Добрососедские отношения

Дома оказалось, что я ляпнул что-то не то гораздо раньше. Стоило мне проводить семейство Алукард до их двери (оба выглядели неважно, так что я не решился напрашиваться, ребятам точно стоило отдохнуть), и вернуться к себе, я узнал поистине ужасные новости! Тётя Агата звонила мне не меньше десяти раз и расспрашивала Дживса, когда я вернусь, в конце концов, она объявила, что желала бы видеть меня как можно скорее, в компании счастливой нареченной. Мне никогда бы не пришло в голову знакомить Фанни с таким кровожадным чудовищем как тётя Агата. Уже не вспомню в точности, как до этого дошло, совершенно уверен, не я это предложил. Алукарды были у меня с ответным визитом, сидели в самом тёмном углу гостиной, ели сыр с сэндвичей и слушали мою игру на банджо. Словом, несмотря на нависшую надо мной угрозу в виде гнева тёти Агаты, я мужественно исполнял долг гостеприимства. Если вам уже жаль беднягу Бертрама, знайте, что не вы одни пожалели его в сей скорбный час! Мои соседи начали допытываться, здоров ли я, не случилось ли какого-то несчастья, что заставило меня взять в руки банджо, словом, что меня тревожит. Я не выдержал натиска и рассказал как обманул тётю. Рассказал так же, что однажды нанимал актрису с подобной целью чуть было не стал жертвой гнусного шантажа. Тут-то Фанни и спросила: - Ты хотел бы, чтобы я сыграла твою невесту? Я замер с открытым ртом, конечно, я никогда не решился бы просить о подобном даму, с которой мы едва знакомы. Тем более, в присутствии её брата, очевидно пытающегося испепелить меня взглядом. Я ответил, что мне надо подумать и сменил тему. Дело было непростым и мне необходимо было узнать мнение Дживса. Как ни странно, Дживсу эта идея понравилась. Оставалось лишь надеяться, что Фанни ко дню визита не передумает. Разумеется, я предупредил её, что наш путь ведёт в логово чудовища, во всех красках расписал коварство тёти Агаты, но Фанни беспечно заявила, что не боится сварливых старых дев. Я уточнил, что тётя уже во втором браке, чем, кажется, немного разочаровал мою храбрую союзницу. Она спросила, будет ли присутствовать вся семья, должна ли она ехать вместе с братом и насколько официален характер встречи. Я успокоил старушку Фанни, что это всего лишь чаепитие в компании тёти, просто не самой приятной, про брата я ничего не говорил, ни к чему официальному готовиться не нужно. Если нам повезёт, наш визит займёт меньше времени, чем поездка на поезде. Её взгляд нужно было видеть! Она бесстрашно выслушала мои рассказы про тётю Агату, но простое упоминание поезда вызвало у неё настоящую панику. Я даже испугался, что она тут же откажется от всей затеи. Но не такой была старушка Фанни! Она вскоре собралась и сказала: - Мне хотелось бы, чтобы ты отвёз меня на машине. Признаюсь, я надеялся взять с собой Дживса, но просьба была недвусмысленной. Я вспомнил, что Фанни не наняла горничную, чтобы рядом не было незнакомых людей, я оценил, каким большим одолжением было само её предложение ехать, и не стал настаивать. Уговорить графа отпустить со мной его обожаемую сестру оказалось сложнее. Мешая английские слова с румынскими, он взывал к моей дворянской чести, уверял, что его сестра ещё ребёнок, что она нездорова, что вся затея по сути своей бессмысленная авантюра, подвергающая риску и жизнь Штефании, и её репутацию. Я уже готов был согласиться, когда Фанни улыбнулась и сказала "Всё будет хорошо". И буря стихла, будто её не было. Мне оставалось только взять на себя всю ответственность за благополучие юной графини, на всякий случай, ещё поклясться своей честью и добрым именем. Я понял, почему у Фанни нет причин бояться тёти Агаты. Честно скажу, слухи про эксцентричность аристократов с континента всегда казались мне немного преувеличенными. То есть, я сам объяснял Фанни, что встреча с тётей абсолютно неофициального характера, но я не думал, что она воспримет это сообщение настолько буквально. Я всей душой понял Дживса с его щепетильностью, когда увидел Фанни всё в том же платье времен англо-бурской войны и с теми же распущенными локонами, разве что она прицепила к груди какую-то огромную сушеную розу. Как будто мои истории про тётю Агату не произвели вообще никакого впечатления! Моё замешательство Фанни поняла по-своему. Указала на почерневший от времени цветок и сказала : - Наверно, чересчур, но мне с ней спокойнее. Что я мог возразить? Сказал, что для визита к тёте даже слишком скромно, но я не знал, на кого нарвался. - Тем лучше, пусть видит меня без прикрас, - заявила мне Фанни, заворачиваясь в шаль как в кокон. Мне даже стало немного легче, когда зеркало в лифте оказалось занавешенным. Лифтер смущенно объяснил, что буквально час назад кто-то разбил стекло и с минуты на минуту должна приехать полиция для разбирательства. Он сам подозревает ребят с шестого этажа, устроивших вчера вечеринку. Кто бы мог подумать! Бедный лифт пережил все мои вечеринки! Я только надеялся, Алукарды не пожалеют, что поселились в моём районе. Никогда раньше не случалось ничего подобного. На улице потеплело и предложил Фанни ехать с открытым верхом, но она наотрез отказалась и только плотнее закуталась в шаль. Я не стал настаивать. Всю дорогу она молчала и вскоре ваш покорный слуга почувствовал себя беднягой Хаттером из недавнего фильма, с той только разницей, что роль возницы досталась тоже мне. Хотелось сказать самому себе "Берти, дружище, а не отменить ли тебе всю поездку?", но эта мысль пришла мне в голову, когда поворачивать уже было поздно и глупо. К счастью, нам вовремя удалось обогнуть марш движения "Чёрные шорты", так что обошлось без скандала на глазах у Фанни. Но всё же она заметила идиотов в коротких штанах с палками у плеч, и поинтересовалась, кто они. Я объяснил ей, что сэр Родерик Спод и его соратники протестуют против ввоза заграничных корнеплодов, чтобы англичане питались только английским картофелем. Когда Фанни спросила, отчего же они маршируют, а не выращивают картофель, я согласился, что в логике сэра Родерика действительно есть некоторые пробелы. Я понадеялся, мне никогда не придётся знакомить Фанни со всеми особенностями взглядов сэра Спода, не говоря уже о знакомстве с ним лично. И всё же Фанни пару раз оглянулась на них, пока мы отъезжали. Я хотел подбодрить её, и по привычке сказал : - Не бери в голову, старушка! К моему удивлению, она вдруг сдернула шаль и принялась рассматривать свои волосы, как будто по её мнению они должны были немедленно выпасть или что ещё могло с ними случиться. Даже повернула к себе зеркало, но для неё оно высоковато висело и увидеть можно было разве что обивку кресел и салона. Я вообще не понял, к чему весь переполох, пока она не спросила: - Почему ты так назвал меня? Пришлось объяснять иностранке, что в Англии так можно назвать подругу любого возраста, что я ничего плохого не имел ввиду, и она отлично выглядит (тут я приврал, выглядела она всегда немного болезненно), кое-как всё уладил, но Фанни попросила больше не называть её так. Тогда я и выпросил разрешение звать её "Фанни", не называть же собственную невесту "леди Алукард". И тут я снова влип! Она спросила, почему funny, что смешного она сделала. Но хотя бы тут я смог быстро разъяснить. Среди моих друзей уже есть Стефани, которую я зову Стиффи, и лучше я буду сокращать её имя как-то по-другому, чтобы тётя не перепутала. Фанни милостиво позволила, но я всё равно остро чувствовал, что мне не хватает рядом Дживса. Я всё ещё ждал, что худший удар за этот день мне нанесёт тётя Агата, заранее готовился быть униженным в присутствии моей доброй соседки и весь оставшийся путь представлял как буду сохранять остатки достоинства под шквалом упрёков. Так что в гостиную тётушки я входил с причудливой смесью воинственности и страха в душе. Наверно, как-то так и должен чувствовать себя рыцарь перед битвой с чудовищем. А я не сомневался, что мне придется защищать и себя, и Фанни. Однако, в первую очередь, я заметил в поведении тёти не осуждение, а недоумение. Как бы она ни представляла мою невесту, она не ожидала увидеть простоволосую девицу в наряде времен своей молодости. Представляя их друг другу, я взял самый официальный тон, перечислил все титулы одной и второй, какие знал и помнил. Фанни изобразила реверанс эпохи регентства. То есть, я не уверен, что регентства, но выглядело именно так. Тётушке оставалось присесть в точно таком же реверансе и пригласить нас к столу. Я ожидал начала битвы, но вскоре понял, что вместо боевых действий увижу дипломатические переговоры. Или даже игру в теннис. Я почти видел, как они передают друг другу мячик. - Вижу, вы прибыли с континента? - Да, леди Уорплсдон. - Могу я узнать откуда? - Из Румынии, леди Уорплсдон. - Какой далёкий путь вы проделали! Сет-брейк! Мяч вылетает за пределы поля! Повторная подача! - Вы переехали на жительство? Могу я узнать причину? - Не на жительство, нет. Мяч попадает в судью, Бертрама Вустера, и возвращается в игру! - Так вы туристка? Ваше согласие на брак с Берти было спонтанным решением? - Боюсь, не вполне понимаю вас. - Чего же вы не поняли? По-моему, это очень простой вопрос! Вы просто путешествовали и согласились на брак со случайным знакомым? - Мне жаль, если брак вашего племянника с иностранкой вам неприятен, но я не возьму назад однажды данного слова. Один : ноль! Игра становится агрессивной! Судья готов вмешаться! - Я совсем не это имела ввиду, но вся ситуация, согласитесь, выглядит странной. Вы соглашаетесь на брак, будучи в развлекательной поездке, но не объявляете о помолвке, родные вашего жениха узнают о ней случайно. Я даже не знаю, как вы познакомились с моим Берти. - Мои аппаратаменты оказались напротив его. Мне жаль, если я нарушила традиции вашей страны. У нас брак считается делом только жениха и невесты. Берти лишь проявил уважение к моей семье, не разглашая наше решение. Я прошу прощения от нас обоих. Сет-брейк! В перерыве судья подходит к игрокам. - Я как раз хотел попросить у Фанни разрешения дать объявление в газету. - Я совсем не хочу заставлять тебя, Берти. Если в семье твоей невесты такие традиции, ты должен проявить уважение. - Вовсе ни к чему соблюдать их в ущерб английским традициям. Леди Уорплсдон, если для вас это так важно, мы с Берти немедленно объявим о помолвке. - Ну, как я понимаю, свадьба ещё нескоро? Ни к чему торопить события. И потом, вы двое ещё так молоды. - Не так уж молоды... - Глупости, не старьте себя, дорогая! В вашем возрасте свойственно совершать скоропалительные поступки. Вы хотите быть верной своему слову, это очаровательно, но почему бы вам не узнать друг друга получше? Вам некуда торопиться. Мяч снова в игре! - Я уже знаю Берти как достойного джентльмена, и знаю, что он искал невесту, исполняя вашу волю. Два : ноль! - У меня и в мыслях не было, что он воспримет мои слова так серьёзно. Я лишь напомнила ему, что Бог сказал "Плодитесь и размножайтесь". Фанни уронила в чай ложку, которую всё время вертела в руках, и этот звон возвестил о прекращении игры и начале боевых действий. - Так говорила моя золовка, - голос Фанни вдруг зазвучал пугающе глухо, - Она всегда была хрупка и слаба здоровьем. Брат боялся, что она не переживёт родов, и не ночевал с ней, но она повторяла "плодитесь и размножайтесь", она повторяла, пока он не уступил ей. Она сейчас в фамильной крипте. Её так и уложили в гроб, с ребёнком на руках. Не помогли ни врач, ни обряды. Это сильно сказалось на нашей семье. Сильнее, чем вы думаете. Мне не хотелось бы когда-либо ещё слышать её слова. Я сидел красный как рак и даже не мог порадоваться тётиным извинениям. Лучше бы она вывалила на меня свою обычную порцию упрёков, страшно гордясь своей ролью в моём воспитании, чем цедила извинения, но заведя разговор так далеко. Фанни как будто не слушала. Сидела неподвижно, глядя в пустоту, и сухая роза на её груди казалась траурной, и распущенные волосы тоже, и вся она и казалась неживой, как статуя или фотография, или образ из фильма за секунду до того, как загорится свет и всё исчезнет. Почему-то стало жутко. А ещё я чувствовал себя так, будто по ошибке попал в гостиную дамского клуба и ни одно из сказанных здесь слов не предназначалось для моих ушей. Тем временем, я находился у собственной тётки, куда прибыл изображать счастливого жениха. Я должен был, по меньшей мере, сгладить неловкость или перевести тему, но меня хватило только задать вопрос : - Из-за этого вы уехали из Румынии? Не знаю, что бы я делал, если бы Фанни так и продолжала пялиться в пустоту, но она грустно улыбнулась и ответила : - Да, Берти. И из-за этого тоже, - тут на перевела взгляд на тётю Агату, - Леди Уорплсдон, ваш племянник жив. Благословите нас и мы не станем больше отнимать ваше время. С этими словами она опустилась перед тётей на колени и мне ничего не оставалось, как сделать то же самое, хотя мне казалось, обряд должен проходить как-то по-другому, если вообще должен, в наше просвещенное время. Всё же невесту Фанни играла с явным перехлёстом! Она даже вздрогнула, когда тётя благословляла её. Однако деваться было некуда, не стоило упускать хороший шанс ретироваться не усугубляя ситуацию. Вскоре, надевая шляпу перед зеркалом, я увидел за собой лицо тёти, и был поражён. У неё был вид даже не поверженного чудовища, а испуганной маленькой девочки. Мне и в голову не приходило, что весь инцидент окажет на неё такое действие! Кажется, я даже простился с ней теплее, чем обычно. Мы отъезжали, а в зеркале заднего вида ещё долго отражалась тётушка, так и замершая у двери с этим новым странным выражением лица. По дороге домой я думал, где можно было бы отметить с Фанни нашу маленькую победу, возможно, я смог бы однажды затащить её в мюзикхолл или ещё что-нибудь придумать, но как только мы оказались в доме, стало ясно, что все развлечения откладываются. Мистер Геник открыл дверь не надев пиджака, в рубашке с закатанными рукавами, чего Дживс никогда бы себе не позволил. В воздухе пахло уксусом и чем-то ещё, как будто металлическим. Граф полулежал на диване в прихожей, с мокрым полотенцем на голове. Видок у него был такой, что я понял, зачем он вёз с собой гроб. Помню, я ещё спросил : - Что случилось, дружище? А он, глядя больше на сестру, вымученно улыбнулся и пожаловался, что голова разболелась. Фанни начала расспрашивать, может ли она чем-то помочь, но он услал её в комнату. Она пошла как послушная девочка, даже не попрощавшись со мной. Было немного обидно, скажу я вам. Брат же повернулся ко мне и со всей велеречивостью, какую позволял его английский, выразил благодарность, что я вернул его сестру в целости и сохранности. Кажется, до сих пор он всё же не до конца мне доверял. Он даже извинился за то, что заставил поклясться честью и добрым именем. По такому случаю сменил позу на более приличную сидячую. И вот тут я действительно испугался! Полотенце упало и оказалось, что его волосы совершенно седые, хотя ещё вчера были чёрными! Граф заметил моё замешательство и попросил: - Не говорите ей, она встревожится. - Как скажешь, дружище, но, может быть, стоит позвать врача? Выглядишь как-то нездорово. Он обернулся на мистера Геника, о котором я и думать забыл, и тот ответил: - Врач только что ушёл. Графу нужно только немного покоя. Мне ничего не оставалось кроме как попрощаться, хотя чувствовал я себя паршиво, как если бы мог чем-то помочь и прошёл мимо. Я ещё не знал, что ждёт меня дома! Дживса я застал за чисткой одежной щётки. Я и не замечал, что серебро так почернело. Мне вообще представлялось, что предметы, которые сами чистят, чистить не обязательно. Кажется, я даже хотел задать вопрос, но тут понял кое-что странное. Дживс не встретил меня! Был полностью поглощен своим занятьем или какой-то не слишком весёлой мыслью, настолько, что заметил меня только когда щёлкнула задвижка. Только тогда он поднял голову и я увидел, что выглядит он немногим лучше бедняги графа, спасибо, хотя бы не поседел. Он извинился, что не заметил моего прихода, и подошёл повесить мою шляпу, при этом двигался как будто к ногам и рукам ему привязали десятифунтовые гири. Вскоре я заметил, что у него забинтована ладонь, как если бы он упал и ободрал её. Помню своё потрясение. Казалось, Дживс не может заболеть. Что бы ни случалось, он всегда был на посту. Теперь он сам, очевидно, нуждался в моей помощи, а я понятия не имел, что должен делать. Наверно, выглядел я преглупо, потому что Дживс спросил: - Всё в порядке, сэр? - Хотел задать тот же самый вопрос! Какой-то нездоровый у тебя вид, Дживс. - Это ненадолго, сэр. - Рад это слышать. А что с рукой? - Ранена, сэр. Могу я узнать, хорошо ли прошла встреча с леди Уорплсдон? Я постарался говорить как можно бодрее, раз Дживс сам решил не заострять внимание на своём состоянии, должно быть, выглядело немного фальшиво. - Да, неплохо, совсем неплохо. Хотя Фанни, я про леди Алукард, немного перестаралась. Тёте Агате пришлось благословить нас. Но в этом нет ничего страшного, Дживс, потому что Фанни убедила её, что в Румынии не принято объявлять о помолвке и что сама свадьба ещё нескоро. Словом, она молодец, всё прошло гладко! - Рад это слышать, сэр, - по его тону я понял, что мне рано радоваться, - Видите ли, звонил лорд Уорплсдон, очень интересовался, что вы сделали с его женой. - Что же по его мнению я мог сделать с тётей Агатой? Она сама с любым сделает всё что угодно! - Я постарался намекнуть ему, сэр, но, боюсь, он не слушал. Сразу после вашего визита леди Уорплсдон велела немедленно отвезти её в клинику доктора Глоссопа. - Тётя записалась в нервную клинику?! - Именно так, сэр. Признаюсь, я надеялся, что вы прольёте немного света на это незаурядное событие. - Незаурядное - это ещё мягко сказано! - Полностью согласен, сэр. - Фанни пару раз была резковата, но не до такой же степени? Неужели даже слабенький отпор может возыметь на тётю такое действие? - Кто знает, сэр? Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам... - Лучше и не скажешь, Дживс... Граф тоже болен. - В самом деле, сэр? - Дживс поднял обе брови, из чего я сделал вывод, что его удивлению нет предела. - Ну да, он даже вызывал врача. - Я не слышал, чтобы подъезжала скорая помощь, сэр, но признаю, я мог пропустить. - Не обижайся, Дживс, ты тоже неважно выглядишь. Тебе самому не нужен врач? - Уверяю вас, нет, сэр. На всякий случай, я всё же освободил его от обязанностей в тот вечер. Ванну я набрал сам, пришлось с полчаса подождать, чтобы она остыла, но, можно сказать, справился. Что бы кто ни говорил, порой я вполне самостоятелен!