Ежедневник

      В последние дни перед родами Инной был сам на себя не похож. Молчаливый и задумчивый, и встревоженный. Он почти не выходил из своих покоев, а если и выбирался оттуда, то неизменно следовал за Чиеном и словно бы прятался за его худосочной фигурой, нервно поглаживая живот. Сам Чиен не то чтобы был от этого в восторге (он вообще не был в восторге от всей ситуации), но кажется, он догадывался, с чем была связана такая смена настроения. Инной боялся и искал уверенность и поддержку в невольном партнёре, но что Чиен мог ему дать? Родить за него он точно не сможет, как и гарантировать, что всё пройдёт спокойно и безопасно.       Впрочем, он не прогоняет любовника — за последнее время он вынужден был научиться терпению. Наблюдает внимательно, не столько от беспокойства, впрочем, сколько от понимания, что он будет первым, кому придётся столкнуться с испытанием, ведь так просто Инной его не отпустит. И вся надежда будет только на мастера, который единственный умудряется гармонично регулировать конфликты.       Впрочем, Чиен ошибается в своём прогнозе. Всё происходит ночью, и он просыпается от крика. Вскакивает на постели и непонимающе смотрит вперёд ещё сонным расфокусированным взглядом, прежде чем осознание доходит до него. И он сам не ожидает от себя, но резко срывается с места, вылетая в коридор, видя, что суета потревоженных коллег лишь пробуждается. Поэтому первым влетает в покои Инноя и замирает в абсолютной растерянности.       Инной лежит, полуповернувшись набок. Одной рукой сжимает простынь, второй накрывает живот. Поджимает ноги, но на белой простыне отчётливо расползается кровавое пятно. И он всхлипывает и снова кричит, сжимаясь в комок боли, приводя Чиена в чувство, заставляя чертыхнуться и подскочить ближе, беспомощно пытаясь сделать хоть что-то. — Идиот, ты почему не разбудил сразу как почувствовал, что началось?! — тщательно скрывая тень беспокойства, прошипел он, позволяя опереться на себя. Инной в ответ промычал лишь что-то нечленораздельное, судорожно, тяжело выдыхая.       По счастью, мастер Геде́он уверенно вошёл в комнату вместе с Окой, согласившейся помочь. Чиена, впрочем, тоже никто отпускать не собирался, так что ему пришлось оставаться опорой и с отвращением наблюдать за происходящим. Хорошо хоть пытка не длилась слишком долго, хотя и по ощущениям прошла целая вечность, прежде чем Геде́он вручил измождённому Инною новорожденного мальчика.       Инной сквозь слёзы с нежностью улыбнулся ребёнку, прижимая его к сердцу. Чиен же заглядывал сверху, внимательно рассматривая младенца. Смуглый как он сам и остроухий, похоже, он был больше лесным эльфом чем альвом, отчего отец не сдержал тяжёлый, но смиренный вздох. Что ж, похоже, этой ответственности ему и вправду не избежать, и теперь она с ним очень и очень надолго.