***
Девушка в машину садится и дверь захлопывает громко, к окну отворачивается. Не забыла она про происшествие сегодняшнее. Ничто ей забыть не даст, прочти ничто. Виктория же садится спокойно и машину заводит, поглядывая на зеркало, где видит отражение Марьяны и ее недовольную мордочку. — Что случилось, родная? — ласково спрашивает Виктория, выезжая на дорогу и разворачивается. Одной рукой ведёт машину, а вторую на ляжку девушки кладет, сжимает ощутимо через край джинсы и выше поднимается, а Марьяна тем временем воздух глотает. — Не знала я, что вы настолько похотливы, — руку ее сбрасывает и отворачивается корпусом всем, не давая Вике и шанса дотронуться до нее. — Марьян, я серьезно, что случилось? — не отрывая взгляда от дороги, говорит женщина, свободную руку на плечо кладет и поворачивает ее к себе. — У вас муж есть, Виктория Германовна, вот у него и спрашивайте, — видеть сцену на кухне она точно не могла, тогда остаётся обычная светская беседа с утра. Тогда внутри Вики холодеет все, что будет, если Марьяна про инцидент этот узнает? — Марьяна, не неси чушь. — Ну да, меня слушать не интересно, потому что я чушь несу, а его интересно, — Романова выведет из себя любого и всегда спокойная Виктория Германовна тоже дала слабину. Она с треском остановила машину на пол пути к пункту назначения и рукой потянулась к голове Марьяны. Ее рука зарылась в рыжие локоны и сжала их до крика девушки, а после приблизилась к лицу Марьяны, что так часто дышала, а сердце заходилось в бешеном ритме. — Слушай, Романова, если ты ещё не поняла, то да, это пока мой законный муж и если ты не прекратишь вести себя как ребенок, то прямо сейчас я высажу тебя из этой машины и домой ты пойдешь пешком! — выпалила на одном дыхании женщина, срываясь на крик, а на глазах Марьяны виднелась пелена, что была вызвана слезами. Она попыталась отстраниться от женщины, но та не давала, держала мертвой хваткой. Виктория пыталась поймать глаза на против, но они постоянно бегали. Райдос бесило то, что сейчас она причиняет ей боль. Она причиняет боль тому, кого любит всем своим гнилым сердцем. — Прости, такого больше не повторится, — она ослабевает хватку и притягивает девушки к себе. Они соприкасаются лбами. Виктория чувствует тяжёлое дыхание напротив и видит манящие губы. Она наклоняется ближе и захватывает в плен нижнюю губу, плавно переходя к верхней. Языком обводит и проникает внутрь, встречаясь с языком Марьяны. Девушка приоткрывает рот шире и засасывает губу женщины. Поцелуй медленный, размеренный, в нем нет ни капли грубости, что была ранее, а лишь нежность и сладость внутри, которая разливается внизу живота с каждой новой минутой, проведенной в руках Виктории. — Нам ехать надо. Виктория отстраняется, а Марьяна лишь головой трясет в знак согласия и выпрямляется, голову отворачивая, большим пальцем по раскрасневшимся губам ведёт и улыбается глупо. Райдос замечает, она замечает все, что с Марьяной связано, но именно этот момент вызвал в ней волну возбуждения и она снова руку свою кладет, только выше намного, чем в прошлый раз. С силой надавливает на место пульсирующее, а из Романовой стон гортанный вырывается. Девушка ноги хочет свести, но массивная руку Виктории не даёт ей этого сделать. — Вика…- на выдохе начинает Марьяна, когда пальцы женщины сделали два круговых движения вокруг клитора через грубую ткань. — Не нужно сейчас… — Ты сама-то в это веришь? — она смеётся и ширинку со звуком расстёгивает, рукой внутрь зарываясь. Виктория тоже до ужаса возбуждена, но понимает она, что сейчас даже остановиться второй раз негде и лучше наслаждение Марьяна получит, нежели она. — Сними их к чертовой матери, — ругается Райдос, а Романова подчиняется: куртку растегивает, джинсы и трусы вниз стягивает. Секунда и Марьяна холодные пальцы на складках своих чувствует, глаза прикрывает, а щеки от стыда и стеснения пылают. Она стонет в голос, когда рука снова по клитору проходится, направляясь к проходу. Вике даже не нужны слюни, чтобы проникнуть в такое податливое тело. Ей показалось, что из Марьяны и так вышли все имеющиеся соки. Виктория сдержаться не может и заворачивает куда-то, где местность открытая совсем, но ей плевать. Она так возбуждена, что готова накинуться на Романову в секунду любую. Она за подбородок ее берет и в губы впивается, а Марьяна легла на нее почти, тереться промежностью начинает. Один палец внутрь проникает, растягивать начинает, а после темп набирать. Романова в плечо Вики вцепилась и стонет, как сука последняя, а Райдос нравится слушать ее. Со вчерашнего вечера ее стоны — это самый любимый звук женщины. — Громче, родная, — палец второй добавляет и вдалбливаться начинает, а получается это с характерным чавкающим звуком. — Громче! — требует Виктория, закусывая участок шеи Романовой, а та кричит уже, к краю подходит, но тут Райдос палец вынимает и в губы напротив врезается. Марьяна разочарованно вздыхает, промежностью потираясь. — И это я похотливая? — смеется женщина, круги выводя. — Я думаю, что три пальца будет в самый раз, — Виктория рывком насаживает Марьяну, а та вскрикнуть не успела, как женщина двигаться начала. Толчки были больные, совсем не приносящие удовольствия. — Вик, больно, — хныкала Романова, руками о стекло машины оперевшись. — Вика, Вик, очень больно, — пыталась достучаться до женщины Марьяна, но получалось плохо. Та лишь усмехнулась и шею напротив поцелуями покрывала. Ноги у Марьяны задрожали, слезы из глаз брызнули, а вскоре и обмякла она в руках женщины, голову свою ей на плечо кладя. А Виктория пальцы свои вытащила и об обивку обтерла. — Мы до работы так не доедем, дорогая, слезай, — Марьяне казалось, что Вика и в принципе не заметила ее состояния и как она болезненно слазила с нее. Усевшись, Марьяна оделась и голову сразу к окну повернула, глаза прикрывая, пыталась дыхание свое утихомирить. А Вика машину заводит и взгляд на Романову бросает. Волосы прилипли ко лбу, грудь со скоростью поднимается и опускается, ее немного потряхивает, а Виктория смотрит и налюбоваться своими деяниями не может. — Приехали, — спустя минут десять оглашает Райдос и Марьяну за плечо трясет. — Родная, ты слышала меня? — Да, выхожу, — девушка дверцу захлопывает и взгляд свой на огромное здание устремляет, в окнах которого лучи солнца отражаются. — Что мы будем делать? — заходя в постройку, спрашивает Романова. — Ты — ничего, а мне нужно кое-что подписать, — говорит Райдос. Она открывает дверь своего кабинета. Виктория ждёт, пока Марьяна первая зайдет. Раньше она тут никогда не была: панорамные окна, кактус, рабочий стол. Романова не увидела ничего примечательного и хотела уже сесть, пока не заметила на одной из полок с какими-то бумагами, свое потерянное несколько месяцев назад парео, которое она так любила и которое носила летом на пляж. Виктория обратила на это внимание. — Откуда оно у тебя? — в недоумении спрашивает девушка, беря в руки атласную ткань. — Ты забыла в машине отца. — И ты его забрала? — смеётся Марьяна и к Вике подходит, заглядывает в ее глаза, а там ни капли стыда, лишь чертики пляшут. — Я себя удовлетворяла, вдыхая твои духи и вспоминая, как ты ходила в нем почти без одежды. У Марьяны щеки румянцем залились и она быстро сложило его, убирая на место. Теперь смеялась Виктория, громко и хотела подойти, поцеловать, посадить на свой стол и сбросить все бумаги к чертям собачим, но в дверь постучали. — Виктория Германовна, я принесла документы на подпись, — раздался ласковый, слишком уж приторный голосок. — Кристина, можешь зайти, — дверь открывается и в кабинет входит худая высокая блондинка с накаченной грудью и в слишком короткой юбке. Казалось, что эта девушка даже не заметила Марьяну, что уселась на диван рядом, уставившись на эту противоречивую картину: Виктория сидит за своим столом и ручку в руку берет, а блондинка эта грудью к ней наклоняется и улыбается, да так, что тошнить Марьяну начинает. Кристина эта трется о руку Виктории, которая подписывает какой-то договор и глаза на сидящую Романову поднимает, а на рядом стоящую даже внимание не обращает. Райдос папку закрывает и в руки отдает. — Принеси зелёный чай без сахара, а мне кофе, — обращается она к девушке, а та уходит недовольная. Виктория встаёт со своего места и к Марьяне идет, рядом присаживаясь и голову на плечо кладет. — Ты бумажки подписываешь, серьезно? — Их должен подписывать твой отец, а так, как я его доверенное лицо, то делаю это за него, — она улыбается и за руку девушку берет, к губам своим подносит, оставляя мокрый поцелуй. — Не надо, зайдет щас твоя ненаглядная, — руку отдергивает и в крест их складвает. — Она слишком вульгарна. — Хочешь уволю? — мурлычет Вика, рукой под кофту лезет. Ее немного шершавые пальцы нежную кожу задевают и край лифчика обводят. Губами по шее ведёт, мочки уха достигая, закусывает-подразнивает. — Не нужно лишать работы кого-то ради меня. — Ты смешная такая, — улыбается Виктория, последний поцелуй на щеке оставляет и отстраняется во время. — Чай и кофе, — Марьяна заметила перемену в лице Вики. Оно стало стальное, не читаемое и абсолютно пустое. — Спасибо, — сухо произносит Райдос и бесцеремонно Кристину за дверь выпроваживает. А потом взгляд полный любви на Марьяну переводит, чашку ей протягивая. — Вот это перемены, Виктория Германовна, — смеётся Романова, делая глоток. — Когда делаешь лично, вкуснее получается. Вика снова рядом садится и улыбается глупо. За последние десять лет, как помнит Виктория, она так улыбалась только несколько раз: вчера и сегодня. Промежуток небольшой, но ей хотелось, чтобы минуты их уединения не заканчивались никогда. — Я разведусь, обещаю, — прокручивает Вика в своей голове, мысль эту вслух не произнося. Боится, что порыв собьет. — Тебе поступать скоро, — вспомнила Райдос и сразу заметила улыбку на лице девушки рядом. Она была рада, рада тому, что скоро съедет и будет жить своей жизнью без Вики. Но это лишь мысли женщины, на самом же деле Марьяна думала лишь о том, что когда-нибудь она купит квартиру, куда будет приезжать Вика и девушка совсем не задумывается о том, что она разводиться собирается. Да, ее не устраивает то, что Виктория Райдос делит постель не только с ней, но так же она понимает, что поделать с этим ничего нельзя и огорчается. — Да, медицинский. — Будешь лечить меня в старости, — смеётся Вика и кофе свой отпивает. — Я буду с тобой до старости, — от этой мысли губы девушки растягиваются от уха до уха. Она ставит свою чашку на стеклянный газетный столик и руками своими талию Виктории обвивает, голову кладя на плечо. — Стой, — в груди у старшей разрастается тепло и она встаёт, закрывает дверь на ключ и ставит свой бокал туда же, куда и Марьяна ранее. Женщина на диванчик этот ложится и Романову на себя тянет, чтобы та на грудь вздымающуюся легла. Райдос рукой в локоны рыжие зарывается, волосы через пальцы пропуская. Лицо Марьяны спрятано в изгибе шеи, руки на талии покоятся, спину поглаживая. — Ты только не усни. Женщина смеётся и слышит сладкое сопение под ухом, и усмехается иронии такой. Она на бок аккуратно поворачивается и на лбу поцелуй оставляет, сжимая в своих крепких руках ее хрупкое тело. А на столе телефон запищал. Гаджет не Виктории, но до жути интересно, кто же ей пишет? Велика вероятность, что это Ирина, подруга, но как сказала ранее Марьяна, она занята. Райдос на локтях приподнимается и до столика достает. Телефон включает и разблокировать пытается. — Дата рождения? — она думает с минуты и быстро эту идею отметает, начиная перебирать в голове. Ничего не подходило: дни рождения, даты праздников, случайный набор цифр и даже от одного до шести! Тогда-то Виктория вспоминать начала, что больше всего любит Марьяна? И вспомнила, ввела дату, которая бросает молодую девушку в дрожь и слезы — дата смерти матери. В тот момент женщине грустно стала от того, что никогда не интересовалась как она умерла, по какой причине и как сильно Марьяна ее любила. Даже Андрей никогда и ничего не рассказывал, оба будто играли в молчанку, когда Виктория хоть о чем-то хотела узнать. Она заходит в соц.сеть, из которой пришло сообщение. Имя отправителя: Константин Гецати. Сообщение: Здравствуй, прекрасная девушка. Надеюсь, ты помнишь меня, в день нашего знакомства ты была немного пьяна. Да, я преуменьшаю) Хотел бы встретиться, может сегодня вечером? Тогда Виктория с абсолютным спокойным лицом проштудировала его аккаунт и узнала, что ему двадцать один год, он учится в МГУ и мечтает стать урологом. — Не парень, а мечта, — закатывает глаза Виктория и пытается справиться с нарастающей злобой внутри. Она отложила телефон и сильнее прижала к себе Романову.***
— Родная, вставай, — шептала на ушко Райдос, носом терлась о ее щеку. — Нам пора домой. — Ещё пять минут, — Марьяна отвернулась от нее и уткнулась лицом в обивку дивана. На улице уже темно и везде горят фонари. Андрей звонил сотни раз и спрашивал, когда девушки вернутся домой, на что Вика каждый час отвечала: «Дорогой, Марьяне слишком понравился мой диван, а я ещё не закончила с документами». Говоря это, она слегка посмеивалась, глядя на лежавшую под боком девушку. — Нет, домой пора, вставай, — Виктория рывком поднялась, от чего Марьяна подскочила на месте и нахмурила лицо, разглядывала место своего прибывания. — Могла бы сделать это аккуратнее, — ворчит девушка и поднимается на ноги, чуть пошатываясь. — Могла, но ты тогда продолжила бы спать, — усмехается Вика и к девушке подходит, подбородок поддевая рукой, тянет ее к себе. Губы Марьяны податливые после сна и ленивые до жути. Женщина ее к столу прижимает, свободной рукой за талию придерживает и сжимает ощутимо. — Перед смертью не надышишься, — смеётся Марьяна в губы напротив, чувствуя, как Виктория с силой прижимает ее к себе и чувствует буквально, как сильно не хочет она отпускать. — Тебе писал кто-то, пока ты спала, — отчеканила женщина и отстранилась, а Марьяна телефон в руки берет и обратно на диван садится. Сообщения от папы, Иры и от Кости. Виктория внимательно на реакцию девушки смотрит, стол в руках сжимая. Романовой нужно отдать должное, она беспристрастно в экран смотрит, печатая что-то. — Ну что? — Ира гулять зовёт, — враньё, Виктория больше всего ненавидит, что ей врут, но молчит. — Пойдешь? — Конечно. Марьяна куртку надевает и они из кабинета выходят. Девушка в приподнятом настроении, а Вика, как туча — пасмурная. Райдос взгляда от дороги не отводит, зубы сжимая, чтобы гадость какую не выплюнуть. А Марьяна на окне что-то выводит, улыбаясь глупо. — Там потом останутся твои следы и придется ехать на мойку, — осаждает женщина и на окно взгляд бросает. — Я сотру, — грустно девушка проговаривает и стирать собирается, когда Вика ее останавливает. На стекле нарисовано сердечка, а внутри ее имя. — Не нужно. — Остановишь здесь? — Марьяна снова улыбается и на парк указывает. — Ира ждёт, — отвечает на немой вопрос. — Конечно, — скрепя зубами говорит и машину паркует. Марьяна без зазрения совести, прям под фонарем к лицу Вики приближается и целует, губу нижнюю засасывая, а Виктория руку свою ей на голову кладет, ближе тянет. — Я недолго. — Хорошо. Марьяна выходит и ждёт, пока Райдос отъедет, машет ей в след. А Виктория на приличном расстоянии и знает, что лучше было бы поговорить, но не выдерживает и разворачивается, в тени останавливаясь. Наблюдает противную картину: Марьяна по дороге идёт к этому Гецати, что цветы в правой руке держит. Сначала разговаривают, а потом она принимает букет и они по асфальту идут к лавочке ближайшей. Тогда Вика в гневе на газ резво нажимает и с места своего уезжает, написать Романовой собирается. «Не задерживайся, я ждать буду».