Драко
Драко упал назад, обхватив талию Грейнджер и крепко прижав их друг к другу. Слизь попала на его волосы и прилипла к рукам, но ему было всё равно, потому что Гермиона Грейнджер собиралась сделать то, после чего весь Гриффиндор посчитал бы Обливиэйт благословением, узнай они об этом. Её губы не долго задержались на его губах, спускаясь по шее, вызывая стон. — Я хочу прикоснуться к тебе. — От страсти в её голосе всё тело Драко запылало. Это было всё, чего он хотел, а она так свободно себя предлагала. — Мне нужно почувствовать тебя прямо сейчас. Это противоречило всем инстинктам, но Драко отступил. Что-то не так. Трудно было сосредоточиться, потому что её изящные пальчики потянулись к его брюкам, быстро расстегивая пуговицы и молнию. Член затвердел до боли, и когда пальцы Гермионы коснулись его через боксеры, Драко чуть не перевернул её, вжав в землю, поддавшись животным порывам. Вместо этого Драко отшатнулся и оттолкнул Грейнджер. Теперь, оглядев её со стороны, он понял причину такой резкой смены поведения. Биолюминесцентная слизь светилась вокруг ее губ. Не много, но, как видно, достаточно. Драко прошелся рукавом по своим губам на случай, если с поцелуем сильнодействующее вещество попало и на него. Если он проглотит его, нет никаких сомнений - они будут трахаться до утра. Гермиона, всё ещё находясь под воздействием вещества, бросилась на него, снова чуть не повалив на землю, но он отступил в сторону, направил палочку на её кудрявую голову и пробормотал усыпляющее заклинание. Она рухнула на землю. Драко запустил пальцы в свои волосы и застонал, член всё ещё был твёрдым, добровольно уйти от возбужденной гриффиндорки было сейчас смерти подобно. — Из-за тебя я умру, маленькая грязнокровка. Собрав пузырьки со слизью, Драко наклонился и подхватил её. Он мог перенести Грейнджер с помощью магии, но ему нравилось чувствовать, как она прижимается к нему. Она уткнулась лицом ему в грудь, и он был вынужден признать, что во сне она выглядела чертовски очаровательно, как котёнок без когтей. Он наклонился и поцеловал её в лоб, позволив себе украсть это крошечное удовольствие. — Завтра ты возненавидишь себя за это. — Прошептал он ей в волосы. — И тогда ты неправильно истолкуешь мои действия. Ты поверишь, что я остановился, потому что решил поступить правильно. — Он вздохнул, наслаждаясь весом девушки в своих объятиях. — Но я остановился только потому, что наш первый раз не должен произойти под воздействием наркотических веществ. У тебя будет ясный взгляд, ты будешь знать, что это я внутри тебя. И ты не сможешь винить в этом никого, кроме себя. Гермиона в ответ мило сонно вздохнула, её кудри каскадом упали на лицо, скрывая его, пока Драко возвращался к хижине Хагрида.Драко
После выхода из Запретного леса Драко передал потерявшую сознание Грейнджер в руки Хагрида. — Что случилось? — У полувеликана хватило наглости подозрительно сузить глаза, глядя на Драко. — Она случайно проглотила слизь. — Драко не стал вдаваться в подробности, развернулся и направился к замку, предполагая, что Хагрид передаст Грейнджер эльфам, чтобы те перенесли её в общежитие. Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, изменилось ли обвиняющее выражение лица. Ему было всё равно, что о нём думает какой-то полукровка. После душа, где он очистил биолюминесцентную слизь с волос и тела, Драко рухнул в постель и, не теряя времени, подрочил, думая о Грейнджер. Он представил, что бы произошло, если бы он принял её предложение. Представил вид её золотистой кожи в лунном свете, когда он снимет с неё одежду, представил, как она запрокидывает голову, когда он погружается в неё, как влажный жар окутывает его. Он чувствовал, что тонет от одной этой мысли. Он достиг оргазма, а затем воспользовался палочкой, чтобы привести себя в порядок. После он откинулся на подушки и попытался уснуть, но желание всё ещё мучило его. Это не имело смысла. Тридцать минут спустя, после второй дрочки, Драко разозлился ещё больше, когда желание не утихло. Его живот напрягся и запульсировал почти болезненно. Он почти снова потянулся, чтобы подрочить в третий раз, неслыханный подвиг даже для его уровня сексуального влечения, когда ахнул от осознания. Грейнджер так и не сняла заклинание, использованное в конце дуэли, то, что их связывало. Оно всё ещё скользило у него в груди, когда Драко сосредоточился в поисках доказательства. Они были связаны всё это время. Хотя сейчас связь была слабой, держалась на волоске. Это было не его желание… это было желание Грейнджер. Грязнокровка не понимала магию, которую использовала. Он задавался вопросом, где она вообще её обнаружила. Обычно чистокровные семьи оберегали свои самые важные обряды, заклятия и традиции, хранимые в гримуарах во тьме книжных полок. Эти знания были не из тех, что можно было почерпнуть даже в Запретной секции библиотеки Хогвартса. Играть с этим видом магии, позволять ей сидеть внутри себя, значило вступить в опасную игру. Его мать предупреждала об этом с ранних лет. Магия Души не просто связывала людей. Только пустив корни, она уже не хотела высвобождаться. Ей нравилось поддерживать эту связь, она жаждала её. Если бы Драко слишком долго играл с этим, магия бы обернулась против него и поглотила, как Адское пламя Грейнджер, о котором она предупреждала. Но Малфой не смог удержаться от того, чтобы немного пощипать магию, поиграть с ней. В этой игре он полностью контролировал ситуацию, поскольку был единственным, кто понимал её правила. Если он мог чувствовать желание Грейнджер, то мог управлять им, необходимо только сосредоточиться. Всё, что нужно было сделать, это укрепить связь, которую она установила, и создать небольшую… иллюзию. Он ухмыльнулся, вызывая в воображении нужный образ и бормоча заклинание себе под нос. — Anima Vinculum.Гермиона
Гермиона заворочалась на простынях, резко открыв глаза, и увидела тёмную комнату. Потребовалось время, чтобы сориентироваться в обстановке и понять, что вокруг привычная спальня. Воспоминания о произошедшем в Запретном лесу не заставили себя долго ждать, а стыд уж тем более. Она поцеловала Драко Малфоя. Снова. Казалось, чувство стыда должно было утихнуть, но он разъедал её изнутри, заставляя чувствовать себя так, словно она предала всех своих друзей, живых и мёртвых. Этот поцелуй случился под воздействием наркотиков, но от того не стал менее реальным. Воспоминание о его губах призраком пронеслось по её телу. Вкус его кожи, солёный и сладкий, танцевал на языке. Как она вернулась в башню Гриффиндора? Последнее, что она помнила, - Драко был прижат к земле, а затем мир погрузился во тьму. Должно быть, он применил к ней усыпляющее заклинание. И это было не в духе Малфоя. Почему он не воспользовался ситуацией? Вместо того, чтобы продолжить (она ведь почти умоляла, Мерлин), он оттолкнул её с таким взглядом, будто за ним гнались дементоры. Почему Малфой не завладел её телом, не втоптал в землю, не показал, какой грязной она была для него на самом деле? Это не соответствовало его характеру. Одно было понятно точно: он сделал это не по доброте душевной. Слизеринец играл в свои игры с улыбкой; скрытый мотив стал картой в его рукаве, которую он раскроет, когда она меньше всего будет ждать. Может, он хотел, чтобы она ему доверяла… Гермиона фыркнула от этой бредовой мысли. Хуже всего было то, что действие слизи всё ещё сказывалось на её организме. И так будет ещё несколько часов. Эта мысль не утешала, потому что был только один способ избавиться от проблемы. Пульсация продолжалась почти час, доводя до изнеможения, пока что-то не шевельнулось в глубине её сознания. Мощная и такая соблазнительная мысль. Она боролась с этим, уже зная, чем всё обернётся. Но всё равно её глаза были крепко зажмурены, когда образ возник в мыслях против воли, будто она больше не имела над собой власти. — Привет, Грейнджер, — прошептал Драко в её подсознании. Воображение нарисовало его так точно, что он выглядел почти настоящим, как будто она могла протянуть руку и дотронуться до него. Не в силах сопротивляться наваждению, она протянула руку и коснулась его плеча. Испугавшись, Гермиона отпрянула. — Это кажется таким реальным. — Слизь, — сказал образ, хотя и ухмыльнулся, словно лгал. — Она разрушает твой разум, твоё чувство реальности. Она всё ещё управляет тобой. Не отрицай. Я чувствую это. Потребность. Голод. Это не пройдёт в ближайшее время, если ты ничего не предпримешь. Гермиона отошла от него. Даже во сне Малфой заставлял быть настороже. Но далеко уйти не удалось. Ногами она ударилась о что-то твёрдое, и упала, остановленная креслом. Всё вокруг было туманным и тёмным, пустым морем, в котором не было ничего, кроме неё, Малфоя и кресла. Малфой выглядел не так официально, как в реальной жизни: без рубашки, в пижамных штанах, низко сидящих на бедра, подчеркивающих V-образную форму косых мышц. Светлые пряди шелковистых волос разметались в разные стороны, укладываясь из привычной строгой причёски в более мягкую. Гермиона старалась не смотреть на его тело, но глаза делали это против её воли. Драко был немного худощав, с накачанными мышцами и удивительно широкими плечами. Алебастровая кожа сияла, словно созданная по прихоти каким-то богом, почти достигнувшим совершенства. Рельефный торс, натренированный квиддичем, резко контрастировал с чужеродным шрамом, рассекающим его посередине — жёстокий пережиток Сектумсемпры, занимающий большую часть груди. Что ещё хуже, тёмный изуродованный след пересекал его предплечье, отвратительный даже сейчас. После смерти Волдеморта прошло несколько месяцев, а Тёмная метка всё ещё оставалась на месте, хоть и побледнела. Несмотря на то, что она должна была отталкивать, Гермиона не могла отвести взгляд от Драко, казалось, он пришёл к ней прямо из постели. — У тебя нет рубашки? — заметила Гермиона. — У тебя тоже не самый изысканный вид, — сказал он, оглядывая с ног до головы с кривой ухмылкой. На ней была огромная футболка Hello Kitty, потрёпанная и поношенная, в паре со спортивными шортами, такими маленькими, что они исчезали под подолом футболки. Драко подошёл ближе, на его губах играла злая улыбка. Он выглядел дьяволом до мозга костей, мастером лжи, готовым вонзить зубы в желанную плоть. Возбуждение нарастало, прокладывая себе путь по её коже. Гермионе следовало бы открыть глаза и проснуться, выкинуть этот образ из головы, но она обнаружила, что не хочет этого. На этот раз искушение было слишком сильным, чтобы сопротивляться. Драко опустился, положив одну руку ей на колени. Они разошлись по команде вопреки здравому смыслу, и он воспользовался возможностью просунуть руки под её колени и потянул вниз, позволяя её телу скользнуть ровно настолько, чтобы спина выгнулась, открывая идеальный доступ. — Позволь мне помочь с твоей проблемой, Грейнджер. Гермиона попыталась отказаться, но не смогла его оттолкнуть. Она провела рукой по лицу, не в силах без стыда смотреть на его победную ухмылку. Даже во сне это было похоже на поражение. — Я не кусаюсь, — он поднял её футболку до талии. — Если ты этого не хочешь… я не собираюсь начинать, пока ты меня не попросишь. Мне нужно услышать это от тебя. Она сделала один долгий вдох и медленно выдохнула, признавая поражение, уставившись в потолок. — Я, чёрт возьми, хочу, чтобы ты это сделал, так что просто продолжай в том же духе, придурок, пока я не нашла кого-нибудь другого. Он ухмыльнулся, направил палочку на её шорты, пробормотал заклинание, и они исчезли. Драко резко вдохнул, окинув взглядом обнаженное тело. Конечно, он знает заклинание, от которого исчезает одежда , подумала она, чувствуя, как щеки запылали под его взглядом. — Ты восхитительна. Внутри неё всё сжалось от паники. Гермиона никогда не делала этого в реальной жизни. Она сделала несколько минетов, но её партнеры были либо слишком незрелыми, либо слишком эгоистичными, чтобы ответить взаимностью. Конечно, ей всегда было любопытно, и обычно она была за эксперименты. Но голодный взгляд, которым одарил её Драко, словно хотел поглотить, заставил почувствовать себя распростертой, с содранной кожей, обнажающей бурлящую под ней кровь. Её руки дрожали, и Драко заметил это. Он протянул ладонь и положил сверху, чтобы успокоить, одновременно наклонившись и поцеловав местечко на внутренней стороне её бедра, чуть ниже колена. — Это всего лишь сон. Бояться нечего. Это успокоило. Он был прав. Это не было реальностью. Её разум создал это соблазнительное место, навеянное воздействием слизи. Что может случиться, если она предастся фантазиям? Кто знает, понравится ли ей это? Когда ещё её разум вызвал бы образ настолько реальный, что подушечки его пальцев обжигали бёдра, губы воспламеняли нервные окончания, когда он целовал всё выше и выше? Может быть, это избавило бы её безрезультатных размышлений в реальности. Сдавшись, она расслабилась, позволив своему желанию взять верх. Гермиона схватилась за края футболки и задрала её повыше. В ответ Драко ухмыльнулся, приоткрыв рот и опустив язык, чтобы попробовать её кожу на вкус. Его губы двигались в мучительном темпе, пока она почти не закричала от отчаяния. Когда Драко, наконец, коснулся клитора, горячего, влажного и пульсирующего, она запустила пальцы в его шелковистые волосы, не в силах остановить своё тело, прижимающееся к его рту. Это было чертовски фантастично. Сначала он дразнил её. Лёгкий поцелуй. Нежное движение языка. Пытка была невыносимой. — Пожалуйста… — ей хотелось утонуть где-нибудь в озере. — Пожалуйста, Малфой. — Мм, — промурлыкал он. По её телу побежали мурашки и она задрожала. — Звук твоей мольбы куда слаще, чем я мог себе представить. Его руки обхватили её спину и потянули вперёд, язык сделал одно плавное движение от влагалища до клитора, и мир вокруг потемнел. Потребность была обжигающей, слишком сильной. Гермиона продержалась всего несколько минут в плену его языка, прежде чем мир вокруг неё взорвался, а тело задрожало. После этого она рухнула в кресло, кости стали как желе. Драко встал и провел пальцем по губам, а затем отправил его в рот, чтобы почувствовать вкус. — Как мёд. У тебя вкус того, что мне не следовало бы пробовать. — Его довольное выражение лица выглядело почти реальным, но она была слишком растеряна, чтобы спустить футболку или сомкнуть ноги. Он окинул голодным взглядом её обнажённое тело. — Ты можешь идти, — сказала Гермиона. Теперь, когда пульсирующая потребность прошла, она предпочла бы, чтобы он покинул её мечту наяву. Будь проклят грёбаный слизняк за то, что вызвал в воображении свою глупую ухмыляющуюся рожу. — Никаких манер, маленькая ведьма. Я покажу тебе, как надо.… Драко, огромное спасибо за то, что подарил мне лучший оргазм в моей жизни. — Драко приложил руку к груди. — О, ты слишком добра, Грейнджер. Я готов добровольно вылизывать твою восхитительную киску, когда ты захочешь. — Он опустил руку, бросив последний оценивающий взгляд вверх и вниз по её телу. — А теперь, когда мы закончили, мы оба можем идти спать. Он щёлкнул пальцем, и изображение исчезло. Гермиона открыла глаза, её ноги еще сильнее запутались в простынях. Одна рука поднялась и вытерла капельки пота со лба. Она прерывисто вздохнула. Внезапный холод пробежал по её телу от его последних слов. Он произнёс их так, как будто… как будто… Её желудок сжался при мысли о том, что это могло быть реально. О Драко, видящем, как она охотно раздвигает ноги, слышащем, как она произносит его имя в бесконтрольной нужде. Нет, уверяла она себя, Драко никак не мог создать волшебную мечту наяву, настолько мощную, настолько осязаемую, что она всё ещё чувствовала, как его пальцы впиваются в мягкую кожу её бедра. Если только она не упустила что-то важное. Она слишком устала, чтобы что-либо анализировать, и последнее, о чём она подумала, прежде чем погрузиться в сон, было то, что Драко из сна был прав… Она только что испытала лучший оргазм в своей жизни.Драко
Розвуд протянул руку, и Драко поднял десять аккуратно наполненных флаконов. Когда рука профессора сомкнулась на них, Драко сжал пальцы крепче, отказываясь отпускать. Розвуд поднял бровь в немом вопросе и посмотрел на Драко, на мгновение сбросив доброжелательную маску, и Малфой понял, что недооценил профессора Защиты. Он всегда думал о нём как о слабоумном дураке, но в этих глазах было что-то холодное. Предупреждение, угроза. — Я надеюсь, вы сможете проявить … сознательность в отношении своей отработки в Запретном лесу. Я ожидаю, что чистокровный слизеринец вроде вас сможет сохранить несколько секретов. — Конечно, — ответил Драко, но не выпустил флаконы. — Однако мне любопытно. Что вы планируете делать со слизью? Есть только три способа, которыми вы можете это использовать, и все они незаконны. Я сомневаюсь, что Министерство одобрило бы это начинание. Глаза Розвуда стали ещё холоднее, темные, как пещеры. Он наклонил голову, словно забавляясь чем-то, чего Драко не понимал. Инстинкты Драко обострились, он впервые за несколько месяцев почувствовал опасность. — Если твой отец не сказал тебе, значит, он решил, что тебе не нужно знать. Драко выпустил флаконы и отступил назад. — Мой отец... — И я не хочу разочаровывать его. Думаю, ты тоже. Драко сомкнул губы, чувствуя на себе взгляд отца даже несмотря на то, что он находился в камере Министерства. Что он задумал? Зная его, можно было предположить, что он плетёт хитроумный заговор. — Если вы хотели, чтобы об этом никто не знал, то зачем позволили Хагриду отдать нам карту, и зачем привлекать Грейнджер? — Хагрид — не проблема. Я нашёл драконье яйцо и разрешил ему оставить его у себя за несколько услуг, и заверил, что всё происходит по законным каналам. — Убедить Грейнджер будет не так просто. Розвуд кивнул. Его глаза блеснули, как будто его интерес к гриффиндорке простирался дальше учебного курса. Этот взгляд заставил Драко напрячься, одобрение от такого человека было больше похоже на яд. — Постарайтесь донести до мисс Грейнджер серьёзность ситуации. Драко подавил желание вытащить палочку и произнести несколько болезненных проклятий. Маленькая ведьма была его, знала она об этом или нет. Никто другой не имел права манипулировать ею. Пожалуйста, Драко , — простонала она, широко раскрыв глаза и умоляя, капая влагой ему на язык. Это была самая сексуальная вещь, которую он когда-либо слышал. Её вкус всё ещё оставался у него во рту, несмотря на то, что он был ненастоящим. Он несколько раз проделывал то же самое с Пэнси, но никогда не наслаждался этим так, как прошлой ночью. Аромат, мягкость. Драко ничего так не желал, как снова зарыться лицом в её маленькую киску, но на этот раз по-настоящему. Он сделал бы это только для того, чтобы услышать её тихие всхлипы, почувствовать, как дрожат её бёдра, увидеть её обнажённой и удовлетворённой. И у этого грёбаного ничтожества, похожего на поганку, хватило наглости высказать завуалированную угрозу Гермионе Грейнджер. Он имел наглость запугивать его именем отца, как будто не Драко был наследником Малфоев. Сила — это не просто талант к магии. Это было имя. Это была кровь. Это были связи. Иногда людям нужно было напоминать об их статусе в иерархии. — Слушай внимательно, — Драко сделал шаг вперёд. Он с большим удовольствием отметил, что Розвуд быстро отступил. — Если ты ещё раз упомянешь при мне моего отца как угрозу, ты останешься без работы. Может, я и твой ученик, но ты забыл, кто я на самом деле. Одна жалоба от меня, и твоё следующее преподавательское занятие будет в трущобах. Ухмылка Розвуда погасла. Он был ненамного старше их. В нём чувствовались молодость и неопытность, вероятно, ему было чуть за двадцать. Было очевидно, что он новичок в игре. Манипулирование змеёй - опасное хобби. Если ты не знаешь, что делаешь, тебя укусят. — Я всего лишь выполняю приказы, мистер Малфой. — Холодность вернулась в его глаза, лишь ненадолго затуманенная страхом. — Это предупреждение, а не угроза, и оно исходит не от меня. Я вижу, как вы смотрите на мисс Грейнджер, как следите за каждым её движением. Я не дурак. Я знаю, чего вы пытаетесь добиться от неё… и я вас не виню. Она замечательная, несмотря на статус крови. Умная и талантливая, прекрасный маленький трофей для постели богатого мужчины.… Итак, если вы хотите сохранить её невредимой, тогда вам нужно последовать моему совету: держите её рядом и заставляйте молчать, потому что есть несколько опасных людей, которые захотят забрать ваш трофей и разбить его вдребезги. Розвуд вышел из класса прежде, чем Драко успел ответить, задержавшись в дверях лишь для того, чтобы нанести последний удар. — Мне нужно, чтобы вы собрали яд акромантула во время второй отработки. Розвуд ушёл, оставив Драко тихо кипеть. Достать яд акромантула было сложнее, чем жабью слизь, но Драко заботило не это. Нет, по-настоящему беспокоило молчание Грейнджер. Расчётливый слизеринец видел ценность в секретах, но храбрый гриффиндорец мог быть безрассудным, когда дело доходило до правильных поступков. Розвуд был прав. Если Драко не мог заставить Грейнджер молчать, нужно держать её рядом. Потому что надвигалась буря. Малфой побывал в достаточном количестве таких ситуаций, чтобы почувствовать, когда меняется ветер.