***
— «Ты ведь узнала, кто это? — начал Август, понизив голос до шёпота. — Это же дочь барона Дельгофа!». Мария, немного задерживаясь, спокойно ответила напарнику: «Я хорошо знаю, кто она, Дорогой. Но правила едины для всех, и мы оба это понимаем». — «Ну, пойми же! — возразил офицер, взяв женщину за плечи. — Если мы оставим здесь родственника члена Совета... Я имею виду именно “ЕГО” дочь… Бросим её здесь... Тогда наверняка вся Торговая Палата выдвинет Ордену обвинение в нарушении паритета. Скажут, мол, что мы так оказали на их главу давление, подвергли бедную девушку опасности и прочее.» — «Да будь она хоть дочерью самого Императора! — Голос Марии всё-таки сорвался. — «Если я нарушу правила, тётушка мне голову свернёт». — «Думаю, если Аббатиса узнает, то она поймёт твоё решение», — уверенно ответил Август. — «Ох… Она-то, без сомнений, узнает и будет уж точно не рада тому, что мы взяли на борт отпрыска её политического врага. — Мария вновь прокрутила в голове какие-то мысли и продолжила. — А что, если это какая-то продуманная провокация?! “Вот, смотрите, Орден больше не соблюдает своих же законов!” — Голос женщины вновь сорвался, практически переходя в плач. — Или ещё хуже... Это я, в конце концов, окажусь некомпетентна! — Однако, тут же опомнившись, Мария сделала глубокий вдох, дабы успокоится. — Проклятье, какие же тёмные её сюда принесли…» В этом Август был полностью согласен с напарницей: «А ведь действительно, и впрямь очень странно: что же эта юная дама позабыла на самом краю империи, да ещё и без какого-либо сопровождения и даже самой маленькой багажной сумки?». — «Этого мы не знаем и вряд ли когда-либо узнаем, — подумав, начал офицер. — Но, как бы там ни было, Баранета ясно просит помощи, и мы уж точно не вправе ей отказать. В конце концов, Я — гвардеец Аркадии, а Ты — Её послушница, сестра Ордена. А значит, мы оба обязаны защищать наследие Императрицы, ровно как и его жителей. — куратор, сделав короткую паузу, добавил, — Из какой семьи они бы небыли и какой репутацией не обладали». Мария в ответ раздражённо напрягла губы, демонстративно отбросив взгляд в сторону. Голова её медленно поднялась к потолку, сопровождаемая громким глубоким вдохом, а затем также плавно опустилась к полу на выдохе. Август терпеливо глядел на жесты возлюбленной, так как хорошо понимал, что сейчас происходит внутри её сознания. Вернее, он только лишь мог представлять, как женщина, обязанная всегда сохранять невозмутимость и почтительные манеры, безмолвно кричит на мир вокруг. Этот никогда не являемый никому, кроме него, процесс начался ещё с тех времён, когда молодой, беззаботной и кокетливой Мари — семья совершенно нежданно отвела место послушницы при Ордене Аркадии. И заметно участился с момента, когда молодую нуну переназначили куратором в Академию. Ей, рождённой в столице, грезящей о светских балах, кавалерах и дорогих платьях, пришлось в кратчайшее время притоптать свои развесёлые романтические фантазии, дабы стать железным примером для многих своих воспитанниц. Которое по-честному брали пример только на три года, а после же в большинстве становились теми, кем когда-то желала сама Мария. Глаза женщины, терзающие мгновение, сверлили напарника, а затем, уперев руки в бока, она вдруг наигранно произнесла: «Знаешь… Хорошо! Если Гвардия собирается вновь всех спасти, так пусть же это остаётся на её совести. Теперь бедная Баронета Альц-Дельгов полностью под твоей опекой. Можешь селить её куда захочешь и везти тоже, куда захочешь! А я же пойду, примусь за свои положенные сестре обязанности. Вот и договорились!» — твёрдо закончила Мария и, развернувшись, покинула тамбур. Август было собирался что-то сказать возлюбленной, но та уже восторженно произнесла: «Добро пожаловать на борт, фройлен! Мой дорогой напарник любезно согласился сопроводить вас до вашего купэ!».Пролог: «Август»
4 декабря 2023 г. в 11:12
Как ни странно, их поездка не продлилась долго. Выписав несколько крутых поворотов, паровой экипаж остановился буквально на соседней улице. Тучный Бургомейстер, толкнув хлипкую дверцу салона, похоже, не подрассчитал силы и неуклюже вывалился наружу. Кэбмен же — его слуга, спохватившись, поспешил помочь господину подняться, но толстяк взамен лишь грубо оттолкнул юнгу и, кряхтя да тяжело вздыхая, заковылял внутрь остеклённой лавки.
По виду это была местная аптекария. Август мог наблюдать через её помутневшую витрину, как смахнувший с лица пот управитель что-то наскоро втолковывал владельцу магазина — пожилому лекарю. Старец внимательно выслушивал хозяина города, и лицо торговца с каждой секундой становилось всё более озадаченным. На что неверно понятый господин в ответ тут же возмутился, а рука его в оправдания указала на стоящего подле транспорта офицера. Лекарь, в свою очередь, с трудом приглядевшись, поправил очки, а затем беззвучно захохотал, ухватившись за грудь. Через мгновения фигура его, прихрамывая, скрылась где-то в глубине помещения.
Спустя ещё какое-то время Куратор уже ехал обратно к станции, держа во внутреннем кармане кителя желанный флакон, раздобыть который обычным способом составило бы немалого труда, а также немалых откупных монет. Однако теперь дело было решено, и нужно как можно скорее вернуться к Мари и Экспрессу, да, наконец, покинуть это Императором забытое место.
Экипаж высадил офицера у самых ступеней пострадавшего пирона. Колёса самоходной повозки чуть ли не взлетели на деревянные брусья, лишь бы её дорогой пассажир поскорее взошёл на поезд, никуда случайно не свернул.
Бургомейстер, предпочтя не утруждать себя выходом из салона, коротко попрощался с Августом через открытое окно. Пожелав доброй поездки куратору, а также его суровой напарнице, управитель сразу же приказал слуге уехать как можно дальше. Видимо, чтобы оставшееся время больше не попадаться на глаза представителям Ордена.
Офицер, глядя вслед умчавшемуся экипажу, заключил, что этому жадному толстосуму, несомненно, найдётся что скрывать в своём далёком от глаз имперского надзора городишке. И, конечно же, трусость и невежество не на шутку перепугали бедолагу, заставив думать, что им с Мари есть до него какое-то дело.
А ведь даже прокол с пироном был вовсе и не такой уж непозволительной редкостью. Буквально в позапрошлом году набор его коллеги — сослуживца, снёс где-то на севере забытую на путях дрезину. Скандал тогда быстро замяли, так как и сегодня, ровным счётом пострадала лишь одна сторона.
«Как бы в следующую поездку кто-то случайно ни оставил целый поезд на рельсах. Такого сильного удара нервы этих самовластных чернильниц точно не выдержат», — подумал Куратор и непроизвольно огляделся.
Внимание офицера привлёк шум столпившихся пассажиров, которые с видимым недовольством теснились среди дюжины палаточных навесов, кое-как возведённых на дальнем краю станции. Похоже, это весь местный рынок наскоро перебрался на единственный свободный квадрат зоны погрузки. Ушлые торговцы, конечно, перепугались возможного обрушения выделенной им площадки на пассажирской платформе, потому и решили обезопасить свои драгоценные товары в ущерб удобству покупателей.
Немного поразмыслив, а после, осторожно протиснувшись в толпу, Август принялся высматривать среди травников, мясников, пекарей и ткачей - ювелирных дел мастера. Захотелось офицеру на сохранённые с покупки монеты преподнести своей возлюбленной какую-нибудь безделицу в память об их удавшееся совместной поездке. Лучше бы это было что-то, отсылавшее к здешним красотам. К примеру: украшение, выполненное в виде цветка, или же благовония с запахами душистых лугов.
Несколько юных воспитанниц, а также дам постарше плотно обступили единственную выполненную из бархатных тканей палатку. Одна за другой девушки обменивались украшениями, попутно перекидываясь приглушенными смешками и наигранными комплиментами. Уставив сомнительный взгляд, мужчина сразу же понял, куда ему предстоит держать путь.
Офицер с десяток минут рассматривал преподносимые полной дамой кольца, броши, браслеты, а также самых разных форм подвески, однако всё же никак не мог выбрать нужного среди, как ему теперь казалось, обилия весьма однообразных железок.
Торговка уже недобрыми глазами поглядывала на мужчину, и тогда, отчаявшись найти что-то действительно путное, Август наугад взял в пальцы продолговатую заколку, выполненную в виде серебристого листика. После чего куратор повернулся в ту сторону, где стояла напарница, и, прицелившись, приложил украшение в точности напротив её маленькой головы.
— «Наверное, эта смотрелась бы весьма неплохо», — было представил он, однако тут же опустил драгоценность.
Впереди близь возлюбленной стоял незнакомый куратору человек. Это был точно не кто-то из пассажиров: Август бы наверняка узнал его, так как, будучи ещё воспитанником, провёл множество часов в нарядах у центральных ворот Академии. Там мужчина отлично приноровился различать людей только лишь по их силуэтам.
Высокая фигура в длинном бежевом пальто явно о чём-то интересовалась у женщины.
«Да неужели новый воспитанник!» — подивившись, решил офицер.
Заплатив за заколку увесистую горсть динаров, куратор сразу же поспешил к напарнице. Несмотря на возникший ранее к городку скептицизм, радость за очередную, пусть хоть и маленькую, но всё же победу академии загорелась внутри куратора. Да и не стоит, конечно, забывать про известное любопытство.
Вот только подойдя уже совсем близко, брови мужчины буквально застыли в высоко поднятом положении, явив тем самым ряды глубоких складок на лбу.
Разум Августа запротестовал: «Эй, солдат, да тебе показалось!» — Однако ведь нет… Фигура, беседовавшая сейчас с Мари, была в точности не кем иным, как баронетой Альц-Дельгов. Но ведомо лишь Императору: как тогда случилось, что представительница одного из весьма знатных домов Аркадии оказалась здесь, в глуши, за тысячу миль от полуострова Заветов.
«Ну не могла же она, в конце концов, вместе с нами сюда приехать!» — Все воспитанники, а также пассажиры поезда были поимённо записаны у офицера в планшетке, которую он заполняет всегда самолично.
— «Полагаю, вам хорошо известно, что экспресс в этом рейсе находится в пользовании академии, а значит, перевозит лишь её воспитанников, а также и их сопровождающих. А вы, фройлен, к сожалению, не принадлежите ни к тем, ни к другим», — монотонно объясняла Мария девушке напротив.
Пепельный волос, аккуратной дугой спадающий из-под скошенного набок берета, слегка дёрнулся. Это собеседница вдруг резко отвернула голову, переведя взгляд от состава к куратору. Спустя несколько мгновений весьма неуместного молчания, из уст баронеты негромко и практически нараспев прозвучало: «Мои извинения пусть достигнут сердца Аббатисы, а также её юных внимающих чад. Однако повёрнуто судьбой оказалось так: время обернулось ко мне жестоко, да и дела пошли не в лад. А посему и застигшие в врасплох положение потребовало срочного домой возвращения».
«Значит это оказалось правдой, что она всегда говорит этими странными рифмами», — подумал Август.
Те, от кого он наслышан о данной особенности дочери дома Дельгоф, находили столь необычный приём баронеты весьма прелестным. Однако офицеру такая манера речи показалась сейчас весьма потешной и даже призывала думать: мол, у бедной девушки, быть может, не всё в порядке с головой.
— «Я вам искреннее сочувствую, но, как уже сказано, правила не позволяют нам брать на борт никого кроме...» — Куратор было старалась продолжить проявлять свою невозмутимую настойчивость, однако появление рядом возлюбленного остановило женщину.
Даже издали Августу стало хорошо заметно, как скулы возлюбленной начинали манерно подёргиваться. Эти неблаговидные сигналы на лице Мари явственно означали, что нервы её раскалились до придела и вот-вот произойдёт что-то ужасное...
Не тратя более не секунды на размышления, куратор принялся выручать напарницу: — «Нуна, — официально обратился он к возлюбленной, попутно незаметно коснувшись её напряжённой спины. — Вижу, что к нам желает присоединиться новый пассажир... Очень рад! — Август учтиво собрался попросить руки высокой девушки, однако её странный взгляд, словно бы изголодавшегося зверя, застал мужчину врасплох, принудив его отстраниться.
Баронета в ответ продолжала жутко молчать, смотря теперь куда-то за спины собеседников. Август же не стал более испытывать возлюбленную, да теперь и себя, на прочность и решил почему-то воспользоваться тем самым воистину дурацким методом, который он по-честному терпеть уж не мог.
Лицо офицера не без труда приняло несерьёзный, надменный, даже слегка игривый вид, а развязанные уста зазвучали так, как множество раз звучал его старый друг и товарищ Карл. В те давние беззаботные времена, когда взгляд последнего “случайно падал на застигнутую в ловушку молодую особу”.
— «Дорогая Фройлен, однако позволите же похитить у вас мою прекрасную сестру, буквально на краткое мгновение!»
Невероятно, но даже сейчас это сработало. Нет, конечно, не на баронете Дельгоф: её пугающие неподвижное лицо по-прежнему не проявляло каких-либо эмоций. Это Мария прекрасно поняла безумный жест Августа. Взгляд женщины сначала показывал шок, однако затем она слегка нахмурилась, видимо, припомнив похожее ребяческое поведение, далеко не свойственное её напарнику. Также она вспомнила, что “обычно после таких случаев их всегда оставляли одних”. И Август, конечно, никогда не поступил бы так, не имея виду что-то поистине важное.
Куратор вновь холодно обратилась к девушке: «Ожидайте, пожалуйста». — А затем оба наставника немедля отправились внутрь тамбура, туда, где их разговор остался бы неуслышанным.