Тень

Когда я проснулась, Сукуна обнимал меня сзади правыми руками — мужчина уткнулся в спину, словно ребёнок в любимую игрушку. Я не шевелилась, боясь его разбудить, ситуация поставила передо мной цель выбраться из его хватки за одно движение. По итогу Двуликий все равно заметил пропажу, но было уже поздно. Внутри стало гадко от того, что произошло этой ночью, безусловно, мы оба получили удовольствие, но то, что он решил накормить меня перед этим афродизиаком, убивало все остальное. Я понимала, что если бы сама не хотела этого, то нашла бы способ отбиться от него, в крайнем случае расширила бы территорию и сбежала. Нагишом я пробралась до пустых комнат служанок — сейчас время подготовки к завтраку и пробуждению госпожи. Достав из простого деревянного сундука первое попавшееся выходное кимоно, я надела его. Из-за моего роста и хрупкого телосложения местной прислуги, ткань едва прикрывала щиколотки. Искать здесь более подходящий наряд весьма самонадеянно, на территории я не заметила еще ни одной девушки, которая была хотя бы просто ростом с меня. Я скрываясь вышла за территорию резиденции и быстро направилась к подножию. Щеголять в женской одежде оказалось очень непривычным — в последний раз она украшала меня больше года назад. Когда спуск с горы был завершен, цели уйти в конкретное место так и не появилось. Светить лицом в местном городе мне не хотелось, ярко голубые глаза непременно привлекли бы внимание. Хорошо бы остановиться и подумать над дальнейшими действиями. В паре сотен шагов распространялся звук воды разбивающейся о камни и детский смех, невольно ноги сами повели меня туда. Между деревьев бегали девочка и мальчик двенадцати лет и играли в догонялки. Малышка дразняще выглядывала из-за стволов и словами подначивала друга, тот с серьезным лицом пытался хлопнуть ее ладошкой, однако у него все никак не получалось. Я захотела сделать к ним шаг и, прежде чем наступить, заметила под ногой цветок. Довольно странно видеть его в пожелтевшей траве в середине осени. Дети заметили меня и поздоровались. Мне стало неловко от того, что я прервала их игру и в качестве извиняющегося жеста решила заправить найденный цветок смущающейся девочке за ушко. Когда я аккуратно села на корточки и моя рука оказалась практически рядом с ней, ребенка раскромсало на мелкие кусочки. Мальчик завопил и побежал, тогда Сукуна сделал то же самое и с ним. Я заметила Двуликого еще до того как произошло непоправимое, но никак не ожидала, что сейчас ему взбредет в голову прикончить детей. Моя свободная рука медленно взяла растекающуюся горсть того, что осталось от девочки и попыталась применить обратную технику. Ничего не сработало. — Мне нужно с тобой поговорить. Наверху. — Сказал Рёмен. — О чем? — Я находилась все в том же положении, когда хотела вставить цветок. Бережно положив горсть мяса обратно на землю я воткнула стебелек в ее верхушку. Двуликий не выдержал моей неторопливости и схватил меня за плечо. Не раздумывая я снова взяла мясо девочки, влила проклятую энергию и всадила получившийся предмет Сукуне в грудь. Под действием проклятия плоть и кровь ребенка превратились в кинжал из красного стекла, по форме слегка напоминающий схваченное мясо. Сукуна осел на землю и начал активно откашливаться кровью до тех пор пока не вытащил его из груди. Стекло должно было приносить адскую боль тому, кого резало, как физическую, так и душевную. Аура проклятого оружия заполнила ближайшее пространство, забивая легкие тяжестью. Моя кровоточащая рука тоже продолжала пульсировать неестественной болью, несмотря на то, что предмета в ней уже не было. Морщась Сукуна встал и наступил на кинжал. Нам обоим стало легче дышать. Перед тем как стекло треснуло я увидела в нем лицо погибшего отца. — Прекрати вести себя как ребенок. — Неожиданно грубо сказал Сукуна. Обычно от мужчины сложно услышать хоть какие-то перемены в голосе. — Ты с самого начала знала с кем имеешь дело. Признаться я и сама не понимала, что на меня нашло в этот момент. Игравших детей я видела впервые и не была к ним никак привязана. Если бы во мне колыхалась жалость ко всему сущему, то о нашем знакомстве в Киногаки не могло идти и речи. Но меня тошнило. Как тогда, когда узнала о восемнадцати самоубийствах. Какое-то время я молчала, смотря на окровавленную траву. Поскольку Сукуна не получил ответа на агрессию, то решил тихо подождать. — Прошу прощения. Я готова. — Оправившись я не обернулась на него и пошла вперед.

***

Сестра императора устроила чайную церемонию для встречи с нами. В животе предательски заурчало, однако на столе стояли лишь легкие закуски, кормить меня пропущенным завтраком сейчас никто не собирался. Рядом с Сётоку-сама присутствовала только одна ее личная служанка, которая своей манерой держаться напоминала мышь. Остальная прислуга находилась за ширмами. Предстоял какой-то личный разговор. Мы втроем поприветствовали друг друга и сели после жестового приглашения хозяйки. По новому обращению ко мне поняла — мужчина успел ей объяснить, что я девушка. — Сукуна-сан, ты рассказал ей? Шаман провел пальцем по золотой кайме нефритовой чашки и, отпив, неторопливо начал: — Мне нужно чтобы ты вошла со мной во дворец, как личный самурай сестры Императора. Прежде, чем я захотела возразить и напомнить об изначальной сделке, Сётоку-сама представила свою служанку: — Это Ханами-сан, она обладает техникой способной менять тело и внешность. В качестве награды ты сможешь выбрать себе любое лицо. — Она может сделать тебя способной родить, — добавил Сукуна. Мы встретились взглядом. Он запомнил то, что я сказала вчера. — Ох, мне жаль. — Встрепенулась Сётоку-сама. — Это такое горе для девушки, не иметь собственных детей. — Женщина утешающе погладила меня своей ухоженной ладонью по руке. Если бы нее ее статус я выдернула свою конечность. — Благодарю, — я сложила вместе рукава и поклонилась. — Ты зайдешь туда мужчиной из клана Годжо. — Продолжил Сукуна. — Зачем? Женщина с интересом наблюдала за изменением в наших обращениях, но никак не комментировала. Еще вчера я ни за что бы не сказала ему «ты», а сейчас общалась на равных. — В одной стране некогда жил Император, терявший разум от двух вещей, — Сукуна на какое-то время стал родителем рассказывающим ребенку сказку, — сильных магов и молодых юношей.. — Зачем? — Я оборвала историю и повторила вопрос, избегая дальнейших подробностей. — Нужно отвлечь кое-кого. Я молчала. В этой сделке не чувствовалось ничего опасного, смущало лишь избегание подробностей от моих нанимателей. Сукуна не похож на того, кто любит сильно рисковать, мужчина всегда очень методично шел к цели. Скорее всего он утаивал информацию только чтобы я не совершила лишних действий — в целом мне выгодно за ним следовать. — Раз возражений нет, то приступим к самому интересному, — Сётоку-сама по-своему расценила тишину и хлопнула в ладоши. Стоявшая до этого Ханами села рядом и собралась положить ладони мне на лицо, но я привычно опасаясь отодвинулась назад. Девушка извинилась и сказала, что нечего бояться, она лишь проведет руками по телу. Служанка с моего немого согласия положила ладони на лицо. — Глаза должны остаться. — Уточнил Сукуна. — Ты хочешь стравить Годжо и Императорский дом? — Я не узнала собственный голос, он надломился. — Не будет лишним. Покрась белым волосы. Я посмотрела на замолчавшую Сётоку-сама. У неё был веский резон участвовать в этом только при одном условии — захвате трона. И Сукуна готов ей его уступить. Я вернула взгляд мужчине — ему явно нет дела до руководства страной, всё организаторские обязанности он постоянно скидывал на Урауме. В жизни Двуликий признавал только один смысл — силу. — Готово, госпожа. — Ханами поклонилась. — Я немного изменила ваши глаза, они не потеряли своих свойств, но теперь им будет не так больно смотреть на свет. Девушка повернула на меня серебряное зеркало. Метал отражал довольно красивого женственного юношу с распущенными белоснежными волосами и ярко голубыми глазами. Ханами не меняла черт лица, лишь сделала кожу чуть светлее. На шее очертился кадык, постоянно мешающая мне грудь исчезла, однако снизу появилось дополнение. Эта девушка сделала меня полноценным мужчиной. Неожиданно. Стало неловко от того, что с этим делать. Неужели она добавила это потому что мне предстояло перед кем-то раздеться? — Походи пока так, — Сукуна встал из-за стола и вышел прощаясь только с хозяйкой. — Получилось даже лучше, чем я думала. — Странно улыбнулась сестра Императора. Я провел пальцами по белым волосам, последние стали чуть тоньше, но заметно мягче. Если меня встретит кто-то из старших Годжо, то захотят убить на месте, увидев такую наглость. — Давай выберем тебе наряд. — Сётоку-сама воодушевленно взяла меня за руку и повела на улицу. Я ведь до сих пор одет в хаори служанки.

***

Когда мы прошли на улице мимо Кацу и Рю, первый споткнувшись чуть не упал в пруд с золотыми карпами. Чтобы не травмировать его и себя еще больше я быстро увел женщину другой дорогой, до того как Кацу опомнился. Как позже выяснилось, для такого случая на меня были заранее заказаны белые одежды. Они выглядели просто, но дорого: по длинным рукавам шла едва различимая серебряная вышивка, харори имело нежную шелковую подкладку. Это кимоно не подходило для сражения, оно подходило только для того, чтобы поставить меня как красивую статуэтку у кого-нибудь во дворце. На мою последующую просьбу вернуть привычное тело ответили, что я должен привыкнуть к этому. Безусловно, можно порезаться собственной катаной и аннулировать технику Ханами, но, как бы я не хотел этого признавать, мне было интересно в мужском теле.

***

Вечером на ужин Сукуна и Сётоку-сама шли впереди, тихо переговариваясь. Растворяя свои мысли в местных пейзажах я даже не пытался вслушиваться. Мои прятки за спиной Двуликого зашли слишком далеко — после визита в Императорский дворец нужно закончить наше знакомство. Сменить внешность и правда было хорошим финалом всего этого. — Ты умеешь обращаться с веером? — Обернулся и обратился ко мне шаман. — Зависит от того, что ты хочешь, – Урауме следующий справа от меня злобно зыркнул, готовясь высказать всё, что обо мне думает, поэтому я добавил, — Для меня будет честью выполнить любую вашу просьбу, господин. — Сукуна усмехнулся в сторону. Мне намного проще сделать так, как хочет злобный монах, чем потом выслушивать и отбиваться от его ледяных атак. — Станцуй для меня с ним сегодня ночью. — Неожиданно добавил Двуликий.