Парень из автобуса номер 10

Прошло уже достаточно много недель с того дня, а Майки все равно помнит, будто это было только вчера. Помнит, как простил Кена несмотря ни на что, как мужчина гладил его руки, фаланги пальцев и каждую костяшку на его руке, помнит, как Дракен прижимал его к своей груди, а Манджиро в свою очередь просто молчал, ничего не делая, лишь слегка обнимал его. Тогда парень жалел о том, что никак не ответил на это, но сейчас, было уже все равно. Хотя воспоминания того дня все равно терзали душу блондина, возвращали обратно, напоминая о том, что с того момента прошло почти полгода. За эти полгода многое изменилось, наверное, только в жизни Майки. В тот же вечер, они пошли к дому семьи Сано. Разговор был очень неприятным для всех, особенно для Манджиро. Он был настолько отвратительным, что видимо сознание решило поскорее стереть это воспоминание из головы юного Майки. Помнил он лишь то, что расстался с родителями на плохой ноте: отец разочаровался в своём сыне, много кричал и на Кена, и на сына, и даже на жену, мать рыдала целый день, то ли от счастья, то ли от горя. Благо, на удивление Майки, брат отнёсся к нему с пониманием, и даже не ругал его за случившееся. На этой ноте они сблизились ещё больше и Шиничиро был вторым человеком, кто настоял на том, чтобы оставить ребёнка. Брат пообещал помогать финансово и морально, чему Манджиро был очень рад. Помнит он ещё то, что после двух месяцев с того момента, как блондин стал жить с Кеном, отец смирился с беременностью сына и принял её, а мать теперь постоянно названивала ему, видимо соскучилась по «любимому» сыну. Но Майки благополучно игнорировал её звонки, помня ту ругань и тот осадок, который остался до сих пор с того вечера. Видимо на этом и закончились хорошие отношения между ними. Но и сейчас Манджиро они не особо были нужны. Первая неделя жизни с Рюгуджи была спокойной, и даже милой. Кен всячески проявлял заботу, чему Майки был безумно рад. Он устроился на работу, учился готовить, всегда спрашивал о состоянии младшего, а тот в свою очередь ничего не делал, оправдываясь тем, что он беременный. Отчасти Манджиро понимал, что такая лень ни капельки не оправдана. Ну, а что, Кен сам виноват, пусть теперь отрабатывает. У этой прекрасной жизни была и обратная сторона медали. Несмотря на шикарные условия, ребёнку, по-видимому они не нравились. Майки тошнило после каждого приема пищи, из-за чего он почти не ел и сильно похудел. От запаха еды воротило, да так, что парень боялся к ней приближаться. Постоянные головные боли, боли в животе, пояснице. Болело все, что только можно и нельзя, особенно больше всего раздражали эти приступы ночью, и даже поддержка Кена никак ему не помогала. Но Майки все равно посещал уроки, как положено. Вот только после того случая, как его чуть не стошнило прямо на уроке, он попросил перевести его на домашнее обучение. Так и сделали. Поначалу Манджиро даже делал домашние задания, переписывал темы и иногда что-то учил. Но чем больше он учился, тем хуже было его состояние. Вскоре он и вовсе забил на учебу, а в конце года еле как сдал экзамены на три. Если бы это был Майки из прошлого, то он точно сдал бы все экзамены хотя бы на четыре. Но в прошлом месяце его жизнь кардинально поменялась. И от того беззаботного маленького ребёнка, счастливого и живого, не осталось ничего. Манджиро повзрослел окончательно, ведь теперь он понимал, насколько ужасна и трудна жизнь. Да и поводов для веселья оставалось все меньше и меньше. Одноклассники не знали о его положении, потому в этом плане Майки повезло. И все равно, когда его животик стал немного округляться, прохожие на него косо смотрели и обсуждали за спиной. Конечно, бедному парню они действовали на нервы, потому Манджиро принял решение немного изменить свою внешность. Он стал отращивать волосы и покрасил их в чёрный, полагая, что так сможет выглядеть старше. Так и вышло. Смотреть на него стали меньше, а потом и вовсе не обращали внимания. Майки было плевать на мнение Кена, против он, или за такую причёску. Парень делал только то, что хочет он сам. Жизнь, в целом, была отличной и все ещё беззаботной. В плане секса у Манджиро и Кена тоже все было безупречно, на удивление, ведь Майки полагал, что не подпустит к себе мужчину даже близко. Но нет, в один из первых дней он поддался соблазну и искушению, вновь забываясь в страсти. Их второй секс по счёту был словно первый, такой же по-особенному новый, загадочный и все ещё яркий. Вот только в первый раз Сано боялся и долго-долго сомневался, а сейчас волнение почти пропало. Да и дырочку разминать особо не пришлось. Брюнет даже посчитал их второй секс лучшим, за всю историю их отношений. Майки, к тому же, стал чувствовать себя намного увереннее, раскрепощался сразу же и иногда снова брал инициативу в свои руки. Этот секс так взбудоражил его, что Манджиро, по своей глупости, посчитал, что так будет всегда. И он сильно ошибался. Первые занятия любовью проходили успешно — так же весело, уверенно и страстно. Но чем больше было секса в жизни парня, тем быстрее он ему надоедал. Занимался он этим через силу только для того, чтобы избавиться от скуки. Однажды Майки было так скучно, что он чуть ли не сидел в телефоне во время полового акта. Да, в ту ночь они сильно поругались и парень уже даже подумывал съехать обратно, но все обошлось. Правда секс в их жизни перестал совсем существовать. Жалеет он об этом или нет? Скорее нет, чем да, ведь в этой беспорядочной похоти он действительно повзрослел по-настоящему. Его сознание изменилось, восприятие мира тоже, да и восприятие людей, их действий и поступков. Манджиро всего за какое-то ничтожное количество времени, казалось, научился всему, что касается секса. Правда Майки так и не решился сделать Кену приятное в виде утреннего отсоса перед работой. Парень не может пересилить себя и брать член в рот для него противно и мерзко, даже если это будет Дракен. Пока он не готов повзрослеть настолько, нет-нет, точно не сейчас. И все же, каким бы странным Майки не был, он как обычно противоречил своим собственным идеологиям. Минет для Манджиро был слишком «взрослым», да вот только курить во время беременности его никак не смутило. Когда секс, а значит единственное успокоение, пропали из его жизни, Майки пришлось прибегнуть к другому способу. Конечно, это была не единственная причина. Манджиро загнал себя в тупик своими же мыслями о том, что он никчёмный человек, ужасная мать, глупый и наивный ребёнок, который живет со взрослым мужчиной. Брюнет все ещё задумывался об аборте, несмотря на то, что давно опоздал. Внутри его терзало мерзкое чувство, будто он не сделал того, что мог, что действительно было правильным решением тогда, а сейчас он облажался, в очередной раз. Недоверие к окружающим также послужило причиной для вредного увлечения младшего. Сейчас вокруг не было никого, на кого можно было положиться. С родителями он в ссоре, и затаил глубокую обиду, Шиничиро далеко и пытается сам построить семью — ему не до этого, ну а Кен… Манджиро не мог подпустить его к себе все равно. Да, Дракен больше не вспоминал об Эме, да, он действительно работает и приносит в семью деньги, да, это видно, что он любит именно Майки, но тот все равно чувствовал подвох. Словно его ещё раз обманут и он вновь будет страдать. Тогда он будет нервничать, не так ли? А для ребёнка это очень плохо. Во время курения он действительно расслаблялся. Так хорошо он не чувствовал себя даже во время секса. Вдыхая и выдыхая едкий дым, Манджиро выпускал вместе с ним навязчивые мысли, очищая голову. — И все же клевая штука курение, — однажды сказал он, стоя на их маленьком балкончике и покуривая. Дракену он естественно об этом не говорит, и всячески скрывает сигареты от парня. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем — ровно с такой скоростью протекала жизнь Манджиро. Не успел и глазом моргнуть, как наступила середина лета. За окном жарко, светит солнышко, грея лучами темную комнату двух несчастных парней, один из которых не вылезал из дома целый месяц. Лишь один раз сходил по магазинам и на консультацию. Проблема с доверием лишь обострилась и вскоре Майки и вовсе принимал Кена как за сожителя. Манджиро ничего ему не рассказывал, боясь, что потом это обратят против него, не высказывал свои чувства и мысли, не рассуждал с ним, ведь боялся делиться своим мнением. Не обнимал и не целовал, ведь для Майки именно это было признаком необычайной близости. Недоверие терзало его душу и рвало сердце на части, отчего Сано курил, как не в себя, от одиночества, сомнений и противоречий у себя внутри. Да и элементарно поговорить с Кеном тоже было сложно. Манджиро боялся с ним говорить о таком. *** Время близилось к обеду, а Майки только встал с кровати, разминая спину и потягиваясь. Рюгуджи был на работе, потому Майки мог спокойно отдыхать. Он позавтракал и тут же закурил, смотря на маленьких деток, играющих во дворе. «Неужели и ты будешь так бегать под нашими окнами?» —думает брюнет, посматривая на свой округлившийся живот. Сегодня предстояла очередная консультация и узи, где можно будет узнать пол ребёнка. Манджиро наверно впервые в жизни так заинтриговало очередное узи. Он докурил, выбросил окурок во двор, подальше от их балкона и пошёл одеваться. Сидя в автобусе, Майки предположил, что это одно из самых интересных событий за последние месяцы. С того дня они вновь живут вместе, вот что запомнил Кен четко и отчётливо. Он сидит у себя на работе, в маленькой мастерской, совсем рядом с основным залом, где представлены новейшие байки. Блестящие, начищенные заботливой рукой Рюгуджи, они блестели на солнечных лучах, проникающих сквозь стекла. Из зала слышались восхищенные вздохи и одобрительные шепотки клиентов, а Кен методично продолжал ремонтировать чей-то старый байк, на вид которого, если честно ему было невероятно противно смотреть. Такое он бы отдал не на простую починку, а на кардинальную. Конечно, дорогое удовольствие, но Дракен бы с удовольствием этим занялся. Байки для него, словно пациенты для врача — он заботливо осматривает их, чуть ли не разговаривая и не спрашивая: «Как у вас самочувствие?». Такие мысли часто помогали ему отвлечься от изнуряющих проблем в личной жизни. Эскапизм в какой-то степени, который проявляется в довольно легкой форме. То, что они стали жить вместе, не означало, что чувства обоих вернулись в прежнее русло, как наивно полагал Кен, с лёгким сердцем возвращаясь обратно в свою заурядную квартирку. Поначалу всё шло довольно неплохо — через пару дней нежности, цветов и приятных слов Майки подпустил его к себе и у них снова был незабываемый секс. И на этот раз обоих не овладевал немой страх перед неизвестностью — Майки перед потерей девственности, а Дракена перед возможной беременностью. И то, и то уже случилось, поэтому их второй и третий секс был наполнен страстью, раскованной и настоящей, стонами от которых сотрясались стены и трескались стекла. Повезло, что на утро никто из соседей даже не жаловался, хотя наверняка они слышали, что происходило за стеной и всю ночь не могли сомкнуть глаз. Однако, счастье Кена продлилось не так долго. Через месяц после их возродившейся любви Манджиро вдруг начал остывать. Подобно подростку, который горел своей привязанностью к чему-то определенному, а как только получил это в полной мере, то сразу потерял интерес. Но сейчас ситуация была серьезней чем его интересы и капризы. Они — семья, которая должна держаться вместе и не терять чувств, а также в будущем воспитывать своего малыша, который должен видеть не натянутые улыбки родителей, а искренние и настоящие. Дети очень чуткие в этом плане (Кен читал), поэтому сразу почувствуют фальшь в чувствах между мамой и папой. За себя Дракен не беспокоился — его сердце горело и расплавлялось от лишь одного воспоминания о Манджиро, его образе и улыбке. А также о темных глазах, которые, однако, сейчас больше напоминали ему потухшие огни ночного города. Через пару месяцев все усложнилось, а во внешности Майки были неотвратимые изменения. Его волосы стали чёрными, а кожа стала болезненно белой, что немало беспокоило Кена. Появились также впадины небольшие и множество чёрных точек на щеках. Подобные мелочи никогда не ускользали от пытливого взгляда Дракена, который отлично изучил тело Сано, как и во время секса, так и во время обычной жизни. Кен тяжело ударяет по хлипкой сидушке байка и сжимает кулак. Все же, воспоминания душат, замедляют, не дают сделать глубокий вдох. Дракен зажмуривает глаза и пытается унять разгорающихся очаг боли в голове. Разумеется, он сказал Майки, что ему безумно идёт новый образ, хотя совершенно так не считал. И по сей день ему кажется, что зря он так сказал и возможно, если бы он настоял, то Манджиро изменил хотя бы цвет своих волос с депрессивно-чёрного, на пшеничный, тот, который он так яро обожал держать в своих руках. Все же, ложь — худший вид шутовства. Но большей проблемой стало отсутствия секса напрочь. Кен, конечно, терпел, считая, что выражать недовольство беременному человеку только по этому поводу — верх неуважения и где-то на уровне животных, однако с недостатком страсти от своего партнера появилось больше злости и негативных эмоций. Их отношения напоминали обычное сожительство, и вероятность того, что ребёнок будет жить и испытывать постоянное неудобство становилась все большим похожим на неизбежную реальность. Да и отношение Кена к самому Майки лишь ухудшилось. Сейчас он представлялся ему больше как маленький мальчик, совершенно не готовый к взрослой жизни и не раз ему приходили мысли о том, что стоило сделать аборт. Однако, такой абсурд не долго задерживался в его мыслях — если понадобиться он сможет заботиться об их ребёнке и самостоятельно. Кен сделает все, чтобы он жил счастливо, ведь это единственный человек, которому он будет нужен. Маленький, агукающий и счастливый в самых плохих ситуациях. К полугоду их отношений между ними словно выросла стена. Мосты взорваны, ведь они сами кинули гранаты в него, руководствуясь своим недоверием и сомнениями. Кажется, их любовь была вынужденной, казалось уже ничего не имеет смысла, однако в опустевшей душе Кена теплилась ещё надежда, что, когда родится малыш, все изменится к лучшему. Они смогут быть лучше. *** День узи. Сегодня Кен пришел на работу в непривычно хорошем настроении, и чинил байки с неимоверной скоростью, словно бы он был перезаряженной батарейкой, которой некуда расходовать энергию. На вопросы «что случилось?» он радостно отвечал, что наконец узнает пол ребёнка. Манджиро отказался звать его на приём, впрочем, Дракен уже предугадал, что так будет. Их отношения напоминали сейчас серое небо, полное безнадеги и отчаяния. И единственным лучом в нем был малыш, находящийся в животе у Майки. Он узнает все совсем скоро. Осталось ждать. В автобусе было слишком людно, да и к тому же шумно. Манджиро достал наушники и вставил их в уши, включив первый попавшийся плейлист. Раньше музыка парня могла вызывать лишь смех у окружающих, но сейчас, вряд ли бы кто-то осмелился посмеяться над тем, что слушает брюнет. Ведь песни с криками о суициде, явно не сулили о чем-то хорошем. Но Майки нравился не смысл песен, а сама музыка. Она была ему родной, близкой по духу, наверное, именно её он искал все эти пятнадцать лет. Да и сейчас, в такое непростое время, она очень хорошо олицетворяла эмоции Сано. Эти крики были криками помощи, обращёнными к самому себе, ведь если бы не его безответственность, жизнь обоих парней сложилась бы по-другому. Майки решил прогуляться и вышел на остановку раньше. Выглядел он сейчас не лучшим образом: волосы даже не удосужился расчесать и лохматые чёрные локоны ниспадали на его плечи, благо парень удосужился хоты бы их помыть, одет он был в огромную серую футболку с черепом, домашние шорты расположились на тонких бёдрах парня, а на ногах красовались его любимые шлёпки. Такой прикид годился только для того, чтобы вынести мусор. Но кому нужна забота о внешнем виде? «Скажите спасибо, что не голым вышел», — сердито думал брюнет, поглядывая на тех, кто косо на него смотрит. И все же, Майки было стыдно, что у ребёнка, внутри него, такая неотесанная мать. Потому Манджиро пытался скрыть свой живот, поправляя огромную футболку, создавая иллюзию, будто это просто ткань так легла. И все равно он был виден. «Дурацкий ребёнок, зачем ты позоришь меня?» — думал Майки, ускоряя шаг, чтобы быстрее добраться до больницы. Иногда, ну вот в уж очень редких случаях, Манджиро стал замечать, что его отношение поменялось не только к Дракену, но и к их ребёнку. В первые недели беременности, когда он узнал об этом, внутри был лишь ступор и непонимание происходящего, отрицание и отторжение того, что было уже внутри тебя. И хоть такие чувства действительно присутствовали на тот момент — первые недели беременности были также больше всего пропитаны самыми нежными чувствами к ребёнку. Тогда Майки осознавал, что это его маленькое и беззащитное сокровище, которому может грозить опасность от любого стресса, которого все ещё можно уничтожить абортом, и который так дорог ему, просто потому что он его ребёнок. Что же творилось сейчас? Даже представлять было страшно. Малыш стал больше, а значит и тяжелее. Боли в спине и пояснице усилились, уже стало неприятно передвигаться с таким грузом. Так ещё выходит, что внутри Майки растёт целый обжора, который съедает все, что только можно, не оставляя своей матери ровным счетом ничего. Это тоже весьма подбешивало брюнета. И теперь, даже своего ребёнка, он также считает за сожителя. Вот только с Кеном он разделяет общее пространство в квартире, а с ребёнком тело. В какие-то моменты проскальзывал и здравый разум Сано — он нередко думал о том, что как бы было удобно, если бы ребёнок рос в чужом теле. Ведь, если бы это было действительно так, возможно Майки не чувствовал бы ненависти к своему же малышу? Любая разумная мысль в его не очень-то умной голове, загоняла парня в ещё большую депрессию, давила на Манджиро, погружая в процесс самокопания, а затем и вовсе заставляла ненавидеть самого себя за мысли, невольно появляющиеся в его голове. А ведь Сано иногда их даже не контролировал. Он прекрасно знал, что беременность сложная штука в физическом плане, но кто бы мог подумать, что морально будет ещё тяжелее. Раньше брюнет никогда бы не подумал, что в какой-то момент станет так себя ненавидеть и не любить. «Легче вообще не думать», — вздохнул парень и зашёл в больницу. Суматоха, происходившая в помещении, помогла Майки отвлечься от навязчивых мыслей. Он дождался своей очереди и объявил администратору о своём приходе. Женщина попросила его подождать пятнадцать минут возле 115 кабинета. Брюнет кивнул, взял нужные бумаги и направился к лестнице, повернув налево. Эту больницу он уже выучил наизусть, и возможно, знал ее лучше своей школы. Помимо консультаций, он проходил здесь множество других осмотров, а во время беременности их стало ещё больше. К тому же, с таким ужасным образом жизни, парня нередко привозили на скорой сюда, чтобы проверить состояние малыша. Иногда Майки удивлялся, как у Дракена хватает терпения на все его выходки — неужели так сильно любит? Ну вот опять, то удушающее состояние, заставляющее Манджиро остановиться, размышляя о том, как ужасно он поступает и со своим парнем. Чьи-то цепкие и склизкие руки, обхватили его горло, а затем и подбородок, поднимая его вверх, словно хотели сломать ему челюсть. Чтобы больше никогда, никогда этот невинный ротик не взял сигарету и не навлёк неприятностей на своих близких. Но благо это была лишь иллюзия и никаких рук не было и в помине. А через пару секунд, сидя перед 115 кабинетом, Майки уже успел забыть об этом и спокойно думал о том, как закурит после приема. Буквально в последнюю секунду, парень решил написать Кену о том, что скоро пойдёт на приём и попросил забрать его после. Может они смогут поговорить и хотя бы наладить общение? Медсестра открыла ему дверь и забрала документы, а врач уже сидела рядом с аппаратом, ожидая своего пациента. Майки лёг на кушетку, задрав свою футболку. Женщина спрашивала банальные вопросы о состоянии брюнета и тот спокойно все объяснял, ничего не утаивая. Манджиро замолк и все погрузилось в мертвую тишину, лишь шелест бумаг, перебираемых медсестрой, нарушал эту идиллию. Поначалу Майки думал, что все хорошо, но лишь потом обратил внимание на опечаленное лицо врача. — Вы все ещё курите? — резко спросила она, обращаясь к Майки. Брюнет покраснел и отвел взгляд в сторону от стыда. Сначала он пробурчал про себя невнятное «нет», но, когда взгляд женщины стал более настойчивым, он все же сдался. — Да, курю, — более громко сказал тот, рассматривая комнатное растение на шкафу — лишь бы не привлекать к себе внимание врача. — Но иногда и в очень редких случаях! — Вам нужно немедленно бросить это занятие, даже малейшее поступление никотина в кровь, может привести к ужаснейшим последствиям, — возмущённо привстала женщина, будто отчитывала своего ребёнка, а не пациента. Майки виновато закусил губу и затих, боясь что-то возразить. Ему было стыдно, но стыдно не за то, что он творит со своим организмом, а за то, что его спалили за таким плохим занятием. И только в следующую минуту он осознал весь ужас происходящего. — К сожалению, у меня для вас очень плохие новости, — более спокойно, но все ещё расстроенно сказала она. — Есть угроза выкидыша. Глаза Майки раскрылись сами собой, превратившись чуть ли не в два совиных глаза. Брюнет смотрел в потолок и надеялся, что там ему скажут, что все это сон и неправда, и лишь очередная иллюзия, которую он сам себе представил. Сознание его потихоньку приходило в норму, но напрочь отказывалось принимать этот факт. Манджиро очень часто видел, что курение приводит именно к этому, но тогда ещё не осознавал, насколько же это правда. Будучи ребёнком, он как обычно думал, что все пройдёт мимо него, что ничего ему за это не будет. Но все оказалось куда хуже. Его ребёнок может умереть и даже не родится, а все из-за того, что Майки не может пересилить себя, чтобы бросить столь приятное занятие. — Ч-что? Серьезно? А что делать? — запаниковал Манджиро и его глаза заблестели, ведь тут же наполнились слезами. Врач укоризненно посмотрела на него, но сдержалась от очередного мамочкиного наставления. Она снова вздохнула и вновь приняла невозмутимое выражение лица. — Если вовремя принимать определённые препараты и проходить обследования, все может наладится, — женщина написала что-то на бумажке и передала её своей ассистентке. — Но ещё раз повторюсь, вам прежде всего надо бросить курить. К слову… можно посмотреть пол ребёнка, хотите? Майки кивает, но даже не осознаёт, на что именно он соглашается. Все, что врач говорит дальше, для Манджиро было нечленораздельной речью, ведь брюнет не мог сфокусироваться и воспринимать информацию такой, какой она являлась на самом деле. Все оставшееся время он лежал не двигаясь, пустым взглядом глядя на стену и думая о том, в какую же неприятность он попал. А Кен что скажет? Да он же убьёт его на месте! А что ему вообще делать? Возможно ли вообще выйти из этого положения. «Ну если это только угроза, ещё же не значит, что все так и будет, верно?» — думает брюнет, оправдывая себя этими глупыми мыслями. Майки тонул в болоте, которое сам для себя и создал. Тонул и не слышал ничего вокруг, ни тиканья часов, ни разговор врачей, и еле-как уловил пол своего несчастного ребёнка. «Можно мне умереть?» — невольно думает он и вдруг реагирует на голос той женщины. — Вы в порядке? — поинтересовалась та и заметив, что Манджиро отреагировал на её голос, облегченно выдохнула. — Не переживайте, мы сделаем все возможное, чтобы сохранить жизнь вашего малыша. Женщина выключила аппарат и подошла к медсестре, а в это время Майки стал одеваться, сидя на койке и не в силах встать. — Смотрите, примите эти таблетки сегодня вечером, вся инструкция по применению прописана здесь… Манджиро наконец пришел в себя и стал внимательно слушать советы врача, даже немного понимая, о чем она говорит. Женщина смогла его успокоить, сказав о том, что все хорошо и в любом случае они ему помогут. Майки чувствовал фальшь в её словах, но заставил себя поверить ей. С грудой документов, Сано выходит из больницы — тёплый ветер встречает его с распростертыми объятиями, но парень в свою очередь отвергает их и уходит подальше от входа. Кена ещё не было, значит Майки мог спокойно обдумать все происходящее. Наверно только сейчас, оперевшись на тёплую плитку здания, он понимает, насколько важен ему этот малыш и насколько он им дорожит. Манджиро не при каких обстоятельствах не хочет потерять это чудо, тем более таким глупым образом. — Прости меня, прости меня за все, умоляю, я обещаю, я исправлюсь и буду любить тебя до конца жизни, — шепчет он, поглаживая свой живот, наверно впервые так нежно и аккуратно. — Я обещаю, честное слово. Секунда, и Майки вновь разрывается от рыданий, всхлипывая и разрывая горло от криков. Он обхватывает себя руками, обнимает и поглаживает, словно успокаивая. Сердце бешено колотится в груди, и говорит о том, что нервы брюнета уже на пределе. По привычке, Майки опускает руку в карман и достаёт сигарету, поджигая её и дрожащей рукой подносит её к губам. И только когда парень вдыхает едкий дым, здравый смысл посещает его голову и тот отскакивает от сигареты, словно от огня. — Что же я творю, что я за человек такой, — испуганно шепчет он и цепляется за свои волосы. Ещё бы чуть-чуть и он бы выдрал их с корнем, если бы не Дракен, подошедший к нему. Кен прыгает на байк и осторожно заводит его, кладя запястья на заботливо вычищенные ручки. Нога на педали, небольшое усилие и мотор уже трещит, говоря о том, что он заведён и готов к поездке. Дракен выезжает из гаража и направляется по дороге, уверенно и бесстрашно огибая движущие машины и иногда игнорируя предупредительные знаки, ведь сталкиваться с полицией из-за подобного вошло уже в привычку. Все его мысли наполняли мечтания о поле ребёнка. Конечно, как любой отец и мужчина он хотел мальчугана, однако если бы и была девочка, это бы его порадовало также как и мальчик. С другой стороны, с девочками проще жить и воспитывать, они спокойнее как правило. Ей можно было бы заплетать косички, и отгонять от неё всяких парней, которые бы лезли к ней как тараканы. И вот на горизонте уже виднеется больница, которая для Майки уже стала как родной дом. Кен быстро тормозит, паркует байк и сходит с него, неторопливо шагая к зданию. Где-то там его уже должен ждать Манджиро, и парень надеется увидеть его с счастливой улыбкой. Однако, маловероятно, учитывая, что в последние дни ничего кроме недовольства лицо его парня не выражало. Но чего уж не ожидал увидеть, так это то, что происходило в уголке здания, где-то за кустами исходил сигаретный дым и были видны чёрные волосы и парень с пузом. Кен сразу понял кто это, но до сих пор не мог поверить в это. Он медленно подходит к Манджиро, который казалось бы и не видит его, а отчаянно хватается за свои волосы. Через секунду лицо блондина суровеет, он сжимает кулаки, нависая над беззащитным Майки и уже готовится его ударить, наорать, сделать что угодно, чтобы привести его в чувство. Парень быстро выдергивает у него изо рта сигарету, бросает на плитку и топчет окурок. Его лицо искажено в гримасе злости. — Ты что творишь блять?! А я думаю, почему у нас так воняет сигаретным дымом! А это ты, куришь во время беременности! — осуждающе и грозно проговаривает Кен, прожигая Майки взглядом. Майки вздрагивает и машинально начинает тянутся за сигаретой, которую Дракен благополучно отнял у него. Сознание возвращается и Манджиро отдергивает себя, пряча руки за спину, будто и вовсе не причастен к этому, и краснея, как рак. Майки грустно поджал губы и надулся, невинно взглянув на Кена, который в это время, естественно, выплескивал все свои эмоции. Конечно, Сано было неприятно это слушать — а кому будет приятно, когда на тебя ругаются? Но в этот раз крики парня его никак не задевали, в отличие от того, как это было раньше. Майки все ещё помнит тот утренний инцидент, когда Рюгуджи накричал на него за испорченную фотографию. Вот тогда было действительно обидно и ужасно, а сейчас — нет, ведь как таковых отношений между ними больше и не осталось. Слова Дракена были пустым звуком, Манджиро никак их не воспринимал и конечно же от этого он не перестанет курить. Возможно только ребёнок его спасёт от этой зависимости, но точно не Дракен. — Я-я… это не я сделал! Оно само! Да, в меня насильно впихнули сигареты, я не при чем! — и все же, Майки ни капельки не повзрослел, ведь в такой, казалось бы совсем очевидной ситуации, опускается до глупого вранья, которое не даст ему ровным счётом ничего, а лишь ещё больше опустит его в глазах Кена. Но Манджиро был слишком слаб, чтобы признаться в этом. Даже скорее ему было стыдно осознавать то, что даже такую элементарную вещь не смог утаить от Кена. Рассказывать парню про угрозу выкидыша сейчас явно не стоило, и нужно было переключить разговор на что-то более приятное. Сано поднимается с земли и отряхивается, а затем берет Дракена за руку и уводит подальше от больницы. — Ну закурил я один раз от нервов, с кем не бывает! — ляпнул брюнет, желая оборвать на этом разговор. — Пошли в магазин, я хочу есть, а дома еды нет. Как на работе дела? Манджиро старается быть максимально общительным и заинтересованным в жизни Кена, чего, к сожалению, очень давно не делал. Вот только проявляет он свои чувства не потому, что так хочет его душа, а потому что так надо. Нужно задобрить Дракена, чтобы потом не было проблем, чтобы он продолжал помогать и приносить ему деньги, чтобы потом заботился об их ребёнке, да и просто чтобы был всегда рядом. Но голос у Майки иногда подрагивает, ведь в голове всплывает воспоминания из кабинета. Угроза выкидыша — эти два страшных слова испортили Манджиро наверно весь день. Так и хочется забыть это, выкинуть из головы и не обращать внимания, надеясь на то, что все пройдёт само по себе. «Надо бы ещё не забыть препараты принять», — думает Майки, покусывая губы и чуть не врезаясь в дорожный знак. Говорить о ребёнке было страшно и неуютно, потому брюнет молчал, не глядя на Кена и думая о сигаретах, которые, к сожалению, уже не скоро окажутся рядом с ним. Дракен разъяренно смотрит на него, улавливая носом запах дыма, который струился вверх от потухшего окурка. Парень тверже вдавливает его в землю и сжимает крепче челюсть, чтобы сейчас не наговорить лишнего. Вместо того, чтобы просто наивно и в сладком неведении ждать рождения ребёнка, он читал многое о беременности и о том, как плохие привычки могут сказаться на малыше. И поэтому, увидев, что Манджиро курит, пришел в неистовое бешенство. «Он хоть понимает, насколько опасно это? Идиот!» — разгневанно думает Кен, нависая над Майки, который пытался оправдать своё легкомыслие и безответственность глупыми оправданиями, которые звучали весьма неубедительно. Да любое оправдание в такой ситуации звучало неубедительно и бесило Рюгуджи пуще прежнего. — Ты ненормальный, скажи мне? Ты хоть понимаешь, что может случится с нашим ребёнком? — гневно произносит Дракен, уводимый Манджиро под руку подальше от больницы. Будто это могло спасти его от нотаций. — Что сказал врач? Кен спрашивает строго, его тон не терпит возражений. Отмазки по типу: «Давай сходим в магазин, у нас есть еда?» и другие не помогут, он так или иначе узнает, какие результаты после приёма. Самое неприятное то чувство опасности и страха, поселившееся у него в душе после того, как он понял, что на протяжении всего этого времени Майки курил. «От нервов закурил? Значит что-то не так» — поджимая губы, взволнованно размышлял Дракен, испытывая желание подобное Майки — закурить, выпить, просто чтобы не чувствовать тревогу. Однако, он терпел, не позволял себе сорваться. Ведь если сорвётся он, на ком будут держаться Манджиро и их семья в целом? — Отдавай пачку, — командует железно Кен по пути, протягивая большую ладонь. — Дома отдашь все, что в заначках. Знаю я, что есть, раз куришь. Майки дуется пуще прежнего и пинает близлежащий камень, который ударяется о фасад магазина. Брюнет жалостно смотрит на универмаг, будто это небольшое здание спасёт его от неминуемого разговора. К сожалению, все отмазки на Кена не подействовали, и мужчина продолжал стоять на своём, лишь бы узнать информацию о приеме и вытрясти из Манджиро всю дурь насчёт сигарет. — Хватит обзываться и не кричи на меня, — бубнит себе под нос младший и цокает языком, глядя на маленький сквер возле магазина. Понимая, что в магазин Дракен не пойдёт ни при каких обстоятельствах, Майки решает зайти в сквер и сесть на самую ближайшую лавочку. Сано понимал, что что-то утаивать от Кена дальше просто бессмысленно, иначе он испортит их отношения окончательно, потому он решает рассказать об этом прямо сейчас, а перед таким серьёзным разговором нужно было приготовиться. Манджиро глядит на серый тротуар и нервно перебирает пальцами своих рук. Кен садится рядом, и его огромная тень нависает над ним, отчего только сильнее давит на и так разбитого Майки. Брюнет уже не чувствует между ними чего-то мирного и доброго, хотя вряд ли кто-то останется спокойным увидев такое? «Ну курю и курю, что в этом такого», — думает он и фыркает, ведь не может даже признать своей вины. — Что?? Отдать?! — вскрикивает Майки, поражённый таким приказом. Рюгуджи был требователен, но чтобы настолько? Сигареты стоили довольно дорого, и блондин не хотел прощаться со своим добром. Конечно Манджиро успокоился в эту же секунду, ведь наконец осознал, что это будет единственным выходом из ситуации. — Ну блять, держи… Что? Ещё и заначку?! Ладно… Майки ещё раз ругнулся и вытащил из кармана помятую пачку сигарет и с неохотой отдал её парню. Брюнет вновь поджал губы, расстраиваясь, что так быстро расстался со своими любимыми сигаретами. И как он будет дальше справляться с тревогой? — И что будешь делать с ними, курить? — вредничает Майки на пустом месте, а возможно специально тянет время. Он делает глубокий вдох и опирается на спинку лавки. Мысли вновь возвращаются к ребёнку и к тому, что он может потерять его в любой момент. Как бы он ненавидел эту беременность, то состояние, в котором он находится, когда его настроение меняется со скоростью света, когда его тошнит и мутит от всего, когда все тело болит — Майки все равно любит этого ребёнка и не хочет его терять. «Кен же неплохой человек и будет хорошим отцом, почему я тогда так издеваюсь над его ребёнком?» — рассуждает брюнет и вдруг начинает поглаживать свой живот. — Есть угроза выкидыша, — протараторил Майки и отвел взгляд в противоположную от Кена сторону. — Врач так сказала… Я знаю, что ты будешь кричать и ругаться, но не делай так пожалуйста… Криками ничего уже не исправишь. Манджиро выдыхает и вдруг невольно всхлипывает. Он вытирает нос ладонью и поворачивается к Дракену, но его глаза уже влажные и полные слез. Ещё вот-вот и брюнет совсем расплачется. Всю дорогу до лавочки Кен неодобрительно смотрит на Майки. В его голове до сих пор не мог уложиться тот факт, что его парень, мать его ребёнка курила все это время: настолько безответственно и подло было это по отношению к их малышу. Манджиро фактически отравлял его токсинами, осознанно или нет было неважно. И из-за этого Дракен злился. Да, в силу возраста можно было его понять, он наивен, думает, что все обойдётся, однако Кен взрослый мужчина и понимает, что курение во время беременности точно до хорошего не доведёт. Поэтому и злился, пора было уже повзрослеть и перестать вести себя словно неразумный подросток. Манджиро принял эту судьбу сам, а значит на его плечах ответственность уже за две жизни. Они садятся, и Кен слушает бесконечные капризы и отмазки Майки. Парень отчётливо чувствует, что его парень жмётся рядом, боится его криков и злости, поэтому Рюгуджи старается держать себя в руках. Его мускулы напряглись, а по лицу заходили желваки. Ладони, потные от напряжения сжимаются, костяшки пальцев непривычно сильно выпирают, кожа натягивается. — Нет. Не курить, а другое, — бормочет блондин, хватает пачку и сильной рукой сжимает её. Она неприятно хрустит и сжимается, сигареты внутри изгибаются вместе с пачкой, на которой отчётливо нарисованы болезни, которые могли быть результатом курения. Боковым зрением Кен замечает, что Майки кривится, но терпит, крепко сжимая зубы от недовольства. А парень, наоборот, испытывал наслаждение: орудие убийства его ребёнка сломалось прямо у него в ладони. Рюгуджи выкидывает пачку в мусорку и внезапно его сердце пропускает удар после новости о том, что у них может случится выкидыш. В этот момент гнев охватывает его полностью, заставляя каждую клеточку его тела пылать от негодования и злости. Захотелось схватить этого маленького безлиственного паршивца и начать трясти, вопрошая: «Какого хрена ты это делал и так довёл себя и ребёнка?!». Однако, в произошедшем была и доля его вины, поэтому Кен остался сидеть на месте, лишь источая враждебную ауру. — Ты прав, криками ничего не исправишь. Я накажу тебя молчанием, — твёрдо объявляет Дракен, вставая сурово с лавки и протягивая руку парню. — Говори какие нужны лекарства. Вместо того, чтобы кричать лучше просто не разговаривать с Манджиро. Возможно, так проснётся в нем чувство вины за содеянное и ответственность, во всяком случае материнские инстинкты. Майки бросает в дрожь, когда он видят, как безжалостно разрушают то, чем он так долго занимался и любил всем сердцем. Парень прекрасно понимал, что все это только к лучшему, но он не мог перебороть в себе ту зависимость, которую у него вызвало курение. В этот момент хотелось сжать руку Кена точно так же, чтобы услышать такой же хруст, но на этот раз его костей. Сано смотрит на всю эту ситуацию спокойно, но в глазах разгорается пламя. Он исподлобья смотрит на Дракена, а тот, как ни в чем не бывало продолжал уничтожать столь любимую вещь младшего. Майки наблюдал, как его сигареты падают в урну, и это означало лишь то, что он больше никогда к ним не притронется. Даже если и удастся их купить — Кен все равно их обнаружит, а возможно и вовсе запрет Манджиро дома без права на то, чтобы выйти. Майки опирается на спинку лавки, скрещивая руки на груди. В этот момент хотелось отомстить Кену за то, что он сделал, хотя брюнет и так успел натворить делов за это время. Потеря ребёнка вполне могла сойти за месть, вот только Майки этого уж точно не планировал. Вскоре гнев отпустил его и Манджиро даже постыдился своих мыслей, немного покраснев. Парень чувствует себя ещё большим ничтожеством, ведь из-за таких мелочей опускается до мыслей о причинении вреда любимому человеку. «Я конченый просто уебок, можно мне сдохнуть», — думает он, хватаясь за голову, уже чувствуя как напрягается рядом Кен, узнав такую страшную новость. Живот закрутило, а потом боль перешла в поясницу. Майки схватился за живот, который как-то неприятно пульсировал. Брюнет побледнел — а если их ребёнок уже мёртв и тело хочет выйти наружу? Сано охватила паника и он чуть ли не закричал от этого. Кончики пальцев стали ледяными от нервов, а живот скрутило ещё больше. Через две минуты все прошло и от прошлой боли не осталось и следа. Брюнет с облегчением выдохнул, а затем поднял глаза, полные испуга, на Дракена. — Ч-что? Нет! Ты не имеешь права! — возмущался Майки дрожащим голосом, но Кен никак не реагировал на это. — Вот все, что выписал врач… Опечалено говорит он и достаёт из сумки все бумаги. Дракен становится уж слишком серьезным и непреклонным, Майки мысленно сравнивает его со строгим учителем, ведь никто прежде так к нему не относился. Даже если отец и был серьёзен, вся его суровость не была такой больной для Сано. Брюнет словно потерял какую-либо связь с Рюгуджи, будто и вовсе не его ребёнок находится сейчас внутри него. В этот момент Манджиро понял, как действительно важно ему общение с парнем. Нельзя сказать, что оно вообще было в последние месяцы. Но вот если у тебя это отнимают — только тогда ощущаешь всю ценность того, что теряешь. И Манджиро потерял, из-за своей безответственности и глупости. Дракен продолжает изучать документы, не обращая на Майки никакого внимания. Живот снова заболел, словно ребёнок почувствовал что-то неладное между своими родителями. — Даже пол ребёнка не хочешь узнать, ну и ладно, — бурчит Майки и заодно проверяет, не отдал ли он случайно Кену бумажку с общими результатами. Слава богу все обошлось — хоть что-то приятное произошло за эти пару минут. Майки не хотел стоять на месте и пошёл в магазин, поскольку дома еды вообще не было. В магазин зашёл один, не дожидаясь Кена и даже не оборачиваясь на него. Хотелось помириться, причём теперь ещё сильнее, потому брюнет хочет приготовить что-то вкусное, дабы порадовать Дракена. Он решает сам приготовить им мисо-суп и онигири. Сбрасывая нужные ингредиенты в корзину, Майки попутно думает о том, как бы рассказать Рюгуджи пол будущего ребёнка. Он не хочет, чтобы это было слишком просто и напрямую — надо сделать сюрприз и удивить, да и хоть как-то порадовать Кена. Майки слышал про разные варианты, но они были слишком дорогими для их скромного бюджета. Взгляд вдруг упал на маленькие упаковки печенек. Некоторые из них были в голубой и розовой обертке. Сано чуть усмехнулся, ведь никогда ответ на его вопрос не лежал у него прямо под носом. Манджиро схватил упаковку определённого цвета и пошёл расплачиваться. Стоя на кассе, он нервничал, как бы Кен сюда не зашёл, но благо он быстро расплатился и сразу же сунул печенье в карман, чтобы не спалиться раньше времени. Рюгуджи уже стоял около магазина и Майки вручил ему пакет с едой, надеясь, что тот его примет. — Мне тяжело, я его не донесу до дома, — пояснил Манджиро и оглянулся по сторонам. — Давай один раз закажем такси и поедем домой, я плохо себя чувствую… Дракен видел, как хорошо подействовали его слова на Манджиро, ка кон испугался того, что Кен больше не будет с ним разговаривать. Но даже несмотря на то, что парень был удовлетворён эмоциями, возникшими у своего парня, отменять наказание он не собирался. Поэтому продолжил молча идти в сторону магазина, пристально наблюдая за Майки, продолжая беспокоиться о его состоянии здоровья и как бы он не упал или что-то подобное. Блондин холодно берет в руки бумаги и внимательно читает их, видя сколько же лекарств придётся купить. А ведь лекарств недешевых от слова совсем — половина зарплаты Кена могла на них уйти. Следовало бы и поговорить с Манджиро и о том, что у них нет денег постоянно лечить его и стоило бы точно бросить курить с сегодняшнего дня. Особенно, когда ребёнок так скоро появится на свет. При словах о поле ребёнка, мускулы на лице Кена невольно дернулись, выдавая напряжение и неподдельный интерес. Однако он стерпел — все равно непременно узнает, неважно как, хотя бы во время рождения точно сможет узнать. Поэтому он терпеливо молчит, лишь равнодушен смотря на самого Майки, выглядящего сейчас не лучше трупа. И как он довёл себя до такого состояния? Неужели их совместная жизнь будет такой же: постоянные тайны друг от друга, недоверие, которое будет подсознательно отражаться у ребёнка в голове, и вырастет он явно с многими психологическими проблемами. Дракена очень это беспокоило, он не желал своему ребёнку такого будущего. Пока Манджиро набирал продукты, Кен погулял рядом с ним, и поняв, что в супермаркете довольно безопасно, вышел постоять на улице и подышать свежим воздухом. На самом деле, Дракен и сам бы с удовольствием закурил сейчас, однако не поддавался искушению — если начнёт, то потом не остановится. Поэтому Рюгуджи просто прислоняется к старой обшарпанной стене и ждёт своего парня, с закрытыми глазами, словно изваяние, построенное специально для красоты. Майки выходит, Кен сразу же забирает у него пакеты и набирает такси: — Здравствуйте, могу заказать такси? Район А, квартал Б, улица В. Благодарю. Кен не стал одаривать милым и спокойным взглядом Манджиро, ведь ему вряд ли они были нужны, не глупый, сам понял, что нужно. Однако, было заметно что отдания ему не хватает, он привык постоянно разговаривать. Расплатившись с таксистом, Кен и Майки выходят к своему пятиэтажному домику, забираются на третий этаж и заходят в комнатушку Рюгуджи. Там все как прежде, ничего не изменилось. Кен снимает куртку, ставит пакет с продуктами на пол и снимает ботинки. Затем заходит на кухню и начинает разбирать все, чтобы постараться приготовить хоть что-то. Тем не менее, он вдруг решает заговорить: — Неси заначки, — четко, коротко и ясно. Майки думал, и даже надеялся, что Кен все же проявит интерес к младшему и хотя бы спросит банальный вопрос, насчёт сегодняшнего обеда. Но блондин игнорировал даже это, хоть раньше нередко спрашивал о том, что сегодня они будут есть. Неужели Дракен настолько придерживается своих принципов, что сдерживает себя от таких, терзающих душу, вопросов. Ведь и пол ребёнка ему было интересно узнать, вот только никакой инициативы в этом плане он не проявил. Или же всё-таки не хотел знать? Боялся разочароваться? Манджиро нервничал, думая о том, что теперь делать и как бы не выдать себя раньше времени. Разговор о поле будущего ребёнка уже подкрался к горлу — вот-вот и он вырвется наружу, Майки с трудом удавалось сдерживать себя. Брюнет также надеялся, что эта новость как-то взбодрит Кена и тот перестанет обижаться на глупого Сано, который просто немного запутался в этой жизни. Молчание парня давило на него слишком сильно, сковывало и даже душило. У Майки даже закружилась голова и всю поездку он чувствовал себя отвратительно. Живот очень сильно болел, словно ребёнок чувствовал напряжение между своими родителями. «Сука, Кен, почему ты не думаешь хотя бы о ребёнке?!» — яростно думает парень, поглаживая свой живот и вспоминая технику дыхания, которая помогает успокоится. Наконец они подъехали к их дому, Манджиро сильно укачало, но свежий летний воздух помог ему взбодриться. Он пнул рядом лежавший камень и оглянулся по сторонам: район у них был неплохой, но бедный, жители дома в основном были одинокие мужчины или женщины, которым не удалось найти своего счастья. Может это место действительно проклято и им с Кеном тоже не суждено быть вместе? Рюгуджи уже ушел вперёд, даже не обернувшись на Майки. Брюнет выругался и побежал за ним, чтобы не отставать. Пока Кен открывал квартиру, Манджиро размышлял о том, как же ему помириться с ним, не прибегая к особым усилиям. Ничего дельного Майки не придумал и пока остановился на том, чтобы просто приготовить ему обед. — Нет, не надо, — Сано остановил Дракена и отодвинул его от пакета с продуктами. — Сегодня готовлю я, а ты отдыхай. Майки постарался сказать это очень мило и непринуждённо, но вышло натянуто. Брюнет вновь вспоминает о том печенье и аккуратно проверяет карман — все на месте. Парень облегченно выдыхает и сразу приступает к готовке, читая рецепт из интернета. Строгий голос Кена выбивает Майки из колеи, и вся сосредоточенность тут же испаряется. Он немного молчит, боясь сказать что-то лишнее или сделать что-то не так. Попытаться оставить одну пачку, на всякий случай, было бы слишком подло. Манджиро дожидается момента, когда сможет оставить суп на огне без контроля и уходит в спальню, доставая все свои сигареты из потаенных мест. — Вот, держи, как и просил, — в спокойном голосе младшего все ещё чувствуется нотка обиды. Парень передаёт ему огромное количество пачек, но внезапно одна из них падает на пол. Майки наклоняется и поднимает пачку, на которой огромными буквами написано «угроза выкидыша». Брюнет краснеет и неловко передаёт сигареты Кену. — Это все, если мне не веришь, можешь проверить все до мельчайших подробностей. Майки возвращается к готовке, никак не решившись начать разговор. Дракен этого делать тоже не собирался. *** Поставив на стол две тарелки с мисо-супом, Манджиро позвал своего парня обедать. На онигири сил не хватило, но пересилив себя, Майки смог сделать одну штучку для Рюгуджи. — Приятного аппетита… лю… любимый, — брюнет даже покраснел от таких непривычных для него слов. Казалось, последний раз он обращался так к Кену ещё до их ссоры. Как же это было давно. Дракен все также молчал и это напряжение между ними совсем выводило Майки из себя. — Ты блять так и будешь молчать? Будешь теперь игнорировать меня всю жизнь? Сам нередко говорил о том, что ребёнок должен чувствовать любовь между своими родителями и при этом так ужасно со мной поступаешь! Майки поджал губы и бросил ложку — аппетит резко пропал. Давно Кен не вызывал таких эмоций у парня. Манджиро словно оказался в том времени, когда мог что-то чувствовать помимо одиночества, бесконечных сомнений, недоверия и огромной боли. Он словно стал тем Манджиро, которого всегда считали глупым ребёнком, способным обижаться на какую-то ерунду. Неужели этот характер все ещё живет внутри него? Может ещё не все потеряно? — Как будто ты не знаешь как мне плохо, зачем делаешь ещё хуже? — старается надавить на жалость брюнет, серьезно глядя в глаза Дракена. Дракена весьма удивляли постоянные перемены в настроении Манджиро. То он активно отстаивал свою позицию, что не отдаст сигареты, и что это его выбор курить или нет, то теперь после того, как Кен перестал с ним разговаривать, стал словно шелковым. Они не общались нормально всю беременность, но как только Рюгуджи предотвратил попытки пообщаться с ним, то Майки сразу начал стремится к его общению. Было непонятно, играют ли это гормоны либо же ему и правда было важно общение Кена, и его безответная ласка. Все же, если ты что-то теряешь, становится совестно и ты всеми силами пытаешься это вернуть. Вероятно, разговоры Рюгуджи стали для Майки обыденностью, которую он не стремился поддерживать, но и терять не был готов. Парень молча сел на диван и стал ждать обеда, собираясь сказать спасибо только когда увидит дымящийся суп перед собой и уловит носом его чудный запах. Пальцы немного нервно стучат по ручке дивана, Кен сжимает челюсти, все же он нервничает, что заставляет Манджиро волноваться. Однако, его и ещё кое-что беспокоило — феромоны, которые он сдерживает уже на протяжение долгого времени. Дракен понимает, что сейчас Майки тяжело заниматься сексом, поэтому старается лишний раз не провоцировать. Опять же, в благих целях, чтобы не напрягать своего беременного парня. Но чтобы произошло примирение, чтобы Манджиро ещё больше влекло его к нему, ему вдруг пришла идея выпустить немного феромонов. И Майки почувствует аромат словно от афродизиака и возможно этой ночью у них будут хотя бы поцелуи. А то в последние месяцы Дракен чувствовал себя ещё более опустошенным, чем после смерти Эмы. Сигареты давно выброшены в мусорку, за час Кен успел уже задремать возле телевизора, на котором шла какая-то глупая программа, прерываемая периодической рекламой. Парню настолько наскучила бесконечная реклама, что он решил уснуть, чтобы не раздражаться ещё больше. Однако, после зова Манджиро, сонливость как рукой сняло: Кен вскочил и подошел к столу, сел, поблагодарил парня и начал уплетать за обе щеки. В итоге парень не удержался и все же решил сказать искренние слова в сторону Майки: — Спасибо большое, милый. Прозвучало суховато, но зато честно и искренне. У Кена явно присутствовали проблемы с проявлением любви, так же, как и у Сано, однако они были немного разного характера и проявления. Тёплый бульон вшивался и согревал организм Кена, мягко отдаваясь приятным ароматом обратно в нос. Кен жмурится — как же приятно, когда еда свежая и явно приготовлена с заботой и любимым человеком. Но внезапно глаза Майки чуть ли не наполнились слезами, и он начал высказывать все накопившееся за последний час. Дракену самому было больно слушать подобное: он чувствовал за собой вину за содеянное, однако подобная проверка была необходима ему для выяснения отношения Майки к нему. И результат его устроил, хоть и звучит это очень эгоистично и неправильно. Но жить в слепом доверии парню, который даже своё безответственное курение скрывал уже было просто небезопасно для их же ребёнка. Дракен тяжело вздыхает и готовится к не очень приятным выяснениям отношений. «Может, мои феромоны как-то успокоят его пыл?» — с надеждой думает он, откашливаясь и кладя ложку в остатки бульона. — Раз уж ты так нервничаешь, я не буду молчать. Я устал жить в непонимании наших отношений, сколько это может продолжаться? Ты оказывается курил, и довёл до того, что может случиться выкидыш, как я мог на это реагировать? Тон Дракена спокоен, но само нутро его сжалось. Неприятная тема, неприятный разговор. Манджиро подавился и даже выронил ложку от таких неожиданных слов. Прибор упал в суп и содержимое миски немного вылилось прямо на серую футболку парня. Тот ругнулся себе под нос, удивленно взглянул на Кена, но ничего не сказал. «Я точно это слышу? Мне показалось, звучало очень искренно», — думает брюнет. И вот опять, в который раз он совершает одну и ту же ошибку — молчит, когда этого делать не нужно. Майки запросто мог сказать хоть что-то подбадривающее, может и неловкое, но очень милое, только ради примирения с Дракеном. Но Сано как обычно этого не делает и молча наслаждается супом, боясь поднять на своего парня взгляд. Заговорить хочется, но не получается. Майки с огромным отторжением и тошнотой, проглатывает последнюю ложку супа и ставит миску в раковину. На мытьё посуды сил уже не хватало. Манджиро очень боялся, что когда-нибудь Кена встревожит его вечное молчание, недосказанность и отрешенность. Парень понимал, что им нужно поговорить, но до глубины души боялся этого разговора. Кен, словно читая его мысли, поднимает голос. Он уже не был так зол и сердит, не ругался, а спокойно говорил о наболевшем. Вот только Майки воспринимал все в штыки, вновь чувствуя себя некомфортно, словно его ругают, говоря о том, какой он никчёмный и ужасный парень и родитель. Манджиро прекрасно это понимал, но явно не хотел, чтобы ему об этом говорили в лицо. В следующую секунду его накрыла тоска — а ведь действительно он ужасный парень и родитель, а Кен говорит только правду. Теперь Майки обижен, расстроен так сильно, что хотелось плакать. Видимо гормоны все же дают о себе знать. Немного погодя, брюнет все же решает заговорить с ним, приглашая сесть на диван в гостиной. — Увы, я оказался в такой ситуации, к которой был совсем не готов, и морально, и физически, — Манджиро замолк, сделав паузу. — Ты ведь и меня пойми, мы были знакомы неделю, все слишком быстро закрутилось, что я не успел оглянуться как оказался в твоей кровати. Первый секс в первый день отношений, это нормально?! Потом утренний скандал, знаешь, как мне было неприятно слышать и осознавать ту правду? Когда ты был просто чей-то заменой… Я надеялся, что этот неудачный случай из моей жизни можно вычеркнуть, забыть и стереть из памяти. Но я оказался беременным блять. В пятнадцать лет от какого-то мужчины, который уверял меня в том, что нужно оставить ребёнка и все будет хорошо, но нихуя подобного! Майки чувствует, что скоро сорвётся. Он вновь затихает, обхватывая лицо руками и стараясь унять свой внутренний крик. Ровно до этого момента он ни разу не прокручивал в голове все события за полгода. Парень вновь осознаёт то, как его жизнь поменялась за такое ничтожное время и это его пугало. А что будет дальше? — Я изменился с того времени и тот опыт научил меня не доверять тебе. Даже несмотря на то, что мы живем вместе уже довольно много и ты ни разу не вспоминал о своей бывшей, мне все равно до жути некомфортно делиться с тобой личными чувствами. Я понимаю, что меня не услышат, не поймут и не поддержат, я понял, что я один и именно курение помогло мне скрасить одиночество, — Майки виновато опустил голову, ведь действительно сожалел о содеянном. — Я все это время молчал, боясь тебе что-то сказать. Я всю жизнь думал, что альфа, и в тот день, когда я узнал, что являюсь омегой — я залетел. И я совсем не понимаю, что творится с моим организмом. У меня нет стабильной течки и последний раз она была очень давно. А если она начнётся совсем не вовремя? Меня же на месте изнасилует кто угодно! Манджиро вздрогнул от непривычки. В первый раз, за послание месяцы, он поделился одной из своих проблем, причём так спонтанно и неожиданно. Брюнет сразу стал винить себя за то, что не сдержался и позволил эмоциям вырваться наружу. «Дурак», — подумал он и сжал губы. — Наверное, ты хочешь узнать пол ребёнка? — после долгого молчания, Манджиро решил перевести тему в более приятное русло. — Надеюсь это оправдает твои ожидания… Сердце замерло даже у Майки, когда тот полез в карман за печеньем. Несмотря на то, что парень уже давно знал пол из малыша — волнение за реакцию Кена все равно присутствовало. «Поймёт ли он вообще этот намёк?» - подумал Сано и положил печенье ему в руки, все ещё прикрывая цвет упаковки своей. Манджиро задерживает дыхание и убирает ладонь с печенья, оставляя в руках Кена розовую упаковку со сладостью. Слушая тираду Манджиро, Кену и правда стало не по себе. Он никогда не задумывался насколько Майки было нелегко и страшно, так сумбурно и быстро окунаться в семейную и взрослую жизнь. Ведь Кен прошёл через это постепенно, как любой нормальный человек, и для него не было таким потрясением первый секс, поцелуй и подобное. Его взросление проходило поэтапно, а вот Майки пришлось вырасти всего за несколько месяцев. Дракен сжимает руки и немного нервно дергает пальцем. Может, и правда не стоило так кричать на него? В конце концов ему только шестнадцать, он ещё сам ребёнок, который многое не осознает и склонен думать, что все сойдёт ему с рук. Кен медленно поднимает глаза на своего парня, и теперь они были полны жалостью, искренней и настоящей. По прошествии стольких месяцев чувство вины за то, что он сотворил не сильно утихло. Он топил свои переживания в работе, однако мрачная обстановка дома вынуждала постоянно глотать комок в горле от подступающих слез. «Если бы не я, Манджиро бы был обычным подростком. Смог бы бороться за титул короля бала, курить за школой и не думать о последствиях. А сейчас он вынужден носить в себе нового человека», — каждый раз от этих мыслей Кена начинало гложить чувство вины. Всё ведь могло быть по-другому. И в его жизни, и в жизни Сано. — Извини, Манджиро, - наконец выдыхает он, отводя взгляд. — Я и правда перегнул палку, не стоило давить на тебя ещё больше. Я правда испытываю к тебе искренние чувства, очень хотел бы утешить, однако я и есть причина твоих страданий. Если ты не хочешь общаться со мной, то я понимаю, я буду ждать, пока ты не захочешь. Больше Кен решил ничего не говорить. Да и, что он мог добавить? Бесконечные клятвы в любви уже не помогли бы, Манджиро это слышал миллион раз. И это не помогало, для чего тогда впустую сотрясать воздух? Внезапно сердце пропустило удар, когда Майки положил перед Кеном розовую упаковку с печеньем. Сначала у Дракена настолько закружилась голова от волнения, что он не понял, что Майки имел в виду. Парень долго вертел упаковку в руках под обеспокоенным взглядом Манджиро, пока не умудрился посмотреть на розовую упаковку. Сердце встрепенулось и вдруг упало куда-то в пятки. «Девочка», — только лишь пронеслось у него в голове и на лице вдруг заиграла яркая улыбка. Слегка глупая, но до безумия счастливая. «Девочка, девочка, девочка», — неустанно повторял он, гладя упаковку, словно она была чем-то символическим. Затем ещё раз осторожно потряс, как умалишенный, не в силах поверить своему счастью. Дракен резко оборачивается к смущенному Манджиро, который явно чувствовал себя неловко после такого намёка и поцеловал его в губы крепко-крепко, будто благодаря его за такой подарок. В одной его руке осталась пачка печенья, а другую он положил на живот Майки, поглаживая его. Чуть оторвавшись от его суховатых губ, Кен шепчет: — Спасибо тебе за такой подарок. Я люблю тебя и её. Майки закусывает губу и отводит взгляд в сторону — будто не Кен перед ним извиняется, а он сам. Брюнет чувствовал себя настолько ничтожным существом, что никак не мог заслужить извинений в свой адрес. Более того, Манджиро был ужасным человеком по отношению к их малышке и Дракену. Ну как перед таким можно извиняться? Ох, как же сейчас было стыдно Майки слушать эти искренние чувства Кена. Стыдно и больно, ведь сам парень уже не мог быть способен на такое. Стало вдруг так неловко, что Сано моментально простил Рюгуджи за весь этот цирк. Майки не чувствует облегчения от извинений, как было раньше, он только больше замыкается в себе и запирает свои чувства на замок. Чего ему стоит просто открыть рот и сказать то, что действительно думает? — Да ладно тебе… кхм, ничего страшного не случилось, почти, — Майки наконец поднимает взгляд и смотрит прямо, на маленькую тумбочку со старым телевизором. — Я… я хочу общаться, честно… Но… Манджиро замолчал и покраснел — на большее его не хватило, и парень решил отступить, не продолжая этот нелепый разговор. Как же всё-таки бывает сложно сказать любимому человеку всю правду. Брюнет скрещивает пальцы своих рук и перетирает их между собой, ведь явно нервничает. Наконец, после переданной Кену печеньки, Манджиро не сводит с парня глаз — ожидает и надеется на лучшую реакцию. Когда Дракен вопросительно смотрит на упаковку, Сано тут же подумал: «Он ничего не понял? Блять… он ничего не понял». Майки уже хотел попытаться скомкано объяснить Рюгуджи, что он хотел этим сказать, но старший начинает подавать признаки жизни и осознания всей ситуации. Манджиро считывает каждую эмоцию своего парня, но так и не понимает, что блондин чувствует. «Он недоволен? Да по-любому! Пацана хотел наверно», — расстроено думает он. Вдруг на лице Кена расцветает улыбка: глупая, нелепая, но до безумия счастливая и искренняя. Манджиро краснеет, а в следующую секунду ощущает на своих губах тёплые губы Рюгуджи. Запах его губ сводит Майки с ума. Эти мокрые, сладкие, но грубые губы Дракена до боли в груди знакомы юному Манджиро. Он успел соскучиться по поцелуям, несмотря на то, что сам за последние месяцы никогда не проявлял инициативу, мол, уже надоели ему и не так нравится. А ведь стоило только начать. Скупая слеза вдруг скатилась по его щеке, а в животе запорхали бабочки. Сейчас они и вправду единое целое — одна семья. Майки неожиданно начинает жалеть о том, что упустил все подобные моменты за эти месяцы. Сано вдруг так как задумался об этом приятном поцелуе, что толком не успел нормально ответить. После этого он улыбается, а внизу живота остаётся приятное тепло после такого крепкого поцелуя. Майки опускает взгляд вниз и видит крепкую руку Кена на его животе. Мурашки роем поползли по его коже, а все волоски встали дыбом. Рука Дракена будто источало тепло и малышка тянулась к руке своего родителя. Майки вновь умиляется и кладет руку поверх руки Рюгуджи, немного поглаживая её. Мурашки вновь проходят через все тело, когда старший поднимает голос. — Я-я… - парень начинает говорить прежде чем осознаёт все его слова. — Ты рад? Ты правда рад?! Я всегда думал ты хотел мальчика… Манджиро вдруг охает и кривится, содрогаясь от неизвестной боли. Затем его лицо расслабляется, даже слишком: в глазах безмерное счастье, кожа наконец приобретает человеческий цвет, а на губы расплываются в глупой улыбке. Затем Майки смеётся и смотрит на Дракена. — Ты чувствуешь? Чувствуешь? Она шевелится! Она… толкнулась! — безумная радость брюнета не уступала даже боли от сильных толчков его дочери. Вдруг Манджиро чуть ли не со слезами на глазах смотрит на парня. — Она живая… живая..! Сано всхлипывает и утирает нос. Никогда его ещё так сильно не тронула его новая семья. Может после этого момента наконец все будет хорошо? Может они смогут стать счастливой и нормально семьей? И как он только мог так относится к своей малышке? Чувство внизу живота лишь усилилось и Майки наконец решил проявить инициативу. Он крепче сжал руку Кена и приблизился к его губам, мягко целуя их. Постепенно он набирается уверенности и целует более решительно. Брюнет забирается на Дракена и продолжает целовать все также крепко, но уже сидя на коленях у блондина. — Тебе спасибо… за что ты меня-то благодаришь, —- усмехается парень ему прямо в губы. — И я тебя люблю… и её, тоже. Майки краснеет и смущенно отводит взгляд куда-то в сторону окна. Да, впервые за последние дни парень настолько сильно подвержен приятным эмоциям. Малышка вновь толкается, и брюнет охает, но терпит. Он улыбается и возвращает взгляд своих темных глаз к любимому, который находится в миллиметре от его шеи. В сердце Кена теплится что-то тёплое, готовое вырваться наружу и окутать Манджиро и их будущую дочку. Он не мог понять, что это: словно некий сгусток энергии, полный заботы и сладостных чувств, стремящийся стать щитом для их семьи. Возможно, это было лишь единение всех его желаний. Защитить, оградить от опасности, любить, воспитывать — чувства, которые испытывает каждый отец к своему малышу и своей второй половинке, которая так страдает, нося в себе плод их любви. И сейчас, чувствуя под своей могучей ладонью лёгкое, но довольно дерзкое шевеление в животе, Кен улыбается уголком губ и от этого начинает светиться ярче любой звезды на небосклоне. Она явно девочка буйная, с характером, так похожа на Манджиро, который обладал теми же чертами. Будет непросто, но из-за того, что она так напоминает мать, привязанность к его девочке будет ещё больше, ещё сильнее. Дракен аккуратно сжимает животик Сано, словно отвечая стуку, будто за пределами утробы матери есть мир, который так ждёт её появления. А ведь так оно и было. Казалось, будто бы тысячи пар глаз издали смотрят в пределы этой маленькой комнаты, жажда увидеть рождение маленького чуда. Кен снова притягивает к себе Манджиро и обнимает, проводя тёплыми ладонями по его спине, внюхиваясь в его шею и сплетая пальцы воедино. Казалось бы, почти разорванная нить между ними волшебным образом срослась и вновь была крепка как сталь и непоколебима как камень. Кен отодвигает прядь волос Майки и шепчет ему на ухо: — Ведь осталось всего пару месяцев? Майки кивает, и словно светиться ещё ярче чем прежде. Между ними сейчас было что-то большее чем любовь, настолько крепкая связь, которую нельзя было описать словами. Кен хотел этого человека, но в этом желании не было и намёка на пошлость. — Тогда скоро мы станем счастливой семьей, это точно, — улыбается он, откидывая голову назад и на секунду забываясь в мечтах. Вниз головой ему открылся обзор на окно, через которое прямо в упор на Рюгуджи смотрел чёрный ворон. Гипнотизирующе, завораживающе, словно пытаясь донести до него что-то важное. А затем сорвался, сиганул вниз и улетел к небесам.