Наверно, это тоже любовь?..

Вэй Ин с некоторой опаской вошёл в цзинши. Он знал, что Ванцзи сейчас должен быть на занятиях, однако беспокоился — вдруг он вернулся раньше? После разговора с Цзэу-цзюнем и принятого решения он не хотел встречаться с Ванцзи. Он… боялся. Боялся передумать… Вэй Ин понимал, насколько эти мысли абсурдны и ненормальны. Тем не менее они были, как бы он себя за это ни корил. Однако цзинши встретила его тишиной. Лишь еле слышно шелестела тонкая бумага на открытых окнах, тревожимая уже довольно прохладным осенним ветерком. В воздухе витал свежий аромат сандала. Сердце Вэй Ина мучительно сжалось. Этот запах в его восприятии теперь навсегда был прочно связан с Ванцзи. Со всем тем, что между ними случилось хорошего и плохого. Чистый аромат с нотками сладости и горечи до боли походил на те противоречивые чувства, что Вэй Ин питал к Ванцзи. Горько-сладкие. Порой злые и болезненные — до тошноты и отвращения. Порой дурманящие, кружащие голову и исполненные трепетной нежности и жгучего влечения. Вэй Ин огляделся, осознавая, что, скорее всего, он видит всё это в последний раз. Что больше никогда нога его не переступит порога этого дома. Понимание этого вызывало одновременно облегчение и острую тоску. На него бурным потоком обрушились воспоминания. — Вэй Ин! Здравствуй!.. — Привет, Лань Чжань! Я… рад! — Я тоже… — Лань Чжань, мог бы и не спрашивать! Это твой дом! Он весь принадлежит тебе! — Не весь, Вэй Ин теперь тоже живёт здесь. И эта часть комнаты — твоё личное пространство. — Значит, ты никак не можешь меня наказать, Лань Чжань? — Тебя не могу, но зато всегда могу наказать себя. Вэй Ин прошёл за ширму. В душе болезненно заныло от смешанных чувств. Я заставлю тебя замолчать! Вэй Ин, я хочу принести извинения… — Вэй Ин… Иди ко мне… — Нет! Уйди, Ванцзи! Открой рот, Вэй Ин! Вэй Ин, выпей это. Тебе станет легче. Поспи, Вэй Ин. А когда проснёшься, не забудь позавтракать. Еда в комнате на подносе. Спи. Я вернусь после занятий и принесу обед. Вэй Ин приложил руку к груди и мучительно поморщился. Тяжело вздохнул. Ладно. Некогда предаваться воспоминаниям и тягостным думам. У него ещё будет на это время. Потом он поразмыслит над всем, что происходило. Возможно, даже сумеет во всём этом разобраться и понять наконец, что же случилось между ним и Ванцзи. А сейчас нужно собираться и не задерживать Цзэу-цзюня. Он положил в мешочек цянькунь два комплекта нижних и верхних одеяний. Затем собрал все свои записи, наброски талисманов, чертежи и сложил туда же. Подошёл к прикроватному столику и открыл стоящий около него сундучок. В нём он хранил подарки Ванцзи. Сундучок практически полностью был заполнен как незатейливыми безделушками, так и очень дорогими вещами. Там вперемешку в некотором беспорядке лежали многочисленные алые ленты, фонарики, подвески, заколки, гребни и множество других украшений, большинство из которых Вэй Ину не были нужны и не пригодились бы никогда. О чём вообще думал Ванцзи, когда покупал ему все эти вещи? Большая часть его подарков вызывала у Вэй Ина искреннее недоумение. Он даже в бытность свою Первым учеником богатого и именитого ордена никогда не носил дорогих украшений. Они всегда были ему не по статусу. А сейчас — тем более. Ну куда он — слуга — стал бы надевать заколки, украшенные драгоценными самоцветами, или золотые подвески?.. На него и без того косо поглядывают в Облачных Глубинах. Конечно, Вэй Ин вполне мог продать все драгоценности, что дарил ему Ванцзи. Будь он свободен, вырученной суммы вполне хватило бы, чтобы жить, ни в чём себе не отказывая, довольно долгое время. Этот сундучок заключал в себе небольшое состояние. Однако Вэй Ин не собирался ни пользоваться всем этим, ни продавать. Он не пал ещё настолько низко, чтобы принимать от Ванцзи плату за свои «услуги». До подобного он пока не дошёл. И смел надеяться, что не дойдёт никогда. Не в этой жизни. Да и в следующей не хотелось бы. Вэй Ин перебрал всё, что было в сундучке, и достал почти с самого дна три вещи, которые он решил взять с собой. Две из них — лента и бумажный фонарик с нарисованным на нём кроликом — были подарками, которые Ванцзи купил ему во время их первой прогулки в Гусу. Тогда, когда Вэй Ин ещё верил в то, что Ванцзи его лучший друг и один из самых близких ему людей. Тот, кто никогда не предаст. Кто всегда протянет руку помощи. Подставит плечо. Воспоминания о том времени, когда между ними ещё всё было совсем иначе, были дороги сердцу Вэй Ина. Он хотел оставить себе хоть какую-то память о той чудесной прогулке, о тех наполненных трепетной радостью первых месяцах, что он провёл в Гусу. Тогда Вэй Ину казалось, что судьба наконец ласково ему улыбнулась и жизнь его отныне станет мирной и спокойной. Он чувствовал себя почти счастливым, даже несмотря на статус раба и три тысячи правил на Стене Послушания. Третьей вещью, которую он достал из сундучка, был простенький серебряный колокольчик ордена Цзян на потрёпанной лиловой ленточке. — Вэй Ин, это тебе! — Ванцзи достал из рукава какую-то вещицу, аккуратно завёрнутую в белый платок. — Этот слуга благодарит господина! — Вэй Ин с привычным поклоном принял подарок, развернул и потрясённо замер, уставившись на то, что было в его руках, широко раскрытыми глазами. Сердце его застучало сильно и гулко. — Это… — он поднял на Ванцзи растерянный взгляд. — Да… Я… — Ванцзи с некоторым смущением отвёл взор. — Я был на Ночной охоте недалеко от Юньмэна. По пути зашёл на городской рынок и… увидел его в лавке одного старьёвщика. И вот… купил. Я подумал, что тебе, возможно, хотелось бы иметь что-то такое. Как память… О доме… — тихо закончил он и замолчал, опустив глаза Сердце Вэй Ина больно защемило. Глаза наполнились слезами, а душа затрепетала от нежности и благодарности. Он бережно прижал драгоценный подарок к груди и, низко поклонившись, искренне произнёс, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не расплакаться: — Спасибо, господин! Вэй Ин… признателен за такой чудесный дар! Ванцзи бросил на него короткий печальный взгляд и кивнул: — Я рад, что Вэй Ину понравилось. После чего покинул цзинши, отправившись к Лань Цижэню, чтобы доложить ему о результатах Ночной охоты. Требовать от Вэй Ина «благодарности» за этот подарок он не стал. Вэй Ин погладил кончиками пальцев выгравированный на колокольчике лотос, в который раз с грустью подумав о безымянном адепте, которому когда-то принадлежала эта вещь. Наверняка Вэй Ин хорошо знал этого человека. И он, скорее всего, был сейчас мёртв. А может и нет. Возможно, он живёт сейчас в Нечистой Юдоли. И вскоре Вэй Ин сможет встретиться и с ним, и с другими адептами своего ордена. И с Цзян Чэном! В душе его тёплой волной поднялась радость. Совсем скоро он увидит шиди! Он так по нему соскучился! Если бы была возможность увидеть и обнять также милую шицзе, то можно было бы умереть счастливым. А может ещё и пожить. Вэй Ин огляделся вокруг, проверяя, не забыл ли он чего. Подумав, подошёл к шкафу и достал оттуда синий шёлковый плащ, который всегда надевал на прогулки и который Ванцзи в итоге ему подарил. Накинув плащ на одеяние слуги, Вэй Ин решил, что готов. Однако Глава Лань всё никак не приходил. Вэй Ин начал нервничать. В душу тоненькими ледяными струйками стал просачиваться страх. Не передумал ли Цзэу-цзюнь? Не изменил ли своего решения? Но он ведь сам предложил Вэй Ину покинуть Облачные Глубины… Вэй Ин ни о чём таком его не просил. Ни на что не жаловался… И куда делся Ванцзи? По подсчётам Вэй Ина он давным-давно должен был вернуться с занятий. Но его до сих пор не было. В памяти внезапно всплыла недавняя фраза Лань Сичэня. «Если кто и заслуживает наказания, то это явно не вы, господин Вэй. Но не волнуйтесь, виновный непременно будет наказан в соответствии с тяжестью своего проступка». Грудь Вэй Ина сдавило от осознания. Цзэу-цзюнь, вероятно, вызвал Ванцзи для разговора! И сейчас выясняет все обстоятельства произошедшего между Ванцзи и Вэй Ином. В подробностях! Щёки Вэй Ина покраснели от стыда и унижения. Он обессиленно опустился на пол, обнял колени и уткнулся в них лицом. Стыдно было неимоверно. Как теперь набраться храбрости и взглянуть в глаза Лань Сичэню?.. Зная, что он в курсе всего — всех тех постыдных вещей, которые творил Ванцзи с Вэй Ином. И, самое главное — того, что Вэй Ин позволял делать с собой и делал сам. Милостивая Гуаньинь, какой позор! Стыдно! Невыносимо стыдно! Вэй Ину захотелось провалиться сквозь землю. Он вообще не хотел, чтобы обо всём этом кто-либо узнал. Но мысль о том, что самые интимные детали их взаимодействия с Ванцзи стали известны Цзэу-цзюню, терзала его особенно мучительно. Что Лань Сичэнь теперь подумает о нём, Вэй Ине?.. Как будет к нему относиться?.. Станет ли смотреть на него с брезгливостью и презрением? Захочет ли продолжать их общение? Зная, какой он… грязный. Порочный. Может, Цзэу-цзюнь считает, что Вэй Ин не должен был допускать подобного. Что ему сразу — ещё после первого надругательства — следовало пронзить своё сердце пусть даже кухонным ножом, дабы сохранить честь и достоинство? Наверно, так и следовало поступить. Именно это на его месте сделал бы настоящий мужчина и истинный воин. Предпочёл бы праведную смерть позорной и бесславной жизни… Вэй Ин не имел представления, как долго он так просидел, предаваясь жестокому самобичеванию. Наконец раздался стук в дверь и вслед за ним голос Главы Лань: — Господин Вэй, вы готовы? Я могу войти? Вэй Ин вскочил, сердце его забилось: — Да, конечно! Входите, Цзэу-цзюнь! Лань Сичэнь вошёл и мельком оглядел Вэй Ина: — Вы готовы идти? Вид у него был уставший, лицо покрывала болезненная бледность. Вэй Ин кивнул, не находя в себе сил посмотреть Главе в глаза и удушливо краснея от смущения и охватившей его неловкости. Он уже собирался дать положительный ответ на вопрос Лань Сичэня, как вдруг взгляд его упал вниз, и Вэй Ин застыл в оцепенении от увиденного. Сердце его, больно дёрнувшись, оборвалось. Белоснежные сапоги Главы и подол его бледно-голубого одеяния были забрызганы алыми, местами уже потемневшими каплями крови. У Вэй Ина перехватило дыхание, а в животе скрутился тугой узел — он сразу понял, чья это кровь. К горлу подкатила тошнота. Лань Сичэнь проследил за его взглядом. Лицо его заледенело. Он сдвинул брови и произнёс резко и холодно: — Мы не будем это обсуждать, господин Вэй! Колени Вэй Ина ослабли. Губы задрожали, а глаза наполнились слезами. Ванцзи!.. Ванцзи пострадал из-за него! Ему было больно… И в этом виноват он, Вэй Ин! А если… Нет, этого не может быть! Ведь не может же?! Он вскинул на Сичэня взгляд, исполненный ужаса, и спросил сиплым, сдавленным голосом: — Цзэу-цзюнь, скажите, он… жив?.. Брови Лань Сичэня взлетели от изумления. — Конечно жив, господин Вэй! Вы о чём вообще?.. — он повысил голос, кажется рассердившись. — Вы ж не предполагаете, что я мог убить собственного брата?!. — Нет, нет, простите меня! — Вэй Ин поклонился, испытывая облегчение, которое тем не менее не избавило его от жгучей боли в сердце и разрастающегося чувства вины. — Я просто… — он понурил голову и прошептал: — Он… в порядке?.. — Он будет в порядке, — голос Лань Сичэня прозвучал резко. Глава явно не желал развивать эту тему. Он вновь нахмурился, однако изучающе вглядевшись в лицо Вэй Ина, несколько смягчился. — Господин Вэй, — тихо позвал он, — посмотрите на меня. Вэй Ин поднял на него растерянный и огорчённый взгляд. — В этом нет вашей вины, господин Вэй, — твёрдо произнёс Лань Сичэнь, прямо и серьёзно глядя ему в глаза. — Ванцзи нарушил правила ордена и понёс за это заслуженное наказание. Даже более мягкое, чем следовало. Совершённые им проступки чрезвычайно тяжелы и продиктованы его собственным выбором. Не вашим. Ванцзи виноват. Он признал свою вину. И он обязан ответить за свои деяния, господин Вэй. — Глава помолчал немного, затем продолжил: — Вам сейчас следует думать не о нём, а о себе. И о своём будущем, которое более не связано ни с Ванцзи, ни с Облачными Глубинами. Вы готовы идти? — Да, — кивнул Вэй Ин, — готов. — Хорошо, — качнул головой Лань Сичэнь. — Тогда попрошу вас надеть браслеты, господин Вэй. Не хотелось бы вас оскорбить, но я не могу привести вас без них в чужой орден, полный тёмной энергии. Прошу прощения за доставленные неудобства! — Конечно, конечно, — торопливо произнёс Вэй Ин, — я понимаю. Ничего страшного, я к ним уже привык. Он вытянул руки, и Глава, слегка нахмурившись, замкнул браслеты на его запястьях. Это действие явно не доставило ему удовольствия. — Пойдёмте, господин Вэй. Время не ждёт, — Лань Сичэнь покинул цзинши, тихо прикрыв за собой двери. Вэй Ин окинул прощальным взглядом дом Ванцзи, который Вэй Ин какое-то время считал и своим домом тоже. И в котором испытал столько радости и боли. Однако боли было гораздо больше, и впоследствии цзинши стала для него даже худшим местом, нежели подземелья Башни Кои. Вэй Ин вышел вслед за Главой, искренне надеясь, что больше никогда сюда не вернётся. Он полагал, что они с Лань Сичэнем направятся к воротам, однако Глава свернул с дорожки в сторону и пошёл прочь от жилых строений. — Куда мы идём, Цзэу-цзюнь? — с недоумением и некоторым испугом спросил Вэй Ин, оглядываясь по сторонам. — Разве мы собирались не в Нечистую Юдоль? — Ступайте за мной, господин Вэй, — коротко ответил Лань Сичэнь, не вдаваясь в подробности. Вэй Ин запаниковал. Что случилось?.. Куда его ведёт Глава Лань?!. Он передумал по поводу нечистой Юдоли?.. Он собирается его наказать?.. Или… запереть?.. Или… что?! Что он собирается с ним сделать?!. Вэй Ина охватила дрожь. Но он решил не поддаваться панике, взял себя в руки и смиренно отправился вслед за Главой. Будь что будет, в конце концов! Он устал трястись по каждому поводу и бояться собственной тени. Лань Сичэнь подошёл к стене, окружающей Облачные Глубины. Огляделся по сторонам и, увидев, что вокруг никого нет, нырнул в росшие около стены густые кусты, сделав знак Вэй Ину следовать за ним. Страх Вэй Ина сменился любопытством. Он пробрался через заросли. Лань Сичэнь достал нефритовый жетон и активировал его. В стене обнаружилась потайная дверь, которая бесшумно отъехала в сторону. Глаза Вэй Ина удивлённо распахнулись. Вот оно что! В стене есть секретная лазейка! Эх, если бы он знал об этом в свою бытность учеником в Гусу! Сколько вина можно было бы тайно протащить на территорию резиденции! И никто бы его не застукал за контрабандой! Лань Сичэнь оглянулся на Вэй Ина через плечо и, поймав взгляд его воодушевлённо заблестевших глаз, видимо, сразу понял ход его мыслей. Усмехнулся и, покачав головой, поспешил его разочаровать: — Потайные двери реагируют только на жетон с печатью Главы, господин Вэй. Таких жетонов всего лишь три. И два из них обычно заперты в Хранилище артефактов. Вряд ли вы смогли бы воспользоваться этими выходами, даже если бы знали их местоположение. — Их? — глаза Вэй Ина вспыхнули ещё ярче. — Значит, эта дверь не единственная? — Не единственная, — согласился Лань Сичэнь. — Их несколько. Они в основном предназначены для того, чтобы в случае нападения на резиденцию тайно вывести тех, кто не способен сражаться — детей, стариков, некоторых женщин. Я сам таким образом сбежал из Облачных Глубин во время нападения Вэнь Сюя, — Глава помрачнел. Тогда дядя уговорил его бежать, чтобы спасти важные документы, ценные свитки и артефакты, но Сичэнь не гордился своим побегом. Он глубоко сожалел о том, что сбежал. Во время нападения Вэней погибло много адептов ордена, включая их отца. Ванцзи был тяжело ранен и отправлен в Лагерь Перевоспитания, где едва не погиб. Сичэнь до сих пор с ужасом вспоминал эту страшную историю с Черепахой-Губительницей и по сей день поражался, как двум детям — к тому же истощённым, раненым, лишённым своего духовного оружия — удалось одолеть древнего и настолько опасного монстра. Он бросил короткий взгляд на господина Вэя, в который раз пожалев о том, что такого одарённого и подающего большие надежды заклинателя так бездарно лишили золотого ядра. В душе вспыхнул привычный гнев на Главу Цзинь. Хотя с другой стороны, отсутствие ядра спасло господину Вэю жизнь. Иначе все генералы и военачальники, сражавшиеся на стороне Вэнь Жоханя, уже давно были бы казнены. И господина Вэя сейчас не было бы в живых… Лань Сичэнь тяжело вздохнул. Как же всё сложно… Они с Вэй Ином прошли через узкий проход, вырубленный в толстой стене, и оказались снаружи. Там была круглая площадка над пропастью, с которой можно было лишь улететь на мече. Лестницы не было. Вэй Ина это удивило. Разве Глава не сказал, что тайная дверь предназначена для спасения немощных членов ордена? Как бы они отсюда выбрались, интересно? Не сдержав своего любопытства, он произнёс: — Цзэу-цзюнь, но ведь отсюда единственный путь к свободе — полёт на мече. Каким образом смогли бы сбежать старики и дети? Лань Сичэнь тонко улыбнулся и взмахнул рукой, снимая наводящие иллюзию печати. Над пропастью изящной дугой перекинулся широкий мост, конец которого терялся в густом тумане, окутывающем гору. — Мост ведёт к пещере, в которой может укрыться больше сотни людей. Там имеется всё необходимое, чтобы продержаться несколько месяцев до того момента, пока не придёт помощь. И есть лестница, по которой можно спуститься в Гусу, если понадобится, — пояснил он. Затем снова наложил иллюзию. Мост словно растаял в прозрачном горном воздухе. Вэй Ин понятливо кивнул. Глава достал из ножен Шоюэ и встал на него, держа меч почти у самой земли. Тем самым предлагая Вэй Ину самому решить — выбрать место впереди Лань Сичэня или позади него. Вэй Ин, поколебавшись лишь мгновение, вскочил на меч, встав за спиной Цзэу-цзюня, и осторожно положил руки на его талию. Сичэнь взмыл в небо, так быстро и резко набирая скорость, что у Вэй Ина сердце невольно улетело в пятки. Через некоторое время Вэй Ин понял, что если он и дальше будет прикасаться к Лань Сичэню столь деликатно, то его, скорее всего, сдует с меча ветром. Глава Лань нёсся на такой бешеной скорости, что даже у Вэй Ина, овладевшего полётами на мече в десять лет, захватывало дух. Кто бы мог подумать, что степенный и спокойный Первый Нефрит — любитель полихачить в небе! Вэй Ин раньше тоже обожал скорость и гонял на мече над Пристанью так, что за ним не мог угнаться ни один из его шиди, включая Цзян Чэна. Но то Вэй Ин — он по жизни всегда был порывистым и неугомонным. А Цзэу-цзюнь не производил впечатления любителя острых ощущений. Хотя… Если вспомнить о том, что в детстве он мечтал заниматься разбоем на больших дорогах, то… Вэй Ин с весёлой усмешкой покачал головой — Цзэу-цзюнь всё больше удивлял его, раскрываясь с самых неожиданных сторон. Вэй Ину внезапно стало жаль, что он не знал об этой любви Лань Сичэня к высокой скорости, когда учился в Гусу. Иначе непременно уговорил бы Первого Нефрита полетать с ним наперегонки, целиком отдаваясь восторгу и головокружительному чувству полёта. А то у Вэй Ина никогда не было достойных соперников, которые могли бы разделить с ним его страсть. С Ванцзи в этом смысле было не так весело. Он всегда летал аккуратно, неторопливо и осторожно. Даже в юности. А уж в последнее время — когда на мече рядом с ним был Вэй Ин — и подавно. Вэй Ин улыбнулся, дивясь про себя увлечениям Цзэу-цзюня — таким, казалось бы, нетипичным для величественного Главы. Затем крепко обхватил его за талию обеими руками и уткнулся ему в плечо, пряча лицо от сильного ветра. Мягкие, шелковистые волосы Главы сладко пахли жасмином. Голова Вэй Ина слегка закружилась. Почувствовав, что Вэй Усянь наконец-то обхватил его достаточно крепко и теперь держится по-настоящему, Лань Сичэнь одобрительно хмыкнул и рванул вперёд так, что у Вэй Ина засвистело в ушах, а в груди защекотало от упоительного ликования, пронзительного восторга и возбуждения, вызванного этой невероятной скоростью. Не выдержав, он рассмеялся, запрокинув голову, и громко воскликнул: — У-у-ух! Ух ты! Затем вновь прижался к Цзэу-цзюню, пряча тут же заслезившиеся от ветра глаза. Услышав задорный смех и радостный возглас господина Вэя, Лань Сичэнь коварно усмехнулся и сделал несколько крутых и опасных виражей, от которых у них обоих перехватило дыхание. Вэй Ин охнул, задрожал от переполнивших его ярких ощущений и ещё крепче обнял Главу Лань. На лице Лань Сичэня заиграла довольная улыбка. Он прикусил губу, чувствуя рвущуюся из груди безудержную радость, и повторил свой манёвр ещё несколько раз, заставляя Вэй Ина то и дело вскрикивать от восторга. На такой сумасшедшей скорости они домчались до Нечистой Юдоли во мгновение ока. Подлетев почти к самым воротам резиденции, спешились. Ноги у Вэй Ина подкашивались и дрожали от перенапряжения — ему приходилось прилагать усилия, чтобы ровно удержаться на мече во время выкрутасов коварного Цзэу-цзюня. Однако на щеках его горел яркий румянец, а глаза сияли от счастья, словно звёзды. Лань Сичэнь, во время полёта получивший огромное удовольствие от своих мальчишеских шалостей, теперь несколько встревожился — не переборщил ли он с остротой ощущений? Всё же у господина Вэя нет ядра. Не стало ли ему нехорошо? Он обеспокоенно взглянул на Вэй Ина и спросил: — С вами всё в порядке, господин Вэй? Вы хорошо себя чувствуете? Но увидев обращённую к нему ослепительную улыбку и сверкающие озорством и радостью глаза, успокоился и тоже улыбнулся. — Это было потрясающе, Цзэу-цзюнь! — рассмеялся Вэй Ин. — Давненько я так не отрывался! Спасибо! — он поклонился. — Я рад, что вам понравилось, — Лань Сичэнь усмехнулся. — Никто из моих друзей, к сожалению, не одобряет моей страсти к рискованным полётам. До этого дня мне не с кем было разделить этот азарт. Оказалось, что развлекаться вдвоём гораздо веселее, чем одному, — он приподнял бровь, улыбка его стала лукавой. — Не желаете как-нибудь повторить? — С радостью, Цзэу-цзюнь! Если представится такая возможность, буду счастлив снова полетать с вами! — Вэй Ин подарил Главе Лань яркую ответную улыбку. — Уверен, что представится, — твёрдо произнёс Лань Сичэнь, — а теперь идёмте. Вэй Ин накинул на голову капюшон плаща, полностью скрыв лицо от посторонних взоров. Лань Сичэнь, увидев это, одобрительно кивнул. Они подошли к воротам. Стражники почтительно склонились, приветствуя Главу Лань и его спутника, и открыли ворота. Лань Сичэнь был частым гостем в Нечистой Юдоли. Все адепты и слуги ордена знали, что он близкий друг их Главы, поэтому пропускали его в резиденцию без всяких докладов и церемоний в любое время дня и ночи. Так повелел своим людям Чифэн-цзунь, и никто из них не осмеливался нарушить его приказ. Встречавшиеся им на пути адепты ордена Не, завидев Лань Сичэня, почтительно кланялись. У входа в Главный дом к ним подошёл Первый Помощник Главы Не. Он также отвесил глубокий поклон: — Приветствую вас в Нечистой Юдоли, Глава Лань! И вашего спутника! — Здравствуй, Не Цзы! — приветливо обратился к нему Лань Сичэнь. Он был знаком с этим молодым человеком почти столько же, сколько с Минцзюэ. Когда-то они втроём довольно весело проводили время, будучи подростками, а затем юношами. Не Цзы был одним из немногих, кому «посчастливилось» видеть благородного Лань Сичэня — тогда ещё Наследника Лань — в состоянии алкогольного опьянения. И он был именно тем, кто отлавливал обуреваемого жаждой приключений и не в меру активного Сичэня по всей резиденции. Лань Сичэнь не раз просил друга юности обращаться к нему более неформально. Однако с тех пор, как Цзэу-цзюнь стал Главой ордена, Не Цзы соблюдал по отношению к нему строгую субординацию. Такую же, как и по отношению к Главе Не. — Не Цзы, скажи, пожалуйста, Минцзюэ сейчас в резиденции? А то я прибыл без предупреждения — не было времени сообщить. — Да, Глава в ордене, — кивнул Не Джи. — В данный момент он у себя в кабинете, занимается делами. Но ничего срочного и важного, Глава Лань, вы вполне можете его побеспокоить. — Он один? — Один, — вновь кивнул Старший Помощник, — мне вас к нему сопроводить, Глава Лань? — Нет, не стоит, спасибо! Не хочу отвлекать тебя от твоих обязанностей, — Лань Сичэнь улыбнулся. — Ты ведь знаешь, что в доме Минцзюэ я ориентируюсь даже с закрытыми глазами. Не Цзы в ответ на это позволил себе скупую улыбку и поклонился: — Не смею вас задерживать, Глава! И вашего спутника, — он отвесил также лёгкий поклон Вэй Ину, бросив на него быстрый, любопытный взгляд. Ему было интересно, с кем явился в орден Лань Сичэнь и почему этот человек с головы до ног закутан в плащ и скрывает своё лицо. Однако проявлять излишнее любопытство и задавать вопросы Не Цзы не стал. Он прекрасно знал, что Глава Не безоговорочно доверяет Цзэу-цзюню. И если Глава Лань не счёл нужным представлять своего спутника и пожелал пойти вместе с ним к Главе Не без сопровождения, значит, у него были на это веские причины. Оскорблять же Лань Сичэня своим недоверием и неуместным любопытством Первый Помощник не посмел. Поэтому он ещё раз поклонился и ушёл, предоставив гостям возможность продолжать свой путь в одиночестве. Лань Сичэнь и Вэй Ин вошли в дом и прошли несколько длинных и довольно извилистых коридоров. Цзэу-цзюнь не преувеличивал, когда говорил о том, что прекрасно ориентируется в ордене Не. Будь Вэй Ин один, он бы уже давно заплутал. А Лань Сичэнь шёл вперёд уверенным шагом, явно прекрасно зная, куда именно нужно завернуть из очередного коридора и в какую дверь войти. Вэй Ин был в Нечистой Юдоли впервые и после просторных, наполненных воздухом и светом изящных строений Облачных Глубин окружающее его пространство показалось ему мрачноватым. Здесь было много тёмного, грубо отёсанного камня. Стены были задрапированы серо-зелёными тяжёлыми тканями. Окна располагались высоко и больше напоминали бойницы. Света было мало, всюду царил полумрак. Атмосфера несколько давила. Вэй Ин подивился, как в таком суровом месте угораздило появиться на свет столь экзотическому, яркому и нежному цветку, как Хуайсан. Он даже немного посочувствовал другу — наверняка тот чувствует себя здесь не очень уютно. Потом вспомнил, что Нечистая Юдоль — его родной дом, в котором Хуайсан родился и вырос. Вряд ли ему может быть здесь плохо. Наконец Вэй Ин с Лань Сичэнем вышли на небольшую террасу. Окна здесь были гораздо больше, чем во внутренних помещениях, и послеполуденное солнце заливало террасу ярким, но уже по-осеннему прозрачным, несколько печальным светом. Терраса была отделана деревом необычного светло-оранжевого оттенка, поэтому — на контрасте со всем увиденным ранее — казалась тёплой и очень уютной. Возле массивных, искусно инкрустированных дверей стоял на страже один из адептов ордена. Увидев подходящих Лань Сичэня и Вэй Ина, он поклонился так же почтительно, как и все остальные: — Приветствую Главу Лань и… — он запнулся, не зная, как обратиться к Вэй Ину, но затем бойко продолжил: — уважаемого гостя в Нечистой Юдоли. — Добрый день! — кивнул Лань Сичэнь, очевидно не зная или не помня имени этого адепта. — Глава Не у себя? — Да, — адепт склонил голову, — Глава в кабинете. — Отлично, мне нужно с ним поговорить, — Лань Сичэнь обернулся к Вэй Ину. — Господин Вэй, присядьте пока и подождите меня здесь. И… снимите капюшон, он вам больше ни к чему. Адепт открыл двери, с поклоном пропуская Главу Лань в кабинет Не Минцзюэ. Затворив двери и выпрямившись, он принялся кидать в сторону Вэй Ина взгляды, исполненные жгучего любопытства. Услышав, как Глава Лань обратился к своему спутнику, адепт Не понял, что перед ним печально известный легендарный тёмный заклинатель, великий и ужасный Повелитель мёртвых — Вэй Усянь. Собственной персоной. Не Хао был очень юн, и ему не довелось принять участие в войне. Он ни разу не видел тёмного заклинателя на поле боя. Впрочем, мало кто из адептов Не видел Повелителя мёртвых в действии. Вэй Усянь со своей мёртвой армией в окрестностях Цинхэ появился лишь однажды. И тогда стараниями Бессмертной Лань И его битва закончилась, едва успев начаться. И сейчас, глядя на худого, бледного и несколько болезненного, но даже невзирая на это поразительно красивого молодого мужчину с большими серыми глазами и копной вьющихся чёрных волос, собранных в высокий хвост, Не Хао поражался тому, сколь неправдивой и преувеличенной может быть людская молва. Ведь большинство людей описывало Вэй Усяня как злобного монстра и кровожадное чудовище. Да, сплетники упоминали и о его красоте. Однако обычно рисовали эту красоту надменной и холодной. А самого тёмного заклинателя — высокомерным, относящимся ко всем с презрением и преисполненным ледяной гордыни. Сидящий же на скамье в ожидании Главы Лань человек выглядел уставшим, скромным и даже несколько забитым. Черты его прекрасного лица были приятными глазу, а серые глаза лучились теплом, смотрели мягко и печально. Не Хао, конечно, знал о том, что все эти россказни о жутком тёмном заклинателе преувеличены. Он уже больше года был знаком с Цзян Ваньинем и бывшими адептами ордена Цзян, которые рассказывали о Вэй Усяне, как о добром, жизнерадостном и весёлом человеке, всегда готовом прийти на помощь. Как о талантливом и сильном заклинателе. Прекрасном шисюне, любящем брате, почтительном воспитаннике, питавшем искреннее уважение и благодарность к Главе своего ордена и его супруге. Немало хорошего об этом человеке юный адепт Не слышал и от своего молодого господина. Но одно дело слышать, а другое — видеть своими глазами. Не обращая внимания на любопытство юного Не, Вэй Ин стянул с себя плащ и устало опустился на скамью. Сегодняшний день был крайне трудным. И, стоило ему лишь присесть, как на него тяжким грузом навалилось всё пережитое эмоциональное напряжение. У него было такое чувство, словно с того момента, как они с Ванцзи позавтракали сегодня утром и Вэй Ин проводил его на занятия, прошло не меньше недели. Столько всего случилось после. Морально тяжёлый, выматывающий разговор с Цзэу-цзюнем. Сборы в цзинши, которые погребли его под ворохом воспоминаний. Вывернувшая его душу наизнанку невыносимая мысль о суровом наказании Ванцзи. Этот странный, взбудораживший всё его существо полёт с Лань Сичэнем. Прибытие в Нечистую Юдоль. Не верилось, что произошедшее заняло всего лишь несколько часов. Он только прибыл в другой орден, а ему уже казалось, что Облачные Глубины остались в какой-то иной жизни. Что они были лишь сном — поначалу светлым и радостным, но затем обернувшимся жутким кошмаром. Что всё это случилось не с ним, а с кем-то другим. Это было странное, ирреальное чувство. Вэй Ин устало провёл ладонью по лицу. Всё это время нервы его были взвинчены до предела, и держался он лишь на будоражащих эмоциях. Сейчас же на него накатила дикая, безмерная усталость. Отчаянно захотелось прилечь на скамью и заснуть. Глаза слипались. Голова потяжелела. Сознание утопало в каком-то вязком мареве, словно в болоте. Но спать пока нельзя — он должен дождаться Цзэу-цзюня, который сейчас вместе с Главой Не решает его дальнейшую судьбу. Нужно продержаться ещё немного. Вэй Ин всерьёз опасался, что Чифэн-цзунь не согласится оставить его в Нечистой Юдоли и потребует вернуть в Облачные Глубины. Эта мысль наполняла его душу чувством безысходности и глубокого отчаяния. Вэй Ин не желал туда возвращаться. Не теперь, когда он уже поверил в реальность своего освобождения от того кромешного ада, в котором жил последние полгода. Когда ветер, бивший в лицо во время их с Лань Сичэнем безумного полёта, словно стряхнул с него всю налипшую к нему за последние месяцы грязь. Выдул из его души и тела всю накопившуюся там скверну. Вэй Ин дал себе слово — если Глава Не откажется принять его и Лань Сичэнь решит забрать его с собой обратно в Гусу, то Вэй Ин соберётся с духом и покончит со всем этим разом — просто спрыгнет с меча на обратном пути. Назад он не вернётся при любом раскладе. Ни за что. Он тяжело вздохнул и помассировал ноющие виски. Веки потяжелели, глаза закрылись сами собой. Сквозь всё же захватившую его дрёму Вэй Ин услышал голос дежурившего у кабинета Главы Не адепта: — Не Хао приветствует господина секретаря! Я прошу прощения, но Глава сейчас занят, он беседует с Главой Лань. — Я не отниму у него много времени. Мне нужно лишь подписать финансовый отчёт. Дело не терпит отлагательств. Будь так добр, Не Хао, доложи ему, что это займёт буквально пару минут! — несколько ворчливый, но близкий и родной голос с такими знакомыми нотками недовольства и раздражения ворвался в сознание Вэй Ина, словно гром среди ясного неба. Он мигом пробудился, ещё не до конца понимая, приснилось ему это или нет, и, широко открыв глаза, посмотрел в ту сторону, откуда раздался голос. При виде стоящего у дверей в кабинет Главы Не человека сердце Вэй Ина пропустило удар, а затем забилось как сумасшедшее. Потому что этим человеком был не кто иной, как Цзян Чэн. Шиди заметно вытянулся и возмужал за те почти два года, что они не виделись, и выглядел совсем взрослым. Одет он был в серо-зелёные одеяния ордена Не. Ему не особо шли эти цвета, однако одежда, явно сшитая по фигуре на заказ, была добротной и недешёвой. Волосы Цзяна Чэна были заплетены в косы — так же, как у адептов ордена Не. Осанка его была прямой, держался он уверенно и с достоинством. Весь его облик, а также почтительное обращение юного адепта свидетельствовали о том, что шиди Вэй Ина занимает не последнее место в ордене. Цзян Чэн внимательно и несколько озабоченно вглядывался в бумаги, которые держал в руках. Складка между сурово сдвинутыми бровями, хмурое выражение красивого лица, недовольно поджатые губы — всё это было настолько привычным и родным, что у Вэй Ина перехватило дыхание от переизбытка нахлынувших на него чувств. Ему безумно захотелось вскочить, с криком кинуться к брату, по которому он безмерно соскучился, и крепко прижать его к своей груди. Но тело не слушалось. Ноги стали ватными. Вэй Ин не смог даже подняться со скамьи. Горло перехватило спазмом, и самое большее, на что его хватило, — еле слышно прошептать дрожащими губами: — Цзян… Чэн… Цзян Чэн не мог его услышать, однако словно почувствовал его присутствие. Оторвавшись от изучения документов, он поднял голову и встретился взглядом с Вэй Ином. Брови его изумлённо взлетели. Фиалковые глаза широко распахнулись. Рот приоткрылся в удивлении. Несколько мгновений он стоял, впав в ступор, с неверием глядя на представшую его глазам невозможную картину. Затем несколько раз заторможенно моргнул, будто пытаясь избавиться от наваждения. Не в силах поверить тому, что шисюн ему не почудился. Потом смертельно побледнел — на короткое мгновение Цзян Чэн решил, что Вэй Усянь умер и перед ним сейчас его бестелесный призрак, пришедший попрощаться со своим шиди перед уходом на перерождение. Цзян Чэна настолько сильно потрясла эта мысль, что сердце его чуть не остановилось от горя и ужаса. Однако уже в следующий миг его разум сложил в голове увиденное и то, что сказал Не Хао. «Глава Не беседует с Главой Лань». Значит, Лань Сичэнь сейчас в Нечистой Юдоли и привёз с собой сюда Вэй Усяня! Зачем и почему — об этом Цзян Чэн задумываться не стал. Это было сейчас неважным. Важным был лишь брат, которого он уже даже не мечтал встретить в этой жизни, — живой и здоровый, находящийся совсем близко. Рядом. Здесь! Цзян Чэн взревел так, что его крик, вероятно, был слышен в самом дальнем уголке резиденции: — ВЭЙ УСЯНЬ! — и в несколько шагов преодолев разделяющее их расстояние, сдёрнул Вэй Ина со скамьи и заключил его в неуклюжие, крепкие, горячие объятия. — Вэй Усянь! Ты?!. — Я, а-Чэн, я! — Вэй Ин, судорожно глотая жгучие слёзы, крепко обнял дорогого шиди в ответ.