Ежедневник

      Ослабленный после болезни, Орлеандо, даже возродившись, ощущал себя разбитым. Вставать ему всё ещё было тяжко, а голова была будто свинцовой. Единственная радость освещала нелёгкое восстановление князя, и никогда не ощущал он себя целостнее и полнее. И потому в эгоистичном желании не хотел отпускать ундинскую царицу. — Останься, госпожа моего сердца, — горячие ладони осторожно ловили изящные запястья, ничуть не обжигая их. — Без тебя мне станет совсем плохо.       Сумиэс не злилась. Улыбалась мягко, но неизменно загадочно. Её журчащий смех звучал мягким переливом, неся умиротворение, и Орлеандо действительно становилось легче рядом с ней. Поэтому она не уходила и стала почётной гостьей огненного народа. Ведь главная задача целителя — полноценно вылечить пациента, не так ли?       Впрочем, волны её собственной души успокаивались и резонировали с пылким жаром саламандра. За всю свою бесконечно долгую жизнь она никогда не чувствовала себя так спокойно и правильно как рядом с этим мужчиной, и одна мысль покинуть его казалась жестокой и мучительной. И пусть Сумиэс понимала, что рано или поздно это придётся сделать, сейчас она предпочитала не думать об этом.       Большую часть времени царица проводила подле князя. Усмиряла остатки огненной бури, гася мягкими прикосновениями воды. Долгие беседы текли ручьями, сплетаясь в полотно, и князь действительно креп и поправлялся день ото дня. С тоскливой печалью понимая, что миг расставания неизбежен и неумолимо приближается.       Но всё же он будет где-то потом. Сейчас князь и царица были вместе. И голова огненного владыка становилась тяжёлой, и он устало опустил её на плечо водной госпожи. Сумиэс улыбнулась, ласково погладив огненно-рыжие пряди, и склонилась, оставив лёгкий поцелуй на горячем лбу. Прикрыла глаза, позволяя водам прилива качать себя.       Краткое мгновение радости и покоя, разделённое на двоих — и не было богатства ценнее. И пусть всему надлежит закончиться, память о совместном времени они сохранят и пронесут с собой до самого конца.