Broken

— Хен! — Младший бросился к другу, прямо в одежде заходя под упругие струи воды. — Минхо, — Чан попытался отстранить от себя друга, — я в норме, просто поскользнулся. Я… Бан прикрыл рот рукой, вспоминая на что были похожи его скулы. — Черт возьми, Чан, тут кровь! — Минхо посмотрел на красную воду, которая текла из-под обнаженного тела, но потом его взгляд зацепился за черный продолговатый предмет, который лежал у правого бедра лидера. — Что происходит? Минхо в недоумении смотрел на друга, пытаясь хоть немного сложить то, что он видит в единую картину. Но ничего не выходило. Бан тихо поскуливал, как бы не старался держать свои губы плотно сомкнутыми. Его плечи дрожали, а по щекам текли дорожки, которые были явно солонее воды из душа. — Так… — Лино выключил лейку и заозиравля в поисках полотенца, которое мог оставить кто-то из мемберов. — Сейчас я выведу тебя отсюда, и ты все расскажешь. Минхо взял с сушилки махровое белое полотенце и накинул его на дрожащие плечи, а после постарался поднять Чана на ноги, но тот лишь вцепился пальцами в руку младшего и прокусил нижнюю губу. — Тебе больно? — Ли обеспокоенно смотрел на тело лидера, которое было усыпано синяками разной формы и размеров. — Скажи мне, где болит, Чанни? Минхо еще раз осмотрел тело, и вдруг в его голове что-то щелкнуло, пронзая тело электрическим разрядом. Он вновь бросил взгляд на черный предмет, а потом на покрытые синяками бедра Чана. — Чанни? — Минхо приобнял дрожащее тело и сжав крепкий торс, резко поднял мужчину на ноги. — Больно! — Чан повис на шее Лино, по его бедрам стекала кровавая вода, по щекам катились крупные капли. — Знаю, знаю, — Ли крепче прижал к себе бившееся в агонии тело, прикасаясь губами к мокрому виску. — Я рядом. Пойдем в комнату, медленно, все хорошо, все хорошо. Минхо практически вытянул вялое тело лидера из душевой кабины, и завернул его в полотенце. Белая футболка танцора пропиталась грязной водой и кое-где появились багровые пятна. — Не надо, Лино, пожалуйста, — Чан пытался делать шаги как можно более твердыми, но выходило это с трудом. — Не пачкайся об меня. — Не говори глупости, Чанни, — Минхо продолжал практически нести лидера, поддерживая его за талию. — Как ты можешь меня испачкать? Ты такой худой стал, Чанни, что с тобой стало? Голос главного танцора был полон неподдельной тревоги. Он довел мужчину до своей комнаты и подвел к своей кровати, чтобы он мог лечь. — Минхо, я… — Бан взглядом указал на темные пятна на белой материи. — Просто ложись. Минхо подтолкнул мужчину и уложил его на бок, так чтобы их лица были напротив друг друга. — Чан, — Минхо смахнул мокрую прядь с лица, замечая какие черные от синяков были у Бана скулы. — Мы поговорим? Крис сглотнул вязкую слюну, фокусируя плывущий взгляд на собеседнике. Комната была залита теплым солнечным светом, который пробивался сквозь слегка расшторенные окна. Он нежно ласкал бледную кожу, слегка маскируя свежие травмы, будто стремясь их залечить. — Я в норме. — Хриплый, похожий на скрип старых петель, голос не принадлежал Чану, Ли слышал его впервые. — Не говори никому, прошу тебя. — Мне нечего сказать, хен, — Минхо не врал, ему действительно было нечего рассказывать другим мемберам, все что имелось в его арсенале, было догадками. — Но даже если бы и было что, я бы не стал. Чан лишь благодарно кивнул, прикрывая свинцовые веки, которые стремились закрыться еще с самого утра. Между не очень широкими бровями залегла глубокая морщинка, которая свидетельствовала о том, как было напряжено тело лидера. — Я принесу тебе поесть, хорошо? — Ли придержал мужчину за плечо, нежно поглаживая самыми кончиками пальцев, но Бан помотал головой, хоть его желудок жалобно выл от недостатка питательных компонентов. — Хен, ты так исхудал, тебе нужно поесть, — Минхо попытался придать своему голосу стали, которой стремился вразумить старшего, но тот продолжал вяло мотать головой, будто совсем не слышал друга. — Тебе нужны силы. — Я буду в норме к вечеру, у меня просто жар. — Крис понимал, что врать сейчас не имело смысла, только не тогда, когда Минхо вывел его из душевой, на дне которой валялась огромная анальная пробка, не тогда, когда его тело было усеяно засосами, а на шее расцвели синяки от пальцев, не тогда, когда по напряженным бедрам текла густая кровь вместе со спермой. Чан не был в норме. Он по правде уже давно не помнил, что значит быть в норме. — Я могу обработать раны? — Минхо сделал последнюю попытку помочь, быть рядом, забрать хоть часть той боль которую испытывал его лидер, кусая в кровь бледные губы и комкая в руках белое полотенце. Крис немного дернул головой, будто пытался выбрать между двумя одинаковыми сторонами монеты, которая вертелась в воздухе и вот вот должна была приземлиться на учтиво подставленную ладонь. — Я был бы благодарен тебе. — Это решение далось лидеру с трудом, но понимание того, что у него просто не хватит сил на то, чтобы позаботиться о себе, сделало свое дело. Чан полностью доверял своему другу, которого иногда мог с гордостью назвать хеном, осознавая, насколько Минхо может быть мудрым и надежным. Вот и сейчас, Крис снял с себя бремя лидера, взваливая его на хрупкие плечи своего любимого танцора, который с готовностью принял эту ношу. Ли дошел до кухни, где взял небольшую коробочку с медикаментами и стакан немного теплой воды, в которую положил одну таблетку анальгетика, и быстрым шагом вернулся в комнату. Чан продолжал лежать на правом боку, подложив под голову одну руку, половина его тела была завернута в уже изрядно намокшее полотенце, которое Минхо пообещал себе выкинуть. Сейчас красивое лицо было расслаблено, и если бы не частые болезненные вздохи, Лино бы подумал, что его лидер наконец уснул, но скорее всего он лишь погрузился в легкую дремоту. — Хен? — Ли легко погладил жилистую руку, еще раз подмечая, какими хрупкими стали запястья друга. И как он только не заметил? — Я принес тебе обезболивающие. Оно снимет боль и жар. Чан медленно хлопнул длинными слипшимися ресницами, пытаясь соединить разобщенную картинку в единый образ Минхо, что получалось достаточно медленно, но в итоге изящные пальцы наконец обхватили высокий стакан, притягивая его к покусанным губам. — Молодец, — Ли одобряюще погладил темные кудрявые волосы. — Я сниму с тебя полотенце, чтобы обработать все ссадины, хорошо? Чан проглотил горькую жидкость и кивнул, начиная разматывать полотенце на своих бедрах, стараясь не думать о том, что увидит Минхо, просто надеясь, что он не задаст лишних вопросов и просто примет расположение вещей как данность. Минхо надавил небольшое количество мази на пальцы и поднес их к скуле, чтобы начать ее обрабатывать, но Чан мягко отстранил чужую руку и приподнял, чтобы сесть. Боль опять пронзила позвоночник, но мужчина лишь сжал крепче кулаки, не проронив ни звука. — Тебе больно, — Лино начал плавно размазывать крем по гематомам, стараясь не давить на пострадавшие ткани. — Не нужно скрывать это от меня. Тебя знобит, твое тело покрыто испариной от высокой температуры, ты ужасно исхудал, весь в синяках и по твоим бедрам течет кровь, Чан~хен, ты не в порядке. Минхо спустился ниже, обрабатывая каждый синяк, который покрывал шею, а потом двинулся ниже к ключицам, к подтянутой груди и рельефному прессу, который стал слишком явно пробиваться через тонкую, почти пергаментную, кожу. Ли не был дураком, он видел синяк на лобке и слегка покрасневший член, который явно тоже был слегка поврежден. Это сильно взволнованно Лино, но он не спешил трогать интимный орган старшего, не зная, как Бан отреагирует на это прикосновение. — Чанни, я могу попросить тебя лечь на живот? — Ли видел, как напряглись желваки на лице лидера, но он лишь растерянно посмотрел на кровать, а потом на друга, и лег, прижимаясь лицом к белой наволочке. Спина мужчины выглядела не так плохо, а вот ягодицы вызывали ужас. Красные следы от ладоней, сейчас превратились в жуткие синяки, которыми были усыпаны все бедра лидера, на задней и внутренней поверхности бедра запеклась кровь, в природе происхождения которой Ли уже не сомневался. Танцор взял полотенце, начиная нежно стирать кровавые разводы, не спеша подниматься высоко к ягодицам, и так ощущая ужасное напряжение в теле Чана. Он надавил немного мази на ягодицы, нежно массируя пострадавшую кожу и слегка оттягивая одну половинку в сторону, чтобы хоть немного рассмотреть все повреждения. — Это не проблема. — Чан попытался отнять чужие руки, когда услышал, как шумно втянул носом воздух Минхо. — Нет, Чан, это проблема. — Лино аккуратно выпутался из хватки лидера и вернул руки на упругую попу. — Но я здесь, чтобы помочь решить ее, хен. Не смей думать, что ты что-то сделал не так, или ты виноват, или отвратителен. Все хорошо. Минхо надавил еще немного мази на длинные пальца и прошелся ими между двумя аппетитными половинками, невесомо касаясь горячей пульсирующей дырочки. Чан всхлипнул. Ему было больно, страшно и ужасно стыдно, он был грязный и использованный, такой жалкий. Даже не мог сам позаботиться о своем теле. Минхо продолжал аккуратно размазывать густую мазь, нежно проталкивая немного внутрь, чтобы все повреждения внутри тоже затягивались быстрее. Бан под ним тихо всхлипывал, за что Ли его ничуть не осуждал. То что произошло с мужчиной было ужасно настолько, что волосы даже на теле вставали дыбом. — Ты не должен был это увидеть, Хо. — Чан еще раз всхлипнул и попытался отстраниться, но младший крепко держал его за мускулистое бедро. — Я жалок. Выгляжу, как использованная шлюха, которая даже не может сама намазать мазью свои растянутые дырки. — Что ты такое говоришь?! — Лино слез на колени и приблизился к лицу Криса, чтобы развернуть его к себе за подбородок. — Не смей даже пускать себе в голову эти мысли! Мы должны идти в полицию, хен! Это преступление! — Нет, Минхо, — Чан грустно засмеялся, — я дал согласие, я попросил сделать со мной это. Теперь ты видишь, насколько твой лидер жалок?! Лино отшатнулся, будто его ударили по голове тяжелым предметом, и упал на пол, после обхватывая руками голову. Что говорил его хен? Как он мог дать согласие на это? На побои, на насилие? Ради чего? — Хен, у тебя жар. — Лино вновь подался к Чану, чтобы накрыть его одеялом, но Бан откинул его руку и попытался встать. — Чан, не веди себя безрассудно! Ты ранен! Но Бан его не слушал. Он поднялся на дрожащие ноги, придерживаясь рукой за живот, который сильно болел от жестокого обращения с его кишечником утром. По бедру продолжали течь тонкие струйки крови, которая не останавливалась из-за сильно бурных движений Чана. — Хен! — Минхо подхватил друга, который направлялся в сторону ванной. — Не позволь детям узнать об этом, — Бан говорил с таким трудом, что его лицо приобрело красный оттенок. — И избавься от моей одежды прошу. И от этого. Чан указал глазами на пробку, которая продолжала лежать в ванной, но потом будто опомнившись, сам рухнул на колени перед душевой и потянулся за черным предметом из качественного силикона. — Чан, черт возьми! — Минхо казалось, что еще минута и он сам впадет в истерику от страха, непонимания и злости. — Ты ранен! Ты серьезно ранен! Даже если это было по согласию, то с тобой явно переусердствовали! Тебе возможно вообще швы нужны, а ты говоришь о том, чтобы я просто выкинул эти дерьмовые шмотки, хен?! — Что ты хочешь узнать, Мин? — Бан усмехнулся. — Что я сплю с нашим директором, который пользуется моим телом, зная, что я пойду на все, чтобы вы были счастливы?! Ты это хочешь услышать?! Хочешь убедиться насколько я слаб, что единственное, как могу удержать команду, это трах с боссом?! Минхо смотрел огромными глазами на Чана, отказываясь верить в его слова, которые сейчас стальными тисками сжимали его легкие, не давая сделать даже слабый вдох, чтобы наполнить тело раскаленным от напряжения воздухом. Минхо закусил обратную сторону щеки и слабо помотал головой, будто если он попробует подставить под сомнения те слова, что только что выкрикивал Бан, они станут ложью, миражом, который подкинуло уставшее сознание танцора, но с потрескавшихся губ сорвалось лишь короткое: — Сколько? — Почти шесть лет. — Чан невесело засмеялся. — Я помню, как он первый раз имел меня, когда тебя выгнали. Я был так слаб перед ребятами, просто хотел, чтобы ты был рядом, дебютировал со мной, поэтому пошел к Джупу, почти на коленях умоляя о втором шансе. А он… — Чан прервался, чтобы сделать глубокий вдох. — Он затолкал мне в рот бандану, которую я носил в кармане и перегнул через свой стол. Он ебал меня даже без подготовки, постоянно повторяя, что тебе было намного больнее, когда тебя исключали, что кроме меня виновных нет, что я ни на что не способен, кроме как подставлять свои дырки! И я верил ему! Черт, я до сих пор ему верю! Минхо ошарашено смотрел куда-то перед собой, не веря в то, что только что услышал. Чан купил его возвращение за свое тело. Чан давал Паку насиловать себя, чтобы ребятам давали продолжать развиваться. Его любимый лидер пошел на это ради них. — Хен… — Не смей жалеть меня! — Чан сжал волосы в руках. — Я не достоин этого! Не тогда, когда сижу перед тобой использованный и грязный. Лино стоял сжимая и разжимая в миг онемевшие от шока пальцы, слегка впиваясь в тонкую кожу на ладонях короткими ноготками. Его пустой взгляд продолжал смотреть сквозь лицо Бана. На долгих пять минут весь дом погрузился в пугающую осязаемую кожей тишину, которая давила на виски, создавая звон в ушах. — Я… — Минхо сжал ладонями голову, пытаясь избавиться от пульсирующей боли. — Черт! Как ты мог молчать об этом, хен?! — Вот, теперь ты все знаешь, — Чан оперся на дрожащие конечности, с трудом поднимая измотанное тело. Из плотно сжатых губ сорвался свистящий выдох, который сразу потонул в глухом стоне. — Это ничего не поменяло, просто смирись с тем, что других вариантов нет, я ведь смирился. — Ты предлагаешь мне спокойно смотреть, как ты страдаешь? — Минхо чувствовал себя абсолютно потерянным и бессильным перед старшим мужчиной, который сейчас стоял, опершись о край раковины и тяжело дышал, пока по его стройным бедрам продолжала стекать, оставляя багровые разводы, густая жидкость. — Я предлагаю тебе просто забыть этот день, — Чан внимательно смотрел на друга, — предлагаю тебе просто сделать вид, что ты ничего не увидел в ванной. Так будет лучше для всех. — Даже не думай, что я могу просто все так оставить! — Минхо подошел ближе к другу, снова приобнимая того за ставшую такой тонкой талию, которую казалась можно было случайно переломить, если сжать особенно неаккуратно. — Ты весь дрожишь и горишь, Чан. Я должен вызвать врачей. — Нет! — Бан испуганно посмотрел на друга, сжимая слабыми пальцами жилистое предплечье Ли. — Кровь не останавливается, хен! Ты теряешь силы! — Лино пытался вразумить друга, кожа и губы которого приобрели сероватый оттенок. — Я позвоню Чанбину, он отвезет нас в частную клинику, никто ничего не узнает. — Нет, нет, нет, — Бан поймал ладонь Минхо и сжал, в умоляющем жесте, — не втягивай в это детей, не втягивай Чанбина. — Во что меня нельзя втягивать, Чан? — На пороге появился слегка взволнованный мужчина в свободной черной футболке и серых трениках, на темной голове была надета кепка Чана, которую лидер оставил в офисе. — Что тут происходит? Чан, блять, что с тобой? Мужчина практически подлетел к Бану, когда заметил, как бледные пальцы лидера скользнули по руке танцора, а тяжелые веки медленно, как при замедленной съемке, закрыли красные от слез и температуры глаза. Чанбин подхватил Чана с другой стороны, помогая Лино удержать парня на обмягших ногах, прежде чем его тело успело коснуться холодного кафеля ванной. — Что с ним, Лино? Почему он так дрожит? — Минхо испуганно смотрел на друга, понимая, что не может выговорить и слова. Со лишь раздраженно рыкнул и закинул руку лидера себе на шею, а после, поудобнее перехватив Чана за талию, поднял его на руки, также как и Минхо отмечая, насколько тело мужчины стало легким. Ли шел быстрым шагом позади, слыша, как Бин выругался, когда одна ладонь скользнула по влажному от крови бедру лидера. — Положи его на кровать, — Минхо указал на место, на котором продолжало лежать окровавленное полотенце, которое он резко сорвал, морщась от отвращения, но не к Чану, а к человеку, которого когда-то уважал и называл своим боссом. — Я вколю ему ибупрофен, он снимет жар, но если у него инфекция это не поможет. Лино упал на колени перед аптечкой, начиная судорожно рыться в медикаментах в поисках стерильного шприца и ампулы. Со в это время уложил свою драгоценную ношу на кровать и стал бездумно перебирать мокрые пряди: — Лино, что с ним? — Бин оглядел травмы на теле своего лучшего друга, которые стали только более яркими и явными. — Он сказал, что просто приболел, но, черт возьми, почему все его тело в синяках, Мин? — Его избили, — Минхо зажмурился, зная, что Чан получил травмы вовсе не в драке, но слова просто застряли в горле, он просто не знал, имеет ли право произносить их вслух. — И… у него есть серьезные травмы сексуального характера. Минхо обнял свои плечи руками, которые начали мелко дрожать от напряжения во всем теле и из-за так долго подавляемых эмоций. Чанбин молчал, просто шокировано следя за тем, как нежно Лино взял Чана за руку, слегка поглаживая острые костяшки большим пальцем. — Я сделаю укол внутримышечно, поэтому мне понадобиться твоя помощь. Со заторможено кивнул, а потом приобнял Чана за плечи, нежно поворачивая его на бок, чтобы Ли имел доступ к пострадавшей ягодице. — Больно… — Крис в полубреду попытался откинуть руки Минхо со своего бедра. — Тише, Чанни, — Бинн обхватил ладони мужчины, фиксируя его в одном положении, чтобы он не мешал Лино работать. — Все хорошо. — Не надо, пожалуйста. — Чан дернулся, когда пальцы Ли вновь надавили на нежную кожу ягодиц, собирая немного тканей для того, чтобы сделать инъекцию. Бан поднял невидящий взгляд карих глаз на Чанбина, по его щекам текли горячие слезы, а губы пытались сложить слова в предложение: — Я буду хорошим мальчиком, — Чан вновь всхлипнул, когда холодный металл коснулся кожи. — Прошу, не надо. Со практически отшатнулся от своего лидера, каждое слово ранило больнее ножа. Лино тоже вздрогнул, но все же сумел взять себя в руки и сделать укол, без умолку нашептывая, что Чан в безопасности, что все будет хорошо, что больше ему никто не сделает больно. Лино упал на колени, роняя рядом с собой пустой шприц. Его руки начали дрожать с удвоенной силой, а по щекам скатилось несколько горячих капель, падая и разбиваясь о застеленный ковром пол. Хо нагнулся и прижался лбом к покрытому испариной лбу Чана, нежно поглаживая его волосы. — Поспи, все хорошо, — Минхо продолжал аккуратно перебирать спутанные кудри, вслушиваясь в постепенно успокаивающееся дыхание. — Я буду рядом, и Чанбин, никто больше не сделает тебе больно.