***
Кафе Castello ожидаемо оказалось дешевенькой забегаловкой с бизнес-ланчами, рассчитанной прежде всего на сотрудников из соседних офисных зданий да посетителей Канадского музея иммиграции, расположенного неподалеку. Обеденный перерыв ещё не наступил, поэтому все столики на открытой террасе были свободны. Себастиан с сомнением посмотрел на косенький, тощий бургер, явно пережаренную картошку фри и обветренный зелёный салат, удивляясь тому, насколько звучное итальянское название не соответствует заведению. Разве что хозяева намекают на расположенную в двадцати минутах ходьбы Цитадель Галифакса . Времени до прихода Джоди оставалось предостаточно, Себастиан медленно жевал горячую пересоленную картошку, макая её в приторный кетчуп, и размышлял о сложившейся ситуации. У него есть ещё один сын! Совсем взрослый альфа, старший брат Ника! Мысль отказывалась укладываться в голове. Почему Джоди тогда не сказал ему? Неужели сомневался, что Себастиан поможет и поддержит? Ответ пульсировал в висках и жёг сильнее, чем картошка. К этому явно приложил руку отец, а Ирвинг решал все вопросы одинаково: деньгами. Вряд ли Ирвинг мог допустить, чтобы внук жил в нищете. Тогда, двадцать четыре года назад, Себастиан не сомневался, что Джоди был обычным, ветреным омегой и даже почувствовал облегчение, когда всё так просто закончилось. Но теперь забытая история заиграла новыми красками. «Я там периодически обедаю». Как же в результате вышло, что у Джоди, начальника отдела кадров успешной компании, проблемы с деньгами? А они у него определённо есть, раз он ест эти ужасные бизнес-ланчи, единственное достоинство которых дешевизна. Нужно принять как факт: о сегодняшнем Джоди Себастиан не знает ровным счётом ничего, да и о том давно забытом, случайно оказавшемся в его постели омеге, он знал не так чтобы много. То, что случилось у них с Джоди, язык не повернулся бы назвать романом. Тихий и предельно вежливый секретарь, появившийся в приёмной отца, зацепил Сьюза не больше, чем новый шредер или подставка для карандашей. Нет, парнишка был, безусловно, симпатичный, с густыми вьющимися чёрными волосами, нежными пухлыми губами, изящный, невысокого роста, но Себастиану в тот момент определённо было не до омег. Диктат отца надоел ему хуже горькой редьки, и Себастиан искал малейшую возможность вырваться из его медвежьей хватки. Как ни удивительно, но состоявшаяся по настоятельному требованию отца помолвка с Шелли оказалась важным пунктом на пути к свободе. Согласно брачному договору, который старательно выписали юристы Ирвинга, Шелли должен был принести мужу весомое приданое. Вот только вложить его Себастиан собирался совсем иначе, чем планировал отец. Вместо взноса в семейный бюджет и покупки акций судоверфей он готовил подробный и детальный бизнес-план для открытия сети магазинов спорттоваров по всей Новой Шотландии. Шелли при ближайшем знакомстве показался Себастиану милашкой. От него веяло домом и уютом, он приятно пах, а его голубые глаза и русые волосы вполне вписывались в любимый типаж Себастиана. Чего ещё хотеть от омеги? Так что Себастиан галантно ухаживал, посылал конфеты и букеты, водил Шелли по музеям и паркам и нежно целовал при прощании. Страсти не бушевали, но Себастиан искренне считал, что в семейной жизни лучше обойтись без этого. Где страсти, там перебор с эмоциями, скандалы, крик, ревность и прочие неприятности. А этого Себастиан достаточно хлебнул в жизни, темперамент у отца был холерический, так что любовь и все прочие чувства выражал он своеобразно. Поэтому, когда однажды, выйдя покурить на пожарную лестницу, Себастиан застал там отчаянно рыдающего отцовского секретаря, то сразу догадался о причине истерики. — Хватит, ну перестань. Он поорёт и забудет, не трепи себе нервы, — постарался успокоить омегу Себастиан, зажигая сигарету. — Нет, — покачал головой тот, всхлипывая, — я сам виноват. Забыл вписать встречу в ежедневник, и теперь… — У тебя там сумасшедший дом, по три телефона одновременно звонит, а рядом посетители на уши присаживаются. Само собой, ты что-то забыл. Строже нужно быть! Всех, кто мешает — вон из приёмной. Один телефон спустить в отдел кадров. И это… Диктофон заведи. С ним проще, чем с этими твоими записками на стикерах, которые вечно теряются, — ветер сменил направление в сторону Себастиана, и тот неожиданно для самого себя вдохнул идеальный аромат. Свежесорванная горьковатая трава и летние полевые цветы: ромашка и золотарник — воплощение отдыха и беззаботности. Так пахли его летние каникулы, которые он проводил на ферме у дедушки, пока отец только пытался серьёзно заниматься бизнесом. В последний раз он отдыхал на ферме лет в девять или десять: по полдня слонялся без дела, прячась от младших братьев, бродил вдоль реки, любуясь на стрекоз, переходил её по мосту, сколоченному из бревен и досок, а потом падал в траву и смотрел на облака. Трава щекотала босые пятки, и он срывал веточку полевой ромашки и растирал её между пальцами. Под этот запах так легко мечталось… — И подавители принимай. Или тебе отец запрещает? — вырвалось у Себастиана, и он покраснел от собственной грубости. — Почему запрещает? — парнишка стал совсем пунцовым и резко перестал всхлипывать. — Извините, мне нужно срочно… Себастиан отступил от пожарного выхода, проследил за отцовским секретарём, который влетел в омежий туалет на полной скорости, повспоминал приятные моменты из детства и пошёл домой. К тому моменту, как сигарета закончилась, чарующий запах окончательно выветрился, а о пареньке он и думать забыл. Вспомнил через пару недель, когда увидел на вечеринке, устроенной на фирме в честь дня Канады. Много спиртного, барбекю и грядущий фейерверк — Себастиан чувствовал себя раскованным, как никогда. — Дурацкая бейсболка. Ты зачем спрятал под ней шикарные волосы? Как тебя зовут, кстати, всё время забываю? — Себастиан поймал возмущенный взгляд омеги и протянул ему стакан с пуншем. — Тебе бы пошёл венок из полевых ромашек, знаешь? Они как раз цветут сейчас. Луг, цветы, солнце. Раз ромашка, два ромашка. Ты умеешь плести венки? — Вам точно не стоит больше пить, господин Себастиан. А лучше езжайте-ка домой, пока господин Пауэлл не увидел, в каком вы состоянии, — омега ухватил Себастиана за запястье и поволок куда-то. — Ого, какой ты прыткий. Люблю таких заводных, — Себастиан, покачиваясь, шёл за омегой, кайфуя от его запаха и чувствуя себя абсолютно счастливым. — Как тебя зовут, ты так и не сказал? — Джоди Ламетти к вашим услугам, господин Пауэлл-младший, — представился омега, не разжимая хватку. — Догадайся, Джоди, какая услуга мне нужна прямо сейчас? — покачивающийся Себастиан казался самому себе гением флирта. — Догадался уже, поэтому и веду вас на стоянку такси. — До ближайшей стоянки действительно было буквально пять минут ходу. — Езжайте домой, вам нужно поспать и прийти в себя. — Ну уж нет, без тебя я никуда не поеду, — резко остановился Себастиан. — Мне так одиноко, а ты мне идеально подходишь. Забудь об Ирвинге, он старый козёл. Скажи, что я тебе больше нравлюсь. — Вам самому будет завтра стыдно, когда вспомните, что вы говорили о собственном отце, — возмутился Джоди и тут же оказался в крепких объятиях. — Согласен, срочно нужно перебить эту пакость более приятным воспоминанием, — и Себастиан прижал к себе Джоди, целуя его прямо посреди празднующей толпы. Это ощущалось странно. Будто он в секунду опьянел сильнее, чем от всего выпитого пунша. Словно звёзды посыпались на них яркими, разноцветными бликами, и Себастиан вдруг почувствовал, что лежит на том самом ромашковом поле и кайфует от ощущения, что мечта сбылась. Что было дальше, Себастиан сейчас помнил плохо, отдельными вспышками. Вот они смотрят фейерверк на набережной, вот целуются в такси, лапают друг друга на лестнице, хотя до квартиры, которую снимал тогда Себастиан, осталось всего два лестничных пролёта. А потом наступает четвёртое июля. Как-то сразу после первого. И Себастиан, наконец, осознаёт, что он, собственно, натворил. Под мерзкий, водянистый эспрессо Себастиан отчётливо вспомнил и другое. Как долго, бесконечно долго он тогда просил прощения и подробно объяснял всё: и про помолвку, и про свои планы, и про то, что не нужно пока Джоди ссориться с Ирвингом. Обещал прикрыть перед отцом, дать денег, если нужно. Помогать на фирме всем, чем может. А Джоди собрался и ушёл. Не искал его, не преследовал. Называл при встрече господином Пауэллом и опускал глаза. Потом исчез куда-то, говорили, что у него проблемы со здоровьем. Как-то снова попался на глаза, но Себастиану было уже не до него. Произошедшее забылось. Случайный секс без обязательств и последствий. Так он думал когда-то.***
Странно, но Люк Хеберт оказался совершенно не похож на свои фотографии. Ким Росс внимательно рассматривал его, пытаясь найти причину столь явного несоответствия. Может быть, сказывалось отсутствие брата рядом. Ким не смог вспомнить ни одного индивидуального портрета, братья всегда были неразлучны на фотографиях, словно сиамские близнецы. И теперь потерянный и одинокий Люк казался каким-то болезненно хрупким и неустойчивым. Не исключено, впрочем, что Люк реально похудел за последнее время и осунулся, чувствовалось, стресс выбил его из колеи. Он надолго зависал после каждого, даже самого формального вопроса, будто сам сомневался в истинности своих ответов, сверялся с какими-то записями на компьютере и постоянно вздыхал, будто не мог решиться на что-то. Как и все внуки Ирвинга, Люк был красив, хотя и нетипичной для альфы красотой. Скорее изящный и гибкий, чем мощный и сильный, тонкокостный, светловолосый и сероглазый. Чёрный костюм и тёмно-фиолетовая рубашка лишь подчёркивали его бледность. Люк был очевидно уставшим и измученным, и всё же движения его оставались выверенными и грациозными. — Если вы плохо себя чувствуете, мы можем отложить нашу беседу на пару дней, — предложил инспектор. — Я потерял брата, единственного близкого мне человека, господин инспектор, думаете, несколько дней смогут это исправить? И потом, вы уверены, что через несколько дней я буду жив и в состоянии отвечать на ваши вопросы? — Люк вынул из кармана блистер с таблетками, демонстративно вылущил парочку на стол и тут же проглотил их, запив несколькими глотками воды. — Доктор прописал от нервов, я не могу ни спать, ни есть нормально после того, как это случилось. — Мне искренне жаль, примите мои соболезнования по поводу смерти брата. Если можете, расскажите мне о его последнем дне, с кем он планировал встречаться, о чём вы с ним говорили, — Ким намеревался быть максимально обходительным, но Люк всё же взорвался, казалось бы на пустом месте. — Да, давайте! Снова будем обсуждать всякую ерунду и не замечать слона в комнате. О графике встреч узнайте у его секретаря, а беседовали мы за обедом, обсуждали планы на вечер. Итан собирался в яхт-клуб, у него там была запланирована встреча с мэром. Теперь вы ответьте: как вы собираетесь обеспечивать мою безопасность? Итана убили, и абсолютно очевидно, что я следующий. Разве нет? — Люк поставил наконец стакан, который крутил в руках, и посмотрел на инспектора с вопросом. — Финальное экспертное заключение пока не готово, — начал было Ким и осёкся, увидев бешенство, пылающее в глазах Люка. — Достаточно притворства. Ясно, что это из-за наследства. Я уже мозги вывихнул, пытаясь понять, кто именно из чокнутой семейки решился на убийство, но так и не смог выбрать кого-то одного из этого паноптикума. И всё же, скорее всего, это Артур Кателлан. Он напрямую заинтересован в моей скорейшей гибели. У него все шансы остаться после этого единственным собственником Судоверфей, быстренько продать их китайцам и продолжать дальше вести жизнь очень богатого бездельника. Моральных принципов у него никогда не было, зато характер всегда был дерьмовым. Куча приводов в полицию, драки, нанесение тяжких телесных повреждений, постоянный эпатаж, наркотики. Вы больше моего узнаете, если заглянете в архивы. — Я уже поинтересовался, — Киму даже понравился подход Люка, реально интереснее играть, когда карты на столе. — За последние пять лет у Артура нет даже штрафов за неправильную парковку. — Разумеется, он же теперь миллионер. Решает проблемы до того, как они попадут в протокол. Что? Что вы на меня так смотрите, инспектор? — огрызнулся Люк, когда Ким собрался спросить, не намекает ли он на коррупцию в правоохранительных органах. — Всегда можно дать потерпевшим денег и объяснить, что он сорвался, поскольку слишком уж нестандартный и безрассудный. Пустышка, которая только и умеет, что тратить деньги Ирвинга. — Насколько я в курсе, он порвал с семьёй, и его никто финансово не поддерживал, — разговор становился всё интереснее. — Только не говорите, что купились на всю эту шелуху, инспектор, — Люк злобно хмыкнул, и его лицо исказила болезненная гримаса. — Когда дедушка выяснил, что Артур, скажем так, агрессивный и недалёкий, а значит, в семейном бизнесе от него не будет никакого толку, то концепция поменялась. Решили, что бабки удобно будет зарабатывать в шоу-бизнесе. Раз уж он всё равно будет позорить семью и мелькать в новостях, пусть хотя бы будет знаменитостью, художником. Надеюсь, вы не настолько наивны, чтобы поверить в его историю. Слезливая сказочка для простодушных омег. Ах-ах-ах! Несчастный молоденький альфа сбежал от абьюзивных богатеньких родственников и сам сделал карьеру. Снимается в кино, ведёт светскую жизнь, спасает китов, трахает Мистера Канада, звезда телеэкрана, пишет гениальные картины… Узнайте, кто покупал эти картины за миллионы на аукционах, это же вам как нечего делать. Раздражает, что бездарная мазня хранится в банке, в нашей ячейке, будто что-то стоящее. — Критики высоко оценивают работы вашего кузена, и как ведущий он был неплох, на мой скромный взгляд. — Ким был аккуратен, подбирая слова, чувствовалось, что Люк кипит от накопившегося презрения и ненависти. — За деньги критики будут хвалить всё, даже изрезанные холсты, разрисованные каракулями писсуары или черный крест, нарисованный масляной краской на жёлтом фоне. А вот насчёт ведущего, пожалуй, соглашусь. У него отлично получается кривляться на камеру и говорить то, что велено. Как ни крути, инспектор, но у него есть и мотив, и финансовые возможности, и неадекватность, зато нет ни малейших сантиментов в отношении семьи, о чём он многократно заявлял в своих эпатажных интервью. Почитайте, кстати, на досуге, и вы согласитесь, что он подозреваемый номер один. — Обязательно почитаю, — Ким решил немного изменить тему беседы. Об Артуре он и так знал уже достаточно, чтобы не принимать откровения Люка за чистую монету. Хотя инспектору стало интересно, что именно из сказанного правда. Некоторые факты могли бы объяснить определённые странности Артура, которые пока числились в разделе «непонятное». — Итак, Артур Кателлан — наиболее вероятный убийца. А кого ещё вы подозреваете? Вы ведь сказали, что так и не смогли выбрать. — Подозреваемый номер два — Себастиан Пауэлл. Никки явно дозреет до того, чтобы претендовать на наследство. Но сам он всего-навсего туповатый спортсмен, в его голове исключительно стикчеки, фолы и тайм-ауты. А вот Себастиан неглуп, отчаянно обижен на дедушку и испытывает сейчас финансовые трудности. Так что тут тоже налицо и мотив, и возможности, проверьте повнимательнее инспектор, — Люк взял со стола исписанный листок, нервно смял его и бросил в урну. — Расскажете, почему Себастиан поссорился с Ирвингом? — раз уж Люк решил разбрасываться семейными тайнами направо и налево, инспектор тоже перестал деликатничать. — О боже, можно подумать, вы не в курсе этой банальной и скучной истории. Омегу не поделили. Дедушка нашёл себе хорошенького, послушного секретаря, а Себастиану незамедлительно понадобилось уложить его в свою постель. Это при том, что Себастиан к тому моменту был уже помолвлен. С этим, как его… — Шелли, — подсказал инспектор, в голове которого тут же выстроилась логическая цепочка. — Именно. Кажется видел его мельком на своей свадьбе, а может путаю, — потер лоб Люк. — Так вот сцепились, как два идиота. Себастиан в позу, женюсь только на нём, помолвку расторгну, из дома уйду. Ну Ирвинг и показал, как умеет перекрывать кислород, так что по итогу женился наш Себастиан на Шелли, как миленький. — А что же этот секретарь? — инспектор Росс догадывался, о ком речь, и больше не сомневался, где нужно искать таинственного наследника. Оставалось выяснить, кому ещё это может быть известно. — Джоди? Да что ему сделается. Был какое-то время личным секретарём. Потом дед деликатно так в отдел кадров его подвинул, типа повышение. А в приёмную посадил помоложе да посвежее. Он всегда говорил, что не представляет себе, как можно спать с омегой старше тридцати. — Люк встал, поклацал кнопками на пульте для кондиционера и снова заговорил. — Вернёмся к списку подозреваемых. Эмиль Кателлан! Вот уж кто держится за директорскую должность всеми зубами и убьёт ради неё, не задумываясь. — Я общался с ним, — откликнулся инспектор, — он показался мне на редкость компетентным, уравновешенным и спокойным. К тому же он не наследует. — Само собой, он вам понравился. Он умеет производить впечатление. — Люк сжал челюсти и продолжил совсем другим тоном: — Эмиль всегда ненавидел нас с Итаном, боялся, что как только мы получим образование и наберёмся опыта, Ирвинг вышвырнет его с должности. Сокрушался, что Артур не в любимчиках. А тут такая уникальная возможность! Одновременно сделать Артура единственным собственником и при этом самому навсегда остаться в директорском кресле. И потом, он ненавидит всех альф, от него не только Артур, но и собственный муж сбежал сразу после медового месяца. Подытожим, я имею все основания полагать, что моей жизни угрожает опасность, и требую, слышите? требую, чтобы полиция выделила мне охрану! — Люк порылся в папке с документами и вынул оттуда готовое заявление. — Вот наши юристы помогли мне составить, передайте начальству, инспектор. Надеюсь, вы не будете с этим затягивать! — Не уверен, что вам пойдут навстречу, — возразил инспектор. — Пока нет никаких причин считать, что вам угрожает опасность. К тому же, насколько я осведомлён, у вас есть охрана, которая с момента гибели Итана удвоила бдительность. — Это не телохранители, это охранное предприятие, которое следит, чтобы на Судоверфи не проникли посторонние. Мы с мужем и сыном переехали к родителям. Я стараюсь всегда быть среди людей, но чёрт возьми, это ничего не гарантирует, — Люк говорил нервно и рвано, его голос мучительно дрожал. — У меня предчувствие, что я не доживу до вступления в наследство. Инспектор Росс заглянул в его глаза и увидел там непритворный ужас.