Колыбельная семи морей

Кристофер стоял на капитанском мостике, руками оперевшись на фальшборт. Ночь стояла тёплая, по очертаниям корабля и шедшей рябью поверхности воды струилось холодное лунное сияние, смешиваясь с тёплым светом развешанных по палубе фонарей. Ветер, гнавший «Гидру» дальше в открытое море, на борту почти не ощущался, идя вровень с кораблём. Прикрыв глаза от вдруг навалившейся усталости, капитан вслушался в окружавшие его звуки. Тяжелые шаги пиратов по деревянной палубе, их негромкие разговоры между собой, с акцентами и на чистом английском, морские песни в три хриплых голоса, кое-где пропускавшие ноты; команды Чонина, ведшего корабль мимо скалистой береговой линии, и отзывавшийся на его голос скрип реев и такелажа; шум волн, ударявшихся где-то снизу о борт. Да, он бы ни за какие сокровища не променял бы возможность слышать и ощущать это день за днём. Год рабства на Барбадосе, казалось, только больше распалил жажду. В конце каждого изнуряющего дня, проведённого на сахарных плантациях, Кристофер из последних сил взбирался на холм, что негласно означал конец допустимо возможных передвижений для рабов, и провожал закаты. Он страстно желал опуститься в соленые воды вместе с заходящим солнцем, и в тайне от самого себя, стремившегося любой ценой выжить в адских условиях плантаторского рабства, Кристофер готов был даже утонуть, как и небесное светило, лишь бы ощутить прохладные воды на прожжённой солнцем коже снова. Будучи ещё мальчишкой, родившемся в небольшом английском городке на побережье, Кристофер берёг в душе мечту о морских просторах и пересекавших их парусниках. Обучение в элитной навигационной школе, служба юнгой на паруснике «Елизавета» в спокойных водах родины, повышение и передовая театра военно-морских действий у Новой Англии. Затем наступил 1680 год, и звезда удачи для Кристофера закатилась за горизонт. Быстрое внезапное нападение на испанские суда и так же стремительно надвигавшееся поражение заставили капитана одного из английских кораблей, на котором служил Кристофер, бросить общий строй в попытке бегства. Битва закончилась победой английского флота, а за попытку побега капитан вместе с матросами, в числе которых оказались Кристофер, Феликс и Минхо, были сосланы на Барбадос в качестве наказания за предательство. И в моменты тревоги, боязни за жизнь, нахлынувших смертоносным ураганом на спокойные воды сознания Кристофера, он всегда шёл к морю. И море приветливо заглушало все мысли своей обширной палитрой звуков, очищало шумом прибоя и заново диктовало в нём ритм сопротивления всем невзгодам, сбитый до этого с привычной колеи. — Он всегда такой задумчивый перед бурей, – донеслось до слуха капитана. Вынырнув из воспоминаний, Кристофер всмотрелся в горизонт. «Гидра» отошёл от Нассау на достаточное расстояние, но продолжал идти вдоль береговой линии Нью-Провиденс. — Иногда мне кажется, что он не из нашего мира, – ответил другой пират. Кажется, то был их плотник, Джереми Питт. — Наш капитан словно дорогое вино, – вторил им старый кок, хромавший на левую деревянную ногу, – не каждому дано испробовать всю спрятанную изысканность. — А ну за работу, подхалимы несчастные! Выйдем в открытое море – тогда наговоритесь, и то я ещё подумаю над этим, – тут же рядом оказался Феликс, за ним со шканцев спустился и Минхо. Образовавшаяся небольшая группка пиратов смирно замерла на местах, а увидев за спиной квартирмейстера грозную фигуру старпома, поспешила занять себя делом. Кристофер устало улыбнулся. Он помнил Феликса и Минхо ещё наивными и полными надежд мальчишками, только начавших службу флоту и короне с горевшими предвкушением взглядами. Год рабства, побег и то, какими вынудило их стать занятие пиратством, сделало их характеры, как загоревшая кожа, огрубевшими и покрытыми сетью шрамов. — Боцмана всё же не хватает команде, господа, – а меж тем разговоры среди пиратов, из которых выпитый за день грог выветриться до конца не успел, не прекращались. — И что же, – Минхо вышел вперёд, чеканя каждый шаг, эхом разлетавшийся по шкафуту. Старпом подошёл к плотнику, и только тогда Джереми увидел за напускным спокойствием опасный огонёк, промелькнувший в недобро уставившихся на него глазах, – у вас есть кандидат на эту должность? Молчание повисло над кораблём, и лишь шум волн тогда был слышен. Довольный произведённым эффектом, Минхо направился обратно к шканцам. — Среди нас таких нет, – рабочая возня снова заполнила борт, кто-то из пиратов робко продолжил, – но ещё в Нассау всё ходили разговоры, что об одном талантливом боцмане. Он будто бы в одиночку починил весь такелаж «Шторма» в своё время. — А, – откликнулся Феликс, расцепив сложённые за спиной в замок руки, только чтобы расслабленно скрестить их на груди, – слышал эту байку. Мы ещё только сами учились, как «Гидрой» управлять, – квартирмейстер повернулся к Минхо, – помнишь? Кристофер подошёл ближе к фальшборту у спуска со шканцев. Он хорошо помнил, как стремительно разнеслась по пиратским базам эта невероятная история. Тогда его собственная, еще не во всех аспектах пиратства опытная команда нуждалась в мастерах своего дела. Но знавшие люди уверили, что заполучить того боцмана так же легко, как попасть в царство Нептуна и вернуться оттуда живым. — Да, что-то было такое, – небрежно ответил старпом, – мы тогда через пару месяцев Чонина по совету одного старого дьявола наняли. — Так и что же про того боцмана? – крикнул со шканцев Чонин. Лоцман неотрывно следил за прибрежными водами, через которые проводил корабль, но поза выдавала его напряжение. — Слышали мы от Рида, а тот от Сэма, а тот узнал от Билли, – продолжил пират, но под грозными взглядами старших офицеров перешёл к сути: – услыхали пьяную болтовню стражников форта, что тот боцман и большая часть его команды уже полгода как гниют в темницах. — Странно, – протянул Минхо, – давно бы уже на виселице болтались, с чего они их так маринуют долго. — Так ведь с Нассау и близлежащих английских островов увезли давно всех судей от греха подальше, а губернатор не вправе сам судить заключённых, – в разговор включился Кристофер. – Понятно тогда, почему вся стража стеклась в форт. — Имя хоть у этого бесценного боцмана есть? – Феликс выглядел заинтересованным. Как ответственный за хозяйственное оснащение корабля, а, в отсутствие у них боцмана, ещё и техническим состоянием корабля, квартирмейстер был заинтересован в ценных кадрах. — Да фамилия у него какая-то… чудная. Пират силился вспомнить. К его потугам присоединились и другие, но каким знаменитым ни был тот боцман, имени его вспомнить никто не мог. Спустя несколько минут отчаянных потуг, запал команды понемногу начал спадать, как вдруг снова заговорил плотник. — Я не помню, как в точности звучала его фамилия, – почесал спутанные кудри Питт, нахмурившись. – То ли Ханг, то ли Хуан… — Хван! Хван Хёнджин! Команда обернулась на Чонина. Лоцмана лихорадило. Он стоял, ухватившись за борт шканцев побелевшими пальцами, как мраморное изваяние, наклонившись к пиратам так, что почти падал. В широко распахнутых глазах бурлило отчаяние, а по лицу вниз к шее градом стекал пот. Само существо Чонина сейчас походило на шторм, самую страшную бурю, развернувшуюся в душе и обрушившуюся наружу. Лоцман медленно оторвался от борта, чтобы обхватить сначала самого себя за руки, а потом дрожавшими ладонями провести по онемевшему лицу и зарыться в волосы, до боли сжимая их у корней. В следующий момент оцепенение словно спало с Чонина, и он обезумевшей фурией в несколько шагов подлетел к капитану. — Это он, это Хёнджин, он ещё жив! Помнишь, в конце прошлого октября все только и говорили о том, как «Шторм» и другие корабли потопили, а оставшихся в живых взяли в плен? Помнишь? – Чонин быстро бормотал, словно борясь с собственным волнением и страхом снова опоздать, вцепившись в камзол Кристофера. – Я думал, он мёртв, мёртв. А он жив! Он выжил! Прошу тебя, умоляю, за всю мою верную службу тебе… — Чонин. — Нет, выслушай! – капитан пытался отнять от себя лоцмана, но тот не давался. – Мы вместе начинали службу. Помнишь старого дьявола, по его рекомендациям ты меня нанял? А мы с Хёнджином вдвоём начинали под его флагом. Умоляю, мне больше не нужно выплачивать долю… — Чонин! Кристофер схватил лоцмана за плечи и легко встряхнул. Чонин замолчал, жадно хватая рот воздухом, в уголках глаз слезами застыла мольба. — Мы достанем его, – капитан уверенно внушал лоцману, – слышишь? Вытащим даже из петли и перережем при этом всю стражу, если понадобится, да, бандиты? На последних словах капитан обратился к команде, собравшуюся к тому времени у шканцев, и пираты дружно скандировали ему в ответ. Лунный свет издевательски нырял сквозь решетки крохотного оконца под потолком и нарочито медленно плыл по стене, накладывая на узника длинные тени. Будто одних решёток ему не хватало. Молодой человек, коего за полугодовой щетиной и взлохмаченными, почти что седыми волосами теперь было не узнать, безвольно лежал на холодном полу своей темницы и наблюдал за неторопливыми танцами теней. По засохшей на щеке грязи стекла одинокая капелька, смешиваясь со стекавшим потом. Он не мог смириться. Он терпел боль в мышцах от постоянного напряжения во всем теле, просто не мог позволить себе расслабиться. Он знал, там, на морском дне, ему уготована могила, но он чувствовал, что ещё не время. Каждый день у стражников, бросавших ему хлебный огрызок в крохотное оконце под потолком, он спрашивал, когда же суд, сколько ему здесь сидеть. Но каждый день те лишь смеялись в его перекошенное от яркого солнечного света лицо и уходили, не ответив. Хёнджин прокусывал губы до крови. Он измотал сам себя, проживая суд и собственную смертную казнь в мыслях раз за разом, но так за шесть месяцев и не подготовился. К такому невозможно быть готовым. Ногу свело судорогой. Хёнджин зажмурился до звёзд перед глазами, уши на мгновение заложило, и он не сразу заметил шум, разрезавший ночную тишину. Сквозь поволоку слёз пират увидел в тусклом лунном свете осыпавшуюся с потолка пыль, стена под боком вздрогнула. Ещё одно мгновение спустя старый форт содрогнулся, грохот пушечных выстрелов звенел в ушах. Хёнджин не знал, куда ему деться от обрушивавшихся стен, как совсем рядом прогремел еще один выстрел, и в воздух поднялось облако пыли. Сквозь звон Хёнджин расслышал гвалт толпы. Похоже, то были остальные заключённые, волей судьбы освобождённые из английского плена. Пират чувствовал, как проваливался в темноту. Последним, что он помнил, была чужая крепкая хватка на плече. — Поворот! Стаксель-шкот травить! Гика-шкот выбрать! Со шканцев снова зазвучали команды лоцмана. Слова капитана вселили в Чонина уверенность, и он взял себя в руки, вернувшись к управлению кораблём, хотя ладони все ещё заходились мелкой дрожью. Побывав на многих кораблях, лоцман привык верить только своему клинку, и снова довериться другой человеческой душе стало тяжелейшим испытанием. Годы службы в команде «Гидры» сделали одного из самых молодых и талантливых лоцманов всех семи морей снова озорным мальчишкой, открытой книгой, историей, которую теперь все смогли прочесть. Горящие жаждой глаза изучали чужие карты, а мгновение спустя те летели за борт под аккомпанемент вздохов команды от перехватившего дыхания. Считаные дни, и одна за другой уникальные, и оттого бесценные карты морского дна растягивались под длинными пальцами лоцмана. Чонин снова чувствовал себя живым. Вгрызайся и бери от мира всё, что пожелаешь, с голодным взглядом и острыми зубами. Так однажды ему сказал Хёнджин. — Корабль по правый галс! Из мыслей лоцмана выдернул крик с вороньего гнезда. Кристофер, не покидавший Чонина с того момента, как «Гидра» совершил поворот обратно в сторону Нью-Провиденс, достал подзорную трубу и всмотрелся в береговую линию Нассау. Начало светать. — Похож на «Лахезис», – со шкафута поднялся Минхо, – в темноте не разобрать. Борт неизвестного корабля озарился короткими вспышками пушечных залпов. «Гидра» находился почти в двух милях от Нассау, но даже с такого расстояния видны были разрушения, выпавшие на долю старого форта. Внезапность нападения застала стражу врасплох, а потому неизвестный корабль обстрелял форт, снеся многочисленными залпами большую часть восточной стены, там, где находились темницы, и к берегу уже спешило несколько шлюпок. — Черт, – к команде присоединился Феликс, – а не там ли были казематы? Кристофер тут же обернулся на лоцмана. Чонин снова бледнел на глазах, буравив взглядом полуразрушенный форт Нассау. На плечо легла чужая тёплая рука, мягко заземлившая клокотавшую внутри истерику, но сил в тот момент не было даже повернуться. Глаза были прикованы к одним лишь стенам форта, окутанным вздымавшимся к самым флагам облакам пыли. — В шлюпах прибавилось народу, – всматриваясь в рассветный полумрак в подзорную трубу, говорил Минхо. – Я слышал, в камерах форта была добрая часть команды «Разящего», их корабль почти что близнец «Лахезис». Похоже, они наконец пришли за своими. — Думаешь, они могли и остатки команды «Шторма» с собой прихватить? – Феликс хмуро смотрел на отплывавший от форта корабль. — Если там ещё было кого брать, – старпом сложил трубу и повернулся к капитану, ожидая приказа. — Подойдём проверить – и можем напороться на огонь форта, – тихо, будто мыслил вслух квартирмейстер, – уж к нашему приходу они успеют подготовиться. На шканцах повисла тишина. Каждый хмуро обдумывал дальнейшие действия, и буквально каждый возможный вариант не сулил ничего хорошего, одни риски для команды и корабля. Чонин с медленно потухавшей надеждой смотрел на хмурых пиратов, ожидая их слова как приговор. Даже остальная команда притихла, столпившись на шкафуте. — В этом нет нужды, – капитан, не отводя взгляда от корабля, передал подзорную трубу Чонину. Лоцман с остервенелой жадностью вырвал из рук капитана прибор и лихорадочно всмотрелся вдаль. Пара мгновений, и с его губ сорвался отчаянный вздох облегчения. Кристофер довольно ухмыльнулся и обратился к уже ждавшей приказов команде: — Паруса на ветер! Курс на корабль, начинаем преследование! «Гидра» снова пришёл в движение. Оправдывая название корабля, команда, как единый организм, слаженно заработала. Словно десятки голов одного чудища, пираты сновали по палубе, то меняя направление реев, то стягивая снасти. Солнце уже показалось над морем, окрасив паруса, поймавшие утренний бриз, в золотой. Но спустя несколько часов погони, когда колокол уже пробил полуденную рынду, от былого энтузиазма почти ничего не осталось. Чонин вёл корабль за «Разящим» строго на расстоянии трёх миль, нервно подглядывая на капитана, не проронившего почти ни слова с момента начала преследования. Команда так же не разделяла уверенности капитана в столь долгом путешествии. — Уж скоро до Кубы доплывем такими темпами! — Сколько можно ползти за ними?! Мы что, трусы последние? То с одной, то с другой части корабля раздавались недовольные возгласы. Пираты неохотнее выполняли команды, лавируя с курсом «Разящего». Постепенно идея заполучить ценного боцмана казалось не такой уж и блестящей. — Крис, – аккуратно начал Минхо, опасаясь за настроение команды, – что-то мне подсказывает, что никогда ещё пираты столь долго за добычей не плыли. — Считаешь нападение на своих же, на пиратов, сойдёт нам с рук? – прошипел капитан. – Я сам не в восторге от ситуации, но брать «Разящего» абордажем точно нельзя. — Ещё несколько часов таких морских прогулок, и мы вчетвером окажемся болтающимися на реях! Кристофер злобно сверкнул глазами в сторону старпома и хотел осечь неповиновение, но внимание привлёк крик вахтенного с вороньего гнезда: — Человек за бортом! Как вдруг с другой части корабля раздался второй окрик. — «Лахезис» справа по борту! — Боже, что за день такой, – измученно процедил Минхо. Старпом направился к лестнице со шканцев, чтобы подготовить шлюп, но на его пути возник Феликс. – Они устраивают пиратскую вечеринку, а нас не известили? — Похоже на то, – улыбка капитана больше походила на оскал. Он обратился к Чонину: – Успеем подобрать твоего друга раньше них? — Нет, – чересчур резко ответил лоцман, – даже если мы спустимся под ветер, их курс лучше нашего. Чонин крепче сжал штурвал. В то же мгновение взгляд, подобный голодной акуле, метнулся к стремительно приближавшемуся «Лахезис». — Но мы ещё посмотрим, – в глазах лоцмана снова загорелся азартный огонёк. Резко рванув штурвал, Чонин прокричал: – Брасопить реи! Спускаемся под ветер, курс бейдевинд! Насквозь пропитавшийся морской водой, Хёнджин резким порывом пришёл в сознание, будто выброшенная на берег рыба. Пират с хрипом откашливал соленую воду и с большим усилием открыл глаза, о чем вскоре пожалел. По направленным на него десяткам остервенелых взглядов, в которых не доставало одной детали, пират понял, что очнулся уже на другом корабле. «Да сколько можно», измученно подумал он, уронив тяжелую голову обратно на заботливо подложенный под неё свернутый кафтан. Всё же попытавшись встать, Хёнджин испытал неудачу, почувствовав грубую хватку на плечах, удерживавшую его от всяких неосторожных движений. Привалившись обратно на фальшборт корабля, Хёнджин стал в ответ разглядывать столпившихся вокруг него пиратов. Бандиты разных мастей и расцветки с хитрыми оскалами, а кое-где даже с сочувствием и плохо скрытым, хотя, может, и с совсем не скрываемым интересом глазели на диковинку. А на что-то дикое Хёнджин в тот момент был больше всего похож: в ободранных временем и последними злоключениями рубахе и широких штанах, с гнездом на голове и редкой, но уже достаточно длинной бородкой. Сам усмехнувшись своему положению, Хёнджин сглотнул с болью в разъеденном морской солью горле. — И ради этого, – кто-то из толпы пиратов нарочито брезгливо выделил последнее слово, – мы изменили курс? — Тихо! – к Хёнджину вышел невысокий пират, присевший прямо перед ним. – Утереть им нос было делом чести. Пират разглядывал Хёнджина с неподдельным интересом, и если на остальную шайку ему было плевать, то под взглядом их капитана становилось неуютно. Сочившаяся из всего его существа сила сбивала с толку и не давала поднять голову слишком высоко. — Где я? – хрипло проговорил Хван, слова давались еще тяжелее. Воспоминания прошедших суток болезненными всполохами открывались где-то в сознании. С чего он вдруг стал так жизненно необходим уже второй пиратской команде? — Добро пожаловать на «Лахезис»! Пират широко расставил руки в приветственном жесте, обводя взглядом корабль и команду. Со всех сторон послышались смешки. И по не самым добрым оскалам Хёнджин догадывался, что свою главную задачу для них: обеспечить пиратам первенство над другими, он сполна выполнил, а значит, вскоре его могло ждать увлекательное путешествие обратно в море, как это произошло на борту «Разящего». Словно слыша мысли новоприбывшего, капитан «Лахезис» будто нарочно пытался сделать всё равно наоборот. Молодой пират одним мимолетным взглядом приказал поднять Хёнджина на ноги. Полгода без нормальной пищи и всякого движения сделали своё дело, и Хван едва не рухнул плашмя на деревянную поверхность палубы, но сжавшаяся, словно тиски, хватка вокруг плечей стала ещё сильнее, не дав упасть. Губы молодого капитана растянулись в доброжелательной улыбке. Он играючи облокотился на фальшборт, переваливаясь через него так, что в любую секунду мог полететь прямиком в море, но то ли природные ловкость и опыт, то ли ангел хранитель оберегали его от падения. — Так, и, – заинтересованно протянул капитан, – кто ты такой? На кой черт «Разящий» тебя сначала вызволил из плена, а потом выбросил, как пустую бутылка рома? Хёнджин молчал. Ни на один из вопросов у него не было ответов. На кой черт его спасли, а потом сами же чуть не убили? Да Нептун их знает. Возможно, в суете хватали всех заключённых, боясь пропустить кого-то из своих, а потом просто избавились от лишних. А, может, признали в нём, возможно, последнюю частичку команды «Шторма» – бывшего годом ранее первым конкурентом «Разящего» за выживание. Хотя, что было взять с пиратов? В бассейне Карибского моря всякая логика пропадала по щелчку пальцев, стоило кому-то усомниться в её надобности, уж Хёнджин это успел понять. Что касалось первого вопроса… Хёнджин стал сомневаться, что знал на него ответ. Да, он оставался жалким морским разбойником, ждавшим полгода своей участи в старом форте, но тот, кем он являлся до этого, скорее всего погиб еще до пленения. Даже имя ушло на дно вместе с прошлой жизнью, унесённое вместе с обломками «Шторма», и пирату было страшно снова им называться. — Сначала представься ты, – нечеловечески сиплый голос, в котором Хёнджин не узнал сам себя, неуверенно, и в то же время жестко вырвался из глотки. — Как тебе будет угодно, – молодой капитан изобразил поклон по всем правилам этикета. – Меня зовут Хан Джисон, я капитан «Лахезис». Слышал о таком? Хёнджин слышал. И даже вспомнил Джисона. Команда «Шторма» редко заходила в порты, а потому каждая вылазка на берег ценилась и оставалась в памяти надолго. То было пару-тройку лет назад, молодой и упрямый капитан «Лахезис» уже успел на тот момент заставить других уважать себя. Тогда Хёнджин переживал расставание со старым другом, заливая тоску грогом, когда в трактире появилась команда «Лахезис». Боцман не разделял ни восторг, ни диаметрально противоположную ненависть к юному пирату, на такие сильные эмоции его, казалось, больше ничто не могло развести. Хёнджин лишь считал, что, будучи капитаном, тот мог работать и лучше. — Слышал, – прочистив горло, ответил Хван. – Но чтобы полный прагматизма капитан вдруг стал менять курс и подбирать на борт балласт, – слабые намёки на силы наконец появились, и пират смог встать прямо без посторонней помощи, – вижу впервые. — А ты разве балласт? – капитан сократил между ними расстояние, хитро сощурив глаза, а у Хёнджина даже не было сил отстраниться. — Это уже тебе решать. Джисон громко рассмеялся, снова облокотившись о фальшборт, команда с охотой разделила веселье капитана, и палуба разразилась общим хохотом. — Ты мне понравился, не буду врать, – Джисон подпёр щеку кулаком, снова в опасной близости от полёта под киль корабля. – Пока ты не очнулся, птички мне напели, что ты неплохой боцман. А с лишней парой рабочих рук я уж не буду так расточителен, как те неотесанные ублюдки с «Разящего». Слабая надежда на выживание замелькала перед глазами. Хёнджин не смог спрятать своего изумления, бледный лоб зашёлся морщинами от изогнувшихся в искреннем удивлении бровей. — Пойди приведи себя в порядок, дорогуша, – капитан подмигнул новоиспечённому члену команды. — Хёнджин. — Освободить Хёнджину гамак, да найти новую одежду. Остальные, что встали? За работу! – от былой несерьезности и веселости не осталось и следа, Джисон вмиг посуровел, голос гремел, и команда тут же пришла в движение. — Пойдём. К Хёнджину подошёл высокий пират с проблесками седины, совершенно не подходившей ему по возрасту. Он кивнул в сторону люка на вторую палубу и даже любезно помог еле переставлявшему ноги Хёнджину преодолеть крутую лестницу. Пройдясь почти по всему небольшому спальному пространству, увешанному гамаками, пират кивнул на один свободный от лоскутов ткани, курительных трубок и прочего барахла, а после привёл его к месту, судя по пройденному расстоянию, расположенному под камбузом. — Здесь можешь умыться, – пират поставил перед Хёнджином небольшой тазик с водой, – после я помогу тебе переодеться и постричься. — Я так плохо выгляжу? – хрипло усмехнулся Хван. — Лет на двадцать старше положенного, хотя, судя по всему, мы ровесники, – пират обвёл Хёнджина критичным взглядом. – Поищу пока тебе одежду по размеру, скоро буду. — Как тебя можно звать? — Ким Сынмин, – уже на выходе сказал пират и, обернувшись, добавил: – квартирмейстер. Сынмин не обманул и действительно помог Хёнджину состричь все лохмы и ту страшную бородку, от помощи одеться Хван тактично отказался. Спустя каких-то полчаса пират снова выглядел, как полгода назад до плена, за исключением впавших щёк и синяков под глазами. И на обратной дороге на палубу Хёнджин, не упустив возможности, расспросил Сынмина о службе на «Лазехис». — А что служба? Капитан у нас не из тиранов, строгий, но справедливый, если ты об этом. И вот тебе плюсы и минусы работать на этом корабле. Из плюсов: с нами ты сможешь увидеть хоть весь мир. — А минусы? — Прости, – хмыкнул квартирмейстер, – думал, я сказал слово «работать». Хёнджин хрипло усмехнулся. Давно он не слышал шуток и не смеялся с них. — Расскажи о других. — Старпом у нас Каузак, он ещё до появления Джисона на тогдашнем «Эльдорадо» вместе с Чанбином служил, – Сынмин снова говорил, не оборачиваясь, но его зычный голос все равно было отлично слышно. — Каузак это… имя такое? — Фамилия. А как его зовут, мы постоянно забываем, так уж привыкли его Каузаком называть, – квартирмейстер на мгновение замолчал. – Чанбин у нас лоцман, это он, считай обучил Джисона всему, тогдашнему капитану было далеко плевать. Сынмин остановился у лестницы на шкафут и подал руку Хёнджину, а после продолжил. — Я из местных старших офицеров самым последним здесь появился. Благо капитан наш, сам будучи недавно произведённым в эту должность почти что с самых низов, разглядел во мне что-то и назначил сразу. С тех пор уже четыре года его не подвожу. — Почему, – превозмогая ломоту в мышцах, Хёнджин шипел сквозь зубы, но всё же старался поспевать за квартирмейстером, – ты всё это мне рассказываешь? — Как почему? – Сынмин на мгновение обернулся на боцмана, смерив его взглядом, говорившем о сомнениях в умственных способностях Хёнджина. – Сам же спросил. — Я не об этом, – солнце снова ударило в глаза, пират сощурился. – Обычно первым встречным максимум говорят имена и должности, если вообще что-то отвечают. Я просто… немного к другому привык. — Что ж, здесь тебе придётся заново привыкать ко многому, – вдруг раздался голос Джисона, и капитан сам схватил протянутую руку Хёнджина, который ожидал увидеть на его месте квартирмейстера. — Есть не хочешь? – с другой стороны так же неожиданно возник другой пират. – Я Чанбин, лоцман. Но, думаю, – пират оглянулся на квартирмейстера, – тебе уже всех представили. Скоро обед, поешь с нами, заодно войдёшь в курс дела. Хёнджин, обескураженный таким приемом, находился в сомнениях. После полугода молчаливого ада темницы, а до этого неблагодарного труда в команде «Шторма» Хёнджин зачерствел и совсем разучился доверять. Совсем недавно в его жизни не было ничего, кроме изъедающего изнутри ожидания смертного приговора и жалких попыток стражников поддерживать в нем хоть толику жизни крохотными кусками хлеба. Но прошло всего двенадцать часов, и вот Хёнджин снова опрятно одет и даже выглядит не так, словно только что восстал из могилы. — Куда вы направляетесь сейчас? – спустя час разговоров о его новых-старых обязанностях боцмана спросил Хёнджин. — Благодаря тебе мы немного изменили курс, поэтому пару дней покружим вокруг Кубы, чтобы сбить с хвоста грязных испанцев, – с сильным акцентом ответил Каузак, подошедший к ним на шканцы корабля пару минут назад. — Чуть уйдём в тину для них и тут же рванем в одно замечательное местечко, – глаза Джисона снова загорелись азартом, он похлопал по груди там, где с внутренней стороны камзола всегда был вшит небольшой кармашек. — Если только они, – Сынмин с неприязнью выделил последнее слово, – снова нам не помешают. — Не должны, – Чанбин сложил подзорную трубу, – уже давно их не видно. — Кого «их»? – спросил Хёнджин, непонимающе разглядывая лица пиратов. — «Гидра». Джисон рывком достал кинжал и вонзил его в борт рядом со штурвалом. Острие с легкостью вошло в древесину, словно в масло. Точно. При упоминании второго корабля из всех бороздивших Карибское море, чья слава ушла далеко за его пределы, Хёнджин напрягся. Второго корабля, чья мощь не уступала «Лахезис» ни на йоту. Память услужливо расстелила прямо перед глазами, словно полотнище, воспоминание трёхлетней давности. Корабль, на котором он только начинал службу, потерпел крушение в сложном заливе, на скалистое дно которого их выбросила буря. Целый год после, уже будучи частью команды «Шторма», подобравшей его у Порт-о-Пренс, Хёнджин скорбел о близком друге. Пока в одном из гостеприимных трактиров Тортуги пират не услышал весть о самом молодом из доселе служивших в Карибском море лоцманов, которого взял к себе в команду капитан «Гидры», совсем недавно ставшего новой грозой всех семи морей. Чонин тогда выжил. С тех упоминание этого корабля вызывало трепет и опасения одновременно. Из мыслей вырвала фальшиво протянутая кем-то нота. За ней протянулась ещё одна, и вскоре всю палубу затянуло в нестройный хор разношерстных голосов, горланивших залихватскую морскую песенку. Часть слов пропадала в мешанине из говоров, кто-то не поспевал в ритм песни, общий шум корабля приглушал оставшийся смысл. Хёнджин, привыкший за полгода заточения к практически полной тишине, сперва морщился от страшного гвалта, но вот уже спет второй куплет, и пиратское нутро снова взяло верх. Совсем рядом раздался чей-то высокий голос, выступивший Хёнджину переводчиком морской песни. — Ну же, продай нам душу! Мы кровью закрепим дружбу, – обернувшись, пират увидел капитана, с дерзким огоньком в глазах подпевавшего своей команде. — Сожги в прошлое мосты, вступай в наши ряды, – подхватил Чанбин. Йо-хо, и бутылка рому! Тебя тянет к дну морскому, Там чёрным ключом звеня, Дейви Джонс ждет тебя. Хёнджин, охваченный общим духом команды, впервые ощущал себя частью чего-то настолько цельного, как экипаж «Лахезис». Даже корабль будто летел сквозь волны ещё быстрее, а ветер и морские брызги обрамляли его мягким веером. Хотелось подпевать, даже не зная слов, выплеснуть всё накопившееся и самому взлететь. Хёнджин напевал мотив, сам не заметив, как начал притопывать ногой в ритм песни. — А про виски знаешь? – грянуло над ухом голосом Каузака под конец первой шанти. — Его любимая, – хмыкнул Сынмин на потерянный взгляд Хёнджина, брошенный на стоявших рядом пиратов. — Нептун всемогущий! – в праведном гневе воскликнул Джисон. – Да вы что там на своём корабле вообще ничего не пели? Боцман неловко повёл плечами. По правде говоря, песни были не то что под запретом, но не приветствовались угрюмым капитаном, не дававшим морякам продыху. На залихватские шанти попросту не оставалось сил. — Виски – жизнь матроса, – протянул Чанбин, и слова тут же подхватила команда. — Виски, Джонни! — О, виски – жизнь матроса, – вступил Сынмин. — Виски моему Джонни! Команда организованно сновала по шкафуту, каждый знал своё дело, изо всех частей палубы доносились чуть более стройные возгласы. Я пью виски постоянно, когда могу. Виски, Джонни! Я пью виски из жестяной банки. Виски моему Джонни! — Присоединяйся! – по плечу мазанул шутливый удар капитана, его кинжал больше не вонзался в податливое дерево, а ловко лавировал меж пальцев Джисона. — Из-за виски мне сломали нос, – неуверенно протянул Хёнджин. Он знал эту песню, но не вспоминал её ещё с ребяческих лет. — Виски, Джонни! – с задором подхватили пираты. — Из-за виски я продал свою одежду, – к голосу Хёнджина присоединился низкий горловой голос Каузака. Казалось, даже его сильный акцент исчезал при полёте души. — Виски моему Джонни! – вместе с командой залихватски прокричал Джисон, висевший на плече подпевавшего ему Чанбина. По рюмке каждому матросу. Виски, Джонни! — И целую бутылку певцу! – высокий голос кого-то из канониров разрезал общий гвалт. – Виски моему Джонни! По палубе разлетелся оглушающих хохот. Хёнджин мог поклясться, что давно уже так не смеялся, особенно от чувства совершенного счастья. Эмоции захлестнули пирата, разгоряченный ветер бил в лицо, мгновенно осушив выступившие от смеха слёзы. Полгода назад пират пообещал себе, что тонущий корабль и пробиравший до костей смех станут его последними словами, но вот он, дышал полной грудью и снова чувствовал себя свободным. — Испанский корабль слева по борту! Из мыслей пирата уже в который раз за день выдернул окрик с вороньего гнезда. Общая праздность уступила место серьезности и азарту. — Какой замечательный день! – Джисон уже рассматривал в подзорную трубу их следующую цель. — Ставлю всю свою долю, это торговый корабль, – в предвкушении наживы облизнулся Каузак. — Аккуратнее только нужно быть, – вступил в разговор Чанбин, – мы близко к островам подходим, как бы килем дно не подцепить. — Я тебе доверяю, мой друг, – тяжёлая рука капитана увесисто похлопала лоцмана по плечу. В следующее мгновение он уже подлетел к квартирмейстеру. – Ну, что, Сынмин, готовь наших бойцов к абордажу. Расстояние до заветного торгового корабля стремительно снижалось. Быстроходность «Лахезис» не знала равных, завоевывая своим хозяевам славу и почёт среди остальных джентльменов удачи Кариб. До первого возможного выстрела оставалось каких-то полмили, как из-за высокого скалистого берега, который осторожно огибал корабль, показался чужой бушприт. На полном ходу по курсу бейдевинд правого галса прямо поперёк курсу «Лахезис» шёл корабль. Обогнув береговую линию со своей стороны, судно резко дало поворот по направлению к испанскому торговому кораблю, преграждая дорогу «Лахезис». И этот тёмно-коричневый, почти чёрный борт Джисон бы никогда не спутал ни с каким другим. — Да греметь тебе вечность якорями, – почти обречённо простонал капитан, но тут же взял себя в руки и скомандовал: – Чанбин, к штурвалу! Не дай чертовой «Гидре» нас протаранить! На другом борту так же кипела работа. Палуба превратилась в адский хаос, пираты ставили пушки и взбирались на мачты, меняя направление парусов по командам лоцмана. Чонин знал северное побережье Кубы, как каждую складочку на их парусах, а потому в рекордные часы провёл не самый маленький корабль с ювелирной точностью под прикрытием скалистого берега. Корабли теперь шли одним курсом, за исключением лидирующего положения «Гидры», вырвавшегося вперёд на несколько сотен метров. Путь к желанному испанскому кораблю был закрыт. — Нашпиговать бы их вертлявый зад чугуном из носовых пушек, – кипел от злости Сынмин. Квартирмейстер только что вернулся на шканцы, закончив подготовку абордажной команды, которая теперь могла и не понадобиться. — Нельзя, – плевался ядом в такт Сынмину Джисон, – чертов кодекс. Хёнджину было неспокойно. Он понимал – встреча с командой «Гидры» теперь была неизбежна. Но чем быстрее «Лахезис» приближался к другому кораблю, тем дальше пирату хотелось убежать от него. К встрече с прошлым он не был готов. — Капитан! – со шкафута прибежал запыхавшийся пират. – «Гидра» идёт на сближение. Джисон всмотрелся вдаль. Испанский корабль сменил курс, и теперь мелькал бледной точкой на горизонте. Добыча была безвозвратно упущена. А те, кто этому способствовал, предусмотрительно приспустили чёрный флаг в знак отсутствия намерений биться с «Лахезис». — Стервецы, – прошипел Джисон. – Идём на сближение! Каких-то двадцать минут напряжённого ожидания, и корабли поравнялись. Слышны были лишь редкие команды по перебрасыванию швартовочный канатов и абордажных крючьев, чтобы удержать судна сцепленными на одном месте. Обе команды спустили паруса, и корабли легли в дрейф. — Ну, здравствуй, коллега, – наконец, громогласный окрик Кристофера, словно рык дикого зверя, пролетел над обеими палубами. Капитаны не сходили со своих кораблей. — И как это понимать? – маска напускной вежливости трещала по швам, Джисон перешёл сразу к делу, минуя прелюдию. – Что именно? – Кристофер знал и чувствовал, как бесился Джисон. Капитан «Гидры» буквально сидел у подножия проснувшегося вулкана, но сама мысль, что его действия привели Хана в такую ярость, доставляла неописуемый восторг. – Ах, это, – Кристофер посмотрел вслед пропавшему с горизонта испанскому кораблю, – что ж, наверное, справедливо это будет назвать встречной платой. — Встречной платой, – губы Джисона искривились в злой усмешке, нервный смех капитана эхом врезался в слух, – подумать только! Встречная плата! От истеричного, злого хохота капитана Хёнджина бросило в холодный пот. Или то был возмужавший, по сравнению с тремя годами, что они не виделись, юноша, гордо стоявший позади своего капитана по другой борт. Чонин смотрел прямо, холодный взгляд пронзал команду «Лахезис» и, казалось, специально миновал Хёнджина, а острые черты лица не выражали ни одну эмоцию. Он изменился. — Да у Нептуна на дне морском видал я такую встречную плату! – взревел Джисон, обнажая зубы, словно клыки. Внезапный порыв ветра сорвал с капитана шляпу, растрепав волосы, отчего тот стал ещё больше похож на дикого зверя, готового к атаке. — Смотри, – по другую сторону, будто мурлыча огромным котом, говорил Кристофер, – несколькими часами ранее, кажется, то было около полудня, да? — Да, капитан, – отчеканил Феликс, что стоял по левую руку от Кристофера, – едва пробила полуденная рында. — Так вот, несколькими часами ранее ты, дорогой коллега, – пират указал рукоятью кинжала на капитана «Лахезис», – и твоя доблестная команда таким же образом прошли поперёк нашего курса, забрав кое-что, что в итоге не досталось нам. Поэтому я посчитал справедливым спугнуть и вашу добычу. Кристофер медленно переместил взгляд за спину Джисона, туда, где стоял притихший Хёнджин. Минхо, до этого времени безмолвной тенью стоявший по правую руку Кристофера, что-то прошептал ему. Капитан «Лахезис» схватился за рукоять сабли, но сверху тут же легла рука Чанбина. — Думаю, юлить больше нет смысла, – напускная вежливость теперь так же покинула лицо Кристофера, – поэтому пусть пират по имени Хван Хёнджин, бывший ранее боцманом всеми нами известного «Шторма», перейдёт на борт «Гидры», и мы разойдёмся с миром. Хёнджин побледнел. Не выдержав тяжелого взора капитана «Гидры», пират нервно метнул взгляд к бывшему ему когда-то спасительной гаванью юному пирату, но и там он не нашёл облегчения. Чонин лишь стоял изваянием, напряжённо сжав челюсть. — Боюсь, так не пойдёт, дорогой коллега, – выделив обращение брезгливой интонацией, сказал Джисон, все ещё удерживаемый Чанбином от обнажения клинка. — Отчего же нет? — Раз, как вы утверждаете, мы уже испортили друг другу добычи, то сейчас ни перед кем в долгу не состоим, – победно ухмыльнулся Джисон, увидев, как напрягся Кристофер. – А раз так, то и передавать мы никого не обязаны. Перед глазами плыло. Ноги предательски подкосились, и от падения Хёнджина удержала лишь крепкая хватка Сынмина рядом. В мыслях крутилось одно только обреченное «почему». — Чем быстрее вы отдадите нам боцмана, тем скорее сможете нагнать упущенную добычу, – маска превосходства снова засияла на Кристофере. – Или легендарный «Лахезис» уже не такой быстроходный? — Ах ты прощелыга подкильная, – закричал Джисон, вслед полетела неаккуратно оставленная рядом щетка, – не видать тебе Хёнджина, как этой мачты в моей заднице! Кристофер посуровел, став мрачнее тучи; настроение капитана мгновенно переняла и остальная команда. Один Минхо сверкнувшими неизвестным доселе огоньком глазами уставился на капитана «Лахезис». Одна за другой по оба борта стали обнажаться сабли, ситуация угрожала перерасти в безвыходно кровавую. Джисон, эмоционально кинув капитану «Гидры» ловушку, ждал даже малейшего движения в сторону своего корабля, чтобы превратить судно соперника в решето. И плевать ему было на чертов кодекс, чтоб он ушёл к Нептуну на дно! — А-р-р! Черт, как же вы надоели! – зарычал Чанбин, выхватив у Джисона саблю прежде, чем тот успел бы её использовать. – Просто устройте уже дуэль капитанов, да и дело с концами. По ту сторону борта просияло некогда воинственное лицо Кристофера. Он с уверенностью победителя с вызовом смотрел Джисону прямо в глаза, когда тот нахмурился лишь сильнее. Но предложение лоцмана «Лахезис» было намного лучше массового кровопролития, а потому команды стали готовить импровизированный широкий помост между кораблями для дуэли. Джисон не сдвинулся с места, нервно крутя в руках кинжал. Все эти годы он держался лишь на одной вере в свой корабль и собственную выносливость, и грубая сила никогда не входила в его преимущества перед другими. Джисон был сложной китовой песней, часто ходил босиком по палубе, долго потом доставая глубокие занозы. Но он знал, как отмывается кровь с одежды, и сейчас он был готов к дуэли капитанов. — Ты же знаешь, что Джисон в силе уступает Кристоферу, – тихо прошипел Сынмин на ухо Чанбину, оттащив того подальше в сторону, – так какого черта ты творишь?! — Боцман нам не то чтобы и нужен, – спокойно отвечал Чанбин. Пират убрал и руку квартирмейстера с рукояти сабли, – ты прекрасно со всем сплавляешься, а лить кровь всей команды ради неизвестного нам паренька… Мне кажется, оно того не стоит. — Ах, значит, кровь Джисона за это лить можно?! – уже громче возмущался Сынмин. Он вырвал руку из крепкой хватки лоцмана и в не одобряющем жесте сложил руки на груди. — Обстоятельства уже так сложились, что кровь прольётся точно. И как я всегда думал, лучше обходиться малыми потерями, разве не так? Сынмин ничего не ответил. Он резко отвернулся, смотря за последними приготовлениями и ушёл прочь на шканцы, подальше от всего творившегося безобразия. Пираты водрузили меж сцепленными бортами несколько широких помостов, образовав импровизированный ринг. Дуэли капитанов были редким, стихийным явлением, к ним прибегали лишь когда остальные мирные способы урегулирования конфликта были исчерпаны, а потому никем не оговаривались жёсткие правила их проведения. Каждый пират понимал устройство дуэли по-своему. Джисон видел однажды дуэль капитанов, и тогда поклялся себе делать всё необходимое для обхода этого крайнего метода самой далекой дорогой. Дуэль капитанов «Эльдорадо» и «Призрака» походила на бой без правил, коим, по сути, и являлась, но превратилась под конец в кровавую бойню с использованием грязных приемов. Тогда капитан «Призрака» почти что оправдывал название своего корабля, а его лицо напоминало кровавую кашу со свисавшими лохмотьями. Картина однажды увиденной дуэли стояла перед глазами Джисона. Он бездумно вертел в руках кинжал, смотря словно сквозь помост между их кораблями. Он знал, что не выйдет победителем в дуэли, но это могло спасти их команду от ещё больших потерь. Он слышал разговор Сынмина и Чанбина. И он знал, как отмыть кровь с одежды. Старпомы обеих команд вышли на помост. Проверив, прочно ли тот закреплён и не спрятано ли где-то командами вспомогательное оружие, пираты пригласили своих капитанов для дуэли. Джисон глубоко вдохнул. Убрав сжимавшую до этого его плечо руку Чанбина, он взошёл на помост. Кристофер кивнул Феликсу и так же присоединился. — Уважаемые господа, – начал Минхо обычное для дуэлей приветственное слово, – прошу, поклонитесь друг другу в знак уважения соперника, каков бы ни был исход сражения. Джисон поклонился вслед за Кристофером, не спустив с него глаз. Капитан «Гидры» последовал его примеру. — Раз наша команда предложила дуэль, – с акцентом продолжил Каузак, – ваше право выбрать стиль и оружие. — Бой на саблях, – уверенно отчеканил Кристофер, обнажая клинок, – а там уж как пойдёт. — Тогда, пусть удача улыбнётся вам обоим, – Каузак сошёл с помоста, оставляя место капитанам, вслед за ним на свой корабль вернулся и Минхо. Кристофер, будучи в прошлом прекрасно обученным морским офицером на королевской службе, встал к противнику боком, выставив саблю вперёд в полной готовности либо отразить удар, либо нанести его первым. Он ждал ударов Джисона, желая понять его тактику и узнать уровень владения оружием. Но Джисон медлил. Он повторил позу оппонента и напряжённо вглядывался в равнодушно спокойное лицо Кристофера. Внезапно звенящую тишину нарушил лязг металла. Спустя напряженную минуту выжидания Кристофер сделал первый выпад. Удар был несильным, и Джисон легко его отразил и тут же сделал свой выпад вперёд. Не рассчитывая на физическую силу, капитан «Лахезис» целился в руки, желая выбить из них оружие у противника. С каждой серией ударов насторожённость всё больше уступала место демонической одержимости, на глазах овладевшей Джисоном в пылу боя. Крупные капли пота срывались с волос и лба, застилали глаза, но Хан продолжал наступать на Кристофера, обрушивая на того град не самых сильных, но острых ударов. Он чувствовал, как удовлетворение от мести за каждую насмешку, помещённой в хлесткие удары, заполняло душу. Команды наблюдали за сменой настроения дуэли с замиранием сердец. Чанбин впился ногтями в деревянную обшивку фальшборта, не замечая боли, рядом с ним замер Сынмин, прикрыв лицо ладонями. Пираты даже не смели скандировать в поддержку своих капитанов, почти что затаив дыхание, и воздух разрезал лишь стук сабель и рваные вздохи дуэлянтов. Минхо впился взглядом в капитана, отнюдь не своего. Глаза его напоминали неестественно тёмные воды, глубина их уходила далеко вниз, что не было видно дна. Старпом «Гидры» напитывался почти что безумной энергией капитана «Лахезис», что огромными штормовыми волнами хлестала вокруг. Кристофер отражал удар за ударом, стараясь сохранять дистанцию. Дуэль была очень некстати и прилично утомляла капитана «Гидры», он не считал Джисона абсолютным злом, а потому хотел скорее закончить поединок. Усталый взгляд стал более заметен, капитан «Гидры» редко когда был полностью доволен своей работой, перенасыщенный стремлением к совершенству и чувством успеха. Он видел, как тяжело стал дышать Джисон, какими вязкими и менее точными становились его движения. Достаточно утомив противника, Кристофер предпринял последнее усилие, которого должно было хватить для безоговорочной победы. До слуха донёсся крик боли, и чужая сабля отлетела за борт, с шумом упав в соленые воды. Джисон стоял на одном колене, хватаясь за раненное запястье. Он со свирепой злостью смотрел исподлобья на тяжело дышавшего Кристофера. Приняв это за победу, капитан «Гидры» имел неосторожность повернуться к противнику спиной, как вдруг почувствовал сильный удар по плечу, и сверху на него навалился ревевший диким зверем Джисон. Сабля Кристофера отлетела далеко в сторону к борту его корабля. Капитаны повалились на помост, сцепившись в яростном рукопашном бое. Джисон сгруппировался, ударив противника коленом подых так, что оказался сверху и уже занёс руку с кинжалом, как Кристофер ухватился за лезвие, силой удерживая кинжал в опасной близости от своего горла. В это время никто из пиратов, поглощённых дуэлью капитанов, не заметил юркого юношу, пробравшегося на чужой борт. Феликс крадучись обогнул полуют и добрался до лестницы со шканцев, у которой застыл Хёнджин. Зайдя со спины, квартирмейстер «Гидры» закрыл пирату рот, предупреждая крики, и жестом велел застывшему боцману следовать за ним. — Чонин ждёт тебя, – прошептал Феликс, когда Хёнджин не сдвинулся с места, стоило пирату схватить его за руку и потянуть в сторону тайного лаза на другой корабль. И только чужое имя подействовало на него отрезвляюще. Хёнджин последний раз обернулся на ранее радушно принявшую его команду и с толикой горечи последовал за квартирмейстером «Гидры». Сынмин, стоявший ближе всех к боцману, обернулся на шорох. В последний момент он успел заметить на полуюте подозрительное движение, а затем, обнаружив пропажу, рванул за ним. Когда квартирмейстер достиг полуюта, Феликс уже стоял на борту своего корабля и выжидающе смотрел куда-то выше Сынмина. Квартирмейстер «Лахезис» проследил за чужим взглядом, солнце резко ослепило его, и он успел заметить лишь фигуру на кормовом фонаре. Вскипев от злости, Сынмин потянулся к боцману, но тот оступился и, едва успев крепче схватить канат, упал вниз. Квартирмейстер рванул к фальшборту, но Хёнджина уже поймал притянувший его за другой конец каната Феликс. — Хёнджин! Победа была в дюйме от рук Джисона, но раздавшийся с его корабля окрик поменял положение дел. Капитан «Лахезис» отвлёкся всего лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы Кристофер вырвал из его рук кинжал и отбросил в сторону к своей сабле. Использовав остатки сил, капитан «Гидры» повалил с себя Джисона и последний раз ударил того в солнечное сплетение. Рваный вздох вырвался из горла Хана, и тот обмяк на помосте. Кристофер, шатаясь, поднялся на ноги, его тяжелое дыхание сплеталось с приглушенными хрипами Джисона. Пираты с мгновение изумленно глядели на капитанов, а затем громогласный рёв заполонил палубу «Гидры». На помост снова вышли старпомы. Каузак бережно закинул руку Джисона на своё плечо и, прихватив его кинжал, поспешил убраться на свой корабль. Минхо провожал взглядом искривлённую болью фигуру Джисона, пока позади них не стихли победные крики. — Дуэль окончена, – голос старпома «Гидры» звучал среди живых возгласов его команды неестественно металлическим. Глаза сами нашли среди воинственно настроенных пиратов «Лахезис» их капитана. Сынмин быстрым шагом направлялся к капитану. Всё ещё поддерживаемый Каузаком, Джисон второй рукой оперся на склонившегося к нему квартирмейстера. Тот что-то прошептал капитану, и глаза Джисона вспыхнули безумной жаждой крови. — Орудия к бою! Мгновение, и только тогда команда «Лахезис» поняла, чей то был крик, оттого поменялся голос их капитана, объятого яростью, словно адским огнём. Пираты по оба борта тут же пришли в движение. Команда «Лахезис» спешила приготовить пушки к страшным залпам в упор, в то время как команда «Гидры» силилась быстрее отсоединить борты кораблей. Воцарился хаос. Как только абордажные крючья были сброшены, а паруса спущены и направлены по ветру, Кристофер скомандовал готовить пушки для ответного залпа. Хёнджин в ступоре наблюдал за происходящим с полуюта «Гидры». Он не успел привязаться к команде «Лахезис», но чувствовал благодарность за тёплый приём, и в то же время не мог себе позволить потерять Чонина снова, не успев даже заговорить с ним впервые спустя три года. Решение пришло спонтанно. Не помня, как, боцман спустился на шканцы, где стоял капитан и другие старшие офицеры. Он нащупал за лацканом камзола кинжал и, улучив момент, подошёл вплотную к капитану и приставил кинжал к его горлу. — Остановитесь немедленно! Команда «Гидры» с воинственной решительностью за своего капитана обернулась на крик со шканцев. Кристофер внушал решительное спокойствие, но на его лбу выступили крупные капли пота. Капитан молчал. — Если хоть одна пушка будет заряжена и готова выстрелить, ваш капитан пойдёт на корм акулам! Немедленно отойдите от орудий. Пираты застыли. Исподлобья на Хёнджина были направлены десятки взглядов, мысленно расчленявших его на мелкие кусочки. Поправив кинжал во вспотевшей ладони, Хёнджин вдавил острие кинжала чуть сильнее. — Отойти всем от пушек, – прогремел голос Кристофера. Пираты с неохотой подчинились, медленно сложив шомпола, ядра и порох на палубе. Удовлетворённый результатом, Хёнджин повернулся к борту «Лахезис», продолжая держать кинжал у горла капитана. — Они не выстрелят по вам в ответ, только дайте нам уйти, – Хёнджин чувствовал, как дрожали его руки, но голос он на последних усилиях держал бойким. – Или мы все пойдём ко дну. Джисон опирался на борт шканцев, второй рукой держась за пострадавшие рёбра. Лицо его было искажено болью и гневом. Он был страшно взбешён и всерьёз обдумывал вариант прикончить всю команду «Гидры» разом, пусть даже его собственный корабль разлетелся бы в щепки. — Проклятье, – спустя долгие мгновение, которые обе команды ждали, как приговор, капитан «Лахезис» горько ухмыльнулся. – Идите прочь, зелень вы подкильная. Чтоб вас всех морской болезнью скрючило! Плюнув за борт, капитан добавил: — Даю вам фору ровно в пять минут. Кинжал с лязгом упал на борт. Силы покинули Хёнджина и он обессилено сполз по бизань-мачте вслед за кинжалом. Боцман слышал команды к отплытию, словно находясь в доброй миле от них. «Гидра» поймал парусами бурный воздушный поток и стал стремительно отдаляться от «Лахезис». Ещё долго Хёнджин видел перед глазами разочарованный взгляд Джисона.