Митрас, 30 июля 850
Платье сидело на мне как на корове седло – шили явно не для людей. Огромная юбка, в которой путались ноги, стоило мне забыть о том, чтобы их удерживать, стремный чепчик, беленький передник и деревянные туфли, которые я не догадалась переобуть на свои разношенные сапожки – а так я собрала полноценный набор страдающего средневековья. Впрочем, я сама согласилась на эту одежду. Со стороны костюм выглядел неплохо, а Эрвин поддержал идею Энни не афишировать её окруженность людьми разведчиков. Рядом со мной стояло еще четверо таких же страдалиц – свита Королевы. Энни водрузили на плечи огромный плащ с меховой оторочкой, его несли за ней эти четверо. У меня на подушке покоилась корона, тяжелая, но очень даже симпатичная и царственная. Как Энни будет носить эти килограммы на своей головушке – не знаю, потому что руки мои уже устали. Эрвин спустился с парапета, направляясь к нам. – Готовьтесь, – проговорил он. Энни, кажется, дрогнула в нервозности обстановки. Раздались звуки труб, и она шагнула на лесенку, что вела к деревянной сцене, покореженной следами борьбы. Она остановилась близ большой выбоины от крюка, и царственно повернулась к людям, которые затихли, увидев её серьезный взгляд. Вся площадь у рынка Митраса была забита людьми разного достатка. Энни еще в кадетском корпусе боялись, а сейчас она тем более внушала то ли страх, то ли благоговение – по лицам горожан особенно не поймешь. Я встала у самого края, выставляя подушку с короной на всеобщее обозрение. Эту корону в срочном порядке отыскали и подреставрировали для этой коронации: корона прежнего короля была велика Энни и норовила свалиться при неловком движении. Эрвин подошел ко мне, поднял эту корону и под громкие апплодисменты военных, чиновников и горожан, что собрались здесь, положил её на голову новой Королевы. Эрен нервно поглядывал то на собравшихся, то на Энни. Она начала свою торжественную речь. – В этот важный лично для меня и для всех нас день я хочу попросить благословения у нашей прародительницы Имир и дочерей её, наших богинь Розы, Марии и Шины, чтобы исполнить свой долг Королевы с честью и достоинством. Мне довелось видеть состояние наших земель, и я всем сердцем желаю исправить это положение. Перенаселение, голод и безработица не дают вздохнуть народу, и в крайней степени несправедливо то, что честный человек не может прокормить семью своим трудом. За столетие внутри стен накопилось много проблем, на которые махали рукой, считая их не первостепенными, но текущее наше положение не дает продохнуть, чтобы подумать о нашем благополучном будущем. Я обещаю вам, теперь ни один человек не окажется наедине со своими бедами. Я обещаю вам справедливый суд над обидчиками, честное разрешение споров, помощь беднякам, сиротам, вдовам и немощным. Для этой цели каждая военная канцелярия в укрепленных городах и столице обязана принимать прошения и передавать их мне на рассмотрение. Я обмерла, понимая, что все это – не её слова, слишком знакомые, чтобы быть её идеями. – К сожалению за столетие, что нас защищают Великие Стены, мы потеряли треть своей территории, испытали на себе чудовищную эпидемию, спровоцированную страхом чиновников потерять власть в ходе бунта беженцев Марии, и забросили попытки всякого прогресса из-за этой паранойи. Многие достойные ученые и изобретатели были убиты, и это невосполнимая потеря для человечества. С этого дня эта порочная практика перестала существовать, а всякий, кто попытается вернуть старый порядок предстанет перед судом. Человечество не может отдать ни дюйма своей территории титанам, и потому остановка прогресса, позволяющего нам эффективнее воевать с титанами, приравнивается к предательству против человечества. Нам потребуется всё, что у нас есть, и все, кто у нас есть, чтобы идти в будущее, где не будет страха перед титанами. Мы расконсервируем забытые шахты, расширим Производственный Город и откроем школы для всех детей и взрослых, что пожелают там обучиться. При приеме на учебу больше не будет учитываться родословная, а оплату обучения на себя возьмет Корона. Нам потребуется много рабочих рук, которые мы готовы привлечь из любых слоев населения. Дот расплылся в улыбке – видать, это было его предложением, и, стоит заметить, очень ценным. – К сожалению, без территорий Марии наш план будет неполным. Нам нужно вернуть её, чтобы обрести больше ресурсов и возможностей. Эта задача лежит на Легионе Разведки и является первоочередной. Поэтому я торжественно объявляю: мы начинаем подготовку к операции по возвращению Марии! – завершила она свои обещания под рукоплескания. И затем добавила. – Я лично буду участвовать и помогать в этом процессе силой, дарованной мне прародительницей Имир и её дочерями – Розой, Марией и Шиной. Все замолкли, пока её командный голос эхом отдавался, разносясь по площади. Стоило последнему отзвуку исчезнуть, как Эрен вышел вперед, вставая на одно колено и склоняясь перед ней. В этой тишине было слышно шарканье его сапог, когда он склонился. – Отправляемся сейчас же, – приказала она, вынув из рукава платья ножичек. Она немедля рассекла свою ладонь и передала нож Эрену. Я с сомнением взглянула на Эрвина, который уже кивнул солдатам близ сцены, и те расчистили путь. Эрен вышел на свободное пространство, пока новая Королева снимала с себя корону. Энни подозвала меня жестом, я выставила бархатную подушечку, и приняла корону, окровавленную с одной стороны. Той же кровавой ладонью она сбросила с себя расшитый плащ, оставаясь в простом платье, когда всю площадь озарила молния превращения. Она проследовала к Эрену, пока воздух вокруг неё не стал сверкать, а из воздуха не начал собираться скелет Женской Особи. Титанша взмахнула волосами, оборачиваясь к Йегеру, и тут же помчалась к южным воротам города. Йегер поспешил за ней под возгласы толпы. Все внутри трепетало, представление, что мне довелось увидеть, выглядело столь же пугающе, сколь впечатляюще. Толпа раздавалась толками, и я взглядом нашла Эрвина, который уже шел по своим делам, словно бы титанша с сомнительными целями не сбежала от него. И как вообще она собирается пройти через стены Митраса? Что это вообще было? – Аккерман, переодевайся и сгружай вещи Королевы в повозку. Она отправляется через полчаса. Я обернулась на голос капитана Леви. – А... – А ты останешься здесь. У нас есть важное дело, – ответил он на мой невысказанный вопрос и тут же ушел. Кенни.***
Вещи были собраны, Имир сидела внутри повозки и читала какую-то книжку. – Привет, – всё, что смогла выдать я. Девушка подняла глаза на меня и снова уткнулась в книгу. – Как ты? – снова спросила я. Имир захлопнула книжку, возвращая мне взгляд. – Херово, – сказала она честно, – что тебе от меня надо? Извиниться? Попросить прощения, что не смогла спасти Кристу, и поспособствовала её смерти? Хотя бы это мне следовало сделать. – Я давно должна была попросить у тебя прощения за то, что не уберегла её, – наконец выдавила я, ощущая подступающие к горлу слезы, – по моей вине её привод повредился, по моей вине привод подвел её на стене и она сорвалась. Имир смотрела строго. – Извинения принимаются. Теперь всё? – проговорила она ровно. – Нет, если позволишь. Я понимаю, что смерть не исправить, и вину мне не загладить, но есть ли что-то, что я могу сделать для тебя? Имир вздохнула. – Это не сделает легче, – ответила она, – но если так хочешь, то однажды я попрошу у тебя одолжение. Исполни его, если тебе хватит совести. Я кивнула, глядя на неё серьезно. – Если хочешь, я не виню тебя. Нельзя было догадаться, что случится, а Хистория в последние дни была настолько взбалмошной, что нарывалась на смерть сама. – То есть..? – То есть она вдруг решила, что бессмертна, когда приняла свою наследную кровь. Я сказала ей слова Эрвина о том, что она убъет своего отца, когда он будет угрожать Орвуду, и её примут истинной Королевой за этот поступок. Не понимаю, Имир винит в этом себя, а не меня? Она считает, что сама виновна в смерти Хистории из-за того, что рассказала ей о будущем? Только... только она совсем не права. – Тогда это моя вина, – едва ворочающимся языком произнесла я, – о будущем командор Эрвин знает от меня. Но... я не подозревала, что это может быть губительно для Хистории, – начала оправдываться я. – Иди уже, – махнула рукой Имир, – самоуничижением не занимайся тут, хватит. Хистория мертва, мы ничего с этим не сделаем. Надо жить с этим и прекратить размазывать сопли. Я отошла на негнущихся ногах, прижимаясь к стенке конюшни. Слезы никак не хотели уходить, и стоило мне уйти из обзора девушки, ничем сдержать их уже было нельзя. Я соскользнула на колени, всё вокруг стало мутным и безмолвный всхлип вырвался из горла вместе со слезами. Потому что эта смерть оказалась во всех-всех-всех смыслах моей виной.***
Я сидела на крыше, надвинув капюшон по самые брови. В окне маячил силуэт какой-то полноватой женщины: она бегала туда-сюда, нося что-то с собой. Я обернулась на Оруо, что сидел на соседней точке, но он так и не подавал знака. Что там делает капитан Леви? Мы окружили дом, который он указал. Точка Оруо выходила на запад, и была выше всех – оттуда просматривались многие другие окна. Он командовал нами в отсутствие Леви. Я знала, что Жан и Армин расположились в других сторонах, но с моей позиции их было не видно. В доме, очевидно, оставался Кенни Аккерман. Раздался выстрел, и Оруо подал знак. Я соскользнула с крыши вниз, вцепляясь в притолоку дверей балкона, и тут же выбивая ее ногами. Передо мной завопила девушка, из соседней комнаты послышался шум разбитого стекла, внизу тоже навели шороха, роняя мебель. Я осмотрелась: полуголая девочка и какой-то странный мужик, что стоял слишком близко ко мне, не успели толком сориентироваться, и я тут же откинула мужчину в шкаф, добавляя сверху какой-то бутылкой с алкоголем – он отключился. Я выбежала на лестницу, мне навстречу выскочил Жан, спрыгивая вниз, к дверям. Армин удерживал женщину, что мельтешила в окне, Оруо угрожал ей револьвером. – Где ключ? – Да похуй на ключ! – услышала я голос Жана, прострелившего замок на люке в подвал. Крышка отскочила от мощного разрывного заряда, он поднял ее за щепки, спрыгивая вниз – и я за ним. Внизу с простреленным плечом сидел Леви, Кенни с усмешкой смотрел на нас. – Ха, твои пришли, – проговорил старикан через боль. Он поднял руки. – Чем вам понадобился я, раненный дед? Леви указал головой на Кенни и поднялся, удерживая простреленное плечо здоровой ладонью. Жан и Оруо подняли огромного Аккермана и под руки потащили наружу. – Да черт возьми, ты так по мне соскучился что ли? Леви молчал, состроив свое любимое недовольное лицо. Когда Кенни оказался на улице и сгружен в повозку, племянник безмолвно принес его лекарства и уселся внутрь сам. Мы тронулись в сторону южного выезда из Митраса. – Путь предстоит долгий, так что спи, – наконец отозвался Леви и тут же повернулся к Армину, который правил повозкой, – тут все, что нам нужно? – Да, капитан, – отрапортовал Армин. – Ну и славно. Но вместо сна, всю дорогу Кенни пытался вытрясти подробности из Леви или кого-то из нас, но всё, что было нам известно, – мы едем на земли Разведки. Дело шло к закату, Леви устал от слабости после ранения и принялся за вынимание пули из раны. – Гляжу, ты ещё хуже, чем эта девчонка, – едко выдал Кенни, кивая на меня, – неужто никто тебя не ранил до это? Леви всё так же его игнорировал. – Да ладно, – продолжал диалог с самим собой старший Аккерман, – сколько тебе уже, дорогой племянник? Тридцатка-то есть? – Тридцать четыре, – процедил Леви, кидая недовольный взгляд. – А тебе? – обернулся на меня Кенни. – Ну, – удивилась вопросу я, – пятнадцать. Кенни посмеялся. – Выходит, ты за эти годы не успел схватить пули! – Да с чего бы, – фыркнул Леви, но оттого не стало понятно, опроверг он или подтвердил слова дяди. Кенни понял это как подтверждение. – Ну да, в твои кожу да кости фиг попадешь, – прокомментировал он, поворачиваясь ко мне, – Может поможешь хоть, а? Навыка у меня не было, а в трясущейся повозке я бы еще хуже наделала, разбередив свежую рану. Но увидев бледное лицо капитана я решила, что помощь ему точно нужна и принялась думать, что нам делать. – Может лучше доберемся до Гермины? Там хотя бы при свете лампы сможем что-то сделать. – Гермина в руинах, – напомнил Оруо, – там и постоялого двора нам не найдется. – Мы зайдем в гости, – предложила я. – Будь по твоему, – согласился Леви. Кенни не переставая болтал до самой стены. Откуда у него на это были силы, я не знала. Дедок проезжался по разведке и её немощности, по детству племянника, по моим приключениям в Подземном городе, и по новой Королеве. – Где вы её откопали-то? Шпионку? – вдруг спросил он у нас. Жан с удивлением обернулся на него. – Откуда?.. – выдохнул он. Леви тоже заинтересовался. – Шпионку? – переспросил он, выдавливая усмешку. – А вы не знали? Её кривой нос в какую только задницу не успел залезть! – вспомнил Кенни. – Как вообще в ваши головы пришла мысль этой стерве вручить корону? Леви отвернулся, выискивая в сумке с лекарствами что-то, а Оруо с Жаном начали нервно переглядываться. – Где это сраное снотворное! – выругался Леви, – Как же он меня заебал! В доме Рихтмайеров нам позволили заночевать, как только увидели двоих раненых. После короткого и не очень приятного разговора, Армина благоразумно разместили на веранде, и он уже готовился ко сну. Мария хлопотала по быту, но, распределив нас в гостевые комнаты, нашла время помочь и отыскала аптечку. К тому моменту в поместье вернулся Норманн, который решил поприветствовать гостей. – О, – выдал он, показавшись в дверях, – Микаса. Должно быть, вы побывали в бою? Кенни мерзенько улыбнулся. – А это кто? Я сложила руки за спиной, пытаясь дружелюбно улыбнуться, и тон сам собой получился заискивающим. – Это мои родственники – Кенни Аккерман, Леви Аккерман и наши коллеги-разведчики – Жан и Оруо. Норманн кивнул, растягивая губы с недоверием. – Понятно, – засунув руки в карманы, произнес он, – ну что ж, надеюсь, вы устроились хорошо? Может, вам отдельные комнаты попросить? Леви помотал головой, глядя на Кенни с раздражением. Норманн сделал два шага ко мне – ближайшей к выходу, – и утащил в коридор. – Что это такое? Вы разбойников притащили в мой дом? – нахмурился он. Я отошла на шаг назад, чуть сжимаясь от неловкости. – Прошу прощения за это, – выдала я, опустив глаза, – капитан Леви тоже из разведки, а вот Кенни... он из старой гвардии Короля Райсса, и он нам нужен. Это я его так ранила пару недель назад. Пока я судорожно придумывала, как оправдаться, Норманн усмехнулся, хлопая меня по плечу и я невольно тоже улыбнулась, хотя внутри было совсем некомфортно. – Неплохо, – оценил он, – и сейчас вы его везете к разведчикам. Понятно тогда. Этот ублюдок заслужил. Я кивнула, решив не спрашивать, что он успел сделать Норманну. – Ладно, что я могу сказать. Пользуйтесь гостеприимством, но я бы хотел, чтобы Робб не сталкивался с вашим дедком. Организуешь? Я снова кивнула. – Ну тогда договорились. Доброй ночи. – И вам, – вторила я, отворяя дверь к раненым всё еще пытаясь переварить всё, что произошло. Рука сама потянулась к груди, потирая, – за время со сломанными ребрами эта привычка вжилась как родная. Но стоило двери закрыться, как Кенни снова вернулся к едким комментариям. – Это вот поэтому ты не хотела штопать рану моему дорогому племяннику? – спросил он, кивая на дверь. – Что? – переспросила я. Мария вдруг обернулась на меня, отвлекшись от промывания раны капитану Леви. – Кенни, завали ебало, – оборвал очередную фразу дяди он. Кенни продолжил на меня смотреть с усмешкой, и я только скривилась, подтаскивая к себе стул, чтобы ожидать не стоя. – Хозяин дома сказал, чтобы ты не показывался на глаза местным детям. – Рожа моя ему не понравилась – так и скажи. – Криминальное прошлое тянется за тобой до самой Гермины, – ответила я, – даже спрашивать не хочется, как ты ему насолил. Всё равно не вспомнишь за ворохом своих приключений. Он пожал плечами, удобнее устраиваясь в кровати. Наутро меня подняла Мария, в комнату к которой меня уложили, и попросила помочь с завтраком. Леви и Оруо отправились в госпиталь к Петре, Жан караулил болтливого Кенни, а Армин, продрогший на веранде, сидел в двух плащах и отогревался у наружней печи. Мария наказывала мне, как печь лепешки к завтраку. – Этот рецепт я выучила под Митрой, – прокомментировала она, – будет время, попробуй сама. Их раскупали только так! Я усмехнулась, понимая, что эта возможность случится очень нескоро. За завтраком на веранде Кенни не было – он отказался, – и было до невозможности спокойно от этого. – Нам нужно к нашим шифтерам, – объявил Леви, – а ты, Микаса, отправляешься в замок с Кенни. Подумай, может кого с тобой отправить. Я пожала плечами. – Да вряд ли он от меня сбежит. Зачем? Или вы собираетесь его на виселицу отправить? Оруо начал было говорить, как прикусил язык. Леви посмотрел на него со снисхождением и обернулся ко мне. – Эрвину решать, что с ним делать. Но в таком состоянии он нам не враг. Пусть лучше будет под присмотром, чем быть непонятно где и непонятно зачем. – Может будет лучше, если он поедет с нами? – предложил Армин. – Не будет, – отрезал капитан, – ты за ним смотреть будешь? У нас и без него хватает подопечных. Эта зубастая девчонка, тем более, разучилась обращаться, так что вам впятером надо будет помогать Эрену в случае чего. У меня нет на Кенни третьего глаза. – Имир не может обратиться титаном? – переспросила я тихо. Леви кивнул. – Боже, – прокомментировала я, – это после Хистории? Нет... она же после этого участвовала в вылазке. – Она на вылазке и не смогла обратиться, – ответил Леви. – Так вы же сами сказали... – Она проебалась, и её чуть не сожрали титаны, – оборвал он, – а сейчас мы прикрываем её неспособность обратиться, чтобы сделать хотя бы вид, что титанша Леонхарт в невыгодном положении. Вот так я узнала, что Имир, оказывается, после экспедиции только создает вид опасности в рядах надсмотрщиков Энни.***
Мы быстро собрались и седлали коней, но Норманн успел прийти к нашему отправлению и пожелать удачного излечения раненым. Мария помахала вслед и вручила остатки выпечки в дорогу. – Какая приятная девочка, – прокомментировал Кенни, смотря на лепешки. Я посмотрела на дедка с обидой, которую не готова была простить, вспоминая, в каких обстоятельствах с ней познакомилась. Вместо этого я решила предложить ему попробовать булки, от которых он отказался. – Не с тем, что ты оставила от моих внутренностей, – ответил он. – А... что вы вообще едите тогда? – переспросила я. Только сейчас, вглядевшись, я заметила, что огромный Аккерман значительно исхудал с нашей прошлой встречи. – А вот, – улыбнулся он, – вкусные хоть? – Мария пекла под Митрой несколько лет, у неё отлично получается, – ответила я, не успев отойти от ужасающих мыслей, – пока её не продали в Подземный город. Кенни посмотрел на меня с таким удивлением, что не сразу смог что-то сказать. – Вы двое... То есть этот малец тогда устроил разбой у моих дорогих друзей. Друзей?! – Это работорговцы у вас друзья?! – выплюнула я. Как можно работорговцев называть друзьями?! Они априори не имеют ничего человечного! Армин подъехал ко мне сбоку, отводя Конкисту вперед. – Хватит уже, – сказал он, – ты его покалечила за всё то, что он успел тебе сделать. Если так продолжится, вы подеретесь в пути до замка Разведки. Я фыркнула, понимая, что Армин прав. – Только такие же слабые и никчемные могут жалеть других слабых и никчемных! – послышался ехидный голос Кенни сзади. Я дернула поводья, и Конкиста встала на месте, поднимая копыта. – Что ты сказал?! – выплюнула я, – Повтори! Конкисте не понравился мой тон, и я выскочила из седла, забираясь в повозку в два движения. Кенни смотрел со своем мерзенькой усмешкой, а я схватилась руками за его воротник, встряхивая. – Ну-ка повтори! – Заканчивай, Аккерман, – послышалось сбоку от капитана. – Да оставь, – снисходительно произнес Кенни. И я не удержалась, ударила его в лицо, оставляя на щеке красное пятно. Голова разбойника мотнулась, он состроил рожу еще более мерзкую, чем до этого. Я была готова вскричать от негодования. – Ты ж сама говорила о снисходительности, а сейчас бьешь лежачего, – заметил Леви, – как это укладывается в твоей тупой башке? Я упала на колени, душа крик от в горле – меня разрывало от несправедливости. – Да как вы можете, черт возьми! Речь ведь про людей, – выплюнула я в Кенни, – а вы? – я обернулась к Леви, – Вы-то слышали, что он, блядь, сказал?! Леви смотрел на меня с недовольством. Армин то и дело поглядывал назад, а Жан унесся в поле за Конкистой, которую я бросила в самом дурном расположении духа. Я то ли провыла, то ли прошипела во весь голос, морщась от бессилия. – Если тебе так не нравится быть слабачкой, могла бы уже заняться этим вопросом, – прокомментировал Кенни, замечая, что я сдалась. Если он считает, что меня не устраивает текущее положение дел исключительно из-за того, что я не попадаю в группу, которая обладает привилегией из-за своей силы, то он ошибается. Я обернулась и на мой немой вопрос ответил Леви. – А разве ты разозлилась не из-за того, что он назвал тебя слабой? Я выпятила на него глаза. Это так губительно сложилась ситуация, или они действительно не понимают? Или... Или меня до сих пор тревожит собственная слабость, я боюсь об этом вспоминать до дрожи в коленях. Я обернулась к Кенни и добавила ему пощечину. – Как же бесит! Бесит! – выкрикнула я. – Твое самодовольное лицо бесит! Весь этот чертов мир бесит! Сраные условности средневековья бесят! Леви усмехнулся, отворачиваясь на более интересное действо – Жана пыталась затоптать кобыла.***
Мы прибыли к Эрену, Эрду и Имир к полудню. Энни расхаживала по территории, периодически командуя Эрену то, как следовало бы строить её новенький дом. К чести Эрена он уже получил какой-никакой навык, и потому строительство двухэтажного домика выглядело скорее как сборка крупной модели. Прошло не больше дня, а уже были готовы оба этажа, и сейчас Эрен занимался перекрытием крыши. Нас усадили на полянку, накрыли небольшой пикник и перекус из того, что было. – Я решила, что мы не станем нагружать строителей, тем более Йегер так хвастался своими навыками, что был просто обязан показать это на практике, а не крутить павлиньим хвостом, – объяснила Энни. – Павлиньим хвостом? – переспросил Армин, потягивая травяной чай. – Ха, – она начала рассказывать про павлинов, и, стоит отметить, заинтересовала даже Кенни, который чуйкой разбойника сразу почувствовал ценность в красивых перьях. – Нам передавали, что в замке уже ждут гостя, – заметил Эрд, указывая на Кенни, – как приедете, попросите отвезти нам побольше припасов. Сейчас приготовлю список. Леви переглянулся с Эрдом и дополнил. – И спроси, как там Марко. Нам нужны люди. Я кивнула, наполняя свой бурдюк и флягу – раненому нужно было чаще пить. После визита к Петре Леви окончательно принял решение о том, что следует взять в команду еще одного человека – похоже, все было очень серьезно. Расспросы о состоянии разведчицы не увенчались успехом, и я думала на самое худшее. Привязывая Конкисту в упряжку, я погладила её по мощной шее. – Это конь той девушки, Петры, – ответила я на немой вопрос Кенни, – про которую спрашивали сегодня. Он ничего не ответил, только кивнул. Я коротко попрощалась со всеми, помахала Эрену – он провыл что-то в ответ, и села на облучок. Мы тронулись – до замка разведки оставалось около часа пути. Кенни молчал, видимо, решив, что не следует злить и без того напряженную меня. Мне было в какой-то мере стыдно, что я ударила его утром, но за последнее время у меня накопилось эмоций на полноценное избиение. Капитан вполне справедливо заметил, что насилие в ответ на насилие не особенно отличается от того, за что я злилась на дедка. Он был олицетворением системы, в которой выигрывали сильные, но в глубине души я оставалась и остаюсь девочкой, которую собирались продать в рабство просто потому, что могут так поступить, и выгода будет больше того наказания, что могло их настигнуть. Говорить что-то иное человеку, перешедшему за половину своей жизни, было бы глупостью. Обиду следовало загасить, перестать цепляться к словам, но мне до сих пор было слишком больно от бессилия, что я испытывала в Подземном городе. Все происходящее в нем должно просто исчезнуть – вот что крутилось в моей голове. Это глубоко покалеченные люди, больные на голову и тело. Этот город взращивает преступников и зверей в человеческом обличии. – Простите, – я уже не понимала, когда на "ты", а когда на "вы" называла этого человека. Но следовало бы прекратить вести себя так, как я делала в последние дни, – я надеюсь, синяка не останется. – Ты сама-то хоть жалеешь, чтобы извиняться? На самом деле нет. Мне было стыдно, но жалеть я бы не стала. – Нет, но вы не заслуживали такого обращения. – Ну тогда и заканчивай свое жонглирование словами, – отмахнулся он. Мы проехали еще немного, и я наконец решилась спросить. – Почему вы молчите? – Когда было столько молодых людей было даже интересно поболтать. А что я от тебя услышу? Ты все сказала. – Вам же нравилось меня выводить. Меня и вашего племянника. – Конечно. Ты же видела мое пузо, как еще почувствовать себя живым сейчас? – он усмехнулся. – Мне только и остается, что язвить. – Тогда почему сейчас не продолжаете? Я обернулась, надеясь, что своевольная Конкиста не отправит нас в кювет, пока я пытаюсь наладить контакт с Аккерманом. – Жалко тебя, – ответил он, и я застыла, хмурясь. Жалко? – Помнится, ты с этого начала разговор там, в Подземном городе. Но я давно вырос из малолетства, когда этот город мог мне что-то сделать, а тебя здорово покорежило, раз ты так злишься. Видать, и мне следует высказать жалость и перестать подначивать. Я обернулась к дороге, сглатывая. – В этом мире слишком много вещей, которые ни во что не ставят. В первую очередь, людей ни во что не ставят. – И? – И мне больно от этого. В сравнении с тем, что я видела в прошлой жизни, происходящее шокирует меня. Я должна не только предотвратить войну Парадиза со всем миром, я должна разобраться с той несправедливостью, что здесь творится. Кенни хрипло посмеялся. – Так всегда. Людям свойственно разглядывать проблему только тогда, когда она сдавит им горло. – Потому должны быть люди, которые это исправят, – вырвалось немного нервно – я душила всхлип. Кенни недолго помолчал и наконец спросил. – Не вижу ничего плохого в твоих словах о справедливости, но что за война намечается? Я ничерта не понял в твоей бормотне. Мне не потребовалось много времени, чтобы признать, что Кенни мог бы нам помочь, и ему не помешают знания о грядущем. – За стенами нас ожидает огромный океан, за которым живут люди. Они считают таких, как мы, элдийцы, врагами, поскольку элдийцам дана возможность обращаться титаном. После проигрыша в войне Король запер свой народ в трех стенах на удаленном острове и стер память о прошлом, чтобы мы жили мирно, без реваншистких настроений. Врагам он пообещал, что титаны, которые находятся в стенах, не растопчут мир, пока те держатся от нас подальше. Конечно, ему не поверили. За пределами этого острова элдийцев называют демонами. Кенни вздохнул. – Н-да, – выдал он, – интересные ты вещи рассказываешь. Я посмеялась. – У меня еще столько всего интересного есть. Если будет время и желание, я с удовольствием расскажу. Из-за вершин показались башенки замка Разведки.