roommates: relationship psychology

Признаться честно, от дня, который изначально пошел по кривому пути, с первых минут пробуждения окуная в чистый ужас, Мегуми просто не имел права ожидать чего-то адекватного. Проснувшись с подозрительной легкостью и именно тем уровнем заряда мотивации, который всегда посещал его в дни, когда он спал до посинения, Фушигуро сразу учуял неладное. Каждый нерв, проходящий через его тело, был в состоянии покоя и сонной лености, пока глаза, фокусируясь на экране наручных часов, не считали информацию и не подали сигнал в самый центр мозга, заставляя Мегуми буквально вывалиться из своей кровати. Обычно стойкий и легко различимый запах Сукуны, встречающий его своим присутствием в воздухе их комнаты по утрам, уже практически не чувствовался, и Фушигуро, не до конца осознав, в каком он дерьме, но очень четко ощущая бесконтрольную панику, не знал, за какой этап своих ритуальных сборов хвататься первым. Новое расписание его лекционных и практических занятий, вывешанное на стенде с объявлениями в юридическом корпусе университета еще в понедельник, и оно же, только отправленное в электронном виде в учебную группу в вечер воскресенья, по неизвестным причинам оставалось напрочь проигнорированным Мегуми вплоть до этого трагичного утра. Первые три дня учебной недели исключительно точно совпадали с давно устоявшимся графиком, из-за чего надобности вносить изменения в свой обыденный порядок вещей Фушигуро не видел смысла, а, погрузившись с головой в учебу и прожив данным образом все прошедшие дни, такая важная деталь, как смена расписания, полностью улетучилась из его глупых мозгов. И все бы ничего: с торопливым поиском и подбором шмотья на сегодняшний день он бы смог справиться легко и профессионально, так как все его вещи всегда были четко структурированны на полках и вешалках, упрощая бытовую жизнь в множество раз, но такая гадская вещь, как нарушенная система обогрева воды в душе встретила Мегуми неожиданным ударом по его и так, расшатанной проебаным сигналом будильника, психике. Пытаясь настроить нужную температуру, вертя краном в разные стороны и на выходе получая одно и то же, Фушигуро был уверен, что в тот момент ему было подвластно проломить кафельную стену одним только взглядом. Еще ни разу в жизни, собираясь на семинар по уголовному праву, который вел тот самый придирчивый идиот, - и что само собой являлось отягощающим фактором, - утро Мегуми не превращалось в настоящий хоррор. Он чувствовал удары сердца в висках, которые заглушали все окружающие звуки, и думал лишь о том, с какой вероятностью его личный ад в лице преподавателя не допустит его к занятию в случае опоздания. Ответ - с ахуенно большой, но не стопроцентной.  Поэтому то, что, перенеся самый, казалось, большой по степени ужаса стресс в своей жизни, - а, если быть точнее, второй по счету после первого секса с Сукуной, - и придя в свое привычное кафе для получения хотя бы капли спокойствия, он столкнется лоб в лоб с Нобарой, не стало для Мегуми большим удивлением. Еще утром, сидя на паре, - на которую он, все же, успел благодаря своей быстрой ходьбе и умению расталкивать локтями толпы суетящихся в коридоре студентов, - и ловя на себе весь семинар осуждающие взгляды профессора, Фушигуро заведомо был оповещен Кугисаки насчет того, что в обеденный перерыв его ждет еще небольшая порция нервотрепки. — Ты опоздал, — Нобара стояла прямо на выходе из кафе, как самый настоящий секьюрити, и, если бы Мегуми был на пару десятков килограмм легче, то его бы снесло назад волной недовольства, что вибрировало в воздухе вокруг его лучшей подруги. — Но я все равно рада тебя видеть, Фушигуро, — предложение, сказанное с тем уровнем серьезности, что сквозил в каждом слове, не сильно походило на дружеское приветствие, но за тринадцать лет общения с Кугисаки он привык к таким вещам. — Я готов кого-то разорвать на части, поэтому оставь при себе все свои претензии, — Мегуми легко обошел Нобару стороной, протискиваясь между ней и дверью в кафе, чтобы впервые за день выпить кофе и съесть хотя бы что-то, помимо своих нервных клеток. — Мы не виделись с тобой три недели, у меня накопилось столько всяких историй, что ты просто обязан выслушать меня, пока будешь пить свой до омерзения горький кофе, — сократив расстояние к стойке заказов в четыре широких и быстрых шага, Фушигуро вполуха слушал все, что Нобара кидала ему в спину, но пока был не настроен внимать всем тем сплетням, что она, как опытный сыщик, собирала по крупицам все это время. — Один американо без сахара и молока, пожалуйста, — новая девушка-бариста, которую Фушигуро еще ни разу не видел здесь, стояла у кофейного аппарата, неуверенно тыкая на все кнопки, и какое-то внутреннее чутье Мегуми подсказывало ему, что совершенно неспроста эта адская машина не поддавалась ни одной из манипуляций. — Здравствуйте, я… секунду, пожалуйста, подождите. Эта штуковина с самого утра барахлит, — Фушигуро из последних сил держался, чтобы не начать нервно хихикать, тем самым выдавая с потрохами свое нестабильное состояние, что испытывал все пять часов после пробуждения. — От тебя какая-то неприятная энергетика идет, Фушигуро. Что случилось? — Нобара уперлась локтем в стойку и подперла рукой голову, прищурившись, разглядывая бесстрастное лицо Мегуми, который готов был в любую минуту взорваться. — Прости, забыл сегодня сделать утром обряд очищения всякими благовониями, чтобы от меня не фонило, как ты сказала, неприятной энергетикой. Такого больше не повторится, — он, правда, не хотел срываться на Кугисаки, потому что, во-первых, уважал ее всей душой, во-вторых, знал, что при желании она могла бы свернуть ему шею прежде, чем он успел бы моргнуть, но все равно ничего не мог поделать со своим раздражением. Немного позже, когда он вернется в свое обычное состояние, он обязательно извинится перед ней за свои нападки, а пока, все еще наблюдая за тем, как девушка-бариста безуспешно пыталась починить аппарат, Мегуми был готов принять любой удар, которым Нобара захочет поставить его на место.  — Фушигуро, тебе уже не помогут никакие благовония. Здесь нужна только тотальная чистка огнем, — Мегуми не знал, было ли это сказано в качестве шутки или реального факта, но сочетание фразы с напускной серьезностью вызвало у него неконтролируемый приступ смеха. Он прикрыл глаза внутренней стороной ладони, тихо посмеиваясь, и, ощутив привычную динамику, всегда существовавшую между ним и Кугисаки, почувствовал небольшое облегчение. Из него словно резко выдернули шнур, который все это время был подключен к затылку и пускал нервные импульсы по всему телу, и он, хоть и не был готов к предстоящему разговору, но абсолютно точно был благодарен за знакомое чувство стабильности. — Можете сделать просто зеленый чай и дать мне тот сэндвич, — он, медленно выдыхая и вместе с тем сбрасывая напряжение, готовое разорвать его в любой момент, кивнул головой в сторону витрины, надеясь только на то, что выразился ясно, и эта испуганная работница его любимого кафе молча сделает все, о чем он попросил. — Мне то же самое, — Нобара, отвлекшись на свой телефон, наконец-то, перестала сверлить взглядом лицо Фушигуро, чем снизила уровень своего бестактного присутствия в зоне его комфорта. Столик, расположенный дальше всего от входа в заведение, который на правах постоянного посетителя всегда принадлежал Мегуми, был, хвала небесам, свободен от посторонних лиц, и Фушигуро, через небольшой промежуток времени, который он провел, залипая в пространство перед собой, забрал свой заказ и уверенно прошагал в его сторону, убегая от назойливых разговоров Нобары с девушкой-баристой. Не имея огромной любви к тому, чтобы ощущать чье-либо присутствие за своей спиной во время обеда, он пробрался на свое место в углу и, стянув с себя куртку, еще раз медленно выдохнул для балансировки состояния. Пар, исходящий из чашки с зеленым чаем, на секунду откинул Мегуми в воспоминаниях назад на целых три дня, заставляя снова почувствовать во рту фантомное жжение из-за горячего кофе, что Сукуна ни с того ни с сего притащил ему тогда с самого утра. Сказать по правде, это не было его любимым моментом из всего, что произошло с ним на выходных, но оно, абсолютно точно, входило в тройку лидеров. Занимаясь беспорядочным, но защищенным сексом в недалеком прошлом, для Фушигуро идея того, что кто-либо из его любовников додумается до такого жеста милосердия, была такой же странной, как и та, где он сам кому-то из них делает что-то подобное. Обдумывая этот дурацкий поступок Ремена, который до сих пор сжимал его легкие своим фактором неизвестности, Мегуми пришел к выводу, что, скорее всего, если бы один из тех парней решился на такую выходку, то это послужило бы для Фушигуро поводом заблокировать его на всех возможных платформах и избегать до конца жизни, но, получив чашку своей горькой жижи несколько десятков часов назад прямо под свой нос, Мегуми немного поменял свое мнение насчет подобных ситуаций. Если бы его когда-нибудь посадили за стол и напялили на виски присоски с датчиками для определения лжи, и если бы на вопрос о том, понравилось ли ему получать тот блядский кофе из рук Сукуны, он бы ответил отрицательно, то кривая на экране хаотично бы запрыгала вверх-вниз, показывая всем, каким лгуном являлся Фушигуро. — Мне нужно пятнадцать минут, не скучай, — Кугисаки легко опустилась на стул напротив Мегуми, бросая на соседнее место свою сумку и верхнюю одежду, - потому что они вдвоем были слегка дикими и отрицали наличие вешалки в этом кафе, - и, не поднимая глаз от своего телефона, который держала горизонтально, мысленно отключилась от внешнего мира. По характерному лопающемуся звуку, что шел из динамика ее мобилки и нарушал тишину заведения, Мегуми понял, что она в который раз променяла его общество на ту придурочную игру с рандомными фигурками, которые нужно собирать в ряд, чтобы они лопнули и освободили место для других, таких же рандомных фигурок. Фушигуро поражался глупости такого способа убить время, особенно, если учитывать, что она сама позвала его на встречу, но, вспоминая о своих предпочтениях занять себя чем-то легким, куда входил бесконечный скролинг тик-тока и оценивание анкет в приложении для свиданий, претензия осталась не высказанной вслух. — Фу, они опять начали класть помидоры в эти сэндвичи, — откусив от бутерброда большой кусок и ощутив во рту скользкость ненавистного томата, Фушигуро пожалел о наличии у себя правил приличия, которые запрещали ему выплюнуть содержимое рта обратно на тарелку. — Этот день меня убьет. — Мгм, точно, — Нобара, яростно перемещая разноцветные статуэтки на экране, еле заметно улыбаясь при выпадении каждого дополнительного способа убрать к чертовой матери как можно больше фигурок, совершенно не слушала Мегуми, улавливая только звук его голоса, но не суть сказанного. Проанализировав ситуацию, Фушигуро пришел к выводу, что их собрание, скорее всего, пришлось на тот момент, когда в этой игре выдают бонусное время, и все, что ему оставалось делать, это медленно пережевывать свой сэндвич и ждать, пока остынет чай. Наблюдая за тем, как плавно ехали машины за окном из-за ограничения скорости на этом участке дороги в связи с повышенным риском сбить какого-то невнимательного идиота, переходящего улицу в неположенном месте, Мегуми фыркнул, вспоминая то, как Сукуна больше нужного вжимался в сидение, пока они летели через вечерний город в другой его конец, чтобы оставить ауди Чосо в его гараже. Мощность автомобиля и его аэродинамика, которая позволяла без проблем лавировать в потоке других машин, дала Фушигуро прочувствовать тот уровень адреналина, из-за которого его мозги каждый раз превращались в вязкое желе. Почти полностью игнорируя недовольные вбросы Ремена по поводу осторожности и их сохранности, Мегуми мчался вперед, на скорости входя в повороты, как самый настоящий придурок, и получая от этого такой животворящий прилив чистой ярости, что это топливо без проблем могло бы запитать целый город электроэнергией. Сукуна, хоть и пытался делать вид, что он недоволен происходящим, но от Фушигуро не ускользнуло то, как он легко улыбался, слушая всю ту ругань, что рвалась из Мегуми в моменты особенно сильного ускорения или тогда, когда водитель машины, что ехала впереди них, не давал возможности проехать вперед, вынуждая слегка притормозить, чтобы не выбиваться из общей скорости. Он чувствовал под руками приятную прохладу руля, чувствовал под ногами нужные педали, чувствовал гул по всему телу от громкости, с которой они включили музыку, чувствовал мягкое сидение под собой, чувствовал легкость, контролируя все механизмы, что требовали его вмешательства и, в конце концов, чувствовал себя живым. Ему нравилось управлять машиной так же сильно, как и видеть Сукуну на пассажирском месте рядом с собой, который с каждым минувшим километром все больше проникался тем серотониновым эффектом поездки, что излучал Мегуми, чуть не прыгая от радости, как маленький щенок. Фушигуро знал с самого начала, что никакие уговоры Ремена по поводу правил дорожного движения он соблюдать не собирался, поэтому вдобавок к общему адреналиновому состоянию подмешивался еще и легкий трепет, возникший тогда, когда Сукуна сам начал подсказывать дорогу, которая вела к объездной из города, чтобы у них была возможность продлить свою поездку как можно дольше. Фушигуро жалел, что на самом деле не находился в сериале, как себе фантазировал весь тот день, потому как ему хотелось бы иметь документированное доказательство всего, что происходило поминутно, чтобы в дальнейшем пересматривать это каждый раз, когда состояние его привычной нервозности переходило в апатию из-за недостатка ресурса организма вывозить переваривание всего его бешеного дерьма. Звук лопающихся фигурок постепенно становился все более редким, и Мегуми, доедая свой бутерброд, из которого заведомо вытащил все помидоры и аккуратно сложил их в отдельную стопку на тарелке, ждал, в какой момент ярость Нобары из-за того, что она не успела пройти триста уровней за эти пятнадцать минут бонусного времени, выйдет за пределы разумного, и они, наконец-то, смогут начать разговор, не отвлекаясь на посторонние вещи. Предыдущее желание Фушигуро оттянуть их беседу как можно дольше с каждым назойливым всплеском ебаных фигурок превращалось в генерирование плана побега из этого сумасшествия. Сэндвич был доеден. Чай остыл. А Мегуми терял и без того хрупкую связь с адекватной своей частью. — Тебе еще долго? — Он, отодвинув всю посуду на сторону Кугисаки, уперся локтями в стол и закрыл ладонями лицо, отсчитывая секунды до того момента, когда его терпение полностью иссякнет. — Я почти все, — она подняла в воздух указательный палец, словно готовилась сказать что-то важное, и, последний раз ткнув по экрану, заблокировала свой телефон, быстро переводя взгляд на Фушигуро. — Итак, пятнадцатое ноября. — Будет через десять месяцев, — звук его голоса приглушался ладонями, и он уже не мог сказать точно, нарушение каких именно законов вселенной привело его в этот момент жизни. — Я пришла с тобой поболтать, а не слушать твои тупые увиливания, — Нобара тихо отпила чай, отставив его после этого в сторону. — О ком ты мне писал на выходных? — О своем преподавателе по уголовному праву. Хотел узнать, есть ли возможность через гороскоп выведать информацию, по какой причине он такой долбоеб, — три дня, решая свои вопросы по учебе и постоянно находясь в суетливом движении, Фушигуро упустил возможность продумать свои ответы таким образом, чтобы не выдать всю информацию начистоту. — Если мне не изменяет память, то он декабрьский козерог, как и ты. Мегуми, меня беспокоит, что ты с возрастом становишься все невыносимее, — он все еще скрывал лицо, надеясь, что Кугисаки в какой-то момент надоест с ним разговаривать, и она просто молча уйдет. — Я заставлю тебя съесть все эти помидоры, если ты не прекратишь заниматься дуристикой. — Ты не посмеешь пустить на ветер наши тринадцать лет дружбы. А, будь уверена, после такого я не стану с тобой дальше общаться, — прикидываться идиотом в нужный момент было одним из преимуществ Мегуми перед другими людьми, но, имея столько прожитых вместе лет, как с Кугисаки, он знал, что на такие вещи она не велась с самого детства. — Я знаю, что тебе страшно проговаривать вслух такие вещи, но еще страшнее тебе должно быть от того, что из-за своего поведения ты в который раз упустишь свой шанс.  — Шанс на что? — Он смотрел на нее сквозь пальцы, представляя, что в данный момент она находится за решеткой, поэтому не сможет его достать. — Я могу помочь тебе разобраться в том, от чего ты бежишь. Фушигуро, ты за все годы нашего общения ни разу не спрашивал у меня об эзотерических вещах, хотя иногда я буквально насильно заставляла тебя меня выслушать. И, видишь, с Итадори моя версия развития ваших отношений проигралась с исключительной точностью, — в одну из их встреч, когда Юджи уже формально стал его парнем, Нобара достала из своей сумки жуткую колоду карт и после тщательного осмотра картинок на картонных прямоугольниках стала наделять их какими-то своими смыслами, пытаясь убедить Мегуми в том, что такой способ шарлатанства может помочь ему наладить его личную жизнь. Тогда, практически не слушая ее, он уловил только то, что, по ее словам, или, как она выразилась, «так сказали карты», все это странное взаимодействие с Итадори, которое они называли отношениями, закончится так же внезапно, как и началось. Фушигуро, выслушав ее получасовой монолог о том, что же там говорили карты, лишь тяжело вздохнул на это, меняя вектор беседы, и уже потом через время, прервав любые контакты со своим бывшим парнем, он подумал, что все это можно было объяснить простым отсутствием стараний с обеих сторон, но никак не тем, что ему так рьяно навязывала подруга. — Где вы познакомились с этим загадочным парнем? — В приложении. — Я не поверю, что за три недели, что мы с тобой не виделись, твое отношение к встречам с этого приложения сильно поменялось. Знаешь, люди после одного случайного секса не ставят под сомнение все свои, годами выстроившиеся, убеждения. — А я и не ставлю их под сомнение, я все еще считаю, что твое увлечение этими странными вещами не имеет ничего общего с реальным положением дел, — Фушигуро хотелось скрыться от этого разговора еще больше, поэтому ничего лучше, чем сложить руки перед собой на столе и упереться в них лбом, чтобы даже сквозь пальцы не видеть нарастающее раздражение Нобары, он не придумал. — Ладно, пойдем другим путем. Что вообще привело к тому, что ты внезапно объявился в нашем диалоге с таким вопросом? — Кугисаки размеренно стучала пальцами по столешнице, и эти движения отдавались Мегуми вибрациями прямо в голову. — Такое у меня было настроение, знаешь. Хотелось поразвлекать себя чем-то новым, — в таком положении его голос звучал еще более заглушенным, и он хотел только того, чтобы Нобара сама переключилась на свои сплетни и прекратила ковырять его своим допросом. Но, зная, каким человеком она являлась, вероятность того, что что-либо в этом мире сможет отвлечь ее от копания в его личной жизни, была ничтожно низкой. — Я для тебя какая-то шутка, Фушигуро? Ты же знаешь, что я все равно рано или поздно обо всем узнаю. Ты не такой скрытный, каким хочешь быть, — прячась от внешнего мира в рукавах своего свитера, Мегуми лишь по звукам мог различать, что происходит вокруг, и тяжелый вздох Кугисаки не предвещал ничего хорошего. — Я немного просмотрела о дате, что ты мне скинул, и могу сказать только то, что в совместимости у вас все прилично. Не блестяще, конечно, но с таким человеком, как ты, вряд ли у кого-то хватит терпения тебя долго выносить в романтических отношениях. Такая формулировка заставила Мегуми весело фыркнуть, потому что, отправляя то злосчастное сообщение, он и не думал ни о каких, как она выразилась, романтических отношениях. Он, в принципе, о таких вещах предпочитал не думать, потому что считал все человеческие взаимодействия лишь следствием влияния совокупности определенных гормонов. — Я именно на это и рассчитывал. Спасибо за твое экспертное мнение, — она снова тяжело вздохнула, и Мегуми физически ощутил все ее недовольство каждой клеточкой своего тела.  — Чем ты вообще занимался на выходных? Разве те телешоу, которые смотрит твой отец, недостаточно тебя веселили? — Фушигуро знал, что все его друзья в какой-то мере были такими же мудаками, как и он сам, ведь иначе они бы просто не сошлись характерами, поэтому услышать такой укол от Нобары было уже чем-то родным. — Я все выходные провел в своей комнате в общежитии, — врать о таких вещах было просто, потому что наличие у него на телефоне приложения для слежки, по которому Кугисаки смогла бы узнать правду, было невозможным вариантом. — Фу, твоя жизнь такая скучная. Как ты еще не оброс паутиной? Твой горячий сосед тоже все выходные просидел за ноутбуком? — Будучи наивным дураком в начале своего обучения, Мегуми еще тогда растрепал Нобаре о Сукуне, потому что был уверен в ее милосердии и том, что она эту информацию не станет использовать против него в дальнейшем. Но самым великим умам человечества тоже, как оказалось, было свойственно ошибаться. Он кивнул головой, поддерживая свое алиби, и надеялся на то, что ее увлечения эзотерикой не открыло в ней способность видеть его насквозь. — Фу, он такой же скучный, как и ты. Вы еще не начали разгадывать кроссворды по воскресным утрам в тишине комнаты, чтобы расслабиться? — Надеюсь, до этого никогда не дойдет, — разгадывание кроссвордов было тем странным хобби Фушигуро, к которому он прибегал в особенно нелепые дни, когда интернет надоедал своим изобилием лишней информации, а занять голову чем-то было нужно, и Кугисаки это прекрасно знала. Однажды он не мог вспомнить нужное слово, которое вертелось буквально на кончике языка, и решил, что хорошей идеей будет попросить помощи у Сукуны, потому как подсматривать ответы самому он считал неслыханным жульничеством, и, буквально сходу вступив с Ременом в словесный поединок насчет правильности написания того блядского слова, от кровопролитного кулачного боя их уберегло только то, что обоим было слишком лень подниматься со своих кроватей. Поэтому, имея в своем запасе воспоминаний подобный случай, который чуть не закончился скандалом, он бы предпочел больше никогда в жизни его не повторять. — О, привет, мы как раз о тебе говорили, — Нобара это выдала так внезапно, что Фушигуро пришлось приложить больше усилий для того, чтобы понять, о чем речь. Знакомый запах плавно окутал Мегуми, заставляя резко поднять голову со своих рук и столкнуться с невозмутимым лицом Сукуны, стоящим со стаканчиком кофе в руке.  — Привет, Нобара, — он мотнул головой в качестве приветствия и медленно перевел взгляд на Фушигуро. — Ты увидел призрака? — Знакомы? — Мегуми, чувствуя себя главным героем того дурацкого шоу, за жизнью которого тайно наблюдали толпы людей, а он об этом не догадывался, тупо моргнул, надеясь, что Ремен всего лишь мираж и следствие игр его подсознания, но никак не человек из плоти и крови.  — Фушигуро, ты опять забыл выпить свои таблетки? — Сукуна весело фыркнул и выглядел так, словно ничего странного вокруг не происходит.  — С каких пор ты решил, что теперь будешь ходить сюда? Ты же обычно ходишь в ту претенциозную забегаловку через дорогу. — Ой, а это разве не она? — Он снова, как и в прошлое воскресенье, стоя со своим испачканным членом наружу в комнате Мегуми, оглянулся по сторонам, словно оказался здесь внезапно, и Фушигуро подумал, что ему пора бы пополнить свои запасы актерских отыгрышей, чтобы впредь не повторяться.  — Сукуна, — Мегуми звучал предупреждающе, но Ремен не обратил на это никакого внимания.  — Там слишком много людей в это время, а в это кафе практически никто не ходит, — он пожал плечами, якобы подтверждая очевидность своих слов, и снова перевел взгляд на Кугисаки, — я вам не помешаю? — Вряд ли ты испортишь ту клоунаду, что Фушигуро здесь разыгрывает последние двадцать минут. Мне хоть поговорить будет с кем, — Мегуми чудом не задохнулся от возмущения, но смог себя сдержать, крепко сцепив зубы. — Отлично, — куртка, лежавшая на соседнем стуле рядом с Фушигуро, быстро оказалась у него на коленях, когда Ремен буквально перебросил ее, чтобы освободить себе место. — Как жизнь? —  Пытаюсь выяснить, что от меня скрывает Фушигуро. Кстати, мне нравится твой одеколон, — ее экстравертная натура позволяла ей не тушеваться перед людьми и заводить разговор легко и непринужденно даже в случае того, когда она была мало с ними знакома.  Следует обозначить, что единственная реальная встреча Сукуны и Нобары произошла еще год назад по вине самого Фушигуро, когда он привел ее в их комнату, чтобы отдать ей кое-какие вещи, и столкнулся с Ременом, раньше вернувшимся со своих пар. В тот момент Сукуна лишь озадачено нахмурил брови, видя присутствие постороннего человека на его территории, но после того, как Кугисаки, обычно не видя границ дозволенного, начала заваливать его своими вопросами обо всем на свете, градус неловкости между ними понизился молниеносно. Пока Мегуми копался в своем шкафу, пытаясь найти футболку, которую Нобара ему одолжила после того, как он свалился в бассейн, пытаясь показать безумный трюк, и которую ему нужно было вернуть ей назад, эти двое успели обсудить свою учебу и в какой-то момент пришли к дискуссии на тему влияния патриархата на политический строй государства, чем вызвали у Фушигуро новую порцию недоумения. Быстро свернув их разговор своими недовольными замечаниями насчет того, что им всем давно бы пора идти по своим делам, Мегуми выпроводил Нобару, потому что наблюдать еще хотя бы пять минут, как их полемика превращается в странный флирт, у него не хватило бы сил.  — О, спасибо, мне буквально недавно это говорили, — Фушигуро, услышав этот очень прозрачный намек на то, чем они занимались на выходных, начал в голове перебирать законы, под которые можно было бы подвести Сукуну, если он еще хотя бы раз использует этот запрещенный прием. — Ты сказала, что вы говорили обо мне. Как это понимать? — Мегуми рассказывал о том, как вы смертельно скучно провели все выходные, не вылезая из своей комнаты, — если бы Фушигуро уже был дипломированным специалистом и находился бы при исполнении своих служебных обязанностей, то абсолютно точно использовал бы свое табельное оружие, стреляя самому себе в лоб, чтобы исключить себя из участников этого странного разговора. — А, точно, я как раз писал свою статью о предпосылках девиантного поведения у молодых людей до двадцати пяти лет, и Мегуми отлично подошел на роль подопытного, — Сукуна, отпив кофе из стаканчика с эмблемой той самой выебистой забегаловки через дорогу, начал снимать свою куртку, и Фушигуро подумал о том, что этот жест был неуместным в данной ситуации, потому что надолго задерживаться здесь ему никто не позволит.  — Вы только посмотрите, он считает себя таким смешным, — увернувшись от локтя Ремена, который чудом не прилетел ему в висок, пока тот избавлялся от верхней одежды, Мегуми недовольно нахмурился, еще больше двигаясь к стене, чтобы избежать любого соприкосновения их тел.  — Фушигуро, он на самом деле смешной в отличие от тебя, — Нобара широко улыбалась, смотря прямо на Мегуми, и в ее выражении лица он увидел что-то, что заставило его напрячься еще больше. Ее хитрый и заинтересованный взгляд был буквально человеческим воплощением предупреждающего сигнала об опасности, и Фушигуро начал настраивать себя на что-то ужасное.  — Напомни момент, когда я об этом спрашивал, — он надеялся, что его недовольство заставит этих двоих заткнуться и увеличит его шанс прожить еще хотя бы немного.  — Кстати, Сукуна, мы здесь как раз разбирали одну тему, поэтому спрошу у тебя: когда ты родился? — Нобара, являясь его лучшей подругой почти всю его сознательную жизнь, порой поражала своей откровенной наглостью. — Двадцать один год назад, — Фушигуро прекрасно знал, что из всех присутствующих за столом Ремен точно не был самым глупым, и понять, для чего Кугисаки все это затеяла у него не займет много времени.   — А поконкретнее можно? — Она делала вид, что не замечает на себе испепеляющий взгляд Мегуми и спокойно ждала ответа Ремена.  — Нобара, хватит нападать на людей, — чтобы найти свое успокоение хотя бы в чем-то, Фушигуро начал клацать суставами, с силой нажимая на каждый палец.  — Господин адвокат, я в состоянии сам представлять свои интересы в данный момент, — все те остатки мозгов Мегуми, которые сохранились и на последнем издыхании функционировали, в долю секунды перетекли в место прикосновения его ляжки с коленом Сукуны, которое тот невзначай, забрасывая ногу на ногу треугольником, положил на Фушигуро. — Я родился в конце осени. Ты для какой-то определенной цели собираешь эту информацию? Нобара бросила резкий взгляд на Мегуми, давая понять, что все его нелепые увиливания десятками минут ранее в данную секунду обрели для нее новый смысл. — Да так, я увлекаюсь астрологией, поэтому это своего рода профессиональная деформация. Ну, знаешь, ты, как психолог, никогда не перестаешь анализировать людей, а для меня важно узнать зодиакальную ситуацию каждого человека, которого я встречаю, — они болтали так непринужденно, не обращая никакого внимания на побелевшего Мегуми, что он был уверен, что его внезапный сердечный приступ от соприкосновения его ноги с ногой Сукуны под столом останется ими незамеченным.  — Я понял. Мне уже рассказывали о моей натальной карте и арканах, поэтому, думаю, ты мне ничего нового не сможешь поведать, — Ремен, допивая свой кофе, посмотрел на наручные часы и слегка нахмурился. — Кстати, я забыл отправить тебе твои фотки с машиной с прошлого воскресенья. — С машиной? — Нобара явно не осознавала сути всего происходящего, но очень внимательно слушала, чтобы прояснить для себя ситуацию и понять, в чем еще Мегуми ее бессовестно обманул.  — Ага, представляешь, Мегуми было мало адреналина от разгадывания кроссвордов, поэтому на выходных он угнал чей-то автомобиль и позвонил мне, чтобы я вышел его с ним сфоткать, — Фушигуро не знал, хорошо ли то, что Сукуна продолжил его вранье и не выдал всю правду о том, чем они на самом деле занимались в свой уик-энд, но ему точно было известно, что Кугисаки эту его выходку будет припоминать ему при любом удобном случае до конца его дней.  Она весело фыркнула, позволяя лжи продолжаться дальше, а потом озадачено скривила лицо: — Почему ты его фоткал на свой телефон? — Мегуми не доверяет мне свою мобилку после того случая, как я разрисовал ему чехол.  — Разрисовал, Сукуна? Ты просто написал на нем хуй черным маркером.  — Ты такой консерватор, Мегуми. У искусства много направлений, — Ремен закатил глаза, словно был сыт по горло брюзжанием Фушигуро, и еще раз взглянул на время. — Ладно, у меня заканчивается перерыв. Выдыхай, Мегуми, я ухожу. Приятно было поболтать, Нобара.  — Рада была тебя видеть, — пока Сукуна, снова чуть не задев его локтем, натягивая свою куртку, собирался уходить, у Мегуми резко возникло желание остановить его любым способом, потому что он знал, что, как только дверь кафе закроется за ним, гнев Нобары обрушится на него с исключительной точностью. — Зачем ты вообще приходил? — С момента, как Ремен уселся рядом с ним, прерывая их увлекательную беседу с Кугисаки, прошло от силы восемь минут, за которые Фушигуро чуть не умер от перенапряжения, поэтому ему было невдомек, что послужило причиной такого внезапного визита. — Ты бы предпочел, чтобы я замерз на улице, пока пью кофе? Ты такой подонок, — он последний раз невпечатленно посмотрел на Мегуми и, кивнув на прощание Нобаре, спокойно ушел в сторону выхода, по пути выбрасывая пустой стаканчик с кофе в мусорку, даже не смотря в ее направлении. Если бы можно было визуализировать состояние Фушигуро, то это были бы все те смешные картинки с людьми в замешательстве, которым на голову прифотошопили значок загрузки. Наблюдая через окно за тем, как Сукуна в своей привычной расслабленной манере все дальше удалялся от кофейни, клацая что-то в телефоне, Мегуми снова напомнил себе о том, что день, который изначально пошел по кривой, просто обязан был добить его к вечеру. И одним из элементов того, что в конечном результате доведет его до бешенства, в данную секунду являлась Нобара, презрительно смотрящая прямо на него.  — Давай, начинай свою лекцию о том, что я хуевый друг, — Фушигуро с силой выдохнул, надеясь лишь на то, что за десять минут, которые оставались у него до следующей пары, Кугисаки не уничтожит его. — Я оставлю это на потом. К следующей встрече я напишу все причины, из-за которых считаю тебя невменяемым дураком, а пока у меня нет желания портить себе настроение, — ее лицо резко смягчилось, когда она отбросила с себя маску презрения, и такие моменты Мегуми всегда классифицировал, как «дружеское беспокойство». — Ты говорил ему об этом? — О чем? — Сказать по правде, у Фушигуро осталось очень мало сил, чтобы поддерживать образ незрячего идиота, но он хотел идти в нем до конца, не сдавая позиций.  — О том, что я только что увидела. Ты говорил ему о том, что он тебе нравится?  — Нет.   В единственный раз, когда Мегуми вспомнил о том, что его язык предназначен не только для облизывания рта Сукуны, член Ремена был настолько глубоко в нем, что он явно задел какой-то тумблер, отвечающий за связное мышление, поэтому Фушигуро предпочитал до этих пор не воспринимать свой поступок всерьез. — Ты думаешь, я идиот?  — Нет. Тебе страшно, дорогой, и, пока ты сам во всем не разберешься, помощь извне будет только мешать. — Ее взгляд все еще был настолько мягким и понимающим, что Фушигуро захотелось заплакать.  — Мы с ним спали. Несколько раз. И я один раз ляпнул, что он мне нравится, но в тот момент это было неуместно.  — Знаешь, с самого начала было очевидно, что в конечном счете вы либо поубиваете друг друга, либо начнете трахаться. И я рада, что первый вариант был вами упущен, — Мегуми легко фыркнул, прикрывая глаза, и был на самом деле рад, что Нобара не стала расспрашивать его дальше, а позволила спокойной тишине зависнуть между ними, пока он полностью не успокоится. Потом, идя на следующую пару по предмету, в своих знаниях по которому он был на сто процентов уверен, Мегуми думал лишь о том, какая существовала вероятность, что к концу дня он, вместо того, чтобы вернуться в комнату и чувствовать неловкость из-за своей тупости перед Сукуной, станет главным новостным персонажем сегодняшнего дня в категории «без вести пропавшие».  Ответ - ахуенно низкая, но не нулевая.

***

К концу дня у Фушигуро в его личной коллекции проебов накопилось еще пару моментов, которые постепенно превратили его в неконтролируемый сгусток нервов. Он не понимал, откуда его организм брал ресурс на то, чтобы с каждым прожитым мгновением все больше загонять его в чистую ярость, но факт оставался фактом: он был на грани. Быстро шагая по коридору общежития, он практически не замечал окружающих людей, огибая их на автомате, потому что знал, что если хотя бы один студент, живущий в этом блоке, заговорит с ним о какой-то своей хуйне, то он же и станет причиной тотальной катастрофы. Фушигуро еще с утра помнил о том, что система обогрева воды была неисправной, поэтому у него не было никакой надежды на то, что за время, пока он сжигал свои нервные клетки, живя жизнь, ее успели починить, потому что, казалось, все, что происходило с ним за день, было направлено  исключительно на то, чтобы его добить. И он бы не сильно удивился, если бы узнал, что, вместо того, чтобы побыстрее исправить поломку с блядским обогревателем, ремонтники весь день прохлаждались, чтобы следовать сценарию, в конце которого он должен сойти с ума. Сукуна лежал на своей кровати в наушниках, играясь с теннисным мячиком, подбрасывая его вверх и спокойно ловя, когда он достигал уровня вытянутой руки. Единственным признаком того, что он заметил резкое появление Мегуми стал его беглый взгляд, который он задержал лишь на секунду, быстро переключая внимание на летающий предмет. У Фушигуро не получилось, как он хотел, пропасть без вести, - потому что ни одного удобного случая для этого не подвернулось, - поэтому единственная надежда, которая у него оставалась, заключалась в том, что Сукуна за те восемь минут в кофейне смог разочароваться в нем настолько сильно, что у него пропало любое желание говорить с ним до конца жизни. Ему было стыдно и неловко, и неудобно, и волнительно из-за своего дурацкого поведения, но в той ситуации он не мог поступить по-другому, полностью упустив момент, когда было уместно остановиться и не закапывать себя еще больше. Избавляясь от одежды, он второй раз за день продумывал план побега, но, даже пересмотрев в свое время все те видеоролики о способах бесследно скрыться от полиции, которые использовали маньяки после преступления, ничего адекватного не приходило ему в голову. Да и, уже зная, каким идиотом он является на самом деле, у него не было ни малейшего сомнения, что любая тактика, которую он мог бы позаимствовать с каналов тру крайма, провалится в его исполнении на этапе подготовки.  Напялив на себя домашние вещи, Фушигуро резче, чем этого требовала ситуация, развернулся лицом к Сукуне, и почувствовал, как от внезапного движения у него закружилась голова. — Ты не знаешь, не починили еще систему? — Ремен продолжал подкидывать мяч вверх, но, увидев, как Мегуми смотрит на него в упор, чтобы привлечь внимание, оттянул в сторону наушник и мотнул головой, чтобы тот повторил вопрос. — Горячая вода уже есть? — Понятия не имею, — он отпустил наушник, ясно давая понять, что не намерен продолжать разговор, и возобновил свою назойливую игру. Фушигуро набрал побольше воздуха в легкие, чтобы не сорваться, но какой-то зажим в теле не позволял ему вдохнуть полной грудью. Терпению Сукуны в большей части случаев можно было позавидовать, и сейчас, все еще в упор на него смотря и не зная, как подвести к теме извинений за свое придурочное поведение, Мегуми надеялся, что оно все еще было при нем. — Ты такой нервный, Мегуми, — Ремен опять оттянул наушник в сторону, чтобы иметь возможность не только видеть, но и слышать все мыслительные потуги Фушигуро, если он все же решится облачить их в слова. — Ты слишком поверхностно дышишь, таким образом у тебя не получится успокоиться. — Блять, Сукуна, завязывай со своими нравоучениями. Ты предложи еще пообниматься, словно я душевно больной, которого нужно сдерживать, — все те слова, которые он подготовил, чтобы оправдать себя, резко испарились, когда Ремен снова начал умничать.  — Ты хочешь, чтобы я тебя обнял? — Сукуна слегка нахмурил брови и полностью стянул гарнитуру с головы.  — О господи, если я скажу да, что-то от этого поменяется? — Мегуми стремительно летел в интеллектуальную пропасть и надеялся, что в конце пути просто разобьется об дно.  — Если тебе это поможет утихомирить то, что не дает тебе спокойно существовать, то, да, поменяется. Как минимум, мы обнимемся. Как максимум, ты отсрочишь инфаркт, — Сукуна взял в руки телефон, чтобы выключить музыку, и принял сидячее положение на кровати, потому что, как подумал Мегуми, так ему будет легче переварить такой внезапный вброс.  — У меня нет наследственных заболеваний сердечно-сосудистой системы, поэтому маловероятно, что в двадцать лет меня ждет такая участь, — Фушигуро сложил руки перед собой, не понимая, что ему вообще сейчас нужно делать.  — Ты и без наследственности справишься сам, если продолжишь загонять себя в яму.  — О чем мы вообще говорим, блять? — Минуту назад ты почти что сказал, что хочешь обниматься.  — Скажи честно, ты просто ищешь повод меня задушить?  — Понизь свой драматизм. Если бы я хотел тебя задушить, то сделал бы это еще в тот момент, как ты впервые пересек порог этой комнаты, — Сукуна закатил глаза и резко выдохнул, сдерживая улыбку. — Так что? — Что «так что»? — Ты будешь со мной обниматься? — Ты меня уже достал.  — Это да или нет? — Это «я не знаю». — Ладно, — Ремен тихо фыркнул, обратно ложась на кровать, но веселая ухмылка не пропала с его лица. Мегуми знал, что Сукуна, скорее всего, просто потешается над ним, как над забавным зверьком в зоопарке, ведь в противном случае, - это вообще не имело, блять, никакого смысла.  — Мы правда можем это сделать? — Фушигуро приложил все свои усилия для того, чтобы выдавить эти слова и не умереть от неловкости.  — Ты видишь здесь кого-то, кто тебя может остановить? — Сукуна пробежался взглядом по комнате, комично наклоняя голову в сторону.  — Пиздец, — Мегуми закрыл лицо ладонями, чувствуя, как его ноги вросли в пол и не давали ему двинуться с места. — Ты сам встанешь, или мне лечь с тобой? — Я не планировал сегодня больше шевелиться, — он невзначай подвинулся к стенке, освобождая половину кровати. — А если тебе приспичит отлить? — Придется воспользоваться твоей бутылкой для воды. — Фу, ты противный. — Фу, ты трахаешься с противным. — Сука, — убирая руки от лица, Мегуми нервно хмыкнул и быстро пробрался к Сукуне, чтобы его рассуждения о правильности происходящего не оттягивали этот момент еще больше. — Тише, ковбой, ты меня раздавишь, — буквально навалившись на Ремена в попытках убежать от самого себя, Фушигуро чуть не расшиб себе голову об его лоб, и теперь ему хотелось умереть не только от растерянности, но еще и от своей глупой неуклюжести. — Знаешь, ты выглядишь, как человек, который совершенно не знает, что делать. — Я себя и ощущаю так же, — Сукуна, избавив Мегуми от нелепых попыток обняться, отодвинулся к стене еще дальше и поднялся немного выше на подушке, чтобы одна его рука осталась под головой Фушигуро, а вторая - легла сверху на его плечо. — Смотри, ничего страшного не произошло. Ты все еще жив, — Мегуми чувствовал себя куском каменной глыбы, у которой, в принципе, изначально не было заложено умение двигаться. — Ты можешь немного расслабиться? — Я попробую, — лицо Фушигуро упиралось прямо в ключицы Сукуны, и он, ощутив тепло вперемешку с запахом, подумал, что был бы не против провести так всю оставшуюся жизнь. Мегуми никогда не обнимался с людьми таким образом, стараясь всегда избегать любых странных физических контактов, потому что ему не нравилось чувствовать на себе чьи-то руки, ладони, дыхание и все остальные факторы, которые неизменно сопровождали каждое объятие. Это было чем-то непривычным и диким, поэтому, подстраиваясь под дыхание Ремена и расслабляясь с каждым ударом его сердца, что эхом отдавался в ушах, Мегуми был удивлен открывшейся сенсации: ему нравилось. Ему нравилось то, как мягко, но уверенно руки Сукуны чувствовались на его теле; нравилось чувствовать приятный материал футболки на своем лице; нравилось чувствовать дыхание Ремена на своей макушке; нравилось чувствовать себя в безопасности. Единственное, что ему не нравилось - это, прочувствовав все вышеперечисленные факторы, как одно целое, ощутить жжение вокруг глаз и невозможность вдохнуть из-за подступающих слез. — Все в порядке? — Сукуна, видимо, ощутив влагу на том участке, где лицо Мегуми приклеилось к его футболке, переместил свою руку, что лежала на плече, Фушигуро на голову, прочесывая волосы пальцами.  — Блять, мне так стыдно сейчас, — Мегуми было одновременно хорошо и жутко плохо: по ощущением это было, как залезть подвыпившим в теплую ванную. И только высшим силам было известно, закончится ли это полным расслаблением или тошнотворным головокружением.  — Ну, я уже плакал при тебе, — Сукуна не убирал ладонь из волос, периодически проводя по ним рукой, и в любой другой ситуации Мегуми, скорее всего, оценил бы этот жест, но сейчас он еще больше заставлял его плакать. — В твоем исполнении и в тот момент это было пиздецки горячо, — Мегуми осторожно поднял свою руку, что все это время, казалось, была приросшей к его боку, и медленно протянул ее вперед, кладя на ребро Сукуны, — а сейчас это просто нелепо. — Чувствовать чувства это абсолютная норма, Мегуми, — ничего другого Фушигуро от Ремена и не ждал, но эти слова все равно оказались тем, что ему было необходимо услышать.  — Извини, что я сегодня вел себя, как долбоеб. — Я был не лучше, так что мы квиты. — Мы ведем какой-то счет? — Мгм, ты лидируешь по всем параметрам. — Приятно слышать, что я где-то побеждаю. — Конечно, у тебя же комплексы. — Все, давай просто полежим. Я тебе не платил за сеанс. — Ладно, но спать ты все равно уйдешь к себе, Мегуми. Я своими глазами видел, в каких странных позах ты спишь. — Ну, я не только спать могу в странных позах. — Держи в курсе.