Проклятие рода Йоневских

Владимир, наконец, завершил свой долгий рассказ и потянулся за термосом. Евгений, несколько ошеломлённый, посмотрел на друга. — Прямо вампирская сага какая-то, — произнёс он. Владимир пожал плечами. — Только не говори, Володя, что ты веришь во всю эту дичь! — Не буду утверждать, что верю на сто процентов, — ответил Владимир задумчиво, — но мой жизненный опыт подсказывает мне, что в жизни случаются разные вещи, порой самые невероятные. — Но не такие же! — воскликнул Евгений, — по-моему, верить в «поглотительниц душ» — это уже за гранью… Он немного помолчал, пытаясь переварить всё услышанное, потом произнёс: — Ну хорошо, допустим, что всё так и было, допустим, что некое «проклятие рода Йоневских», действительно, существует. Ты полагаешь, что матери Тани и Оли каким-то образом удалось присоединиться к кластеру? — Но ведь это всё объясняет, ты не находишь, Жень? Исчезновение экспедиции, странное поведение Татьяны. В досье говорилось о том, что профессор Миронов до поездки в Японию занимался со своей командой раскопками в Румынии, Египте, Китае… Чуешь, Женя? Румыния, то есть бывшая Трансильвания, Египет — ведь именно там, по словам Мирелы, обитал кластер в начале прошлого столетия. Связан ли с этим Китай, я не знаю, но Марианна Эдуардовна явно искала местонахождение «поглотительниц душ»! — А почему Япония? — Ты забыл, что было написано в альбоме Миранды? Родоначальница кластера Амэя родом с Японских островов. Возможно, это навело Марианну Эдуардовну на мысль, что Амэя решила вернуться вместе со своим кластером на свою родину. И, судя по всему, эта мысль оказалась верной… Евгений вновь задумался. Он в который раз вспомнил обстоятельства своего знакомства с Татьяной — сомнамбулическое состояние, в которое впадала девушка. Мерещащуюся ему на каждом углу бледнолицую женщину, у которой было явное портретное сходство с матерью Татьяны. Он тряхнул головой. Чёрт! У всего этого должно быть какое-то рациональное объяснение, а не легенды о родовом проклятии! — Ты сам посуди, Женя, — продолжал гнуть свою линию Владимир, — именно поэтому Таня не позволяет тебе ничего, кроме поцелуев — прости, друг, ты сам мне как-то пожаловался на свою горькую судьбинушку после трёх или четырёх кружек пива. Поэтому она принимает все меры, чтобы разорвать мои отношения с Олей. Поэтому она — или не она — угрожала мне тем, что хуже смерти. Ведь это явный намёк на участь Хранителя! — Ты хочешь сказать, — воскликнул Евгений, до которого только что дошло, что пытается до него донести приятель, — что Тане всё известно?!. Владимир уставился на него в удивлении: — Конечно, Жень! Я думаю, что ей известно гораздо больше, чем написано в досье. Когда Оля рассказывала мне историю о возлюбленном своей сестры — Павле — она упомянула о том, что однажды Таня вдруг прекратила его поиски и сказала, что знает о его судьбе. И когда Оля спросила, жив ли он, она ответила, что того Павла, каким они его знали, уже нет. Значит, она узнала, что он стал Хранителем. — Но здесь какая-то несостыковка, — возразил Евгений, — для того, чтобы Павел стал Хранителем, нужно было, чтобы у них с Таней родилась дочь. И тогда Таня уже давно должна была бы присоединиться к кластеру. Но этого не случилось, а Павел исчез. Как ты это можешь объяснить? — Никак, — снова пожал плечами Володя, я ведь не гадалка Мирела и не умею читать прошлое и будущее. Я не знаю, что произошло с Павлом и по какой причине. Возможно, об этом знает Татьяна. — А откуда она могла об этом узнать? — А вот насчёт этого у меня есть предположение. Опять же обращаюсь к сведениям, почерпнутым мной из пресловутого досье. Там было сказано, что профессор Миронов, как, наверно, большинство заметных людей того времени, часто выезжающих за границу, состоял на службе у определённых органов. Числился научным консультантом по каким-то заковыристым вопросам. Там такая формулировка была заумная, что я не запомнил, по каким именно. Но факт остаётся фактом — с органами он сотрудничал. Я всё думал, почему он ездил всюду, куда стремилась его жена? Поначалу я полагал, что он её так сильно любил, что потакал всем её капризам. Но теперь думаю, что дело не только в любви. Мне кажется, что ему каким-то образом попал в руки альбом Миранды, он читал его. Может, жена даже сама дала ему его прочесть. Он знал эту историю. Знал, что именно ищет Марианна Эдуардовна. — Знал, чем это ему грозит и всё равно ей помогал? — недоверчиво спросил Евгений, — что-то слабо в это верится. — Ну, прежде всего, он был историком, учёным и мог относиться к этому лишь как к легенде. Хотя я склоняюсь к мысли, что он выполнял определённый правительственный заказ. Поэтому он беспрепятственно получал возможность ездить в зарубежные страны и полное финансирование своих экспедиций. — Правительственный заказ?.. — изумился Евгений, — неужели ты полагаешь, что советское правительство могло всерьёз заинтересоваться поисками «поглотительниц душ»?!. Ты, наверно, шутишь, Володь! Ты, верно, забыл, что мы родились в атеистическом государстве, где подобные суеверия выметались поганой метлой? — Не забыл, — невозмутимо ответил Владимир, — Всё верно, атеизм тогда был государственной религией и активно внедрялся в сознание населения. Страна Советов строила светлое коммунистическое будущее, которое недостижимо без просвещения и прогресса. А вера в различные сверхъестественные вещи с прогрессом и просвещением никак не коррелируется. Но тогдашние руководители страны, вопреки расхожим кухонным анекдотам, дураками не были. Отнюдь. Они прекрасно отдавали себе отчёт в том, что мир не так прост и параллельно-перпендикулярен, каким кажется на первый взгляд. И поэтому я вполне допускаю, что у правительства мог быть свой интерес во всей этой истории. И почти уверен, что именно люди из органов просветили Таню относительно возможной судьбы Павла. Именно они и были теми «отцовскими знакомыми», к которым Дмитрий Сергеевич посоветовал Тане обратиться в случае крайней необходимости. Евгений снова задумался. В логике Володе не откажешь — очень складно у него всё получается. — Постой, — его смутила пришедшая в голову мысль, — твоё объяснение относительно Тани и меня, возможно, не лишено смысла. Я могу допустить, что она таким образом ограждает меня, как ей кажется, от участи Хранителя. Но при чём здесь вы с Олей? Насколько мне помнится, в договоре Мирелы речь идёт об одной дочери. О второй там ничего не сказано. — Конечно, вторых женщины просто не успевали рожать — их обращали через шесть месяцев после рождения девочки, — напомнил Владимир, — а это недостаточный срок, чтобы успеть родить ещё одного ребёнка. — Да, ты прав, — согласился Евгений, — и всё же ситуация с Олей остаётся ясной не до конца. На момент обращения Марианны Эдуардовны у неё уже было две дочери. Неужели они обе должны стать жертвами «проклятия Йоневских»? И поэтому Таня не хочет, чтобы Оля выходила замуж? — Думаю, что об этом лучше спросить у самой Тани, — ответил Владимир, — уверен, что она могла бы прояснить многие непонятные моменты. — Кстати о Тане, — вспомнил Евгений, — ты обещал рассказать мне, что произошло между вами тремя. Владимир скривился: — Да какая-то нелепица, честное слово! Мы с Олей собирались пойти в театр. Когда я пришёл за ней, она ещё не была готова. Я сидел на диване в гостиной и ждал, пока она соберётся. В это время в гостиную вошла Таня. Она присела на диван, мы обменялись парой-тройкой незначительных фраз. И тут вдруг она резко придвинулась, опрокинула меня на спину и поцеловала. — Что?! — Евгений с трудом поборол в себе желание ещё раз врезать Владимиру по физиономии. Видимо, это желание столь явно отобразилось на его лице, что приятель с опаской от него отодвинулся и продолжил: — Я был так ошарашен, Жень, что, признаться, не успел даже ничего предпринять. В тот же миг раздался крик Оли. Татьяна отпрянула от меня, я рванул вслед за Олей, пытаясь ей всё объяснить, но она запрыгнула в машину и была такова. Честно тебе скажу, я был страшно обозлён на Таню. Хотел даже вернуться, чтобы высказать ей всё, что о ней думаю. Но не стал… Евгений нахмурился и стал собирать своё снаряжение. — Жень, ты чего? — виновато спросил Владимир, — я здесь ни при чём, честно! — Я понял, — сердито ответил Евгений, — хочу поговорить с Таней. Расставить все точки над «и». Владимир кивнул: — А я расскажу обо всём Оле. Она тоже заслуживает правды.

***

Евгений несколько раз нетерпеливо нажал на кнопку дверного звонка. Дверь распахнулась. Судя по обрадованно-виноватому выражению лица Татьяны, она думала, что пришла Ольга. При виде Евгения оно сменилось на выражение лёгкой досады. — Это ты, Женя, — нахмурилась она, — привет. — Привет. Нам нужно поговорить, Таня. — Ты виделся с Володей? — спросила Татьяна. Евгений кивнул: — Да, мы с ним были на скалах. — Ясно… — на лице Татьяны появилась болезненная гримаса. Она явно была не в духе выяснять с ним сейчас отношения, — Жень, я правда не смогу объяснить тебе причины своего поступка… — Если ты о своих приставаниях к Володе, — Евгений попытался шутливым тоном разрядить атмосферу, — то я пришёл говорить не об этом. Татьяна удивлённо вскинулась: — Тогда о чём же? — Таня, я всё знаю… Об обстоятельствах исчезновения твоих родителей, о проклятии рода Йоневских, о Миреле, о «поглотительницах душ» и тэ дэ и тэ пэ. Глаза Татьяны расширились. — Но как?.. Откуда?.. — У Владимира оказались знакомые в нужных местах. Это он мне обо всём рассказал. — То есть… Володя тоже в курсе? — Да. — А Оля знает? — Скоро узнает. Володя расскажет ей тоже. Татьяна опустилась в кресло. — Я не хотела посвящать в это Олю… Хотела оградить её… Впрочем, — она помедлила, — возможно, что так даже лучше. Она посмотрела на Евгения: — Раз ты всё знаешь, о чём же ты хотел со мной поговорить? — Об этом. Таня, — Евгений не знал, как начать этот непростой разговор, — ну вот скажи мне честно, неужели ты действительно веришь в эту историю? Она внимательно взглянула на него: — А ты нет? — Но в это ведь невозможно поверить! Это ведь не более чем легенда! Сказка! Ты же филолог, Тань, ты должна знать, что мифология — это способ объяснить непонятное. Не может быть, чтобы ты всерьёз воспринимала историю о бессмертных «поглотительницах душ»! — Жень, жизнь не так проста… — На самом деле, проста! — перебил он её. — Ээто люди любят всё усложнять. В реальности же есть мы с тобой. Я тебя люблю и хочу быть с тобой. Но ты не позволяешь мне приблизиться, не даёшь нам даже шанса попробовать, проверить, можем ли мы быть счастливы вместе. Ещё есть Володя с Олей. Они влюблены, хотят пожениться. И ты всё это рушишь из-за нелепой идеи о родовом проклятии? Он подошёл к ней, опустился на пол у её ног и взял её за руки: — Таня, я всё понимаю, тебе в жизни досталось! Будучи подростком, ты перенесла тяжёлую утрату — погибли твои родители, причём, сразу оба. С юного возраста на тебе лежала ответственность за младшую сестру. Затем ты потеряла любимого человека. Какая психика всё это выдержит?! Но… — он замялся, — есть ведь специалисты, которые могут помочь тебе избавиться от этой травмы… Помогут разобраться в своих страхах, обрести точку опоры. Почему бы тебе не обратиться к кому-нибудь за помощью, Тань? К тому, кто действительно сможет помочь? Татьяна посмотрела ему прямо в глаза долгим и печальным взглядом. — Ты думаешь, я спятила, Жень? — спокойно спросила она. — Нет, нет, что ты! — возразил он, — я просто считаю, что ты нашла объяснение своим собственным страхам в этой легенде. Совпадения ты принимаешь за закономерность. Миф о родовом проклятии напугал тебя, теперь ты боишься завязывать отношения, боишься за себя, боишься за Олю… — Женя, я встречалась с ней, — устало произнесла Татьяна. — С кем? — С мамой. В Японии. Поймав его ошалелый взгляд, она вскипела: — И не смотри на меня как на сумасшедшую! С головой у меня всё в порядке! Получше, чем у некоторых! — Что значит — встречалась? В каком смысле? — хлопая глазами, спросил Евгений. — В самом прямом, — отрезала Татьяна, — видела её так же, как сейчас тебя. — Она жива?!. — О да! И выглядит получше нас с тобой.

***

Сидя у могильного камня, на котором были высечены имена её родителей, Татьяна вытирала выступившие слёзы. Она только что закончила долгий монолог, обращённый к матери, в котором просила её прийти и поговорить с ней. Пеняла ей за то, что она ушла. Умоляла объяснить, почему в её, Татьяниной, жизни всё пошло наперекосяк. Татьяна, конечно, прекрасно отдавала себе отчёт в том, что мать не может ответить, что её, скорее всего, давно нет в живых, но ей просто нужно было выговориться. С момента исчезновения Паши прошло уже много лет. Вся эта история подёрнулась в её памяти какой-то дымкой. Всё произошедшее казалось сном. Разумом она понимала, что никакого родового проклятия не существует, но по неясным ей причинам продолжала испытывать какой-то иррациональный страх перед ним. Этот страх подтачивал её изнутри, заставлял её каждый раз разрушать свою личную жизнь и жизнь Оли. Было раннее утро буднего дня, на кладбище не было ни души. Стоял погожий сентябрьский день. В воздухе разливалась утренняя свежесть. Кругом была звенящая тишина, нарушаемая лишь пением цикад да чириканьем птиц в ветвях деревьев. Татьяна сидела, обхватив руками колени, и вспоминала о днях, проведённых в дзенском монастыре. Она попала туда по работе — изучала хранящиеся там древние тексты. Но там на неё снизошло такое умиротворение, какого она не испытывала никогда в жизни. Голова будто очистилась от лишних мыслей, время замедлилось. Страх ушёл из её сердца, отпустил её. Татьяна словно отрешилась от всех своих проблем и стала просто жить настоящим, а не терзаться воспоминаниями прошлого и беспокойством о будущем. Научилась ценить каждый миг только за то, что он есть. Она уже подумывала о том, нет ли для неё какой-то возможности не покидать монастыря никогда, остаться там и не возвращаться больше домой… Оля как-нибудь справится, она уже не та крошка, о которой нужно постоянно заботиться… Вдруг в окружающей её тишине раздался звук, похожий на шелест шёлковых одежд. Татьяна подняла голову и закрыла рот обеими руками, сдерживая крик — перед ней стояла мать. Татьяна сразу узнала её — мама ничуть не постарела за прошедшие годы. Наоборот, выглядела даже моложе, чем Татьяна её помнила. Татьяна в ужасе смотрела на неподвижно стоящую перед ней фигуру в длинном чёрном плаще. — Ты звала меня, дочь? — спросила Марианна, — я здесь. Чего ты хочешь? — Мама! — Татьяна вскочила и кинулась к матери, которую много лет считала погибшей. Мать резко отступила, уклоняясь от её объятий, и властно вытянула вперёд руку, останавливая её: — Не подходи ко мне! Татьяна остановилась, непонимающе глядя на неё. — Я для тебя опасна, дочь, — произнесла Марианна, — не подходи ко мне близко. Голос её звучал угрожающе. Татьяна внимательно посмотрела на мать и заметила изменения, произошедшие в ней. Мама всегда была смешливой и весёлой, и прежде в её глазах всегда плясали озорные чертенята. А сейчас её взгляд был холодным и равнодушным. Лицо её было крайне бледным, осунувшимся, но она всё равно была поразительно красива. Даже красивее, чем раньше. — Чего ты хочешь, дочь? — снова спросила Марианна. — Говори скорее! Я и так нарушаю правила, встречаясь с тобой! — Выходит, всё это правда? — упавшим голосом спросила Татьяна, не в силах поверить в реальность происходящего. Может, она сходит с ума? Может, мама — это её галлюцинация? Её бред? Но в глубине души она была уверена, что это не так, что всё происходит на самом деле. — Если ты о нашем семейном «проклятии», то да, правда, — ответила Марианна. — И ты стала «поглотительницей душ»? Присоединилась к кластеру? — Да. — Но как?.. Ты ведь Йоневская не по женской линии, а по мужской! — Я искала кластер почти десять лет. Все эти годы взывала к нашей прародительнице Миреле. Наконец она откликнулась на мой зов и явилась ко мне. Я уговорила её заключить со мной новый договор и была обращена. — А папа?.. Он?.. — Стал Хранителем, — холодно кивнула мать. Сердце Татьяны болезненно сжалось. Бедный папа… — Но как ты могла?! — вскричала она, захлёбываясь злостью и отчаянием одновременно. — Почему ты так поступила с папой?! Почему ты бросила нас?!. — Разве непонятно? — с горькой, как показалось Татьяне, усмешкой ответила мать, — я хотела стать бессмертной… — А Пашка?.. Почему вы забрали Пашку? — горестно спросила Татьяна. — Ведь у нас с ним не было дочери, я не была обращена. Почему вы забрали его так рано?!. Марианна помолчала. Потом, нахмурившись, начала говорить: — Знаешь, я так долго мечтала присоединиться к кластеру, так сильно хотела обрести власть, могущество, безграничную свободу, а получила… постоянную мучительную жажду, которую невозможно до конца утолить, и от которой порой мутится рассудок. Чтобы избавиться от жажды хоть ненадолго, мне приходится причинять людям боль. Приходится каждый раз смотреть, как уходит жизнь из моих жертв, как угасают их глаза. И это ранит меня. До сих пор. А ещё меня терзает невозможность быть рядом с вами. Я даже не могу обнять свою дочь… Мать взглянула на Татьяну, в её глазах появилось что-то, похожее на печаль. Она подавила вздох и продолжила: — Мирела сказала мне, что всё это нормально для новообращённой. Что со временем я перестану изнывать от жажды. Что исчезнут муки совести и жалость. Что всё придёт — и райское блаженство, и власть, и могущество. Но пока единственным моим желанием на протяжении многих лет остаётся лишь полностью поглощающее меня стремление выпить чью-либо душу. И я решила, что ни за что не допущу, чтобы ты когда-нибудь испытала такие же страдания, — он поджала губы и сурово нахмурилась — По новому договору, заключённому с Мирелой, к кластеру должна была присоединиться только ты, если у тебя родится дочь. К Оле этот договор отношения не имел. Но я не хотела для тебя такой судьбы. И тогда я… нарушила правила. Я стала оберегать тебя от возможности зачать и родить ребёнка. Когда ты достигла двадцатилетнего возраста, твой друг стал опасен для тебя — если бы ты вдруг забеременела и у вас родилась девочка, то тебя уже можно было бы обратить. Поэтому мне пришлось сделать его Хранителем раньше времени. Я собиралась совсем забрать его жизнь, но меня оставила моя подруга Миранда — та самая, благодаря которой я узнала об этой истории, — и не позволила мне нарушить ещё и это правило, куда более жёсткое. Это могло бы иметь для меня плачевные последствия. Но я понимала, что не смогу забирать каждого твоего мужчину — кластер мне этого не позволит, поэтому я стала контролировать тебя. Мы все в той или иной степени обладаем магическими способностями. Я пока ещё не столь сильна, как другие члены нашего кластера, но моих способностей вполне хватало, чтобы время от времени вторгаться в твой разум. Я внушала тебе страх перед отношениями, сильную боязнь причинить вред тому человеку, с которым ты сблизишься. Впрочем, это недалеко от истины. Потеряв Павла, ты знала о губительных последствиях своей любви. Из-за меня ты была опасна для мужчин. И сейчас опасна, потому что если будет нужно, я, не задумываясь, вновь нарушу правила, — Марианна грозно взглянула на дочь и продолжила: — Мирела, увидев, что я нарушаю условия договора, решила меня наказать. Она сказала, что если к кластеру не присоединишься ты, она обратит Ольгу. Но Олю я контролировать не могу. С тобой у меня сильная связь — мы обе дочери Мирелы, в тебе дремлет её духовная сила. А Оля другая. Она больше Миронова, чем Йоневская, она дочь своего отца. Единственное, что я смогла сделать — это наложить на неё заклятие беззаветной преданности и покорности тебе. Но я ещё недостаточно сильна в магии, поэтому заклятие это хрупко и ненадёжно. Если Оля полюбит кого-нибудь по-настоящему, то пелена спадёт с её глаз, и она перестанет тебя слушаться. Так что, дочь, тебе придётся придумать что-то самой, чтобы защитить свою сестру. Я не могу оберегать её так же, как оберегаю тебя. Теперь вы обе в опасности. Если кто-нибудь из вас выйдет замуж и родит девочку, то будет обращён. А это страшная участь, Татьяна! Ты не представляешь, как горько я сожалею о своём выборе! Я бы ни минуты не сомневаясь, отдала своё бессмертие за то, чтобы изменить прошлое и прожить все эти годы с твоим отцом и своими двумя девочками… Но, к сожалению, прошлое изменить нельзя. А будущее можно. Сделай правильный выбор, дочь. Марианна замолчала, её лицо исказилось, словно от боли: — Мне пора, Татьяна, я больше не могу сдерживаться. Я надеюсь, что ты прислушаешься к словам своей матери. А я буду помогать тебе и в дальнейшем, как могу. Прощай! Она задрожала, обхватила себя руками, будто удерживая от чего-то, и исчезла. Ошеломлённая Татьяна осталась одна.

***

Евгений молчал. Вся эта мистика до сих пор не укладывалась у него в голове, но зато всё объясняла. Страх Татьяны перед близостью, внушённый ей колдуньей-матерью. Её внезапные и необъяснимые смены настроения. стремление Татьяны оградить сестру от отношений. Его собственные видения на даче — значит, он действительно видел Марианну Эдуардовну. Ему не почудилось. — И что теперь? — спросил он, нахмурившись — уйдёте с Олей в монастырь? Таня, в конце концов, ведь необязательно заводить детей… В мире немало пар, по тем или иным причинам живущих без детей. Зачем же совсем отказываться от любви, от полноценной жизни? Я готов пожертвовать многим, чтобы быть с тобой. Думаю, что Володя тоже пойдёт на всё ради Оли. И потом… — ему в голову вдруг пришла одна мысль, — медицина в наше время достигла такого уровня, когда пол ребёнка можно запланировать! Татьяна посмотрела на него с жалостью. — Дело не в этом, Женя, — тихо произнесла она. — А в чём? — Я приняла решение… Я хочу присоединиться к кластеру. — Что? — изумился Евгений, — о чём ты говоришь, Таня?! Ведь твоя мать предостерегала тебя… — Я не моя мать, — твёрдо сказала Татьяна. — Я долго над всем этим думала и поняла, что хочу присоединиться к кластеру. Я действительно этого хочу, Женя. — Ты хочешь отнимать жизни людей?! Ты?! Таня?.. — Но ты ведь ешь мясо животных, — с вызовом ответила она. — Да, — согласился Евгений, — я ем. Зато ты не ешь! Ты жалеешь даже животных, а собралась убивать людей. Ты не сможешь так жить, Таня! Это будет мучить тебя! Я не верю, что ты этого хочешь! Я тебя знаю — ты очень добрая, сострадательная… Признайся, ты хочешь пойти на эту жертву, чтобы защитить сестру. Но я ведь предложил тебе выход. Мы можем обойтись без жертв! Татьяна подняла на него глаза и посмотрела на него с каким-то новым для него выражением: — Ты меня совсем не знаешь, Женя. Ты любишь созданный тобой образ. Оля здесь ни при чём. Я сама этого хочу. — Но как ты собираешься этого сделать, отказываясь от близости? Ведь чтобы родить дочь, тебе нужен мужчина… — Необязательно. Ты сам упомянул об уровне сегодняшней медицины. Родить ребёнка сегодня можно и без прямого участия мужчины. К тому же, со стопроцентной гарантией пола. Так я смогу избежать ловушек своей матери и не причиню вреда… — она замялась, — тем, кто мне дорог. — Но ведь твоя мать может тебя контролировать, разве она позволит тебе это сделать? Татьяна покачала головой: — Я чувствую, что становлюсь сильнее. Медитативные практики очень мне помогают. У меня всё лучше получается сопротивляться ей. — Но ведь, — встрепенулся Евгений, — согласно договору, чтобы обратиться, ты должна отдать кластеру Хранителя. — Я уже его отдала, — напомнила Татьяна, — Паша… Евгений подавленно замолчал. — Оля уже взрослая, — сказала вдруг Татьяна, отвечая, видимо, каким-то своим мыслям. У неё есть Володя. Я вижу, как он любит её. Оля очень похожа на нашу бабушку — она такая же домашняя, добрая, уютная. Я уверена, что жизнь «поглотительницы душ» совсем не для неё. Ей нужен семейный очаг, любимый заботливый мужчина, пара-тройка детишек. И Володя сможет ей всё это дать. Не сомневаюсь, что она будет с ним счастлива. Я могу оставить её со спокойной душой. — А я, — растерянно спросил Евгений, — как же я?.. Меня ты тоже оставишь со спокойной душой? Татьяна склонилась над ним и прижалась щекой к его волосам. — Прости меня, Женечка, прости, милый! — прошептала она. — Я не хочу делать тебе больно. Это моя вина — не нужно было с тобой так сближаться, морочить тебе голову, давать тебе надежду… Но я устала от одиночества, а ты был такой… Я просто не смогла удержаться. Мне вдруг так нестерпимо захотелось твоего тепла! Захотелось, чтобы ты был рядом… — Я буду рядом, Таня, если ты позволишь! — он обнял её и притянул к себе, на пол. — Ты хочешь присоединиться к кластеру? Хорошо! Я помогу тебе! Я же сказал, что готов на многое ради тебя, — бормотал он, покрывая поцелуями её шею. — Я готов даже стать Хранителем, лишь бы быть с тобой… — Ты хоть понимаешь, о чём говоришь, Женя?.. — Татьяна отстранилась и заглянула ему в лицо. — Ты хочешь стать бездушным автоматом? — Да, если это означает быть рядом с тобой вечно… — Ты даже не вспомнишь, как меня зовут! — Мне плевать, — он снова притянул её к себе. — Люблю тебя! Хочу тебя… Не отталкивай меня, Таня, позволь мне… — Хорошо, — вдруг сказала Татьяна, — позволю. Евгений даже отпрянул, дивясь столь резкой перемене в её настроении, и недоверчиво посмотрел на неё: — Правда?.. — Да, — она кивнула. Он жадно потянулся к ней, но она мягко его остановила: — Но… не сейчас, Жень. — Почему?.. — Мне сейчас не до этого, — в её голосе прозвучали нотки раздражения. — Мне нужно найти Олю и помириться с ней. Для меня это очень важно. Я причинила ей боль. Он покорно кивнул и спросил робко: — Когда же?.. — Завтра. Завтра у меня выходной, Оля уйдёт в институт, и мы… сможем побыть одни… Приходи завтра, Женя! Евгений заискивающе заглянул ей в глаза: — Обещаешь?.. — Обещаю! — не отводя взгляда, твёрдо сказала Татьяна и поднялась на ноги. — А сейчас тебе лучше уйти. Она потянула его за руку, призывая встать, и повела в прихожую: — Иди домой, Женя! Он крепко прижал её к себе, прощаясь. — Ну иди уже, Жень, — высвободившись, Татьяна подтолкнула его к двери и лукаво улыбнулась. — Смотри, не будешь слушаться — передумаю! — Всё, уже ушёл! — торопливо произнёс Евгений, открывая дверь.

***

Придя домой, Евгений заварил себе крепкого кофе, чтобы в голове хоть немного прояснилось. Слишком много событий произошло за последние пару суток. И слишком много невероятной информации обрушилось на его мозг. Сжав разрывающуюся на части голову руками, Евгений, как подкошенный, рухнул в кровать. Мозг не выдержал перенапряжения, и через несколько минут Евгений уже спал мертвецким сном. Проснувшись на следующее утро, он с удивлением посмотрел на свою мятую одежду, не понимая, почему лёг вчера спать, даже не раздевшись. Потом вспомнил события вчерашнего дня. Он усомнился, не приснилось ли ему всё это. Все эти «поглотительницы душ», Мирелы, Миранды показались ему сегодня плодом его воображения, бредовым сном. Он потряс головой. Был только один способ выяснить это — пойти к Татьяне. Татьяна! Он вспомнил данное ею вчера обещание, и сердце его ёкнуло. Он очень надеялся, что эта часть вчерашних событий сном не являлась. Приняв душ и наспех позавтракав, он, окрылённый надеждой, отправился к Татьяне. Дверь ему открыла зарёванная Ольга. Увидев Евгения, она снова расплакалась и, даже не поздоровавшись, отвернулась и убежала в спальню. Терзаемый дурными предчувствиями, Евгений вошёл в гостиную. Увидевший его Владимир живо вскочил с дивана и подошёл к другу: — Здорово! — Владимир пожал ему руку и как-то странно на него посмотрел. — Что случилось? — встревожено спросил Евгений. Владимир молча протянул ему исписанный листок бумаги. С замирающим сердцем Евгений узнал почерк Татьяны и быстро пробежал по листку глазами: «Милая Оленька! Мне жаль, что я не смогла поговорить с тобой и обнять тебя на прощание. Но я подумала, что для нас обеих будет легче, если мы обойдёмся без прощаний. Оля, прости меня за всё! За то, что постоянно вмешивалась в твою жизнь. За то, что причинила тебе боль. Но думаю, что когда Володя расскажет тебе историю нашей семьи, ты поймёшь, что все мои поступки были продиктованы лишь моей безмерной любовью к тебе, моя маленькая сестрёнка! Я, как могла, старалась о тебе заботиться и хотела оградить тебя от всего дурного, что могло с тобой приключиться. Теперь у тебя есть Володя. Я знаю, что он сумеет позаботиться о тебе ничуть не хуже меня, поэтому я ухожу именно сейчас. Я за тебя спокойна, потому что оставляю тебя в надёжных руках, ещё более сильных, чем мои. Я решила присоединиться к кластеру, Оля. Я приняла это решение в трезвом уме и твёрдой памяти:) Я уверена, это именно то, что мне нужно. Я хочу этого больше всего на свете! Поэтому не беспокойся обо мне, солнышко! Я лишь хочу попросить тебя об одном одолжении — дай мне немного времени. Я прошу вас с Владимиром не заводить детей в течение двух лет. Это очень важно для меня, Оля! Надеюсь, что ты выполнишь последнюю просьбу своей любящей сестры. Я знаю, что выполнишь! Ведь это же и для твоего блага. Искренне желаю вам с Володей счастья! Впрочем, я нисколько не сомневаюсь, что вы будете очень счастливы! Прощай, моя девочка! Целую и обнимаю тебя! С любовью, Татьяна». Далее шёл постскриптум, обращённый к Евгению: «Женя, я знаю, что ты тоже прочтёшь это письмо. Я хочу, чтобы ты не сомневался в искренности моих чувств к тебе! Я тебе не лгала. Я люблю тебя, Женя, правда, но не настолько, чтобы отказаться ради тебя от бессмертия! Надеюсь, что ты сможешь когда-нибудь меня простить и… отпустить». Листок выпал из обессилевшей вдруг руки Евгения. Глазами, полными боли, он взглянул на Владимира. Тот смотрел на друга с жалостью. Не зная, как выразить своё сочувствие, он похлопал Евгения по плечу: — Мне очень жаль, Жень! Ты… держись как-нибудь! В глазах у Евгения защипало, к горлу подкатил ком, но он постарался совладать с собой: — Всё нормально, Володя, я в порядке… Он кивнул в сторону спальни: — Как Оля? Владимир горестно вздохнул: — Рыдает всё утро… — Вы узнали только утром? — Да. Я вчера рассказал Оле обо всём. Естественно, она не поверила ни единому моему слову. Кричала, что я сочиняю всякие небылицы, чтобы только скрыть роман, который я закрутил с её сестрой за её спиной. Я ей ответил, что будь так, я придумал бы нечто более правдоподобное. В итоге мы всё же помирились, и Оля осталась ночевать у меня. Утром она уехала домой, чтобы переодеться, прежде чем пойти в институт. И буквально через час позвонила мне вся в слезах. Я примчался сюда и прочитал это… — он поднял с пола письмо и положил его на журнальный столик. — Почему не позвонил мне? — спросил Евгений. — Прости, Жень, как-то не до этого было… Пытался утешить Олю. Евгений кивнул. Мысли его путались. Первым порывом было помчаться домой и купить себе билет, чтобы первым же рейсом улететь в Японию… Найти там Татьяну, остановить её… Уговорить… Но на что? О чём он станет просить её? Ведь она ясно дала ему понять, что решение её твёрдо. В конце концов, кто он такой, чтобы отговаривать её? Его больно резанули всплывшие в памяти слова: «Я люблю тебя, но не настолько, чтобы ради тебя отказаться от бессмертия». Всё очевидно, очевиднее не бывает. Он проглотил колючий ком, вновь подступивший к горлу. Она просила отпустить её. Что ж, он исполнит её последнее желание. Не станет её искать. Позволит ей пойти своим путём… Будь счастлива, Таня, если в твоей новой жизни возможно счастье и … прощай!