Broken

Минхо продолжал сидеть в такой позе до тех пор, пока полностью не убедился в том, что Чан спокойно спит. Тело затекло, но это было мелочью, главное, что Криса перестало так трясти, а значит лихорадка немного отпустила. Парень потянулся за белым одеялом, которое он всегда использовал в холодное время года, и накинул его на обнаженное тело, даже не задумываясь о том, что может испортить его кровью — это было неважно. — Побудь с ним немного, я приберу все в ванной, не стоит детям это видеть. — Ли посмотрел на шокированного Со, который продолжал сидеть на полу перед кроватью Минхо. — Кто это сделал, Мин? — Бинн с трудом поднялся на ватные ноги, чтобы подойти к старшему. — Пак. — Лино закусил внутреннюю стороны щеки, подавляя растущую внутри бурю, которая сметала все разумные мысли на своем пути, оставляя лишь хаос и разруху. — Что? — Чанбин обвил плечи Ли, чтобы развернуть танцора к себе. — Хен, не шути так. — Я выгляжу, как человек, которому очень весело? — Минхо немного раздраженно посмотрел на друга, но потом остыл, понимая, что у них у всех шок. — Я сам не знаю многих подробностей, просто прими это как факт. Побудь с ним и следи, чтобы Чан не переворачивался на спину, так ему будет проще дышать. Со кивнул и пару раз похлопал друга по плечу, выражая свою немую поддержку. Они оба были заперты в одной клетке, из которой пока что не видели выхода, но были обязаны его отыскать. Чану была нужна помощь. Его тело начинало сдаваться перед натиском всего, что пришлось ему перенести за эти короткие несколько часов. Рэпер осторожно сел на кровать рядом с Баном, стараясь как можно больше веса оставить на ногах на полу, чтобы не проседала кровать, движение которой могло потревожить хрупкий сон Чана. Большая ладонь легла на сильно похудевшее бедро, которое сейчас было покрыто мягким одеялом, под которым парень выглядел еще меньше. Чанбин не заметил, как его оставил танцор, лишь спустя минут десять услышал тихое журчание воды в ванной и шум стиральной машины, в которую мужчина, по всей видимости, закинул испорченную одежду лидера. Минхо сидел на кафельном полу, тупо смотря на разводы крови на стене в душевой, которые оставил Крис, когда пытался сам позаботиться о себе. Грязь на дне медленно смывала горячая вода, которую заранее включил Хо, жаль, она не могла также смыть всю боль, которую сейчас испытывал Чан. В руках Лино сжимал черную игрушку, которую извлек из себя его лидер. Лино зажал рот рукой, чувствуя как начинает сводить скулы от подступающей тошноты, а голова слегка идет кругом. Парень просто не мог представить, какой зверь может так измываться над живым человеком, но к сожалению сейчас он знал его имя. Рядом с ногой Ли лежал мобильник друга, который тихо пискнул, когда пришло новое сообщение. Минхо дважды моргнул, сбрасывая наваждение и фокусируя взгляд, а потом потянулся за устройством, чтобы прочитать смс: «Я даю тебе еще один шанс, Чанни.» Минхо сглотнул. Хоть номер и не был записан в телефонную книгу, сомнений по поводу адресанта не было. «Ты стал очень хорошим мальчиком. Совсем послушным.» — Телефон дрогнул от еще одного смс и фото, которое его сопровождало. Желудок Лино снова скрутило болезненным спазмом, когда он увидел на фото истерзанное тело Чана, которое поперек живота обнимал мужчина, загоняя в его истерзанное тело сразу четыре пальца, даже не замечая кровь, стекающую по ним. Между губ Криса был просунут и туго затянут широкий ремень, который приносил ужасный дискомфорт и мешал нормально дышать, что было видно по вздувшимся венам на шее Чана. В руках Пака он выглядел совсем мальчишкой, испуганным и хрупким, его глаза были полны смирения и боли, которую он стойко переносил, думая лишь о дорогих ему людях, о их счастье и благополучие. Минхо переслал себе фото, после стирая его с мобильного лидера, в надежде, что он никогда об этом не узнает, и направился на кухню, чтобы приготовить немного еды для Чана. Часовая стрелка недавно перевалила за два часа дня, что означало, что дети будут возвращаться из компании не ранее чем через три часа. Хенджин и Феликс ничего не писали, чему был несказанно рад старший, когда обжаривал несколько яиц с рисом на кунжутном масле. Рядом стоял небольшой чайник с прозрачными стеночками, на дне которого красиво переливались скрученные листики гречишного чая, который он заваривал специально для Чана. В кофе машине уже варилось две порции черного крепкого кофе, которые предназначались двум младшим мужчинам. Минхо чувствовал себя ужасно измотанным, даже не так физически, как морально. Хотелось просто закрыть глаза и проспать сутки, а лучше двое. Спустя еще минут десять Лино вернулся с подносом в комнату, на котором стояла тарелка с дымящимся рисом и кружка горячего чая, а также стакан воды, в котором была растворена еще одна таблетка анальгина. Чанбин пересел на пол, но остался в ногах Чана. Его ладонь лежала в районе щиколотки мужчины, нежно поглаживая. Крис продолжал мирно спать, слегка посапывая из-за проблем с носовыми перегородками. Со уложил свою голову на край кровати, тоже борясь с дремотой, которая плотно держала крепкое тело. — На кухне есть кофе, я сварил его буквально пять минут назад, — Минхо поставил поднос на столик и сел у головы Чана на пол. — Ты можешь сходить за ним, я буду здесь. Чанбин благодарно кивнул и медленно, поднялся, чтобы направиться на кухню. Лино тяжело вздохнул, а после коснулся ладонью лба, отмечая, что испарины стало меньше, хоть кожа оставалась горячей. — Чанни, — Ли не хотя попытался разбудить мужчину, прижимаясь дрожащими губами к его виску, — тебе нужно поесть. Крис недовольно замычал и постарался натянуть одеяло повыше, чтобы скрыться от мешающих звуков. — Хен, — Минхо сделал еще одну попытку, продолжая поглаживать голову старшего. — Просыпайся, Чанни, тебе нужны силы. Бан снова мило заурчал, разлепляя тяжелые веки и пытаясь сфокусироваться на нарушителе своего мирного сна. — Минхо? — Чан сглотнул вязкую слюну и облизал сухие губы. — Я долго спал? Дети вернулись? Глаза Бана наполнились сильным волнением, и он попытался подняться, слегка отпихивая от себя младшего. — Все хорошо, все хорошо, — Минхо придержал друга за плечи, чтобы он мог аккуратно сесть. — Ребят еще нет дома. Ты должен покушать, я приготовил немного риса с яйцами, ты любишь рис, я знаю. Минхо засуетился, прикрывая бедра Чана, чтобы он не мерз, и потянулся за подносом с горячей едой. — Минхо, — Чан попытался привлечь внимание младшего, который сейчас выглядел слишком взволнованно. — Минхо. Ли заозирался по сторонам, держа в руках небольшую плошку с едой. Его глаза бегали из стороны в сторону, будто ему было страшно встречаться взглядом со старшим. — Хен, — Лино сделал глубокий вдох, стараясь взять себя в руки, — я знаю, что собираешься мне сказать, но ты так исхудал, ты слишком ослаб, тебе нужна еда. Чан опять медленно моргнул, будто переваривая слова младшего, а потом перевел взгляд на дверь, рядом с которой стоял Чанбин, держа в руках горячий кофе. В груди старшего что-то неприятно защемило, когда он осознал, сколько людей втянул в эту ситуацию, сколько боли им принес и сколько еще принесет. — Хен, — Чанбин сел рядом с Лино перед коленями старшего, чтобы он чувствовал себя комфортнее. — Ты такой худой стал, такими темпами я начну жать больше тебя. Губы Чана тронула легкая, чуть виноватая, но очень искренняя улыбка, заставившая сердца мужчин пропустить несколько быстрых ударов. — Ты и так жмешь больше меня. — Тоже верно. — Чанбин мило улыбнулся, забирая тарелку из рук танцора, а потом поставил ее на покрытые одеялом колени. Лино продолжал в руках сжимать ложку, рассудив, что так Бану будет явно проще справляться с едой, учитывая, что его пальцы продолжали слегка подрагивать. — Тебе не холодно? — Чанбин почти невесомо дотронулся до кисти Чана, проверяя температуру, но потом поднялся, решив, что будет лучше если мужчина хоть немного оденется. Со достал длинную футболку из шкафа, которую обычно носил Лино, но она была самой плотной во всем гардеробе мемберов. Минхо за это время успел подцепить немного еды на ложку и протянул ее старшему, который немного боязливо открыл рот, но потом с блаженством прикрыл глаза, отмечая, какой вкусной была еда. Лино тепло улыбнулся, замечая, как старший протянул руку, стремясь забрать холодный предмет из рук танцора. — Не подавись, — Ли внимательно следил за Чаном, который жадно набивал щеки рисом, мило щуря глаза от удовольствия. — Не спеши, пожалуйста, Чанни. Со тоже смеялся, наблюдая за тем, как дрожащая рука Бана замедлилась, когда он собирался запихнуть в себя третью ложку подряд. Его глаза жалостливо смотрели на Минхо, который одними губами прошептал: «сначала прожуй». Чанбин снова улыбнулся и наконец присел рядом с Чаном и скатал футболку под ворот, чтобы легко просунуть в нее голову старшего. Он не спешил отрывать Криса от трапезы, уже давно догадавшись, что пожалуй это был его самый плотный прием пищи за последние несколько недель. Минхо держал в руках горячий чай, ожидая, когда Чан расправится с основным блюдом, что произошло ожидаемо быстро. — Спасибо, — Крис вытер потрескавшиеся губы тыльной стороной ладони и потянулся за напитком, после блаженно грея ладони о прозрачные стеночки. — Очень вкусно. Минхо кивнул, а потом слегка потрепав Чанбина по плечу, подозвал его к себе. Со положил пока не использованный предмет одежды на край кровати и последовал за старшим, продолжая неотрывно смотреть на Чана, который облокотился на одну руку, снимая всю нагрузку с нижней части тела. — Надо кому-то съездить в компанию, дети скоро закончат, их нужно довезти до дома. — Минхо бросил беглый взгляд на часы, примерно подсчитывая время. — Побудь с ним, — Чанбин похлопал друга по плечу, — я съезжу за ребятами, не переживай, хен. Лино одобряюще кивнул, прослеживая за взглядом Бина, который сейчас был устремлен на лидера их группы, мирно допивающего гречишный напиток. Его всегда чуть карамельная кожа сейчас выглядела совсем тонкой и безжизненной, как и карие глаза, которые всегда были наполнены теплотой и любовью. Было видно, как мужчина по кусочкам рассыпается изнутри, как бы не старался сдерживать крупицы того, что осталось в практически пустом теле. Чан страдал не только физически, психологические страдания были намного глубже и разрушительнее. Он думал о своей слабости, о жалости своего существования и всего, что шло с ней в комплекте. Он так долго оберегал детей от правды, чтобы сейчас его неспособность позаботиться о себе самостоятельно разрушила все до основания, оставив после себя лишь пустоту. — Не говори пока ничего младшим, — Лино совсем понизил голос в надежде, что Чан слишком занят сейчас горячим напитком и не услышит его слов. — Мы сами со всем разберемся. Чанбину не нужно было этого говорить, он сам прекрасно понимал, что эта информация была ни к чему. Рэпер сжал кулаки и сделал глубокий вдох, заставляя себя, оставить Чана без своего присмотра. Он знал, что Минхо со всем справится, возможно даже лучше него, но тревога, крепко скрутившая все органы, не ослабевала. Бин кивнул, будто наконец выстроив план дальнейших действий и согласовав его со своим телом, а потом направился к двери, больше не смотря на лидера. Лино выдохнул. Его голова была полна разных мыслей, разных переживаний и предположений, которые он не мог высказать в слух, точно не сейчас. — Чанбин поедет за детьми, — вопрос не был озвучен, но очень ясно читался в золотистых глазах Чана. — Он скоро вернется, не переживай по этому поводу. Бан сглотнул. Мысль о том, что скоро приедут дети, которые определенно зададутся вопросом о том, что случилось с их лидером, — Давай, ты еще отдохнешь, — Минхо забрал пустую кружку из рук хена, чтобы вернуть ее на поднос, а потом взял черную футболку и натянул на обнаженное тело, прикрывая расцветшие в полную силу синяки. — Я буду рядом, Чан~хен. — Лино~я, — Крис помог младшему расправить футболку и натянул ее как можно ниже, — прости меня, мне так жаль, что тебе приходится проходить через это. Ли тихо выдохнул, продолжая сжимать пальцами черную майку, которую когда-то ему подарил Чан. Ритмичный стук стрелки на настенных часах разрушал повисшую тишину и сигнализируя о том, что время продолжало течь. — Единственный, кто должен просить прощение, это я, хен, — Минхо погладил темную голову, с теплотой глядя на красивое лицо. — Ты ни в чем не виноват. Старший кивнул, отворачивая голову немного в сторону, разрывая зрительный контакт с другом. На языке крутилось столько невысказанных слов, которые разъедали изнутри, заставляли совесть обгладывать израненную душу, но Чан не дал им сорваться, стать причиной еще большего сожаления. Вместо этого мужчина аккуратно уложил голову на подушку, оставаясь лицом к двери, будто ожидая кого-то. Минхо тоже не стал нарушать тишину, как бы сильно не хотел оставлять старшего наедине со своими мыслями. Он просто подтянул одеяло повыше и подал Чану стакан с анальгином, который давно ждал своего часа. Его было едва ли достаточно, чтобы унять головную боль, что уж говорить о тех травмах, которые получил Бан, но он хотя бы помогал мужчине спать, что уже было весомым плюсом. Чан за три больших глотка опустошил стакан, немного морщась от горького привкуса лекарства, разведенного в воде, и вновь вернул голову на мягкую подушку, прикрывая красные глаза. Лино аккуратно залез за его спину, чтобы обнять старшего поперек груди. Его кожа оставалась горячей, хоть и не была больше настолько влажной, как час назад, сердце продолжало громко и часто биться о грудную клетку. Минхо лежал, уткнувшись в мускулистую шею носом, боясь дышать, ведь любое резкое движение могло побеспокоить и так очень зыбкий сон Чана. Танцор легонько поглаживал живот старшего через толстое одеяло, и по кругу повторял все тексты песен, каждый раз вырываясь из цепких лап сна. Но усталость брала свое, и спустя еще некоторое время, глаза Лино все же закрылись, а мужчина погрузился в глубокий сон без сновидений.