***
Ближе к полуночи на следующий день, под покрывалом тьмы, Цзян Чэн вернулся на поляну, напряженно оглядываясь вокруг, пытаясь разглядеть знакомую фигуру Лань Ванцзы среди деревьев. Лишь спустя несколько минут он наконец решился заговорить. — Лань Ванцзы? Сбоку раздался шорох одежд, и Ваньинь моментально обернулся, заметив темный силуэт среди деревьев. — Молодой господин Цзян, в такое время вы должны быть в постели, или по крайней мере находиться в своей комнате, — заметил Лань Ванцзы, все же узнав во мраке, лицо молодого человека. В горле у Цзян Чэна застрял ком, но его сердце забилось еще сильнее, а внутри живота взбунтовались бабочки. Он нервно зашептал что-то невразумительное, и Ваньинь отвел взгляд, но затем снова заговорил. — Я заметил, что вы часто приходите сюда медитировать, а мне трудно сосредоточиться во время медитации. Мои мысли беспокоят и отвлекают меня. Лань Ванцзы хмыкнул, вздохнул и кивнул. — Я помогу вам.***
Так начались их ночные встречи на поляне, ставшие регулярным обычаем каждую ночь в течение целой недели. Изначально эти встречи начинались с простых медитаций, когда они сидели рядом, собравшись в тишине под лунным светом. Но постепенно эти встречи превратились в нечто большее — в дружеские беседы, искренние разговоры и моменты истинного взаимопонимания. В течение дня оба вели себя так, словно ничего не происходило, сохраняя иллюзию обыденности в своих обычных занятиях. Однако, когда наступал вечер и ночь падала на землю, их души сходились на поляне, вглядываясь в темноту и разделяя свои самые глубокие мысли и чувства. Эти мгновения становились для них источником истинного утешения и понимания, словно они нашли свое место в этом огромном мире друг у друга. Однако, внутри Цзян Чэна что-то начало меняться. Его сердце билось сильнее, чем до этого, его чувства к Ваньинью расцветали все сильнее и сильнее. Но в то же время он ощущал себя все более угнетенным и утомленным, словно боролся с внутренними демонами, которые не давали ему покоя, а ханахаки начало резать сердце и глотку все сильнее и сильнее. И так, в этом бесконечном танце чувств и эмоций, они продолжали встречаться на поляне, каждую ночь под лунным светом, и каждая встреча приближала их к пониманию себя и друг друга все больше и больше. И спустя какое-то время, Ваньинь нервно кусал губу, перебирая в руках один из тех цветков, что когда-то был в нём, и ожидал прихода Второго Нефрита ордена Гусу Лань. Шелест веток, и он вышел на поляну, еле заметно улыбаясь Цзян Чэну. — Ваньинь, ты кажется хотел что-то обсудить, — проговорил он, прерывая тишину. Юноша кивнул и подошел к нему, опустив взгляд и нервно произнеся: — Я… я с первого дня в Облачных Глубинах заметил тебя, и через пару дней осознал, что питаю к тебе не просто дружеские чувства. Я знаю, что это может показаться странным или даже глупым, но… Я не могу больше скрывать это. Я… Я люблю тебя. Это слово кажется маленьким и недостаточным для того, чтобы выразить все то, что я чувствую, но оно правдиво. Каждый раз, когда я смотрю на тебя, моё сердце начинает бешено биться, и я понимаю, что я не могу больше прятать эти чувства и не могу дальше игнорировать их. Просто… просто хотел, чтобы ты знал. Отвечать не обязательно! Парень протянул цветок, его руки дрожали, и ему было больно видеть, как лицо стоявшего перед ним мужчины мрачнело с каждым его словом. Он не заметил, как тот укусил губу до крови. Но Лань Ванцзы мгновенно улыбнулся, видя волнение на лице Цзян Чэна. Он осторожно взял цветок из его дрожащих рук и спрятал его в рукаве. Затем, с нежностью, он приподнял молодого человека за щеки и поцеловал его в губы, внутренне поражаясь их мягкости. Ваньинь замер, его глаза широко раскрылись от шока, но вскоре он пришел в себя, обняв Лань Ванцзы за шею и отвечая на поцелуй с такой же страстью и нежностью, повторяя за старшим. Спустя несколько мгновений, Цзян Чэн медленно отстранился от Лань Ванцзы, его дыхание стало тяжелым, и он уткнулся лицом в его плечо. — Я… Я совсем не умею, — прошептал он, словно признавая свою неуклюжесть. — Прости. Лань Ванцзы лишь положил руку на спину молодого человека и начал медленно гладить ее. — Ничего, я тебя всему научу, — успокоительно ответил он, словно обещая быть рядом и помочь в любой ситуации. Ваньинь фыркнул, пытаясь скрыть свою смущенную улыбку, закрывая глаза и чувствуя тепло руки Нефрита на своей спине. — Думаю, нам лучше расходиться, скоро рассвет, а ты даже не поспал, — тихо произнес Лань Ванцзы, чуть улыбнувшись.- Спокойной ночи, Ваньинь. Когда Цзян Чэн исчез за деревьями, улыбка на лице Хуаня исчезла. Он достал изо рта лепесток лотоса, сжал его в руке и медленно развернулся, направляясь вглубь леса, чтобы проверить, все ли готово к выполнению того, ради чего он затеял эту игру и обманывал своего Прекрасного Лотоса.