***
Миранда сидела, запустив пальцы в свои густые кудри, уже чуть тронутые сединой. Она не могла поверить в то, что услышала. — У тебя ведь наверняка есть вопросы, Миранда, — сказала Мирела, — спрашивай! — Ваш кластер… Кто вы?.. Вампиры?!. — с расширившимися от ужаса глазами спросила Миранда. На лице Мирелы появилось брезгливое выражение. — Нет! — резко ответила она. — Вампиры всё равно что животные. Чтобы жить, им нужна кровь. Они веками обескровливают людей, оставляя после себя горы трупов. Какая грязь! — Мирела содрогнулась от отвращения. — Мы же выпиваем человеческие души. Это, конечно, условное название процесса. Оно пришло из глубины веков. На самом деле, мы питаемся человеческой жизненной энергией, с каждой выпитой «душой» становясь всё сильнее, обретая всё большую власть и могущество. Каждый человек, Миранда, является магическим существом. Большинство людей даже не подозревает о скрытом в них потенциале и использует едва ли не десятую часть своих возможностей и способностей. Мы же знаем об этом. Поэтому, забирая жизнь человека, мы получаем и все дары, которыми наделила его природа. Чем старше мы становимся, тем большими магическими силами обладаем, тем больше знаем и умеем. Некоторые из нас владеют поистине безграничными знаниями и возможностями. Они способны совершить практически любое «чудо», доступное человеческому воображению. И очень скоро всё это откроется и тебе, Миранда! Миранда вздрогнула: — Я должна буду убивать людей?.. Мирела поджала губы: — Люди смертны. И после смерти их жизненная энергия в любом случае переходит во что-то иное. Иногда в другое существо. Так почему бы ей не быть нашей пищей? — А если я не стану того делать? — Ты не сможешь не делать этого, Миранда. После того, как ты обратишься, ты уже не сможешь себя сдерживать. Да и зачем? Это даст тебе вечную жизнь, силу и власть. Это великое искушение. — И всё же… Что будет с тем из вас, кто прекратит пить человеческие души? Мирела пожала плечами: — Видимо, наступит смерть. Но такого случая не было ни разу ни в одном кластере за всю историю их существования. — А как долго вы существуете? — Доподлинно это неизвестно. Родоначальница нашего кластера Амэя родом с Японских островов. Ей уже несколько тысяч лет. А родоначальница её кластера была с континента, где сейчас располагаются страны Южной Америки. Возраст её насчитывал тысячи лет уже тогда, когда Амэя присоединилась к кластеру. Мы полагаем, что подобные нам были всегда, с момента появления человечества, а может быть и раньше. Возможно, тогда они питались энергией каких-то других существ. В принципе, чтобы поддерживать в себе жизнь, мы может употреблять в пищу и энергию животных, но чтобы наполняться силой и могуществом, мы должны забирать жизнь людей. Возможно, поэтому мы иногда называем себя «поглотительницами душ». — Что такое кластер? — Это нечто вроде семьи. Члены кластера «обращают» друг друга. Меня нашла и обратила Дэвена, их с Эльзой — Амэя. Но случаи, когда к кластеру присоединяется кто-то посторонний, происходят раз в несколько столетий. Женщина, которую захотят обратить, должна обладать выдающимися качествами. Дэвена сочла меня достойной этой чести. Обычно же к кластеру присоединяются потомки членов кластера по женской линии. С другими кластерами, видимо, происходит то же самое. Мы редко встречаем женщин из других кластеров. Обычно кластеры не живут долго в одном и том же месте, чтобы не быть обнаруженными. Хотя обнаружить кого-либо из нас практически невозможно, но в месте, где поселяется кластер, начинают бесследно исчезать люди. Это может вызвать нежелательные последствия. Поэтому мы перемещаемся. Когда была обращена я, кластер жил в Трансильвании, сейчас мы живём в Египте. — Членами кластера могут быть только женщины? — Да. И только по достижении ими возраста двадцати лет. Мужчина может стать лишь Хранителем. — Почему? — Таково правило, Миранда. Правила мы не обсуждаем, мы их чтим. — Это и произошло с отцом Анри? Он стал Хранителем? — спросила Миранда, вспомнив рассказ Мирелы. — Да, и не только он. Позже Хранителем стал и Дрэгомир, а затем и другие супруги обратившихся женщин. — А кто такие Хранители? — Хранитель — это человек, чья душа выпита не до конца. Он теряет свою личность и волю, не помнит своего прошлого, не знает, кто он такой. Он становится марионеткой, послушным слугой, охраняющим покой и безопасность членов кластера. Он также бессмертен, но единственным смыслом его жизни становится служение кластеру. Это фактически зомби, с той лишь разницей, что он является разумным существом, которому не нужно постоянно кого-то пожирать. Жизнь в нём поддерживается магическими силами. Хранитель разумен, но бездушен. Хотя по непонятной нам причине, чем добродетельнее, честнее и лучше был человек при жизни, тем более преданный и ценный Хранитель из него получается. Анри — жемчужина нашего кластера. — Но как же так! — воскликнула Миранда, — из вашего рассказа следует, что вы любили Дрэгомира! Как же вы могли допустить, чтобы он стал Хранителем?!. — У меня не было выбора. Заключая договор, я не знала, что мне придётся пожертвовать не только Анри, но и Дрэгомиром. — Но зачем вообще был нужен этот договор? Ведь Дрэгомир и так любил вас! Вы не думали о том, что он женился бы на вас и без этого договора? — Вряд ли. Его любви не хватило бы на то, чтобы жениться на женщине, чьё дворянское происхождение подтверждено лишь её словами, к тому же, наполовину цыганке. Нет, Миранда, на Дрэгомира было наложено заклятие. Только поэтому я стала его женой. Но я не жалею, что пожертвовала им. Обратившись, я поняла, что это ничтожная жертва по сравнению с тем, что я обрела. Никакая человеческая любовь не стоит тех великих возможностей, которые откроются перед тобой, Миранда! Хотя, конечно, поначалу все привязанности сохраняются. Мы, в отличие от Хранителей, не забываем ничего. И труднее всего отказаться от своих детей… Связь матери с ребёнком слишком сильна. И первое время тоска по детям доставляет некоторый… дискомфорт. Но человеческая жизнь коротка. Пройдёт каких-нибудь ничтожных сто лет, и никого, к кому ты была привязана, не останется в живых. И тогда ты обретёшь безграничную свободу, Миранда. Ты даже не представляешь себе, каково это — не иметь никаких привязанностей! Миранда задумалась и посмотрела на детскую кроватку, где спала Элеонора. — Но ведь если моя дочь… присоединится к кластеру, она не умрёт! Разве я не смогу любить её? Так же, как прежде? — спросила она. — Конечно, сможешь, — ответила Мирела. — И будешь. Но не так, как прежде. Когда твоя дочь обратится, твои чувства к ней изменятся. Она станет тебе, скорее, подругой, нежели дочерью. — И она тоже не будет относиться ко мне, как к матери? — Нет, Миранда. Впрочем, она ведь сейчас совсем крошка, она не будет тебя помнить, когда вырастет. Сердце Миранды заныло. Потерять свою любовь к дочери — это показалось ей страшнее всего остального. — А ваш муж?.. Вы больше не любите его? — Дрэгомир умер в тот миг, когда я была обращена. И я давно оплакала его. То… существо, которое сегодня хранит наш кластер, давно не Дрэгомир. Невозможно любить бездушную куклу. — А человека? После обращения, вообще, можно кого-нибудь любить?.. — Смотря что ты имеешь в виду под этим словом. Нет, мы не испытываем больше тех эмоций и душевных порывов, воспетых поэтами всех времён, — Мирела тихо рассмеялась. — Однако что касается близости — пожалуйста, сколько угодно! Если, конечно, ты сможешь себя настолько контролировать, чтобы дело дошло до близости. Обычно, жажда оказывается сильнее, — Мирела вновь улыбнулась своей холодной улыбкой. — Но уверяю тебя, Миранда, выпивая человеческую душу, ты будешь испытывать такое неземное блаженство, с которым не сравнится никакая близость с мужчиной! Поэтому для нас это не более чем развлечение. Так, время от времени, когда особо скучно. И нечто вроде аперитива перед основным блюдом. Мирела снова рассмеялась. От её последних слов у Миранды похолодело сердце. — Но почему Хранителями стали и Анри, и Дрэгомир? — быстро спросила она, чтобы сменить тему. — Почему они оба? — Анри был невольной жертвой. Его жизнь следовало отдать, чтобы скрепить мой договор с Дэвеной. Хотя сейчас я понимаю, что без этой жертвы вполне можно было обойтись. Дэвена слукавила, — усмехнулась Мирела. — Ей просто до смерти захотелось полакомиться его добродетельной душой. К тому же, священник — это столь редкий подарок кластеру. Тем более, такой благочестивый, каким был Анри. Дэвена решила порадовать Амэю. А судьба Дрэгомира была предопределена. Хранителем становится последний мужчина, телесно связанный с женщиной до её обращения. В большинстве случаев, это супруг. Миранда с тоской взглянула на кроватку своей дочери и подумала о муже и сыновьях, которые сейчас мирно спят в своих спальнях. А если я … откажусь? Не захочу к вам присоединяться? — тихо спросила она. — Боюсь, у тебя нет выбора, Миранда, — спокойно произнесла Мирела. — Ты связана моей клятвой и присоединишься к кластеру по своей воле или против неё. — Но это несправедливо! — воскликнула Миранда, чувствуя, как слёзы наворачиваются у неё на глазах. — Ты заключила договор для того, чтобы получить Дрэгомира! У тебя был выбор! Ты могла отказаться и не идти на эту сделку! А мне ничего из этого не нужно! Я не желаю убивать людей! Мне не нужно бессмертие, не нужны сила и власть! Я просто хочу быть счастливой! Я хочу встретить старость со своим мужем, вырастить детей, дождаться внуков и спокойно умереть в окружении своей семьи! — Однако тебя ждёт иная судьба, Миранда. И это было решено уже давно. Смирись! Твои сомнения и опасения естественны. Но они развеются, как только ты обратишься. Так было со всеми нами. Я здесь, потому что правило гласит, что женщине должна быть открыта вся правда за три дня до её обращения. Через три дня твоей дочери исполнится полгода. Она уже не будет нуждаться в тебе так сильно, как в первые месяцы после рождения. Её вполне смогут воспитать другие люди. — Нет! — воскликнула Миранда, заливаясь слезами и, вскочив с кровати, склонилась над малышкой Элеонорой. Девочка, испугавшись крика матери, заворочалась и заплакала. Миранда взяла её на руки и принялась укачивать, тесно прижав к себе, вдыхая любимый сладкий запах детских волос. — Не хочу… — прошептала Миранда. — Оставьте меня в покое… Мирела покачала головой. — До встречи, Миранда! Я сама приду за тобой. И словно растворилась в воздухе. Миранда положила вновь заснувшую дочку в кроватку и разрыдалась. Сердце её разрывалось от отчаяния и горя. Оставить всё это — свою счастливую семейную жизнь, сыновей, малютку Элеонору. Знать, что любимого супруга ожидает страшная участь навечно стать лишённым души и памяти существом. Жить, не зная любви и нежности. Пережить своих детей… Может, лучше прямо сейчас наложить на себя руки, нежели потом нести бремя этой безмерной потери целую вечность? Она встала, взяла со стола нож для резки бумаги, приставила остриё к сердцу и с силой нажала. Её пронзила острая боль, на ночной рубашке выступила кровь. Миранда охнула и выронила нож. Обессиленно опустилась на кровать и снова заплакала. Нет, у неё не хватит ни духу, ни сил лишить себя жизни… Она плакала несколько часов. До тех пор, пока не выплакала все слёзы. Когда сил на рыдания уже не осталось, Миранда встала, отперла маленьким ключиком нижний шкаф письменного стола и вынула оттуда красивый альбом в дорогом кожаном переплёте. Она специально купила этот альбом, чтобы отмечать в нём вехи взросления своей обожаемой дочурки — её первые слова, первые шаги, игрушки, питомцы, любовь, замужество, дети… Теперь этот альбом ей уже не пригодится. Но он ещё может сослужить службу Элеоноре. У неё, Миранды, нет выбора, но она сделает всё от неё зависящее, чтобы у её дочери он был. Миранда села за стол, открыла альбом и написала на оборотной стороне обложки дарственную надпись: «Крошке Элеоноре на совершеннолетие». Немного подумав, приписала постскриптум. На глазах её снова выступили слёзы. Глотая их, она торопливо начала записывать в альбом всё, что услышала от Мирелы.***
Марианна прочитала последние строчки и потрясённо посмотрела на тётю. — Это ведь не может быть правдой?.. — выдохнула она еле слышно. — Такого просто не может быть! — Мои родители исчезли из сада, в котором пили чай после завтрака, через три дня после даты, указанной в конце альбома, — ответила тётя Элеонора. — В этот день мне исполнилось ровно шесть месяцев. Этот альбом мне передал старший брат. Он его не читал. Он сказал, что за день до своего исчезновения мама отдала ему плотно запечатанный пакет, взяла с него обещание не вскрывать его и передать его мне в день моего шестнадцатилетия. Брат, конечно, был удивлён, но, испытывая к матери глубокое уважение, не стал ни о чём её расспрашивать и пообещал сделать так, как она велит. Даже после того, как родители исчезли, брат, будучи человеком слова, сдержал своё обещание. Послание матери предназначалось мне одной, и прочла его только я. Ты можешь сомневаться в правдивости этой истории, это твоё право. Я же предпочла прислушаться к последним словам моей матери и поверила ей. — И поэтому ты не вышла замуж? — спросила Марианна. — Да, — с некоторой грустью в голосе ответила тётя Элеонора. — Но ведь у тебя всё могло сложиться иначе! — воскликнула Марианна. — Что, если бы у тебя родились только мальчики? — Я предпочла не рисковать. Моя мать дала мне возможность самой выбрать свою судьбу, и я сделала свой выбор. — Но если это правда, если всё именно так, как описала твоя мама, то… — Марианна широко раскрыла глаза, — тогда это ведь вовсе не проклятие! Это дар! Тётя, ведь это значит, что ты отказалась от безграничного могущества, власти, возможности жить вечно… — Вечно убивая людей! — резко перебила её тётя. Она выпрямилась, подбородок её задрожал, глаза сузились от гнева. — Этот кластер! Они хуже вампиров, которых так презирают! Вампиры пьют лишь кровь, а они… Они отнимают души, забирают у людей всё, что в них есть человеческого! Кормятся их эмоциями, выстраданными чувствами, воспоминаниями, разумом, наконец! Они самые настоящие паразиты! И ты называешь это даром?! — Не сердись, тётя! Пожалуйста! Я сказала, не подумав, — примирительно проговорила Марианна. — Прости! Конечно, ты права, права… Но тётя Элеонора уже устыдилась своей несдержанности. — Это ты меня прости, моя девочка! — торопливо заворковала она, подойдя к Марианне и обняв её за плечи. — Раскричалась, дура старая! Прости, что повысила на тебя голос! — Ничего, ничего! Я понимаю, что это тема тяжела для тебя! — Марианна чмокнула тётю в бархатистую щёку, пахнущую ароматным лавандовым мылом. Она задумалась и погладила свой живот. — Тётя, скажи, как ты думаешь, если у меня родится дочь, меня тоже может ожидать участь твоей матери? — Нет, Мариша, не волнуйся! — поспешила успокоить её тётя Элеонора. — Я действительно старая дура! Угораздило ведь меня дать тебе прочитать этот альбом именно сейчас, когда ты беременна! Тётя в раскаянии покачала головой. — Я уверена, что тебе не о чем беспокоиться, моя хорошая! — сказала она. — Как я уже говорила, и как ты сама прочитала, проклятие передаётся только по женской линии. Оно должно было передаться тебе от матери. А твоя мать не из нашего рода. Ты Йоневская по мужской линии. Поэтому и ты, и твоя дочь, если родится девочка, будете в полной безопасности. Даже не сомневайся! Марианна в задумчивости кивнула. — Тётя, а ты можешь дать мне этот альбом на время? Я его не потеряю, честно! Просто вдруг я действительно решу писать исследование о нашей семье. Тогда кое-что из рассказа твоей мамы могло бы мне пригодиться. Тётя Элеонора задумалась ненадолго, потом сказала: — Забирай насовсем, Мариша. Мне-то он ни к чему уже. — Нет, зачем же насовсем! Это ведь памятный подарок твоей мамы… — возразила Марианна. — Эх, дочка, — вздохнула старушка, — я уже в таком возрасте, когда люди не хранят памятных подарков. Они уже не имеют такой ценности, как в молодые годы. Как и хотела моя мать, альбом этот сослужил мне свою службу. Теперь мне уже незачем его у себя держать. А тебе ещё может сгодиться. Хоть вон для твоей работы. Или как украшение письменного стола. Забирай! — Спасибо, тётя! — Марианна обняла и поцеловала старушку.***
Марианна ехала в троллейбусе, крепко прижав к груди подарок тёти Элеоноры. Мысли её крутились вокруг прочитанной ею невероятной истории. Марианна верила и не верила в неё. Отец воспитал её убеждённой материалисткой. Однако изучение древних артефактов, бесконечное копание в старинных текстах, чтение мифов, легенд, преданий, порой таких странных и причудливых, сделали её воображение более живым и податливым. Она твёрдо решила докопаться до истины и выяснить, есть во всём этом хоть крупица правды. И если даже на мгновение допустить, что эта история правдива, то хоть она, Марианна, Йоневская по отцу, она имеет полное право принадлежать к кластеру бессмертных «поглотительниц душ»! Ведь она тоже потомок цыганки Мирелы, она — женщина из рода Йоневских!