Добрососедские отношения

Признаюсь, я долго не мог решиться пригласить на пикник моих соседей. Как сейчас понимаю, мне мешала исключительная интуиция, присущая всем Вустерам. Исключительная в том смысле, что порой мы исключаем её из многочисленных "за" и "против", когда надо принять решение. Были и другие причины. Я навестил соседей вскоре после случая с аварией. Мистер Геник как будто выкинул из головы историю, стоившую мне несколько бессонных ночей. Его хозяин встретил меня уже не в инвалидном кресле, даже поднялся, когда я вошёл, но по-прежнему выглядел так, что хотелось позвать священника. Я принёс бедняге дживсовскую "Кармиллу", чтобы он не скучал во время болезни, но оказалось, что он уже читал и книга не в его вкусе. Тут-то я и должен был заметить одну странность, точнее, я её заметил, но значения не придал, а стоило бы. Фанни за всё время моего визита слова мне не сказала. Ни одного. Составляла букеты из высохших цветов, которые на прошлой неделе я видел свежими в вазах, и, как будто не видела, что я вошёл, пока не уронила цветок и я не поднял его. Тогда она подняла на меня глаза, поздоровалась, и извинилась, что задумалась. Мне стоило держать этот эпизод в памяти или хотя бы рассказать Дживсу, чтобы он держал, может быть, тогда пикник бы прошёл по-другому, но об этом после. Ваш покорный слуга не желает нарушать цепь повествования ну или как это называется. Она предложила мне помочь ей собрать букет, я согласился и подавал ей сухие и подгнившие стебли, пока наше молчание не стало мне в тягость. Её брат, и мистер Геник, как хороший слуга, не помогали мне, не задавали вопросов, ничего не рассказывали, только следили за нами, с таким видом, будто мы были прелестными детьми, лепящими куличики из грязи. Я отметил, что с некоторых цветов осыпались лепестки, на что Фанни сказала, что так и должно быть, и уверенно вплела в букет и эти палочки. Что-то подсказывало мне, что переходить к пикнику рано. Я поинтересовался, не желают ли они с братом посетить мюзик-холл, после чего пришлось долго объяснять им, что это и чем отличается от театра. Чем дольше я объяснял, тем крепче становилось чувство, что смотрят на меня уже не как на мальчика с куличиками, а как на людоеда. Мне ничего не оставалось, кроме как перевести тему и спросить, как эти двое развлекались дома. Оказалось, вот так же собирали букеты, читали книжки и расставляли по комнатам чучела птиц. И тут я понял, раз Алукардам нравится живая (ну относительно) природа, пикник это как раз самое то! Но может быть, стоит начать с чего-то менее светского. Может быть, стоит для начала познакомить их с Гасси и его тритонами. Или даже сводить их в музей естественной истории. Раз фильма ужасов они не испугались, наверно, и скелетов не испугаются. И потом, это скелеты динозавров, все любят динозавров. И чучела в музее точно есть, я помню, как ребята из клуба украли оттуда лося. Я сам платил за них залог. Я посоветовался на этот счёт с Дживсом и ему больше понравилась идея с музеем. Вот только её исполнение пришлось отложить. Вечером того же дня мне позвонила тётя Далия, она просила навестить её и очень настаивала, чтобы я приехал вместе с невестой. Поскольку я не мог представить, чтобы тётя Агата сама проболталась, оставалось предположить, что слухи курсируют сами, без чьего бы то ни было участия. Я бы сказал, эта мысль немного пугает. Я с чистой совестью предупредил тётушку, что леди Алукард едва ли сможет приехать к ней в ближайшее время, потому как не отходит от постели больного брата. Небольшое преувеличение, но я рассчитывал оно поможет создать нужный эффект. Однако, тётя Далия была настроена более чем решительно. Она заявила, что в таком случае, сама будет рада навестить меня и заодно повидаться с моей соседкой. Она так и сказала, "соседкой". Я понял, что ей известно довольно многое, а ещё, что причина визита едва ли кроется в страстном желании увидеть будущую родственницу. Я боялся предположить, что может скрываться за невинным предлогом, но всей душой надеялся, мне не придётся рисковать свободой ради какого-нибудь особо ценного предмета для коллекции дяди Тома. Я хорошо запомнил случай, когда мне чуть не проломили череп из-за какого-то серебряного молочника! Разумеется, уникального, но свой череп ваш покорный слуга считает значительно уникальнее! Как бы то ни было, старые обиды остались в прошлом. Я дал слово увидеться на неделе. В конце концов, тётя Далия не тётя Агата, решил я тогда, едва ли что-то может пойти не так. Я как мог живописал Алукардам разницу между моими тётями, готовя их к предстоящей встрече. Когда я рассказывал про тётушкино увлечение охотой, лица моих друзей стали несколько напряжёнными, чего я не смог себе объяснить. Я думал отвлечь их историей о сливочнике, который мы с тётей Далией добывали для дядиной коллекции серебра, но мой план очевидно провалился. Скорбные лица Алукардов ясно давали понять, что они очень переживают за бедных зверушек. Я вспомнил, что они ни разу не ели при мне мяса. Даже опасался, что навсегда погубил в их глазах репутацию тёти Далии. Однако они с почтением дослушали, а после граф объявил, что они с сестрой будут рады увидеться с моей достойной родственницей, если она согласится провести встречу в их гостиной. Он бы не стал настраивать, но пока не вполне здоров, чтобы покидать стены своего жилища. Я пообещал передать его слова тётушке. Сказать по правде, пообещав, я надеялся, что бедняга скоро поправится. Я бы с удовольствием навестил тётю Далию и общался бы в её уютной гостиной гораздо охотнее, чем в том склепе, в какой Алукарды превратили свою квартиру. Но со дня аварии улучшений не было, а когда граф начал расспрашивать меня про лондонских юристов, я заподозрил, что дело совсем худо. Конечно, всякое бывает, мало ли для чего нужен юрист? Может быть, мистера Геника сочли виновным в аварии и его надо было выручать, может быть, Алукарды решили не возвращаться в Румынию и всерьёз заинтересовались английскими законами, может быть, графу понравилась идея выдать за меня сестру и он решил разузнать о свадебных контрактах. Не могу сказать, что последний вариант казался мне совсем не привлекательным. Несколько преждевременным, пожалуй, но старушка Фанни мне нравилась, да и сейчас нравится, несмотря на то, что я о ней знаю. Во всяком случае, я бы всерьёз предложил ей пожениться, останься она совсем одна в чужой стране. Но я совсем не хотел, чтобы что-то случилось с бедолагой графом, и мне не хотелось верить, что юрист ему нужен для завещания. Я назвал пару имён, и был рад, что больше мы к этой теме не возвращались. К приезду тёти Далии граф и не думал выздоравливать. Он по-прежнему передвигался в инвалидном кресле и выглядел в точности так же как на следующий день после аварии. То есть, не так плохо как в начале болезни, но я уже несколько раз предлагал перенести встречу и оставлял номера и адреса хороших лондонских врачей (хотел я тогда знать, кто занимался лечением бедняги, не хватало ещё попасть к такому на приём). К моему удивлению, Алукарды не стали менять дату, даже принялись всерьёз готовиться к встречи. Однажды я увидел мистера Геника со свежим номером "Будуара миледи". Едва ли Фанни, с её любовью к платьям времен юности тёти Агаты, заинтересовалась бы модным изданием, не принадлежи оно моей тётушке. За день до встречи я заглянул к моим соседям и увидел, что их обожаемые засохшие цветы в гостиной заменены на свежие, а вместо свечей включена электрическая лампа. Только одна, но в комнате были ещё. Граф объяснил, что ему нужно время, чтобы привыкнуть к яркому свету. Я предложил раздернуть гардины, но моё предложение было отвергнуто и гораздо резче, чем я ожидал. Я вспомнил как кутались мои соседи оба раза, когда я видел их на улице, а Фанни ещё и по дороге к тёте Агате, и не стал настаивать. Ваш покорный слуга предпочитает радоваться солнышку в тёплые летние дни, но не все разделяют его вкусы. Фанни в тот раз не вышла ко мне, хотя я слышал возню в соседней комнате. Должно быть, бедняжка сильно волновалась перед ответственной встречей. Я был удивлён. Тётя Агата не удостоилась никаких приготовлений. Должно быть, Фанни поняла, насколько дорога мне тётя Далия, раз теперь так старалась. Признаюсь, я был тронут. Разумеется, я предупредил тётю о некоторых причудах моих соседей. С неё сталось бы попросить их раздернуть занавески или начать расспрашивать об охотничьих угодьях в Румынии. Кажется, я только больше нужного разжег её любопытство. В гостиную Алукардов тётушка ворвалась подобно штормовой волне, сметающей домик заранее смирившихся со стихией рыбаков. Крепкая розовощекая и громогласная, она моментально заполнила собой всё пространство скромного жилища моих тихих болезненных друзей. Они встретили её с почтением, дружелюбием и обречённостью. По крайней мере, именно это читалось в их церемонных поклонах и печальных улыбках. Только мистер Геник чинно прислуживал, не выражая ни единого чувства, как и полагается образцовому слуге. Вот только если у Дживса всё получалось само собой, этот бедняга как будто пересиливал себя каждую секунду. Не объясню толком, что было не так, но я почти начал опасаться за свою и тётушкину жизни. За свою в большей мере, тётя Далия одолела бы коротышку в два щелчка. Но эта мысль пришла мне в голову не сразу, потому что в первые мгновения я замер с открытым ртом. Фанни больше не казалась чудачкой в наряде своей бабушки! Она была одета в точности как модель с обложки последнего номера "Будуара Миледи". Простое, но элегантное платье до колен, лента и волна Марселя у лба. Только стричься она не стала, оставшиеся волосы были собраны в узел на затылке. Фанни улыбнулась мне и я взял себя в руки, но мне всё равно было неловко, что ей пришлось так расстараться. И во всём её облике было что-то пугающее, вроде как в услужливости мистера Геника. Ну как если бы тётя Агата ни с того ни с сего чмокнула бы меня в щёку и назвала любимым племянником, а потом бы ещё добавила, что я могу не жениться если не хочу, а если хочу, выбрать любую девушку. То есть, вроде бы надо радоваться, а вашему покорному слуге больше всего хочется спрятаться под тумбочкой и не вылезать до конца вечера. - Так чем ты плеснула в глаза нашей Агате? - громыхала тётушка, когда я наконец отвлёкся от тревожных мыслей, - Только не подумай, что я тебя осуждаю, просто не представляю, что нашлось в сумочке у такой тихони! - Ничего, уверяю вас. Я бы не стала ссорить Берти с близкими. - Моя дорогая! - расхохоталась тётушка, - Берти и Агата так близки, что мечтали бы быть друг от друга как можно дальше! Или хочешь сказать, это Берти так постарался, что она третью неделю лечит глазные нервы? Берти, чего ещё я о тебе не знаю? - Боюсь, это моя вина, - неожиданно выручил граф, за что я был ему очень благодарен. О болезни тёти Агаты я знал явно меньше самой тёти Далии, - Я увлекаюсь таксидермией. Что-то из средств могло попасть на одежду сестры, а у вашей родственницы обнаружилась аллергия. Комнату в самом деле украшало несколько чучел птиц, я не уделял им большого внимания, а теперь представил как молчаливый болезненный граф потрошит вечерами мёртвых ворон на глазах у Фанни. Брать что-либо к чаю немедленно расхотелось. - Оооо! В самом деле?! - воодушевилась тётушка, - А я люблю охоту. Могу я при случае привезти сюда пару-тройку лис? - Боюсь, что нет, леди Треверс, только птиц. - Неплохо, но предпочитаю дичь покрупнее! - тётушка принялась рассказывать о своих самых любимых трофеях, а я не знал, хороший ли это поворот. Конечно, я был рад послушать о забавных случаях на охоте, тем более, тётя Далия всегда рассказывает их необычайно живо, но моя тревога от такой неожиданной смены темы только усилилась. Я всё ждал, когда разговор зайдёт о свадьбе, но тётя Далия так и не заговорила о ней весь вечер. Она была дружелюбна и весела, ей почти удалось развеселить моих печальных соседей (даже у мистера Геника пару раз дёрнулся угол рта, когда тётя рассказывала о деревенском музыкальном конкурсе, в его случае это можно считать улыбкой), она, в конце концов, заставила меня забыть об изначальной цели её визита и смеяться вместе с ней. Лишь покинув жилище моих друзей, она уверенно сообщила: - Леди Алукард прелестна, вот только ты на ней не женишься. - Почему?! - почему-то я сразу почувствовал себя оскорблённым. Тётя Далия ещё никогда ничего не запрещала мне так категорично и так спокойно. - Потому что раз она до сих пор ни за кого не вышла, едва ли этого хочет, а её брат не из тех, кто будет уговаривать. Сколько, по-твоему, ей лет? - Тётя Далия, как я мог спросить о таком леди?! - Тебе и спрашивать не надо. Достаточно присмотреться к её фигуре. Ей не меньше тридцати пяти. Не то, чтобы возраст был для меня чем-то принципиальным, но все мои прежние беседы с Фанни немедленно показались мне самому чертовски неуместными. Я чувствовал себя бойким школьником, пытающимся зазвать на свидание супругу директора школы. Разумеется, ничего подобного я себе в те давние годы не позволял, но слышал о таком случае. Он закончился для смельчака беседой с самим директором, поркой и исключением. Грустная история. - А что не так с её фигурой? Ноги стройные... - я покраснел. Наверно, это прозвучало нескромно, к тому же именно ноги Фанни я видел впервые в жизни. - Берти, её талия. Ты даже не застал таких корсетов. - Может быть, в Румынии отстаёт мода? - ухватился я за последнюю надежду. - Может быть. Насколько, по-твоему, может отставать мода? Я не знал, но чувствовал, что допустил немало промахов. - А я водил её в синематограф. И пригласил на пикник. - Води в синематограф, приглашай на пикники, дурачь с ней Агату, раз уж леди Алукард не против, но не рассчитывай на слишком многое. Не переживай! Я, например, рассчитывала, что у графской семьи найдётся старинное серебро, но не увидела даже серебряных пуговиц.