Ежедневник

      Незримое присутствие я теперь ощущала практически беспрерывно и повсюду. К своему удивлению, привыкла к нему довольно быстро, и беспокойство вызывало, скорее, его отсутствие, когда призрак без предупреждения покидал меня. Впрочем, возвращался он всегда быстро, и свойственная мне тревожность успокаивалась, выдувая из головы плохие мысли, наводняющие за долю секунды.       Так вот, к постоянному присутствию призрака я привыкла, и тот в ответ, кажется, привык ко мне. Мы довольно неплохо поладили, хотя периодически я всё ещё ловила на себе скептичные взгляды, и Гисли ворчал, возмущаясь современными нравами и изменениями. Ну а что ты хотел, мир не стоит на месте, а с твоей смерти, между прочим, прошло почти добрых одиннадцать веков.       Осознание времени одновременно поражало и вгоняло в какую-то экзистенциальную тоску. Казалось бы, одиннадцать веков это так много, но в то же время для призрака они — одно мгновение, щелчок пальцев, переменивший привычный уклад жизни с ног на голову. И всё вокруг в одночасье стало таким чужим и непонятным, словно он был пришельцем с другой планеты. Неудивительно, что мы по-прежнему не всегда друг друга понимали и находили точки соприкосновения. — И если с тобой что-то случится, я ведь даже отомстить за тебя не смогу! — в ворчливом голосе послышалась тоска, и я моргнула, расфокусировано посмотрев на Гисли. Так углубилась в себя, что напрочь потеряла нить разговора.       Я сидела в небольшом придорожном кафе, лениво помешивая ложечкой остывший в чашке чай. Мы объехали уже половину Исландии в поисках злосчастного артефакта, и меланхоличная тоска ни с того ни с сего накрыла меня. И я просто втыкала в одну точку, подперев щёку рукой, теребя беспроводной наушник, с которым мне приходилось ходить всё время, чтобы имитировать разговор по телефону, когда я общалась с Гисли. Что ни говори, а в современной эпохе были свои плюсы, и вместо душевнобольной, разговаривающей с самой собой, окружающие видели во мне очень занятую деловую леди. — Ты бы и так не смог за меня отомстить, — на автомате отозвалась я. — Я ведь чужачка. Не родственница, не жена, не дочь — у тебя не было бы оснований мстить за меня. — Ты была бы моей гостьей, — Гисли не растерялся. — Так что у меня были бы основания взять за тебя ответственность, пока ты пользовалась гостеприимством моего дома. А сейчас я могу лишь беспомощно наблюдать, не в силах ничего сделать, — он недовольно фыркнул, а я перевела на него заинтересованный взгляд.       На языке крутилось множество слов и вопросов. Здесь были мысли и о Вестейне, лучшем друге и побратиме Гисли, месть за которого и стала для него фатальной. Здесь были и вопросы о Тордис, старшей сестре, с которой вообще всё началось ещё тогда, в Норвегии. Однако я лишь пожала плечами и равнодушно спросила: — Почему ты заговорил об этом? Думаешь, меня ожидают проблемы? — Нет, но мне по-прежнему не нравится, что ты путешествуешь одна, и рядом с тобой нет ни отца, ни брата, ни мужа, — сварливо откликнулся призрак. — Ты словно одинокий раненый олень, который так и говорит охотнику «подойди и забери меня». И мне это не нравится. — Вот уж спасибо, — я хотела возмутиться, но вместо этого лишь смешно фыркнула. Патриархальные взгляды Гисли иногда откровенно возмущали, но я не могла винить его за них, учитывая, что для его времени это была абсолютная норма жизни. — А может, внутри меня дремлет неистовая дева щита, и я сама могу отомстить за кого хочешь? — ухмыльнулась, прищурившись, и Гисли одарил меня скептичным взглядом. — Что? Не смотри, что я такая мелкая! Я могу постоять за себя, так что тебе не придётся сгорать со стыда от того, что ты ничего не можешь сделать. — Ты напоминаешь мне Тордис, — призрак покачал головой. — Сестра была такой же склочной своенравной девицей. — Да, а ещё она пыталась отомстить за твою смерть, — я кивнула. — Убить Эйольва ей не удалось, если верить саге о твоей жизни, но вот кастрировать, похоже, да. И я не знаю, какой из позоров хуже, — теперь настала очередь Гисли смешно фыркать, в то время как я подмигнула ему, всё-таки допивая свой чай.       Рядом с призраком было спокойно. Правильно. И я чувствовала такое редкое умиротворение, когда всё идёт так, как должно идти. Пусть это ощущение и было кратковременным, а наше приключение рано или поздно закончится, и Гисли найдёт свой покой, я ни о чём не жалела. И наверно, могла сказать, что здесь и сейчас, в этом придорожном кафе и с остывшим чаем, я была счастлива.