Никки, Коля, Николас

      Джоди подошёл к столику в тот момент, когда Себастиан домучивал последний глоток эспрессо. Он поставил на стол разнос с унылым шницелем, отварным рисом и порцией того же овощного салата, который так и остался нетронутым на тарелке Себастиана, и молча уселся напротив. Взгляд Джоди скользил мимо альфы, будто бы он реально пришёл сюда пообедать и подсел к первому попавшемуся посетителю. Красивый, всё такой же красивый, как в воспоминаниях Себастиана, только уставший и напуганный. Они оба молчали, время шло, и Себастиан уже решил, что ему стоит заговорить первым, когда услышал тихое и нерешительное:       — Что конкретно ты хочешь знать?       — Всё, — Себастиан даже не успел задуматься, как это короткое слово вылетело из его рта.       Сотни и тысячи вопросов сидели в голове, но вместо того, чтобы расспрашивать, настаивая на ответах, он мягко попросил:       — Расскажи, что случилось, когда мы расстались тем утром.       Джоди болезненно скривился и полез в карман. Себастиану почему-то пришло в голову, что там лежит фотография сына, но оказалось, что Джоди потребовалось принять таблетку. И от этого во рту стало так горько, будто в выпитое Себастианом эспрессо была добавлена хина.       — Помнишь, ты как-то сказал, что мне нужно принимать подавители, — Джоди говорил тихо, и голос его звучал отстранённо и глухо. — Мне всегда говорили, что у меня очень невыразительный травянистый запах, почти неслышный. Когда я пришёл на работу после нашего… От меня так явно несло тобой, что не догадаться, с кем я провёл последние два дня, было невозможно. Я пытался свести твой запах, честно.       — Отец заревновал? — криво усмехнулся Себастиан, перекатывая в пальцах пустую чашку.       — Ты был пьян, но неужели… Настолько ничего не помнишь? — Джоди смотрел вопросительно, и Себастиан решил уточнить.       — А что я должен помнить, по-твоему?       — От меня пахло Ирвингом? Хоть раз?       Себастиан всё ещё не мог понять, к чему эти наводящие вопросы, и пожал плечами.       — Господи! — взорвался Джоди, и всё его напускное безразличие слетело в один момент. — Я ни разу в жизни не спал с твоим отцом, у нас были исключительно рабочие отношения, слышишь. Как же достало, что меня считают шлюхой просто по факту существования. И ты был у меня первым. Скажу уж, раз ты не заметил. А твой отец… Он категорично предупредил, что не позволит тебе даже задуматься о том, чтобы разорвать помолвку. Ты, впрочем, и сам не собирался, так что я молча кивнул и пошёл дальше работать.       Сначала сплетники болтали, что я хочу отбить тебя у Шелли, поэтому пришёл с твоим ароматом. Потом, что трахаюсь с тобой и Ирвингом чуть ли не одновременно и вы не можете меня поделить. И наконец успокоились, а я выдохнул. Я драил себя каждое утро как сумасшедший и не подходил ни к кому слишком близко. Не хотел, чтобы кто-то слышал на мне твой запах. Поэтому пропустил… — Джоди набрал воздуха в грудь, словно перед погружением в воду, — беременность. Узнал, когда кровотечение началось, сильное. В больнице вынесли вердикт, шансов нет, ну, знаешь, плоду необходимы отцовские феромоны, а мы с тобой виделись только мельком в приёмной. Врач сказал, что одинокие омеги обычно сбрасывают беременность на раннем сроке. Я решил, что так тому и быть, значит. И тут приехали родители. Итальянская семья: дети — это святое, сам понимаешь. Они отвезли меня в Монреаль, в специальный перинатальный центр, где для тех омег, чья беременность проходит без альфы, проводят феромоновую терапию. Там находились в основном вдовцы, Себастиан, которые хотели родить от любимого, но уже мёртвого мужа. Сосед по палате молился день и ночь. Ты бы слышал, какие он клятвы давал, чего только богу не обещал, лишь бы выносить. Восемнадцать недель… Он сказал, что похоронит ребёнка в одной могиле с отцом.       — Почему ты мне не сказал? Почему? — Себастиан чувствовал себя придавленным тем отчаянием, что исходило от омеги.       — У вас с Шелли серебряная свадьба в этом году, правда? Видишь, я навсегда запомнил дату… Я попал в больницу как раз второго сентября, перенервничал, вероятно. Хотя, какое отношение ко мне имела твоя свадьба? Ладно, забыли. Я почти доносил, знаешь. Он родился на двадцать восьмой неделе, крошечный такой, слабенький, но сразу задышал и врачи обнадежили, что он наверняка выживет. Такая беременность — это очень тяжело, я лежал в больнице ещё три месяца после родов. А когда вышел, узнал, что родители записали сына на себя, а я подписал отказ, не осознавая, что это за бумага. Младший братик, поздняя папина радость. Они были правы, Себастиан, я бы не справился, тем более что сын болел всё время. Ему тогда тоже был нужен ты.       — Я и сейчас ему нужен, — Себастиан чувствовал, что не переживёт, если на него выплеснется очередная порция концентрированной боли. — Как его зовут?       — Питер, — сказал Джоди, расстёгивая бумажник.       — Питер?! — Себастиан не поверил собственным ушам. Не может же быть, что…       — Да, Питер. В честь твоего дедушки. Ты говорил, что очень любишь его, помнишь? «Сыграем свадьбу на его ферме, там самое красивое ромашковое поле на свете». Это странно, но, кажется, унюхал в моём запахе ромашки только ты. Бывает так? — Джоди накрыл лицо ладонями, посидел неподвижно, словно собираясь с силами, и продолжил. — Себастиан, не знаю, как к этому можно подготовить, но в общем… Питер… У него травмирован позвоночник, и он не ходит.       — Из-за тяжёлых родов? — почти беззвучно выдавил из себя Себастиан, заранее проклиная своё легкомыслие и нелепую гордость Джоди.       — Нет, совсем нет. Он постепенно крепчал, набирал вес. К пяти уже был здоровым и счастливым мальчиком, мои родители любили его, и я постоянно навещал и баловал чем только мог. Он попал в аварию в девятнадцать, машину занесло на скользкой дороге. Родители погибли, а он травмировался. Я сразу забрал его, теперь занимаюсь реабилитацией, он восстанавливается потихоньку.       — Ты сказал ему? — Себастиан и сам не совсем понимал, о чём именно спрашивает, но Джоди ответил мгновенно:       — Да, он знает, что я его родной папа. Про отца он спрашивал, я сказал, что мы очень любили друг друга и расстались сразу после его рождения. Не хотелось пугать его всей этой историей.       — А Ирвинг? Знал, что у него есть ещё один внук, и поэтому составил такое хитрое завещание? — Себастиан смотрел на крайне смущённого Джоди и чувствовал, как в груди шевелится притихшая было обида на покойного. Сколько ещё секретов этот паршивец унёс с собой в могилу?       — Когда случилась авария, мне нужны были деньги на похороны, на переезд Питера, на его лечение, а я знал только одного человека, который мог меня выручить. Логично, что я пошёл к Ирвингу. Он послушал мою историю о попавшем в аварию младшем брате и дал кредит от фирмы. А потом навестил Питера в больнице, и когда я собрался делать первый взнос по кредиту, оказалось, что он погашен. Я не говорил ему ничего, Себастиан. Но, вероятно, он догадался.       Вынутое из бумажника фото легло на потертую столешницу, Себастиан посмотрел на него и только через несколько секунд осознал, что это не один из его собственных студенческих портретов. Слишком изящная линия подбородка, более аккуратный нос и глаза: не зелёные, а более тёмного, орехового оттенка.       — Он очень красивый, — невесомо погладил край фотографии Себастиан и продолжил, наплевав на то, как это прозвучит: — И безумно похож на меня. Ирвинг не мог не догадаться.       Они оба помолчали какое-то время, и Себастиан понял, что теперь его очередь говорить.       — Мне жаль, Джоди, ужасно жаль. Тебе нужно было сказать, понимаешь? Не знаю, что именно я бы тогда сделал, но что угодно было бы лучше, чем…       — Прошло слишком много времени, — голос Джоди, тихий и размеренный, показался Себастиану на удивление спокойным. — Мне давным-давно хватило мудрости понять, что ты был всего лишь молодым, несдержанным альфой, а не монстром и обманщиком. Что Ирвинг всегда хотел своей семье добра, хотя и перегибал палку. И что мне нужно было всё рассказать и тебе, и ему. Сегодняшний я так бы и сделал. Время учит расставлять приоритеты. Но тогда мне было всего-навсего двадцать, и я был уверен, что встретил истинного, а он променял меня на деньги. Как в слезливых, омежьих романах. Прости меня, если можешь, у меня самого не очень получается, знаешь ли…       — За что? За что ты просишь прощения? Не вижу, в чём ты виноват передо мной или перед Питером, — возразил Себастиан и наткнулся на абсолютно мёртвые глаза.       — Ты просто не знаешь конца истории, — сглотнул сухой ком в горле Джоди и достал ещё одну таблетку.

***

      — Сто лет не был в Дингл парке, в седьмом, что ли, классе гуляли здесь. Тогда ещё башня была закрыта на реставрацию, — хрупкий Дилан в ярко-голубой куртке и белоснежных джинсах выглядел совсем ребёнком.       — На городском сайте вычитал, что сегодня Мемориальную башню открывают для посещений на всё лето, — ответил Коля, любуясь видами на яхты и шикарные особняки.       Он был рад, что подготовил развлекательную программу и даже разобрался, наконец, с тем, какая из машин в гараже принадлежала Нику (спасибо брелоку с эмблемой Волков Галифакса). Так что Коля уехал из коттеджа, наплевав на данное Себастиану обещание. Пусть Лиам остынет, побудет наедине с самим собой. И Коле тоже нужно было развеяться, проветрить мозги, да и Дилана выгулять, а то совсем забросил женишка — прогулка по парку подходила идеально. Погода, правда, ухудшилась: заставляла зябнуть и ёжиться. Плюс десять и сырой бриз с гавани. Впрочем, Дилан не жаловался, а, наоборот, с энтузиазмом бегал по дорожкам и бесконечно просил сфотографировать его на телефон: то в обнимку с бронзовым львом, то на фоне залива, то возле обрамлённого камнями родника.       — Поднимемся, говорят, там потрясающий вид на залив, — предложил Дилан и тут же свернул к зданию. Посетителей было достаточно много, вечерело, и вид с башни не впечатлял: сумерки, пасмурно. Воды залива выглядели тёмно-серыми, словно вместо воды там тёк асфальт.       — Хочешь в кино? — спросил Коля у Дилана, когда они спустились и вернулись в машину.       — Ничего себе, мы опять ходим на свидания? — Дилан развернулся в кресле и, прижав губы к Колиному уху, зазывно прошептал: — Поехали лучше трахаться.       — Я пообещал Лиаму, что мы с тобой не будем этого делать на вилле, а в коттедже у Шелли как-то неловко, — Коля нежно погладил холодную щёку Дилана и посмотрел в его глаза, где читалось явное недоумение.       — И поэтому кино? Ты же знаешь, я не очень люблю делать это в общественных местах. И если я тогда отсосал тебе в туалете Синеплекса, то только потому… — возмущённо начал Дилан.       — Дилан, я просто зову тебя в кино. Не ради отсоса в туалете, господи! — Коля не представлял, как закончить вечер, не налажав окончательно.       — Я понял, — просиял вдруг Дилан, — парни тоже будут, да? Премьера какого-то крутого боевичка с навороченными тачками, а я не в курсе?       Коля протянул Дилану смартфон с открытой афишей.       — Третья часть «Брутального Макса»! Обалдеть! Вылетело из головы совершенно. Звоню Маркусу, пусть собирает банду, а ты бронируй шестнадцать билетов. Погоди, я сейчас уточню, может кто-то ещё добавится.       Коля выдохнул, понаблюдал, как раскрасневшийся Дилан смеётся над какими-то шуточками Маркуса, и приготовился к грядущему знакомству с командой по лакроссу. Ну а что? Сколько не откладывай, всё равно придётся.       К тому моменту, как они добрались до кинотеатра, билетов было забронировано уже двадцать шесть. Дилан каждые две секунды громко комментировал приходящие в чат сообщения. Скотт, к примеру, будет с новым омегой, а Стивен приведёт младшего брата, который мечтает в следующем сезоне попасть в команду хотя бы на скамейку запасных. Знать бы ещё, кто такие эти Скотт и Стивен. Пару дней назад Коля вызубрил всех «Волков Галифакса», но сейчас начал сомневаться, что реально помнит всех этих симпатичных и однотипных спортивных парней. Они слились в голове в единый ком, состоящий из накачанных бицепсов, белозубых улыбок и жёлто-синей формы.       К тому моменту, как они с Диланом добрались, никого из знакомых Ника в Синеплексе ещё не было, до начала фильма оставалось почти полтора часа.       — Будешь попкорн или колу? — предложил Коля, оглядев витрину и ряд автоматов с шоколадными батончиками и жевательной резинкой.       — Лучше в аэрохоккей сыграем, вообще купи жетонов. Всё равно времени куча, — Дилан снял куртку, подтянул рукава светло-кораллового логнслива с принтом здания, отдалённо напоминающего Эйфелеву башню, и зашагал в сторону игровой зоны, расположенной в фойе кинотеатра.       — Диль, держи карточку, купи сам жетоны, мне в туалет срочно нужно. Пин-код помнишь? — Коля скрестил пальцы и не прогадал.       — Один-девять-ноль-восемь? Не менял?       — Нет, — выдохнул Коля, задумываясь, что могли значить эти цифры в жизни Ника, и отправляясь, чтобы не ломать легенду, в туалет.       К моменту его возвращения Дилан был уже не один и с огромным азартом отбивал удары Маркуса за столом для аэрохоккея. Коля посмотрел на этих двоих, увлечённо играющих и перебрасывающихся шуточными угрозами, и почувствовал себя дядюшкой, выгуливающим племянника. Вмешиваться в игру абсолютно не хотелось, он забрал у Дилана карточку, купил себе бутылку безалкогольного пива и уселся в фуд-корте на хлипкий пластиковый стул. Пожал руку парню, приземлившемуся рядом минут через десять, и начал судорожно перебирать в голове имена. Ничего подходящего не вспоминалось.       — Как нога, дружище? Неужели всё настолько серьёзно? — Парень смотрел на Колю обеспокоенно.       — Да нормально всё, швы сняли, болей нет.       — Маркус сказал, ты предлагаешь мне выйти в основном составе против «Белых клыков», я решил, что или с ногой всё плохо, или сотрясение. Тем более что ты даже судьбой Рояла не интересуешься, я уж не говорю о тренировках, совсем пропал с радаров.       — Джимми! Круто, обалденная стрижка! — появившийся словно из-под земли Дилан избавил от необходимости отвечать, за что Коля был ему безмерно благодарен. — Там в игровом автомате такой классный плюшевый пончик, Маркус уже двадцать жетонов потратил, но тот так хитро лежит, ещё и круглый. А Маркус лажает всё время.       — Это, вообще-то, игрушка для щенков, я поискал только что в Сети. Вот скажи, Диль, зачем она тебе? У тебя и собаки-то нет, — подошедший Маркус покраснел и выглядел взъерошенным и несчастным. Чувствовалось, что он готов разломать кран-машину, лишь бы вручить Дилану этот дурацкий пончик.       — Подарю тебе, Маркус, чтобы было обо что клыки почесать, — съязвил Дилан. — И потом любому одинокому альфе нужна разрядка время от времени. А там такая заманчивая дырка по центру, кстати, эта белая плюшевая глазурь вокруг неё ничего тебе не напоминает?       — Ник, можно я ему уши оборву? — расхохотался Маркус и снова увел Дилана к игровым автоматом, шепча что-то на ухо, отчего Дилан краснел и периодически заливался мелодичным смехом.       Тем временем приятели Ника всё прибывали. И каждый подходил поздороваться, сказать слова поддержки, спросить что-нибудь, так что Коля очень скоро почувствовал, как плавятся мозги в тщетной попытке всех запомнить. Впрочем, налажать он не особо боялся: вся эта компания была самодостаточной. Парни развлекались и веселились, собирались группками в холле, соревновались в игровой зоне и бесконечно смеялись. Только Коля мрачно цедил безалкогольное пиво. Никогда ещё он так остро не чувствовал себя вторженцем, занявшим не предназначенное ему место. Кем-то враждебным и чужеродным по отношению ко всем присутствующим. И чем доброжелательнее к нему обращались, чем ласковее вел себя Дилан, тем хуже получалось держать лицо. Нет, он мог бы поиграть в аэрохоккей и посостязаться в двусмысленных шутках, но это было бы слишком наигранно, искусственно, и Коле не хотелось так отвечать на искреннее дружелюбие, тепло и заинтересованность.       — У тебя такой обеспокоенный взгляд. Переживаешь по поводу игры? — Маркус сменил очередного игрока в лакросс, присев за столик к Нику.       — Да, — ухватился за предложенный вариант Коля, — важный матч, не хотелось бы, чтобы вы проиграли из-за моего отсутствия.       — Я прямо не узнаю тебя, Ник! — Маркус явно был в отличном настроении и широко улыбался. Коля заметил в его руке злополучный пончик и тоже улыбнулся, волне торжества и радости невозможно было не подчиниться. — Ты сам всегда говорил, лакросс — командная игра, она не может быть построена вокруг одной звезды. Без обид, Ник! Главное — стратегия, ведь так. Нам нужно собраться и её обсудить, ты же не зря пересмотрел все матчи «Белых клыков» за последние пару лет. Помнишь, как ты тогда предложил тактику быстрого прорыва в игре против Ястребов. Схема «три на три» спорная, но в тот раз подошла идеально. Нам нужны твои наработки, даже если ты сам не выйдешь на поле, Никки.       Коля собрался с духом, чтобы произнести «Нет», не понимая, как он сможет обосновать свой отказ, и вдруг вспомнил схемы со стрелочками в скетчбуке, которые видел в ящике письменного стола. Это ведь оно, наверное. Нужно просто отдать скетчбук Маркусу, а там пусть сами разбираются «три на три» или «семь на восемь, восемь на семь».       — Да, у меня есть кое-какие наброски, — уверенно сказал он Маркусу, — завезу тебе завтра или послезавтра, посмотрим.       Прозвучало предупреждение, что фильм начинается, и Коля с облегчением скрылся в темноте кинозала. Фильм оказался масштабным и зрелищным, похожим на продукцию памятных ему DC или Marvel. Сюжет уловить не удавалось, то ли из-за того, что это была третья часть киноэпопеи, то ли потому, что сценаристы не сильно старались. Брутальные альфы, дерзкие и страстные омеги, отвратительные негодяи и фееричный хэппи-энд, оставляющий ряд сюжетных линий незакрытыми. Было очевидно, что хозяева франшизы готовят задел под «Брутального Макса - 4». Ну, а то, как подробно и смачно были со всех сторон показаны мощные тачки, навевало мысль о том, что снятый фильм — лишь часть грандиозной рекламы автомобильного концерна. Коля еле сдерживался, чтобы не уйти раньше времени. Мысли сами собой возвращались к Лиаму. Всё ещё в бешенстве? Как лучше вести себя с ним, что сказать или сделать, чтобы Лиам хотя бы немного остыл и попытался глянуть на ситуацию под другим углом. Дать ему время или, наоборот, быть настойчивее? Ещё этот Майкл на голову свалился. Скажет ему Лиам о наследстве или нет? Коля настолько глубоко ушёл в свои мысли, что вздрогнул, когда Дилан поцеловал его в шею.       — Ребята собираются в клуб. Мы едем?       Больше всего Коле хотелось послать и Дилана, и ребят, вернуться домой, увидеть Лиама, сказать ему что-то ласковое, что могло бы постепенно убедить в искренности, удостовериться, что Майкл съехал в отель, но, увы, ему по-прежнему нужно было притворяться, поэтому он только кивнул и скрипнул зубами.       Компания долго спорила, выбирая между The Dome и Pacifico. Выбрали после того, как созвонились со знакомым барменом и узнали, что народу сегодня не очень много и вся их практически не поредевшая компания зайдёт в заведение без долгого ожидания на улице. Pacifico оказался приятным местом, расположенным в самом центре Галифакса. Там неплохо кормили, местная группа играла джаз и мировые хиты, а на танцполе крутилась не только молодёжь, но и люди постарше. Компания оккупировала несколько столиков и бурно обсуждала кино (все сошлись на том, что первая часть была лучше), предстоящий матч (само собой, порвём и наваляем) и учёбу (сессия неминуемо приближалась). Коля заказал в баре двойную порцию скотча и попытался отрешиться от происходящего, что оказалось невероятно сложно, учитывая что Дилан уселся ему на колени, ёрзал, болтал с окружающими и время от времени лез целоваться.       — Хватит пить! Ты чего сегодня такой ворчун и бука? — спросил он в конце концов, громко шепча на ухо.       — У меня проблемы, Диль. Нужно встретиться со следователем по поводу смерти кузена, сессия опять же. Прости, что порчу вечер, но настроение паршивое, — извинился Коля, ставя стакан на стол.       — Так пошли отсюда, поехали куда-нибудь, где я смогу поднять тебе настроение, ну и не только его, — Дилан снова попытался утянуть его в глубокий поцелуй, но Коля поднялся с барного табурета, аккуратно придержав Дилана, чтобы тот успел встать на ноги. Дилан взглянул на него в полном недоумении и злобно поинтересовался: — Ты хочешь сказать, что просто отвезёшь меня к Шелли?        — Я что-то перебрал и чувствую себя неважно, так что поедем на такси. И потом, говорю же, настроение ни к чёрту. — Коля действительно не чувствовал ни малейшего желания продолжить этот вечер в горизонтальной плоскости с Диланом. Он с лёгкостью поменял бы этот секс на спокойную, обстоятельную беседу с Лиамом, но подобные обмены, увы, вселенная не практикует.       — Да, Шелли, мы в Pacifico, — ответил Дилан на входящий. — Уходим уже, Ник немного перебрал и ему нехорошо. Не берёт трубку? Здесь шумно, Шелли. Нужно поговорить с Ником? Приедете и заберёте нас? — Дилан поднял вопросительный взгляд, и Коля кивнул, радуясь тому, что появится человек, на которого Диль сможет перенаправить поток новостей и эмоций.       В этот раз Шелли прикатил на серебристой Мазде где-то минут через тридцать после телефонного разговора. За это время Ник успел станцевать несколько медленных танцев с Диланом, выпить ещё одну порцию скотча и придумать как минимум пять причин, по которым их с Лиамом не ожидает ничего хорошего. До коттеджа Нику удалось доехать молча, слушая по кругу одни и те же восторги Дилана. И прогулка в Дингл парке была отличная, и фильм замечательный, и музыка в Pacifico заводная. Ребята из команды Ника — просто золото, Ник такой романтичный и заботливый, а уж Шелли — самый настоящий спаситель и молодец.       Возле коттеджа Дилан выпорхнул из машины и пообещал, что будет спать как убитый, а Ник, наконец, вздохнул свободно.       — У тебя уже взяли показания, Никки? — поинтересовался Шелли, как только вырулил с подъездной дороги и машина вернулась на шоссе. — Не думаешь, что нам неплохо бы заново обсудить стратегию? Звонил твой отец. Следователь очень опытный и въедливый, Себастиан поражен, тот откопал какие-то важные факты, о которых он и сам не догадывался. Поэтому нам обоим необходимо придумать логичные ответы на некоторые вопросы.       — Например? — повернулся к нему всем корпусом Коля, резко трезвея.       — Ты будешь сообщать следователю о попытках покушения? — тут же откликнулся Шелли. — С одной стороны, это должно отвести от тебя подозрения. А с другой, у всех нас логично поинтересоваться, почему никто не заявил в полицию? Странно всё выглядит, не находишь? Помнишь наш план? Ты мне так ничего и не рассказал о результатах своей проверки. Что-то выяснилось?       — Пока нет, — отчитался Коля, абсолютно не покривив душой.       — По-прежнему думаешь, что Сьюз спит с Эмилем?       Тут Коле только и осталось, что неопределённо махнуть головой, пытаясь сквозь алкогольную дрёму вспомнить, кто такой Эмиль.       — Ну вот зачем было так напиваться, зная, в какой дерьмовой ситуации мы оказались. Ты же только и можешь, что кивать, как болванчик. Придётся заехать утром к тебе и побеседовать на трезвую голову. Где машину бросил?       — Возле Синеплекса, — назвал адрес Коля, протягивая ключи и глядя на Шелли совсем другими глазами.       — Заодно и с Лиамом завтра побеседую, — продолжил Шелли. — Подозреваю, ты не всё рассказал ему, и правильно сделал. Лиама стоит поберечь. Ему нужна не правда, а адекватная версия происходящего и чёткая уверенность в завтрашнем дне. Не хватало ещё, чтобы это всё сказалось на беременности.       Коле оставалось только снова кивнуть и содрогнуться от собственных предположений, почему Лиаму не стоит знать правду. Припарковавшись возле виллы, Шелли зашёл вместе с Ником в холл. Лиам сидел на кухне, просматривая что-то в ноутбуке. На пьяного Ника он взглянул мельком и с выражением досады на лице, а вот приходу Шелли явно обрадовался.       — Шелли, дорогой, как раз собирался звонить вам. Я хочу немного порасспрашивать вас о родне Ника, вы не против?       — Само собой, завтра обязательно поболтаем. Как самочувствие? Что там мой внучек? Не доставляет хлопот? — Шелли был само обаяние, словно и не он только что огорошил Колю в машине своими откровениями.       — Всё просто отлично! Кстати, Шелли, чуть не забыл! Спасибо за витамины, — поблагодарил Лиам. — Чудо, что вы их так быстро достали. Это именно те, которые рекомендовал доктор. Прямо с утра начну курс.       — Какие витамины? — насторожился Шелли.       — Курьер часов в шесть вечера принёс цветы, синнабоны и витамины. Сказал, что от вас. Вот смотрите.       Коля замер, вечер сюрпризов, судя по всему, был не окончен. Лиам спокойно протянул коробку с булочками и кивнул на стоящий в вазе букет. Шелли открыл коробку и отшвырнул её злобно.       — Ли, это же не мои синнабоны. Только посмотри, какие корявые.       — Витамины! — протянул руку Коля. Лиам сунул стоявшую на столе упаковку. Баночка как баночка. Совершенно непонятно, как она должна выглядеть на самом деле, но произошедшее было слишком подозрительным, чтобы проигнорировать. — Завтра с утра везём в лабораторию, пусть сделают анализ. Ли, ни в коем случае не пей и не ешь ничего незнакомого.       — Вы чего? — окончательно потерялся Лиам, и вдруг глаза его озарились пониманием. — Вы оба всерьёз думаете, что меня хотели отравить?