграл в этом маленьком противостоянии, но долго смеяться он не смог. Очень сложно это делать, когда тебя со всей силы бьют по лицу, прямо туда, где видны отчётливые царапины. В глазах аль-Хайтама темнота и ярость. Чистая и неуправляемая. Да как этот человек вообще посмел прикоснуться к его сокровищу? К солнечному, доброму, очаровательно наивному, улыбающемуся всем и каждому Кавеху? Этот человек достоин только смерти в мучениях! И только эта мысль остановила его от убийства в ту же секунду. Запыхаясь, секретарь разжал руку и мужчина, словно мешок с картошкой, повалился на пол, сплёвывая кровь. - Лучше заткнись, - угрожающе выплюнул парень, с презрением смотря на кутюрье, - сколько он тебе должен? – вопрос был важный, так как решить всё это стоило здесь и сейчас. Чтобы потом больше никогда не допустить момента, в котором Кавех бы снова встретился с этим ужасным человеком. А такие люди, как Марно могут потом ещё и специально манипулировать фактом наличия перед ним долгов. - Триста тысяч, - кряхтит мужчина, поднимаясь на одно колено, - но последнюю свою предоплату, он так и не забрал, - он кивает куда-то в сторону и Хайтам видит, как на прикроватной тумбочке лежат несколько мешочков с морой, один из них рассыпан по полу и монетки сверкают на нём, отражая солнечные лучи. Это всё невероятно злило, так как он вполне представлял эту картину. Где Кавех просыпается во всей этой ужасной ситуации, как торопливо одевается и бежит домой. Почему то перед глазами появилась яркая картина из ресторана, где архитектор явно скрывая брезгливость, сбрасывает ладонь со своего плеча и снова сжимает руку в кулак. На что фонтейнский аристократ сжимается. Но аль-Хайтам уверено идёт к письменному столу и достаёт из стопки рядом, листок бумаги. Затем возвращается, чтобы схватить за ворот халата и ткнуть мужчину носом в бумагу. - Пиши, - приказывает он, давая понять, что сопротивление бесполезно. Господин Морно замечает, как на солнце блестит глаз бога и понимает, что выхода и правда нет. Пока секретарь говорит, он послушно записывает его слова. Это расписка, в которой ясно сказано, что никаких долгов у Кавеха перед ним нет. А он не имеет к нему никаких претензий. Затем они написали ещё и отказ от контракта на проектирование дома, а также, официальное заявление, в котором он обязуется больше никогда не приезжать в город Сумеру без разрешения Академии. Хайтам, аккуратно складывает и убирает бумаги в скрытый карман на его плаще, а затем замечает на постели очень знакомый ему шарф. Волна ненависти снова поднимается в нём и следующие несколько точных ударов заставляют богача со стоном упасть на пол. - На самом деле, смерть – это меньшее, чего ты заслуживаешь, - презрительно говорит секретарь, прежде, чем отправить Вернара в нокаут. На улице ярко светит солнце, которое кажется совершенно неуместным в данным момент. Он сжимает в руке лёгкий шарф и, направляясь домой, надеется, что сегодня сможет наконец откровенно поговорить с его хозяином. «Я сам в этом виноват» проносится в его голове обречённое осознание, вызывающее беспокойство и вынуждающее ускорить шаг. *** Он сидел на полу, согнув ноги в коленях и безучастно смотрел перед собой. Утреннее солнце, заглядывая в комнату сквозь мозаичные зелёные стёкла, теплыми бликами играло на полу комнаты. Ему всегда нравилось когда это происходило и пусть он не любил вставать по утрам, не мог поспорить с тем, что это было невероятно красиво. Он смотрел, как свет подрагивает, перепрыгивая с подушки на одеяло и осознавал, что там, за окном, продолжается жизнь. Она идёт своим чередом, торговцы открывают лавки, жители города спешат на работу и никому из них совершенно нет никакого дела до того, что он сейчас сидит здесь, отвратительный и грязный, беспомощный и бесконечно одинокий. Но он ли это вообще? Пусть он чувствует своё тело и боль, в самых неудобных местах. Ему кажется, что он до сих пор чувствует, как чьи-то пальцы сжимаются на его бедре, груди и руках и с каждой секундой всё яснее понимает, что это вовсе не его тело. Уже не его. Не то, что нужно, как грязная одежда от которой хочется избавится. «Я сам виноват» обречённо констатирует голос в его голове. А раз виноват, то значит заслужил наказание. Идея приходит ему не сразу, но при попытке подняться, из его кармана выпадает ключ от квартиры и он долго смотрит на него, прежде чем взять в руки. Его пальцы настолько холодные, что металл кажется тёплым, он внимательно ощупывает ключ, находит острую грань и, вытянув левую руку, поднимает рукав рубашки. А после, безжалостно, с силой, ведёт от запястья с сгибу локтя. Больно, но недостаточно. Затем делает это ещё раз и ещё, пока кровь, наконец, не начинает стекать по руке вниз. - Так тебе и надо! – сквозь зубы от злости и обиды цедит он, - ты это заслужил! Ты никому не нужен! – ключ выскальзывает из пальцев и падает ему на живот, а он роняет голову на правую руку и слёзы катятся по его щекам. Жалость к себе кажется ужасной, саморазрущающей и непреодолимой в данный момент. Он кричит, будто пытаясь сорвать горло, тянет себя за волосы и испытывает огромное желание избавиться от собственно тела. Испорченного, уже бесполезного. Сделать это сложнее, чем кажется, поэтому хочется хотя бы помыться. Это же поможет ему стать чище? Неуклюже поскальзываясь на собственной крови, он поднимается на ноги и смотрит озадачено вниз, на ключи, упавшие на пол. Весёлый львёнок- символ даршана Кшахревара, смотрит на него с измазанного кровью пола круглыми чёрными глазами-бусинами и Кавех неожиданно ухмыляется, вспоминая, как этот брелок ему подарила мать ещё задолго до его поступления в академию. И ему бесконечно жаль того маленького мальчика со светлой улыбкой и чистым взглядом, который весело смеётся собирая кубики возле камина. Рядом отец в кресле, читает газету, а мама что-то готовит на кухне. Счастье. Тепло. Спокойствие и вера в будущее. Которые он потерял. «Надеюсь ты будешь счастлив в окружении друзей и близких», написала она ему однажды и Кавех с горечью понимал, что это для него лишь недостижимая мечта. - Прости, мама, я не справился, - тихо говорит он вслух, не в силах остановить слёз. Оправдывать её ожидания, чтобы получить внимание и одобрение – это всё что он мог сделать для искупления своей вины перед ней. И он старался. Он каждый раз, упав, смеялся, поднимался и шёл вперёд, будто бы ничего не случилось, он пытался быть счастлив. Но всё, что у него теперь есть – это чужой дом и любимый человек, который не испытывает к нему тех же чувств. Бесполезно продолжать ждать. Надеяться на чудо. Наконец, приняв решение, он идёт в ванную – маленькую комнату скрытую от взглядов случайных посетителей и пока набирается вода с нескрываемым отвращением смотрит на себя в зеркало. - Неудивительно, что аль-Хайтам так быстро сбежал, - хмыкает он, - от такого кто угодно убежит. Вода ледяная, но ему даже нравится. Наконец-то он чувствует что-то холоднее своего собственного холода внутри. Он ложится в ванну, согнув ноги в коленях и оставляя на поверхности только лицо, задумчиво смотрит в потолок. Мыслей как будто нет. Слёз уже тоже. Он лежит так несколько долгих минут, а то и часов – ощущение времени тоже куда-то исчезает. Мозг медленно подсказывает ему, что вода совсем не помогает смыть грязь. Решение приходит неожиданно и кажется таким естественным. Единственно правильным в данной ситуации. Кавех опускает лицо и руки под воду и, открыв глаза, наблюдает, как пузырьки воздуха поднимаются вверх, теряясь на поверхности, а красные, безумно красивые, словно клубы дыма, капли крови, окрашивают воду в красный. Он вспоминает лицо человека, которого больше не хочет называть другом. Потому что это уже совсем другие чувства. О которых, тот никогда не узнает. И к лучшему. - Прости меня - одними губами произносит он и закрывает глаза. *** Хайтам врывается в ванную комнату только после того, как понимает, что в других местах дома соседа нет. Пугающее пятно крови в комнате Кавеха, в котором валяется ключ от его дома со знакомым брелком льва, вызывает определённые опасения. И он сначала даже облегчённо выдыхает, увидев белокурую макушку над поверхностью воды, но в следующую секунду осознаёт, что радоваться ещё очень рано. Его глаза закрыты и, сначала кажется, что он просто уснул, не найдя в себе сил выбраться из воды, но вода в ванне будто наполнена кровью, что заставляет от страха сжиматься всё внутри. Отбросив все сомнения и рамки, которые сам себе и выставил, аль-Хайтам бросается вперёд, подхватывает Кавеха на руки и осторожно кладёт его на пол, пытаясь судорожно понять, что же необходимо делать в данной ситуации. И его сводит с ума от боли только одна мысль о том, что он вернулся слишком поздно. Зачем он вообще ушёл?! Он сбрасывает с головы наушники и опускает голову к груди, прижимаясь ухом, напряжённо ждёт, но слышит только звуки своего собственного взволнованного дыхания. Страшно. Кавех кажется ледяным, но Хайтам не сдается, хлопает по щекам, пробует надавить на грудь, чтобы избавить лёгкие от воды. Он откровенно паникует, его руки дрожат, а вниз на лицо архитектора падают слезы, разбиваются, скатываются по его щекам, исчезая где-то в светлых волосах, будто его собственные. - Ты не можешь уйти. Ты нужен мне! – паникуя кричит Хайтам, не в силах остановиться, хотя его разум уже понимает, что все действия бесполезны, - кричи, ругайся, делай что хочешь, только, пожалуйста… живи, - умоляет он, понимая, что сделал всё что мог для того, чтобы попытаться вернуть друга к жизни. Бессилие и горечь заполняют его сердце, он в отчаянии прижимает к себе светлую голову, - Прошу тебя, вернись. Что угодно. Я согласен на всё… И, чудеса, видимо, случаются или же договор с богами работает, но когда длинные ресницы архитектора вздрагивают, аль-Хайтам радостно выдыхает, наклоняясь ближе. Кавех медленно, прикладывая к этом простому действию невероятные усилия, всё же открывает глаза и пару мгновений растеряно моргает, пытаясь осознать своё существование. В ярких рубиновых глазах недоумение, но когда он встречается взглядом с такими же яркими, заплаканными, глазами Хайтама, неожиданно тепло улыбается. Ему нет необходимости задавать вопросы, все ответы он ясно видит перед собой в этих полных откровенного счастья глазах. - Хайтам? – хрипло произносит Кавех и тут же чувствует, как тёплые губы прижимаются к его лбу. Приятно. Тепло. И он вдруг осознаёт, что озноб, что преследует его постоянно, вовсе не является признаком болезни, на самом деле это поглощающая тепло и радость темнота одиночества, - Хайтам… - уже более уверено, произносит он, поднимая руку и протягивая её к лицу любимого человека. Слёзы которого определённо дают надежду на смыл существования. Он осторожно касается пальцами мокрой щеки и аль-Хайтам наклоняется ближе, ловя каждое слово, - мне холодно, - шепчет Кавех и в его глазах просьба, - согреешь меня?