Золотая антилопа

      Синдзи за последние сто лет успевает свыкнуться со своей новой жизнью. Боль предательства почти не точит его сердце, сон налаживается, и даже мысли о прошлом вытесняются под напором других событий. И когда белоснежное хаори вновь опускается на его плечи, это не тревожит его. Если только совсем чуть-чуть. Общество душ за это время не изменилось: Сейрейтей все еще стоит, хоть и перестроенный множество раз.       Хирако окидывает нечитаемым взглядом спиральное завихрение города, открывающееся ему с одной из стен. Хиери стоит рядом, и ее лицо тоже не отражает никакую из ее мыслей. Собранная, серьезная. Это было так на нее не похоже. Синдзи поворачивает голову ровно настолько, чтобы краем глаза взглянуть на то, как ее пальцы до побеления сжимают рукоять катаны. Он с раздражением дергает белый рукав накидки. Это была не их война и особенно не война Хиери. Она не должна была так рано приобрести этот холодный блеск в глазах.       Квинси вызывают у Синдзи невероятное отвращение. Один взгляд на их пиджаки и водянистые рыбьи глаза заставляет его с трудом подавить рвотные позывы. Резать их было приятно. Саканадэ пела и дрожала от удовольствия в его руках, а мир переворачивался сильнее обычного. — Обычно я не люблю беспорядок… но вы выглядите невероятно привлекательно с этой кровью на светлой ткани, — чей-то голос заставляет его отстраниться от изрезанных врагов и обратить внимание на окружающее его пространство. — Юмичика? — Хирако вытирает Саканадэ о ткань капитанского хаори, пачкая его еще больше, — я думал, одиннадцатый отряд уже покинул этот район. — Я задержался, чтобы посмотреть на бой капитана, которого я не застал, — Аясегава улыбается так светло, что Синдзи запоминает эту улыбку на несколько следующих дней. — Точно, ты же закончил академию через год, как меня изгнали, — он по привычке качает на пальце меч, — и как? — Красиво.       Синдзи ловит себя на том, что смотрит на пятого офицера одиннадцатого отряда слишком часто. Сначала тот кажется легкомысленным и замороченным на пустяках юношей, но такие никогда бы не стояли высоко в глазах Кенпачи. Так что в нем определенно что-то есть, только что именно?.. Хирако находит его после конца очередного рабочего дня в баре. Выпивка здесь дорогая — центр Сейрейтея все же, но Юмичика выпивает уже четвертый коктейль к ряду. — Не перестараешься? — он садится за барную стойку слева от него и машет бармену, чтобы тот принес саке. — В этих напитках алкоголя меньше, чем в разбавленной плошке сётю. А что, капитан волнуется за меня? — Мало ли что может случиться с таким очаровательным шинигами, если тот не будет настороже, — Синдзи отпивает немного из своей пиалки. — Если бы мне платили за смерть каждого, кто пристает ко мне, когда я хожу по ночам, я был бы самым богатым в Сейрейтее, — Юмичика смотрит на него из-под густых ярких ресниц, приподняв уголок губ, — но если вы так переживаете, то проводите меня. — Без проблем, — Синдзи делает еще один большой глоток.       Юмичика выглядит неземным существом, когда останавливается на мосту под светом полной луны. На его щеках — легкий румянец от выпивки. — Так что вас заставило обратить на меня внимание, Хирако-сан? — Аясегава оборачивается, опираясь спиной на перила. — То, что ты назвал мой стиль боя красивым, — Синдзи улыбается, обнажая крупные белые зубы. — Как неожиданно. Чаще всего дело в моей внешности. — Ты красивый, очень, я не спорю. Но мне интересно, что есть еще за этой, безусловно, привлекательной завесой. — Может быть, вам доведется узнать, — изящно махнув рукой, Юмичика отталкивается от ограды и идет в сторону своего дома, — если в следующий раз угостите меня!       Синдзи уходит к себе, и во снах ему снятся сияющие павлиньи перья. — Когда я говорил тебе угостить меня, я имел в виду, снова сходить куда-нибудь в Сейрейтее, — пятый офицер поправляет на себе яркую бирюзовую куртку. — Я давно не был в мире живых из-за всей этой херни с квинси. И тут бары поновей, чем в обществе душ, — Хирако ведет его в одно из своих любимых заведений в Токио, — да и тебе понравится.       Ночной клуб ему и правда приходится по вкусу: интерьер, очевидно, сделан хорошим дизайнером, неон приходится к месту, да и музыка кажется приятной. Синдзи берет его за руку, и их пальцы естественным образом переплетаются. Хостес на входе приветливо кланяется ему и показывает им их столик за одной из ширм. — Здесь мило, — Юмичика поджигает тонкую сигарету, и воздух вокруг наполняется запахом дыма и ягод, — и, кажется, вы тут чувствуете себя лучше, чем в обществе душ. — Так и есть. Я вернулся, только чтобы помочь в войне против квинси. Как только все встанет на свои места, я и вайзарды вернемся в Каракуру. — Это справедливо. Я слышал, что все были удивлены, что вы вернулись после того, как с вами поступили, — закинув ногу на ногу максимально плавным и элегантным движением, офицер берет в руки высокий бокал с томом коллинзом, — если честно, страшно представить, что такое могло произойти. — Поэтому скрываешь свою настоящую силу? — Именно, — Аясегава держит лицо настолько хорошо, что по нему не скажешь, что он нервничает. — Не парься, Зараки и остальные не знают. Я сам узнал, потому что хотел узнать. — И зачем же? — Юмичика переходит на заискивающий шепот. — Как я и говорил, мне интересно, что прячется за прекрасной ширмой, — Синдзи отвечает ему в такой же манере и наклоняется, сравняв их лица, — и теперь мне хочется узнать еще больше.       Вечер заканчивается в постели дорогого отеля, наполненный громкими стонами и жаром. И в какой-то момент такие вечера входят в привычку. — У тебя отросли волосы, — офицер лежит на груди капитана, и его пальцы зарываются в светлые пряди. — Тебе не нравится? — Нравится. Просто ты никогда не откладывал стрижку так долго. — Я решил, что пришло время вернутся к старой длине, — Синдзи приглаживает большим пальцем одно из перышек на брови Аясегавы. — Похоже на пшеницу, — Юмичика, сонный и разнеженный ласками, мягко улыбается, оставляя на его щеке короткий поцелуй, — красиво.