Ежедневник

      Внимательный взгляд Геде́он чувствует на себе перманентно. Откровенно говоря, сейчас он не один, но Эллезар и Элгар поглядывают на верховного мага украдкой, одновременно смущаясь сами, но в то же время не желая смущать его. Странное, жуткое место вывернуло душу наизнанку, явив перед другими самые уязвимые её части. То, что не предназначено для чужих глаз, и то, что сам Геде́он хотел бы забыть — теперь оно всплыло на поверхность вновь, топя в бесконечности вины и боли.       Он прикрывает глаза, отворачиваясь в очень уязвимом, почти неосознаваемом порыве. Разбуженные образы воспоминаний против воли яркими пятнами встают перед внутренним взором. От них никуда не сбежать, как ни старайся, и ослабевшая удавка крепче сжимает горло. Прежде чем он чувствует горячую руку на своём плече.       Фин наблюдал внимательно. Не то чтобы он узнал что-то новое и был удивлён — возвышенная фигура мастера всегда была окутана шлейфом холодной тоски и сожалений. Но одно дело наблюдать за всем со стороны, и совсем другое — погрузиться изнутри, становясь свидетелем того, что не было предназначено чужим глазам. И Геде́он…       Мастер вызывал странные чувства. Как бы Фин ни пытался углубиться и распутать этот клубок, он лишь запутывался сильнее. Однако сейчас видя и осознавая чужую боль и уязвимость, он не смог остаться равнодушен ещё и потому, что рядом были чужаки, кому уж тем более не стоило видеть и знать то, что открылось по велению недоброй воли. И уязвимость мастера захотелось спрятать и скрыть, обернуть в безопасный кокон, где никто не посмеет сделать ему ещё больнее. Поэтому когда они остаются наедине, Фин оказывается рядом. — Мне жаль, что ты прошёл через всё это, — он не слишком хорош в утешениях, и вместо слов за него говорят действия. Горячие руки, обвивающиеся вокруг напряжённого тела, скрывающие в таких же горячих объятиях. — Но это не твоя вина, мой господин. Ты отдал даже больше того, что мог отдать, — он прижимает чужое тело к себе и окутывает своим теплом, стараясь успокоить. — Когда ты стал таким чутким, мой мальчик? — Геде́он натянуто тоскливо посмеялся, удобно устроившись виском на его ключице, обнимая в ответ, устало прикрыв глаза. — Я был наивен, и моя наивность сыграла со мной злую шутку. — Я плох в утешениях, — Фин беззлобно фыркнул. Погладил мастера по белым волосам и оставил сухой поцелуй на макушке. — Но если ты хочешь, я постараюсь выслушать тебя. Ведь ты самоотверженно заботишься о каждом из нас — позволь теперь позаботиться о тебе. — Всё разрушилось фатально, и я разрушился вместе с миром, — не открывая глаз, также тоскливо протянул верховный маг. — Но если ему суждено было восстановиться, то я не могу отстроить себя заново. Моя ошибка стоила слишком дорого, и я боюсь, что могу повторить её. Ведь я не могу исправить последствия, а снова взвалить на себя груз ответственности за горе и разрушения, к которым они приведут, невыносимо. Это сломает меня окончательно, и это не то, что я могу себе позволить. Я слишком слаб, и я не знаю, почему Судьба определила для меня роль, для которой я совершенно не подхожу. — О нет, мой господин, ошибаешься, — Фин криво усмехнулся, бережно прижимая к себе чужое тело, поглаживая по плечам и волосам. — Никто лучше тебя не справится с теми обязанностями, которые ты несёшь. Лишь с таким ответственным альтруистом, как ты, во главе мира у этого самого мира есть хоть какой-то шанс на стабильность и процветание, — он фыркнул, на что Геде́он вымученно посмеялся. — Но ты берёшь на себя так много, — неожиданно даже для себя Фин прошептал с сочувствием и печалью. — Раздели это бремя с кем-то, ведь в случившемся на самом деле нет твоей вины. Точно так же, как ты всё ещё заслуживаешь любви, и Амальгама отдаёт тебе всё, что у неё есть, разве нет?       Геде́он тяжело вздохнул, а Фин хотел добавить что-то ещё. Но вместо этого нахмурился, как будто пытался поймать мысль, но не мог ухватиться за неё, в то время как мастер слегка отстранился, пристально и внимательно глядя в глаза своего ученика. Несколько мгновений они молча и неотрывно смотрели друг на друга, прежде чем их обоих потянуло друг к другу. И Фин слегка склонился, а Геде́он потянулся к нему, и его губы в слабом целомудренном поцелуе коснулись губ Фина. И когда мастер собирался отстраниться, ученик поймал его и удержал, углубив поцелуй.       Геде́он снова прикрыл веки, позволяя волнам умиротворения качать себя. Фин же мягко погладил старшего мага по волосам. Разорвал поцелуй, коснувшись губами скул и поднявшись выше ко лбу, прежде чем вновь заботливо прижал его к своему сердцу, щекой удобно умостившись на макушке. Геде́он мягко улыбнулся, доверчиво расслабившись в чужих руках, в то время как Фин понял, что запутался окончательно. Однако искать выход не было ни сил, ни желания, и он просто отдался на волю момента, закрывая глаза и разделяя близость другого существа.