***
Закончив рассказ, Мирела замолчала. Женщины явно были заинтересованы. — Предсказательница будущего, покорительница мужских сердец, да ещё и красавица, — произнесла женщина с рыжими волосами, с одобрением глядя на Мирелу, — прекрасные качества! Я же говорю, — обратилась она к Эльзе, — девушка просто находка для нашего кластера. Наверняка её потомство будет не менее одарённым. — Возможно, ты и права, Дэвена… — протянула блондинка. Её взгляд, направленный на Мирелу, слегка смягчился, — только захочет ли она к нам присоединиться? — Сейчас узнаем! Скажи-ка, Мирела, — вкрадчиво спросила Дэвена, — ты хочешь выйти замуж за графа Дрэгомира и стать графиней Йоневску? Мирела задохнулась — женщина словно прочла её самые сокровенные мысли и произнесла вслух то, о чём сама девушка даже не смела мечтать. — Но как… — прошептала она, смешавшись, — это ведь невозможно! — Для нас нет ничего невозможного, милая! — глаза Дэвены вспыхнули. — Мы можем исполнить любое твоё заветное желание. — Кто же вы такие?.. Лесные феи?.. — недоверчиво спросила Мирела. Подруги весело рассмеялись. — Ну да… В некотором роде. Можешь считать меня своей феей-крёстной, милая девочка! — елейным голоском произнесла Дэвена. — Ну что, ты хочешь, чтобы твой возлюбленный женился на тебе? Ты получишь не только его сердце и имя, но и титул, богатство, власть. Вы будете счастливы, ты подаришь ему наследников. Ты этого хочешь, Мирела? — Да! — воскликнула девушка, и глаза её заблистали надеждой. — Хочу! Я хочу этого больше всего на свете! — Чудесно, — Дэвена победно взглянула на Эльзу и улыбнулась Миреле своей опасной улыбкой. — Ты всё это получишь, милая! Но у всего есть своя цена. И тебе придётся её заплатить. Это только в сказках феи бескорыстно одаривают подарками бедных девушек. В жизни всё иначе. — Но что я могу дать взамен? — удивилась Мирела. — У меня ведь совсем ничего нет! — Ну что ты, милая! Конечно есть, и ты даже не представляешь, сколь многим ты обладаешь. Наша же цена такова — если ты родишь графу дочь, то присоединишься к нам. Станешь такой же, как мы — обретёшь бессмертие, вечную молодость и красоту, способность к магии и неограниченную власть над людьми. Если твоя дочь тоже станет матерью девочки, то она также присоединится к нам. И так будет продолжаться из поколения в поколение. Твоя дочь, твои внучки и правнучки станут членами нашего кластера. — Что такое кластер? — спросила Мирела. — Об этом ты узнаешь позже. Сейчас ты должна принять решение. Мирела глубоко задумалась, потом сказала: — Но какая же это плата? Вы предлагаете мне исполнение моего желания, а взамен требуете, чтобы я согласилась на получение ещё больших благ — стала бессмертной и могущественной волшебницей. В чём здесь подвох? Вы хотите получить мою душу? Дэвена покачала головой и насмешливо произнесла, обращаясь к Эльзе: — Ты только погляди на неё! Девушка состоит из сплошных достоинств — помимо всего прочего, она ещё умна и сообразительна! Она нравится мне всё больше и больше! Губы Эльзы тронула холодная усмешка. — Не волнуйся, милая! Твоя душа нам не нужна, — успокоила Дэвена Мирелу. — Просто в нашем образе жизни есть некоторые … э-э-эм … особенности, которые поначалу могут тебе не понравиться. Но ты быстро привыкнешь, обещаю! Впоследствии тебе это даже станет доставлять немалое удовольствие! — Какие же это особенности? — насторожилась Мирела. — Об этом ты узнаешь в своё время, если согласишься на наши условия. — Но как же я могу согласиться, если не знаю всей сути этих условий? — Придётся поверить нам на слово, милая! Вся правда откроется тебе лишь тогда, когда ты родишь дочь. Таковы правила, Мирела. В нашем мире не так много правил, но те, которые есть, мы соблюдаем нерушимо. Итак, каково твоё решение? — Я согласна! — решительно ответила Мирела. — Замечательно! — удовлетворённо воскликнула Дэвена. — Я в тебе ничуть не сомневалась, милая! Осталась только небольшая формальность. Наш договор следует скрепить. — Кровью? — вздрогнула Мирела. Тут рассмеялась даже Эльза. — Нет, Мирела! Мы не из тех, кому нужна кровь — с улыбкой произнесла Дэвена. — Ты отдашь нам своего священника. Его жизнь отныне будет принадлежать нам. — Вы хотите убить Анри?! — испуганно воскликнула Мирела. — Нет, никто не собирается его убивать. Мы хотим, чтобы он стал Хранителем нашего кластера. — А кто такой Хранитель? Дэвена снова покачала головой и заговорщически приложила палец к пунцовым губам: — Ты опять задаёшь преждевременные вопросы, милая! Я ведь уже говорила — всему своё время. Ты обо всём узнаешь, но позже. — Но я не хочу причинять вред Анри! Лицо Дэвены стало строгим: — Договор должен быть скреплён. Это тоже правило. Ты должна принести эту жертву. Выбирай, Мирела — либо священник станет Хранителем, а ты — графиней Йоневску, либо… — она сделала неопределённый жест рукой — никакого договора не будет, и мы сейчас просто разойдёмся… — Нет, постойте! — Мирела ужаснулась, что может упустить свою удачу. Она была бесконечно благодарна отцу Анри. Он все эти годы заботился о ней, словно родной брат. Она по-настоящему привязалась к нему, но потерять Дрэгомира теперь, когда возможность связать с ним свою судьбу стала вдруг такой реальной и осязаемой… Нет, она не может этого допустить! Прости, Анри… К тому же, они сказали, что не станут его убивать… — Я согласна, согласна! — воскликнула она. — Что я должна сделать? Дэвена довольно кивнула и спросила: — Скажи, Мирела, насколько вы со священником близки? Девушка непонимающе посмотрела на рыжеволосую красавицу: — Очень близки! Ближе него у меня никого нет… Я ведь рассказывала, что он спас мне жизнь… — Я не об этом, милая! Он близок тебе как… супруг? Мирела поняла, что имеет в виду Дэвена и, покраснев, покачала головой: — Нет, нет! Он никогда не… Он мне как брат! — Не может быть! — удивилась Дэвена. — Но почему? Мирела покраснела ещё больше — она вспомнила их первую с Анри ночь, проведённую в лесной хижине. Это сейчас их жилище разделено на две отдельные комнаты, и у каждого есть свои покои. Тогда же комната была всего одна. Отец Анри как мог, устроил ей постель поближе к печи, чтобы она не замёрзла, пожелал спокойной ночи, а сам лёг спать на крыльце за дверью. Она почти до утра не смыкала глаз. Ей казалось несправедливым, что человек, столь много сделавший для неё, пожертвовавший всем ради её благополучия, остаётся без награды. Несмотря на юные годы, своим женским чутьём она давно уже угадала природу его чувств к ней. Во время их долгого совместного пути он был неизменно с ней учтив и уважителен. Однако она так часто ловила на себе его взгляд, полный страсти и боли, когда он думал, что она не видит его. И в своей заботе о ней он всегда был столь нежным, столь трепетным, что она нисколько не сомневалась в его беззаветной любви к ней. Мирела решилась, наконец, воздать отцу Анри по заслугам за его доброе к ней отношение. И тогда, страшась и робея, она вышла на крыльцо прямо в ночном платье и, присев у закутавшегося в плащ молодого священника, нежно провела пальцами по его растрепавшимся во сне волосам. Он тотчас проснулся и резко сел, щуря на неё заспанные глаза: — Что случилось, Мирела? Почему ты не спишь? Она молча взяла его за руку и повлекла за собой в дом. Он послушно пошёл следом, ещё не понимая, что происходит. И лишь когда она подвела его к своей постели и стала развязывать завязки его плаща, он остановил её руку и спросил срывающимся голосом: — Что ты делаешь, Мирела? Она подошла к нему так близко, что чувствовала его участившееся дыхание на своём лице. Подняла на него свои бездонные глаза и прошептала: — Вы спасли мне жизнь! Если бы не вы, я даже не знаю, что бы со мной было! Наверняка меня бы уже давно не было в живых… Взамен я могу лишь отдать вам себя… Больше у меня ничего нет… Впившись в неё потемневшим взглядом, он спросил еле слышно: — Ты меня любишь, Мирела?.. Она растерялась, не найдя, что ответить. То, что она испытывала к отцу Анри, нельзя было назвать любовью. В её душе жила горячая признательность. Она была искренне привязана к молодому человеку, но то была не любовь. Он не будил волнения в её сердце, присутствие его не будоражило ей кровь. Нет, она не любила его той любовью, которой он так жаждал и о которой грезил с того мгновения, как увидел её. Поняв причину её замешательства, молодой священник мягко отстранил её. В глазах его отразилась невыразимая душевная мука. Он любил её сильно и страстно, нестерпимо желая ответного чувства с её стороны. Трепета её души он хотел гораздо больше, нежели обладания её телом. Его чувство к ней было столь глубоко и бескорыстно, что он не мог допустить, чтобы она отдалась ему без любви. Это было бы слишком больно… — Ты мне ничем не обязана, Мирела, — произнёс отец Анри с горечью. — Ты не была виновна в тех преступлениях, в которых тебя обвиняли. Единственной твоей виной была наивность и неопытность. Я не мог допустить гибели невинной души. Спасти тебя было моим долгом перед Богом и своей совестью. Поэтому мне не нужна твоя благодарность, дитя моё. К тому же, я всё равно не смог бы её принять. Я священнослужитель, Мирела. Принимая сан, я дал обет безбрачия и намерен блюсти свою чистоту. Я совершил уже немало грехов — ослушался аббата, солгал, нарушил данное слово. У меня остался лишь мой обет, данный Господу, и я не стану его нарушать. Он поцеловал Мирелу в лоб: — Ложись спать, дочь моя! Повернулся и быстрым шагом, точно сбегая, вышел за дверь. Мирела чувствовала облегчение и разочарование одновременно. Облегчение оттого, что ей не придётся терпеть ласки не любимого ею мужчины, а разочарование — от слегка задетой женской гордости. Ведь она сама предложила себя отцу Анри, а он отверг её. Это немного ущемляло её самолюбие. Впрочем, он предпочёл ей Бога. Такое соперничество никак не могло умалить её достоинств. Поэтому Мирела вернулась в постель и заснула спокойным, безмятежным сном. — Когда он спас мне жизнь, я была ему так благодарна, что предложила свою любовь, потому что мне нечего было больше предложить… — нехотя произнесла Мирела, отвечая на вопрос Дэвены. — Однако он … отверг меня, сказав, что навеки связан с Господом обетом безбрачия и не нарушит его до самой смерти. — Надо же! — восхитилась Дэвена. — Столько лет жить под одной крышей с такой милашкой и не соблазниться! Какая добродетель! Да этот отец Анри однако лакомый кусочек! У меня даже слюнки потекли! Я сама выпью его душу… Поймав непонимающий и испуганный взгляд Мирелы, она быстро сказала: — Тут возникает некоторая сложность, милая. Чтобы стать Хранителем, он должен быть твоим супругом. И, предупреждая возражения Мирелы, продолжила: — Вам вовсе не обязательно венчаться в церкви. Нас подобные формальности не волнуют. Достаточно стать супругами в… житейском смысле этого слова. Он должен быть связан с тобой телесно. В общем, тебе нужно соблазнить его, Мирела. — Но как?.. — воскликнула девушка, — мы четыре года живём вместе, и за всё это время он ни разу не попытался… Как же мне его соблазнить? Дэвена с Эльзой переглянулись и рассмеялись. — Ты ведь женщина, Мирела, — усмехнулась Эльза. — Красивая женщина. Неужели ты не знаешь, как соблазнять мужчин? — Ну откуда же ей об этом знать? — со смехом поддразнила её Дэвена. — Она ведь ещё совсем дитя! Но мы поможем ей, правда, Эльза? Эльза пожала плечами. — Ну давай же, подруга, это ведь по твоей части! — не унималась Дэвена. — Хорошо, — сказала Эльза, — но только один раз. В дальнейшем пусть рассчитывает только на свои силы. Она порылась в складках своего плаща и вынула оттуда тоненькое серебряное кольцо с зелёным камнем. Нажала на камень, он отскочил в сторону, и Мирела увидела, что под ним образовалась ёмкость, наполненная белым кристаллическим порошком. — Всыплешь этот порошок в вино своего священника сегодня за ужином. — Что это?.. Яд?.. — дрожащим голосом спросила Мирела. На лице Эльзы отобразилась презрительная гримаса. — Нет, милая, не яд, — улыбнулась Дэвена. — Это поможет твоему добродетельному другу слегка… м-м-м… расслабиться. Дальше уже дело за тобой. Уверена, ты разберёшься, что к чему. А потом уже придёт мой черёд. Она оскалила острые белые зубки и заливисто, по-девичьи рассмеялась, запрокинув голову. — Мда-а-а, священник… Неплохой улов. Благочестивость и преданность — хорошие качества для Хранителя. Амэя будет нами довольна, — сказала Эльза. — Сделаешь всё, как надо, и жизнь твоя станет похожа на сказку! — ободряюще улыбнулась Дэвена, обращаясь к Миреле. — Завтра утром ступай в замок Йоневску и честно расскажи графу обо всём, что с тобой приключилось, не упоминая, разумеется, о нашем договоре. Дрэгомир будет твоим, Мирела! — А как же Анри? — робко спросила девушка. — О нём не беспокойся. Мы сами о нём позаботимся. Прощай, милая! — Дэвена взмахнула рукой. Эльза прощально кивнула. Женщины отвернулись, собираясь уйти. — Подождите! — Мирела провела с ними от силы пару часов, а ей казалось, словно она прощается с родными сёстрами. Особенно ей было жаль расставаться с Дэвеной. — Я вас когда-нибудь ещё увижу? — О да, милая! Не сомневайся! У нас впереди будет много времени. Целая вечность. Удаляясь, они ступали легко и грациозно, словно не касаясь земли, и вскоре исчезли в гуще деревьев.***
Мирела не находила себе места, ожидая отца Анри к ужину. Она в волнении ходила из угла в угол, теряя терпение. Наконец стукнула дверь в их жилище, и в дом вошёл священник, внеся охапку дров. — Здравствуй, Мирела! — приветливо сказал он, аккуратно складывая дрова у печи. — Как провела день? Никто тебя не беспокоил? — Всё в порядке, Анри, — она приняла у него несколько перепелиных тушек и положила их на стол, на котором обычно готовила — позже он сам их ощиплет и освежует. — Граф не появлялся? — с беспокойством спросил отец Анри. — Или кто-нибудь из его людей? — Нет, — ответила Мирела, повернувшись к нему спиной и делая вид, что хлопочет с ужином. — Слава Господу! — облегчённо вздохнул мужчина. — Значит он, благодарение Богу, забыл о нас. Я уж боялся, что нам придётся покинуть это место и искать себе новое пристанище. — Не беспокойся, Анри, — всё ещё отвернувшись от него, произнесла Мирела, — кто мы такие, чтобы о нас помнить? Лишь одни из многих простолюдинов, живущих в его владениях. Отец Анри кивнул и снял с себя запылившуюся верхнюю одежду. Мирела подала ему воды, чтобы он мог помыть руки и ополоснуть лицо. — Садись ужинать, Анри! Ты, наверно, устал и проголодался, — она ласково потрепала его по плечу. — Я приготовила жаркое. Так, как любишь. — Спасибо, Мирела! — он благодарно погладил её руку. — Очень проголодался! Он сел за стол. Мирела поставила перед ним блюдо с аппетитно дымящимся кушаньем. Затем снова отвернулась, налила в кубок вина и незаметно всыпала туда содержимое перстня, спрятав сам перстень за кухонную утварь. Аккуратно, чтобы не расплескать вино, подала кубок отцу Анри. Он принял его и сделал большой глоток. Мирела села рядом с ним, пригубив вино из бокала. — Почему ты сама не ешь, Мирела? — спросил священник, снова глотнув вина. — Я так проголодалась, пока готовила, что поела, не дожидаясь тебя, — со смехом ответила она. — Ну и правильно сделала, — улыбнулся он, вновь с жадностью принимаясь за еду. Она пила вино и краем глаза наблюдала, как отец Анри с удовольствием ест жаркое, запивая его вином. Кубок был уже почти пуст. Как ей узнать, что порошок начал действовать? Что должно произойти?.. Отец Анри был удовлетворён ужином. Жаркое, приготовленное умелыми руками Мирелы, было очень вкусным. Вино разгорячило его. Он почувствовал, как по телу разливается приятная тёплая нега. Благодарно посмотрев на Мирелу, сидящую недалеко него, он вдруг ощутил горячий ком, подкативший к его горлу, в тысячный раз подивившись, как она хороша собой. Анри и не заметил, как из юной тоненькой девочки превратилась она в прекрасную женщину с соблазнительно округлившимися формами. Он смотрел на изящный изгиб её шеи, нежные ключицы, выступающие под белоснежной кожей, высокую грудь, тихо вздымающуюся в такт её дыханию, и чувствовал, как его всё сильнее охватывает огонь нестерпимого желания. Священник глубоко вздохнул и отвёл от Мирелы глаза, попытавшись совладать с собой, как делал это уже многие годы. Но на этот раз ему не удалось подавить в себе страстное вожделение. Уже плохо владея собой, он вновь взглянул на девушку, жадно пожирая её глазами. снова вздохнул, снова отвёл взгляд. Возможно, ему удалось бы справиться со своей страстью и сегодня, но Мирела вдруг встала и медленно подошла к нему, призывно покачивая бёдрами. Затем села к нему на колени и, глядя на него горящими глазами, обвила руками его шею, приникнув к его устам долгим и нежным поцелуем. Он ощутил сладкий вкус вина и пьянящий аромат её тёплого, мягкого тела. В паху сразу потяжелело и стало нестерпимо горячо. Полностью теряя над собою контроль, он неистово ответил на её поцелуй, целиком отдаваясь во власть водоворота охвативших его ощущений. Последней разумной мыслью, мелькнувшей в его угасающем сознании, была мысль о том, зачем же, во имя чего он потерял столько лет, отвергая это ни с чем не сравнимое блаженство…***
Проснувшись утром, Мирела не обнаружила Анри рядом с собой. Она подумала было, что он уже ушёл, не желая её будить, но вдруг увидела его раскиданную по полу одежду. Вскочив, она выбежала из комнаты — плащ Анри, его обувь, шляпа — всё было на месте, но сам он исчез. В памяти Мирелы возникло смеющееся лицо Дэвены и её слова: «Я сама выпью его душу». Мирела не понимала, что они означают, но чувствовала, что с Анри произошло что-то ужасное. Слёзы выступили у неё на глазах. С запоздалым раскаянием она вспомнила прошлую ночь — он был с ней так нежен и ласков… Касался столь трепетно и благоговейно, словно она была величайшей драгоценностью, хрупкой и прекрасной. Мирела горько заплакала и закрыла лицо руками. Что она наделала?!. Как могла она так поступить с Анри — её другом, её братом, самым близким и лучшим человеком в её жизни? Что с ней будет без него? Без его заботы и защиты? Что ей теперь делать?.. Тут она вспомнила, что Дэвена велела ей идти в замок, к Дрэгомиру. Дрэгомир… Слёзы Мирелы разом высохли. Она пожертвовала Анри ради своей любви к Дрэгомиру, как некогда сам Анри пожертвовал всем ради любви к ней. Дэвена обещала, что Дрэгомир будет принадлежать ей, Миреле. Они заключили договор. Всё должно получиться! Мирела встала, оделась, собрала свои нехитрые пожитки и покинула охотничий домик.***
Дрэгомир услышал осторожный стук в двери своей опочивальни. Дверь слегка приоткрылась, и в щели появилась голова одного из слуг: — Господин! — В чём дело? — недовольно осведомился граф. — Простите, господин, у ворот замка стоит девушка. Она говорит, что у неё к вам очень важное и срочное дело. Говорит, что вы знаете её. Её зовут Аделаида… — Что?! — граф изумлённо воззрился на мальчика. — Аделаида здесь, у замка?! Немедленно впустите её и проводите ко мне! Слуга мгновенно исчез. Не помня себя от беспокойства, граф бросился следом за ним. Увидев идущую ему навстречу Аделаиду, сопровождаемую слугами, Дрэгомир подскочил к ней и схватил за руки. — Вон отсюда! — рявкнул он на слуг, глазевших на них с откровенным любопытством. Слуги бросились врассыпную. — Что случилось, любовь моя?! — воскликнул Дрэгомир, с тревогой вглядываясь в лицо молодой женщины. — Твой муж?.. Он обидел тебя?! Посмел поднять на тебя руку?! Его лицо потемнело от гнева, кулаки непроизвольно сжались. — Он мне не муж, Дрэгомир, — сказала она тихо и устало, — а я не Аделаида. Точнее, Аделаида — имя, данное мне при крещении. Но все звали меня Мирела. Он поражённо отступил от неё и спросил: — О чём ты?.. Что всё это значит?.. Она тяжело вздохнула. Затем выпрямилась, вздёрнула подбородок и произнесла: — Я Аделаила Мирела де Бриенн — законная дочь графа Жана де Бриенн и цыганки Надьи. Мой отец был близким другом нашего герцога и часто гостил в таборе. Там он и встретил мою мать. Они полюбили друг друга. Отец, разумеется, знал, что его семья никогда не допустит подобного брака, поэтому они венчались тайно. Вскоре родилась я. А через несколько месяцев после моего рождения мой отец погиб, сражаясь на дуэли. Мама знала, что дом де Бриенн никогда не примет меня как законную наследницу, поэтому она оплакала своего любимого мужа и осталась в таборе. Она умерла, когда я была ещё крошкой. Меня воспитали соплеменники моей матери. Герцог, единственный кто знал тайну моего рождения, рассказал мне обо всём, когда я стала взрослой, и отдал мне этот медальон — свадебный подарок отца моей матери. Она сняла с шеи и протянула Дрэгомиру украшенный бриллиантами медальон на тонкой золотой цепочке. Граф машинально раскрыл его и увидел внутри два портрета — светловолосого и сероглазого юноши и прелестной смуглой девушки, очень похожей на его возлюбленную. Мирела утёрла выступившие на глазах слёзы и рассказала обо всех своих злоключениях, благоразумно умолчав о встрече с Дэвеной и Эльзой и о событиях прошлой ночи. Она только сказала, что проснувшись, не обнаружила отца Анри в доме, в то время как вся его одежда оказалась нетронутой. Потрясённый рассказом Мирелы граф схватился за голову, наконец поняв, почему лицо священника было столь знакомо ему. Ну конечно! Малыш Анри — его кузен, товарищ его детских игр. Как же мог он не узнать своего брата?! — Не тревожься, Аделаида… — он запнулся, — Мирела! Мы непременно найдём Анри! Я тотчас же отправлю своих лучших людей на его поиски! Мирела воскликнула: — Умоляю вас, мой господин, не выдавайте никому моей тайны! Анри был единственным моим заступником! Если до Парижа дойдут слухи о моём местонахождении, не миновать мне смерти! Она бросилась к нему в ноги и умоляюще обняла его колени. — Ну что ты, что ты, не надо! — он поднял её и прижал к груди. — Теперь я твой заступник! Я не позволю и волосу упасть с твоей драгоценной головки, любимая! Отныне никто не посмеет тебя обидеть, клянусь своей честью! Даю тебе слово Йоневску! К тому же, род де Бриенн гораздо знатнее моего рода. Если кому и пристало здесь становиться на колени, так это мне! Он опустился перед Мирелой на одно колено, снял с мизинца золотое кольцо с мерцающим сапфиром и, протянув ей, тихо произнёс: — Аделаида Мирела де Бриенн! Я, граф Дрэгомир Йоневску предлагаю вам своё сердце и смиренно прошу вашей руки! Окажете ли вы мне честь стать моей супругой? Мирела опустила глаза, чтобы он не увидел вспыхнувшего в них торжества, протянула ему руку, позволив надеть кольцо на безымянный палец, и ответила слегка дрогнувшим голосом: — Я согласна, Дрэгомир! Я буду счастлива стать вашей женой!***
Супруги Йоневску прожили в любви и согласии около десяти лет. Обожаемая жена подарила Дрэгомиру четырёх крепких сыновей и прелестную дочь. Через полгода после рождения малышки, Дрэгомир и Мирела Йоневску, к великой скорби придворных и челяди замка, пропали в лесу во время охоты. Их поиски безуспешно продолжались несколько недель, но нашли только их стреноженных лошадей, мирно пасущихся недалеко от маленького лесного озера. Сами супруги исчезли без следа. Заботу о детях взяла на себя старшая сестра Дрэгомира, а через год после исчезновения четы Йоневску в фамильном склепе установили могильную плиту с их именами.