Это то, что должен знать о конкурирующем клане каждый Годжо.
***
На первое самостоятельное задание Мегуми уже как студента магического колледжа можно было и отключить «Фушигуро радио». Все равно там большее время звучала одна и та же мелодия: «Это не миссия. Это издевательство. Могли бы и ассистента послать». А позвонив посреди ночи, Мегуми уже не скрывал раздражения: «Его там нет!» Ничего, пусть злится, ему полезно для прокачки проклятой энергии. Мегуми даже не представлял, насколько был прав. В общем-то, это была работа Иджити, которую у него отобрали в последний момент. Все ради благого дела. Методика великого учителя Годжо! В общем, никакой опасности эта миссия не представляла. Не должна была. Не то, чтобы Саторо тревожился, что Мегуми его уже сутки не беспокоил. Он как раз покупал кикифуку, когда подумал, интересно, что не так. С псами Мегуми задание получалось реально для него. И пропажу он точно давно должен был обнаружить. И этот парень не тот, кто из вредности, если им кто-то насолил, будут мстить в ответочку. Уффф… Коктейльчик эмоций — это как свалившийся на голову последний шикигами Мегуми. Отчаяние и уверенность в принятом решении… Обреченность… Прощание со всем… Так, если бы Мегуми стоял на краю платформы и собирался сделать шаг к огням еще не прибывшего поезда. «Хьюстон, у нас проблемы». Он что?.. Он там Макору решил призвать? Что там происходит? Игнорируя то, насколько странным может выглядеть его резкое исчезновение с довольно таки людной улицы, Саторо поспешно телепортировался к Мегуми. Как раз вовремя! Упаковка кикифуку с адресом местного магазина палила, что при всей несложности задания, наставник крутился рядом с учеником. На ходу придумалось объяснение в стиле Годжо Саторо. Прокатило. Ошарашенному последними событиями Мегуми было не до сопоставления фактов. Конечно, ситуация с пробуждением сильнейшего проклятия была критической. По установленным магическим законам и правилам Мегуми действовал верно и рационально. Но… Саторо что-то коробило в этой решимости Это не было ошибкой, рассказать Мегуми о стычке их предков с такими же техниками как у них. Любого мага это подстегнуло бы к росту. Любого бы, но не Мегуми. Он словно закрылся. И вначале Саторо даже не обратил на это внимание. Мегуми… Клубок противоречий. Только ради этого стоило устроить на встрече школ бейсбольный матч, чтобы получить озарение. Вместо удара просто подставляя биту, а потом, размеренно отправляясь на базу, Мегуми ничуть не сомневался в правильности своих действий. Лишь бы Нобара осталась в игре. Бейсбол — всего лишь развлечение. Но Мегуми и в жизни был таким. По теории Саторо существовало две категории магов: те, что готовы принять бой, те, что уклоняются. Пример последнего Ацуя Кусакабе, еще один наставник в магическом колледже. Они с Саторо взаимно друг друга недолюбливали. Саторо наставлял учеников не быть такими как Кусакабе. Но это не важно. С Мегуми он открыл новую категорию. Простой пример: будучи в возрасте Мегуми, если бы Саторо столкнулся с таким проклятием, как Сукуна, при любых обстоятельствах он выбрал бы драку. Даже если бы стопроцентно проиграл. Мегуми «посчастливилось» дважды столкнуться с Сукуной. И второй раз он принял бой, но не ради себя, а чтобы дать возможность вернуться Итадори. И, да, Мегуми несомненно был лидером. А жертвенность в этом случае привычка вредная. Но это еще полбеды. В том, что рост Мегуми как мага замедлился, был виноват сам Мегуми, ну и частично Саторо. Мегуми не мог допустить даже мысли о серьезном сражении с наставником вне спарринга и неосознанно замкнулся. И если так, Саторо имел возможность снять эту клемму. Парадокс Мегуми. Казалось, что он навсегда вычеркнул из жизни и воспоминаний обрез непутевого отца, отпустил его насовсем. После пары неудачных попыток поговорить об этом Саторо и сам оставил эту тему. Но фишечка в том, как бы Мегуми не обманывал себя, он все так же с упорством Хатико продолжал ждать возвращения Тоджи. И ему нужен был он лично, а не посредники с вестями. Просто расскажи правду Мегуми о смерти его отца, как бы тот ни брыкался… Скорее всего парень после грубо скажет: «Я так и знал». Мегуми не настолько безрассудный, чтобы пуститься берегов, И вероятно, ты все же останешься его наставником. И тогда… И тогда огромный шанс, что потеряешь Мегуми. Но зачем?! Ты сам учил магов быть эгоистами. Они же живут не в жестокий период Хэйан. Мегуми итак достаточно сильный. Тогда зачем искать предел? В конце концов, он всегда может положиться на Саторо. И он сам учил учеников быть эгоистами. Так в чем же разница применить этот принцип на себе? Ничего плохого не случится. Ошибался…***
Ничего плохого не случится… Чтобы не свихнуться в заточении, которое, казалось, длилось уже тысячелетие, Саторо проигрывал их совместные с Мегуми воспоминания. Его огоньку удавалось светить даже в этой кромешной тьме. Когда Саторо снова обрел свободу, оказалось, прошло не несколько веков, а не больше месяца. Но сколько всего произошло. И самое шокирующее… Мегуми, Мегуми, тебя и на короткое время нельзя оставить, чтобы куда-то не вляпался. Что-то нужно было делать… Что-то… Что? Определенного плана не было. Огонек Мегуми тлел, но «Фушигуро радио» упорно молчало. Потому идея ослабить Сукуну настолько, чтобы Мегуми смог взять контроль над телом казалась сомнительной. Даже попытка хоть слегка расшевелить его, дав надежду, специально назначив бой на особую дату, не дала особого результата. Хотя, может так даже лучше… Так легче не терзаться бесполезным беспокойством, а искать выход. Вон хотя бы, с каким энтузиазмом во главе с Итадори ищут пути спасения Мегуми его студенты и некоторые знакомые и незнакомые лица. Для Саторо Годжо нет ничего невозможного, но манипуляции с душами все-таки не его конек. Потому блокнот Юки Цукумо, на сведения из которого так уповал бывший сосуд Сукуны, развернул скорее от безысходности, чем из любопытства. Разбирать корявый подчерк покойной владелицы блокнота он не собирался дальше пары строк. Развернул наугад. И вот потом не верь в нити судьбы, которыми их с Мегуми повязали, когда даже случайности не случайны. Он мог бы открыть блокнот на другой странице, он мог бросить взгляд на другой абзац. Но, нет, все случилось именно так, словно Вселенная кидала Саторо подсказки. Цукумо этому редкому явлению дала определение аномалия. Информации немного, но этих крох достаточно. Именно этим можно было объяснить, что произошло между ними где-то лет десять назад. А чтобы раньше времени все не пошло под хвост псам Мегуми, страницу с описанием «аномалии» пришлось ликвидировать. И все-таки, как бы ни хотелось сыграть в соло, но без сообщника в этой авантюре было не обойтись. Всегда спокойная, уравновешенная Шоко шипела как разъяренная кошка: «Я знала, что ты псих, но в Заточении вообще двинулся? Это чистейшее безумие. Я на такое не подписываюсь». «А придется». Верная подруга юности, Шоко взяла пару минут на раздумье, медленно выкуривая сигарету, а потом, сцепив зубы, все же согласилась. Саторо и не сомневался, но лишний раз давить на нее, что без ее талантов и записей можно ничего и не начинать, не хотелось***
Обретя новый сосуд, Двуликий бонусом получил и все его воспоминания. Даже те приятные, которые Мегуми безуспешно пока желал бы скрыть ото всех. То, что Сукуна перетряс память пленника как через сито, выбирая все важные крупинки о том, кто бросил ему вызов. Наверняка, Сукуна нахохотался вдоволь разоблачив, за закрытыми дверями в какой плоскости временами проходили занятия между наставником и его учеником. Этот козырь он уже точно использовал на Мегуми, чтобы окончательно подавить его волю. Сукуна не наивный, потерявший бдительность мальчишка. Он понимает, что раз Годжо назвался Сильнейшим с ним такой номер не пройдет. Просто так не дадут титул Сильнейший. А значить соответствуй! Фушигуро Мегуми только симпатия, способ развеять скуку. Так рассуждает Сукуна. Должен! То, что он оставил лицо Фушегуро Мегуми, больше издевка над соперником, чем реально способ его отступить. Жизнь же молодого мага уже нечто вторичное. Тут как повезет. Он сам знал, на что идет.***
Какое-то нехорошее предчувствие. Можно, конечно, предположить, что находясь в тюремном царстве характер Саторо Годжо исправился, но не настолько же. Некоторым вещам лучше оставаться тайной. Меньше знаешь — лучше спишь. «Все потому, что я позволил себя запечатать. Так что не мне тебя обвинять. Ты человек, который строго следует приказам. Но прошлый ты уже бы настучал руководству. Так что ты изменился, дедуля. Если бы ты возглавил штаб-квартиру шаманов, то дела бы шли круче, чем сейчас». Этот разговор не предназначался для ушей Киетаки Иджити. Не специально, но он его подслушал. В таких случаях лучше сделать вид, что тут же все забыл. Это же хорошо, что директор киотского колледжа и Саторо Годжо примерились? Какой в этом может быть подвох? Да, вроде, никакого. Только вот Иджити показалось, что Годжо таким образом не просто закрывал тему давней вражды, а прощал грехи старика Гакугандзи, отпуская его. Или это? «Ты и, правда, не понимаешь?» — эти уже слова обращены к самому Иджити. — «Я тебе доверяю больше всех. Вот и все». Почему это звучало не как неловкое извинение, а как благословение? Годжо-сан не был бы самим собой, если бы хоть на толику сомневался в собственном превосходстве. Потому лучше не накручивать себя, а сосредоточится на бое. Раз. Техника Пустоты. Фиолетовый. И что, что удар до условного гонга? Кто сказал, что игра должна быть честной. Два. Битва территорий, где Годжо выигрывает на доли секунды. Три. Появляется Макора. Сукуна нивелирует эффект бесконечности, заставляя Мегуми брать адаптацию на себя. Странно, но Годжо это даже больше заводит. Четыре. Уничтожив химеру и Макору Годжо снова бьет Фиолетовым, в этот раз и сам попадая в зону поражения. Победа же? Пять… Что это? Обманный перерыв между раундами или конец эпохи? Иджити вздрогнул, когда кто-то прикоснулся к его плечу. Акари Нитта. Еще один ассистент. Можно было передать ей эстафету держать барьер, пока на арене не появится новый игрок. Девушка была перепугана и озадачена не меньше самого Иджити. Да, обговаривался План Два, если Годжо проиграет, но этого же не должно было случиться. Все это походило на какой-то фарс. Иджити уже не нужно было вести протокол для отчета старейшинам, но он все равно заглянул в лабораторию Иэйри-сан. Тянуло как магнитом. На операционном столе лежал Годжо-сан. Уже целостный. Перевязанный бинтами с начертанными на них письменами. — Что?! Иэйри-сан резко оборачивается. Бледная, сейчас сама похожа на труп, но тем резче контраст. — Простите… Простите… — шепчет Иджити и пятится назад. Это все нервы. Зрение его подводит. И лишние фантазии. Вероятно смерть, пусть и временная может менять черты человека. Просто Иджити редко видел Саторо Годжо таким… Эммм… Мертвецки спокойным. А еще это все игра света и тени, от чего белоснежные волосы Годжо-сана кажутся мышино-серыми. — Тебе лучше выйти… Трудно сосредоточится, — просит Иэйри-сан. И Иджити поспешно выполняет ее просьбу. Будучи причетным к миру магии говорить о том, что происходит нечто странное поменьшей мере нелепо…***
«Соприкосновение душ» — именно так эта аномалия называлась в записях Цумико Юки. Бредовая фраза, за которую уцепился взгляд. Даже вне мира магии это случается между близнецами, когда даже будучи разлученными, они испытывают одни и те же эмоции, а события жизни как бы дублируются. Или материнский инстинкт. Парадоксы ради выживания замешанные на родственной связи. Но существует аномалия, когда похожая связь случается не с кровными родственниками. Это могло бы быть случайностью, если бы не столько совпадений. Просто где-то десять лет назад малыш Мегуми был на грани помешательства, а Саторо, даже не отдавая отчет, что творит, «укрыл его одеялом», пуская под свою Бесконечность. Вот и все…***
Если бы ту легендарную схватку между Шестиглазым и Десятью тенями проводили не в эпоху Хэйян, а сейчас — это было бы совсем другое зрелище. Сомнительная такая победа, когда ты можешь влезть в голову противнику и просчитать каждый его ход. Но это касалось только Мегуми Фушигуро. С Сукуной такой номер не пройдет. Только у Мегуми, но не у захватившего его тело Сукуны есть огромный козырь, о котором Саторо не удосужился ему рассказать. Но это к лучшему. Саторо обнаружил это случайным образом, тогда на Хоккайдо, когда вытащил Мегуми на свою миссию, а по окончанию мальчик пытался своими ладонями согреть ладонь Годжо. Тогда его поразило даже не внезапное проявление заботы. Мегуми удалось то, что не удавалось еще никому. Мальчик касался не Бесконечности, а именно ладони Саторо, игнорируя невидимый защитный покров. Если Сукуна так прикипел к этому телу, то пусть его оставляет себе. Долго носить его он не будет. Саторо же заберет кое-что гораздо более ценное: душу Мегуми. И вот он маленький секрет: расширение территории Сатору и удары не вредят на самом деле Мегуми, но это способ зацепиться за его душу. Якорек остался. Однако, этого не достаточно. Имея инструмент, способный адаптироваться к любой магической технике, глупо его не использовать. Сукуна же далеко не дурак. Рано или поздно он должен призвать Макору. Почему же не делает? И когда появилось колесо Дхармы, то Саторо наконец-то выдохнул. Для того, чтобы вытянуть душу с тела взаимодействие должно быть взаимным. Групповой призыв, как бы то, что нужно, но от Мегуми тут не стоило ожидать помощи. И то, что Сукуна насильно передал адаптацию Божественного генерала на пленника, еще какой подарок. Последний удар Фиолетовым, под который Годжо сам себя подставил должно завершить ритуал. В таком хаосе душа Мегуми уже не просто на крючке, а как в сетях. И Саторо игнорирует реальную возможность добить Сукуну. Ему нужно просто перетерпеть удар Макоры. И устроиться так, чтобы тот не пришелся в шею…***
Болезненно. Но не смертельно… Тот случай, когда бывший враг становится учителем. Главное, что душа Мегуми при нем. Он снова пробует к нему достучаться, но в ответ лишь молчание. Но теперь огонек его души не просто чувствуется, а даже греет. С остальным Мегуми потом сам разберется. Это пока лишь половина плана.***
Исследователи магических техник столетиями задавались основным вопросом: что главнее душа или тело, отдавая предпочтение последнему. Однако, с возвращением, желающих принять участие в Смертельной миграции, магов прошлых веков, стало точно ясно, что приоритет за тем, чья воля и сила будет преобладать. Две души в одном теле — это также аномалия. Потому одни маги, «подселяясь» просто стирали души предыдущих хозяев сосуда. И это не значить, что точно так под «оригинальный сосуд» нельзя был переплавить и новое тело. Здесь не было ничего необычного. В колледже студенты это проходили на втором курсе. Всего лишь магия, которая в период Сёва была признана запрещенной и сделала некоторых шаманов изгоями. Если в теле две души — это одержимость. Быть в самом прямом смысле одержимым Фушигуро Мегуми хоть и короткое время — забавная штука. Но кто-то один должен уйти. И это будет Саторо Годжо.***
Регенерацию можно оставить на Шоко, а собственную обратную технику направить на нечто более важное. Сейчас из-за постоянной перезагрузки мозга там такой хаос творится, но дальше есть риск, что когда тело будет более менее подлатано, то оно автоматически выбросит чужака. Потому, пока оно искрамсовано и податливо как мягкая длина можно вылепить свой шедевр. С точностью до каждого изгиба, до каждого мускула, до каждого шрама, до каждой сотни раз зацелованной родинки… Процесс запущен, и его уже не остановить. Мысли становятся вязкими как варенье… Это почти конец. Можно позволить себе последнюю роскошь: еще раз услышать его голос… «Мегуми, а, Мегуми. Гуми! Я же знаю, что ты тут. Ну, не злись… Я помню, что говорил, что маги умирают в одиночестве… Но можешь сделать для меня исключение? Скажи хоть что-то. Мегуми… Эй! Не молчи. Ну, натворил я глупостей. Но где-то же из-за тебя. Мегуми, неужели тебе так трудно мне довериться?» Тишина… Противная и звенящая. — Я пытался достучаться до него, но… Шоко скорее прочитала по губам, чем услышала последние слова однокурсника. Ее пациент на столе дрогнул веками. Жив. Но это был уже не Саторо Годжо.