Проклятие рода Йоневских

Максим, Лена и Таня ужинали на террасе. Увидев промокших до нитки Евгения и Ольгу, Лена охнула: – Женечка, Оля! Бедные вы мои! Вам срочно нужно выпить чего-нибудь согревающего! Максим развёл руками: – Ну и ну! Мы пытались до вас дозвониться, честное слово. Хотели позвать к ужину. Но твой мобильник отключён, Жень, а Олин отозвался из гостевой. Мы решили, что вы не хотите, чтобы вас кто-то беспокоил, и сели за стол без вас. Макс довольно и многозначительно улыбнулся, вопросительно переводя взгляд с Евгения на Ольгу. Татьяна посмотрела сквозь Евгения и обратилась к сестре: – Оленька, не стой в мокрой одежде, не то простудишься! Ольга кивнула: – Пойду приму душ, погреюсь! И исчезла в доме. Евгений вынул из кармана телефон и взглянул на мёртвый почерневший экран. – Разрядился, видимо, – он пожал плечами и поёжился – мне нужно переодеться, замёрз совсем. – Конечно, конечно, – обеспокоенно проговорила Лена, – переодевайся и зови Олю, Максюша вам коньяка принесет. Не хватало ещё, чтобы вы заболели! Евгений поднялся в мансарду. Сняв мокрую одежду, принялся насухо вытираться махровым полотенцем. На пол посыпались колючие песчинки, прилипшие к телу. Он поморщился. Пожалуй, ему бы тоже не помешал душ. Интересно, Оля ещё там? В душевой кабине вполне хватит места для двоих… Мысль принять душ вместе с Олей показалась ему соблазнительной. Он представил, как струи горячей воды стекают по её гладкой коже, и почувствовал уже знакомую истому. Этот образ дразнил воображение. Евгений наспех натянул сухие брюки и футболку и почти бегом спустился по лестнице. На пороге ванной он столкнулся с Ольгой, разгорячённой и раскрасневшейся после душа. Из одежды на ней было только маленькое красное полотенце, мокрые волосы червонным золотом струились по смуглым плечам. Она была бы похожа на русалку, если бы не здоровый румянец, играющий на персиковых щёчках. Ну, и, конечно, у русалок не бывает таких прелестных ножек, подумал Евгений, разглядывая её сверху донизу. – Какая жалость, – произнёс он, проводя пальцем по её горячему влажному плечу, – а я как раз собирался попроситься к тебе в душевую кабину. Ольга опасливо посмотрела в сторону входной двери и ответила испуганным шёпотом: – С ума сошёл? Все ведь дома… – Хм... Прошлой ночью тоже все были дома, однако тебя это мало беспокоило, насколько мне помнится, – его ладонь легла на тугой узел, соединяющий концы полотенца. – Прошлой ночью я выпила слишком много вина, – её щеки зарделись от смущения. – Ах-ах, неужели всё дело только в вине? – пальцы Евгения нетерпеливо затеребили узел, пытаясь его развязать. Ольга покраснела ещё больше и опустила глаза. Полотенце упало к её ногам. Он мягко подтолкнул её в ванную. Она повиновалась. И тут с громким стуком распахнулась входная дверь, и раздался голос Максима: – Девчонки, давайте несите всё в комнату, похоже, ураган начинается! Скорее! Ольга резво прошмыгнула мимо Евгения и стремглав взлетела вверх по лестнице нагишом, напрочь позабыв про полотенце. – Вот, блин! – в сердцах произнёс он, – да что же это такое? Ещё немного, и я начну верить в существование ангела-хранителя, стоящего на защите девичьей чести! Евгений поднял полотенце и резко дернул на себя дверь ванной комнаты.

******

Войдя в гостиную, он увидел, что вся компания уже в сборе. Татьяна с Ольгой сидели у весело потрескивающего камина, Лена, полулёжа, устроилась на диванчике, а Максим с благоговейным видом разливал тягучую янтарную жидкость по пузатым коньячным бокалам. Евгений подошел к нему и, взглянув на этикетку, удивлённо произнёс: – Однако! Hennessy ХО! Откуда такое сокровище? – Подарок Ленусиных родителей в связи с некоторым событием, – с затаённой гордостью ответил Максим и протянул ему бокал, – зацени! Евгений сделал маленький глоток и, смакуя его, закрыл глаза. Бархатистая жидкость со вкусом перчёного шоколада наполнила всё его тело теплом и негой, словно укутала в мягкий пушистый плед. Он облизнул губы, явственно ощутив на них вкус корицы и ванили. Вздохнул: – Круто! Такой подарок даже открывать жалко без особого повода! – Повод есть. И особый, – с загадочным видом сказал Максим и, взяв в руки два бокала, понёс их Татьяне с Ольгой. Затем вернулся к столу, налил сока Лене и взял свой бокал с коньяком: – Ну, что, ребята, давайте выпьем за нас! Чтобы мы все были здоровы, счастливы и дожили лет этак до ста! – Ура! – Ольга зажмурилась и осушила свой бокал одним махом. Татьяна лишь слегка пригубила напиток. Макс укоризненно покачал головой: – Ну кто же так пьёт коньяк, Оленька! Это ведь божественный нектар, его нужно прочувствовать всем нутром, каждой клеточкой своего тела. Пить нужно малюсенькими глоточками и смаковать каждую каплю. Придётся налить тебе еще. Оля виновато шмыгнула носом: – Мы в институте всегда так его пьём. Он ведь крепкий жутко. И довольно противный. – Не то пьёте, детка! Уверяю тебя – такого коньяка в твоём институте тебе ещё никто не наливал, – Максим плеснул в её бокал ещё немного, – а теперь давай, крооохотными глоточками. Представь, что это мороженое или горячий шоколад. Ольга с опаской сделала глоток и закрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Потом радостно улыбнулась: – А ведь, и правда, очень вкусно! Никогда бы не подумала, что коньяк может быть таким душистым. Но всё равно крепко. – То-то! – удовлетворенно хмыкнул Максим и обернулся к Татьяне, – а ты почему не пьёшь? Неужели не нравится? – Спасибо, очень нравится, – Татьяна усмехнулась, – просто не хочу жить до ста лет. – Отчего же? – удивился Максим. Татьяна пожала плечами: – А зачем? – Как зачем? Чтобы жить. Что-то делать. Любить, творить… – Любая человеческая деятельность столь же бессмысленна, как беготня белки в колесе. За исключением тех крайне редких случаев, когда человек целиком живёт не для себя, когда он приносит реальную пользу другим существам. Не тешит своё эго псевдоблаготворительностью, а делает это по-настоящему. Просто потому, что не может жить иначе. Но таких людей во всей человеческой истории по пальцам можно пересчитать. И я к их числу не отношусь. Так для чего мне находиться здесь так долго? – Ну почему же, – возразил Максим, – я считаю, что вовсе не нужно быть какой-то выдающейся личностью, чтобы приносить пользу и делать что-то для других. Каждый из нас в своей жизни что-то делает не для себя. Например, для своей семьи, для детей, для друзей. Разве нет? – В том-то и дело, что каждый старается для своей семьи, своих детей, своих друзей. Счастье и удовлетворение наших близких – это наша зона комфорта. Поэтому, когда мы делаем что-то для тех, кого любим, мы делаем это в первую очередь для себя. – Да какая разница? Для себя, для других… Не всё ли равно? Жизнь дана, чтобы её прожить. И настолько хорошо, насколько это возможно. Я считаю, что достаточно не убивать, не воровать, не подличать, не причинять никому вреда. Быть счастливым самому и сделать счастливым кого-нибудь ещё. Пусть даже одного человека. Или нескольких. Разве этого недостаточно, чтобы сказать на пороге смерти, что жизнь удалась? Я ведь прав, Ленуся? – Максим ласково погладил жену по плечу. – Как всегда, милый, – Лена улыбнулась. Татьяна сделала ещё один глоток и, задумчиво глядя на пламя камина, произнесла тихо и грустно: – Так в том-то и беда, что невозможно жить, не причиняя никому вреда. Как ни старайся. Мы даже дышим за счёт жизней миллионов существ. Не говоря уже о других действиях, вольных или невольных. А счастье, как своё, так и чужое – всего лишь иллюзия. Мираж в пустыне. Впрочем, как и несчастье. Она допила коньяк и поставила бокал на журнальный столик. – Ещё? – Максим потянулся к бутылке. – Нет, спасибо, – Татьяна покачала головой, – я лучше чаю выпью. Пойду поставлю чайник. Она встала и направилась в сторону кухни. – Вот оно, тлетворное влияние Востока, – скривился Макс, – предпочесть залитую кипятком траву такому сокровищу! А я вот ещё выпью! Женя? Оля? Евгений и Ольга дружно протянули свои бокалы. – Вот это я понимаю! – Максим разлил коньяк и обернулся к Лене, – может, тебе налить капельку, золотце? – Нет, я, пожалуй, тоже чаю, – засмеялась она. – Тебе простительно. В твоём положении лучше не пить, – согласно кивнул он. – В каком таком положении? – заинтересованно протянула Ольга, – я что-то пропустила? – Нет, на самом деле, об этом пока знают только Леночкины родители. Потому и пьём сей божественный напиток. Мы ждём ребенка, – голос Максима дрогнул от радостного волнения. – Ребята! – Ольга захлопала в ладоши и кинулась обнимать и целовать супругов, – я так за вас рада! Так рада! Поздравляю! Евгений, несколько ошарашенный новостью, растерянно протянул руку Максиму и чмокнул Лену в щеку: – Здорово! Поздравляю вас! Вы, наверно, очень рады? – Спасибо, дорогие мои, спасибо! – на глазах у Лены появились слёзы, – конечно, рады! Очень-очень! Мы уже давно это планировали и, наконец, у нас получилось. Это долгожданный ребёнок. И безумно желанный! – Ребёнок? – на пороге гостиной появилась Татьяна с подносом в руках. – Да! Да! – Ольга кинулась к ней, – Леночка и Макс ждут ребёнка! Представляешь?? Татьяна кивнула и произнесла ровным и каким-то будничным тоном, совершенно не соответствующим столь волнительному моменту: – Лена? Максим? Неужели? Примите мои поздравления. – Спасибо, Танечка! – Лена принялась освобождать место на журнальном столике для принесённых Татьяной чашек и чайника. Максим тем временем делился своими ощущениями от предстоящего отцовства: – Когда Ленуся сообщила мне о своей беременности, я испытал такое невероятное чувство! Никогда не испытывал ничего подобного! У меня словно крылья выросли за спиной, словно открылось второе дыхание. Я как будто сам заново родился. Я вдруг понял, что вот оно, то самое важное, что могло произойти со мной в жизни. Ради чего вообще стоит жить. Дышать. Работать. Двигаться. К чему-то стремиться и чего-то достигать. У меня были похожие переживания, когда мы с Леной только поженились. Тогда мне хотелось всё это делать ради неё, для неё. А теперь – для них обоих! Глаза его увлажнились и заблестели. Он подошел к Лене и нежно поцеловал её в макушку. Потом посмотрел на сидящую рядом с ней Татьяну: – Вот он – истинный смысл жизни! Ради него хочется жить до ста лет! Может, тебе тоже стоит попробовать его обрести? Она ответила ему долгим, спокойным взглядом. Но Евгений, украдкой наблюдавший за ней, заметил, что рука её, разливавшая чай, слегка дрогнула. – Это инстинкт продолжения рода, а не смысл жизни, – ответила она и, взглянув на Лену, спохватилась, – во всяком случае, для меня! Я и материнство – вещи несовместимые. Слишком много ответственности, слишком много привязанностей. А я свободу люблю. И покой. На то, чтобы осознанно заводить детей, нужна смелость, сила воли и сердце, открытое для любви. Это всё не про меня! Она улыбнулась Лене и потрепала её по руке. Лена покачала головой, хотела что-то сказать, но, встретившись с взглядом Татьяны, промолчала и только ласково сжала её ладонь. – А как насчет тебя, Женечка? – перевела она разговор на Евгения, – не пора ли и тебе последовать нашему с Максиком примеру и подумать о семье, о детках? Евгений замотал головой: – Нет уж! Я за вас, правда, рад, ребята, но всё это никак не вписывается в мои жизненные планы. Во всяком случае, в ближайшие лет двадцать… – Двадцать?? – испугалась Ольга, – да через двадцать лет ты уже будешь глубоким стариком! – Это ещё почему? – обиделся Евгений, – мне только двадцать девять! – Ну, так и я об этом! Будет сорок девять. О каких детях можно уже говорить в таком возрасте? – Ты так шутишь что ли? – разозлился Евгений, – что такое для мужчины сорок девять лет? В наше время даже женщины в таком возрасте детей заводят! – Это ужасно, что они так поступают! – упрямо мотнула Ольга растрепавшимися кудрями, – мало того, что это чревато риском различных врождённых заболеваний, они ещё и обрекают своих детей на раннее сиротство! Детей ведь не только родить, их ещё и вырастить нужно успеть. И с внуками им помочь… Нет, со всех точек зрения, детей нужно рожать до тридцати лет. А для женщины в идеале – до двадцати пяти. Мужчине можно чуть попозже. Но тридцать пять – это уже дедлайн! – Не ссорьтесь, ребята! – примирительно сказал Максим, – давайте лучше выпьем за то, чтобы дети вообще рождались! В двадцать, тридцать или сорок – это уж как получится. Главное, пусть рождаются, будут здоровыми и приносят радость своим родителям. За детей! – За деток! – Ольга подняла свой бокал и, капризно надув хорошенькие губки, чокнулась с Евгением. Лена и Татьяна протянули чашки. – На этой оптимистичной ноте предлагаю всем желающим разойтись по кроватям, – Максим протянул руку Лене, помогая ей подняться, – пойдём, солнышко, тебе нужно побольше отдыхать! – Я беременна, а не больна! – возмутилась Лена, – и, слава Богу, чувствую себя замечательно! Но заботу твою ценю. Она поцеловала его в щёку и обернулась к остальным: – Я, правда, постоянно спать хочу! Но доктор говорит, что это нормальное состояние. Спокойной ночи! Татьяна поднялась с дивана и устало провела ладонями по лицу: – Я, пожалуй, тоже пойду. До сих пор сказывается смена часовых поясов. Всем доброй ночи! Она взглянула на Ольгу: – Оленька, ты идёшь? – Иду! – с готовностью вскочила Ольга и исчезла за дверью вслед за сестрой.