Broken

Пара теплых капель сорвалась с носика блестящего крана, звонко разбиваясь о кафель раковины. Мужчина стоял опершись о кое-где потрескавшийся белый край и смотрел в большое зеркало, на котором тоже собрался конденсат. Длинные пальцы прошлись по спутанным тёмным волосам, приглаживая непослушные пряди. На крепких бедрах было повязано белое полотенце, впитывающее стекающую по подтянутому торсу влагу. Проснуться не помогла даже горячая вода, что не удивительно, когда ты спишь не больше 5 часов в сутки. Чан провел ладонью по лицу, устало вдыхая горячий после душа воздух: — Надо в компанию, — сам себе напомнил мужчина, — сделай вид, что ты в порядке. Бан улыбнулся себе в зеркале, репетируя. Усталый взгляд был устремлен в никуда, будто сквозь отражение, под глаза залегли черные синяки, даже идеально гладкая кожа перестала блестеть. До сих пор Чану удавалось довольно успешно делать вид, что он совсем не устаёт, и работа ему только в радость, даже особенно любопытные дети в лице Феликса и Аена не заметили посеревшей кожи и осунувшегося вида своего «папы». Но ещё чуть-чуть и стилистам придётся использовать экстра плотный кушон, чтобы перекрыть последствия трудоголизма и бесконечных забот лидера. Чан кивнул сам себе и подошел к двери, наконец нажимая дверную ручку. В общежитии было очень тихо, ребята еще спали, мило завернувшись в одеяла на своих кроватях — Чан невольно улыбнулся такому милому, беззаботному виду младших, тихо шепча своё фирменное «агьё». Даже Чанбин сегодня решил перенести утреннюю тренировку на вторую половину дня. Лидер прошел на кухню, чтобы достать коробку любимого сока только в размере XL, а потом сел за стол, слегка вздрагивая от ощущений в уставших мышцах. Желудок предательски заурчал, умоляя своего хозяина положить в него хоть что-нибудь весомее фруктовой жидкости. «Ты последнее время стал слишком крупным.» — Чан сжал колени, вспоминая слова своего директора. «Я хочу видеть тебя в идеальной форме к следующему месяцу.» Мужчина вновь устало вздохнул, делая еще глоток холодного сока. На столе перед ним лежал маленький пакетик с энергетическим пюре, которым он питался последние три недели. Никто из ребят об этом не знал, Чану было ни к чему их беспокойство, проблем и так было слишком много. Да и лишних вопросов хотелось избежать, объясняться перед детьми, почему вдруг Чан превратился в вегана, в планы Бана не входило. Спустя еще минут пятнадцать мужчина стоял на улице, недалеко от подъездной дорожки, ожидая автомобиль компании. Водитель написал ему минут десять назад и сказал, что застрял в пробке, но скоро будет. Мужчина поежился от холодного утреннего воздуха и посильнее закутался в огромный пуховик, который купил несколько дней назад, когда понял, что ни одна его старая вещь не может согреть дрожащее тело. Вообще, Чан не мог жаловаться на особую восприимчивость к холоду, в детстве его даже называли «Человеческой печкой»* за постоянно тёплое тело. И мемберы были с этим абсолютно согласны, периодически греясь в тёплых объятиях своего лидера, например, ожидая пока все папарацци отфоткают группу в совершенно неподходящей для погоды одежде на красной дорожке. Но недоедание и выматывающие тренировки истощили тело Чана, и его способность всегда поддерживать свое тело теплым растворились вместе с нелишними килограммами. Тяжелые веки, были готовы упасть на глаза, погружая мужчину в легкую дрему, но Чан держался, прокручивая в голове тексты любимых песен и мелодии, которые собирался соединить в единую композицию. Плавно подъехавший автомобиль вывел мужчину из подобия транса. Бан сел на задние сидение и уложил голову на стойку окна, прикрывая уставшие глаза. День обещал быть плотным, поэтому лидер решил урвать еще хотя бы десять минут сна, пока они будут в дороге. — Господин Бан? — Водитель бросил взгляд на только задремавшего мужчину, заставив того вздрогнуть. — Вам просили передать, что Господин Джин Ён ждет Вас у себя в офисе. Кристофер сжал зубы, а после и виски пальцами. Встречи с директором редко заканчивались чем-то хорошим, в особенности утренние, поэтому и так поганое настроение стало еще хуже. Больше заснуть не получилось, поэтому остаток дороги Бан опять провел в своих мыслях. Офис босса находился на последнем этаже, рядом с бухгалтерией и отделом кадров, который в последнее время был особенно занят. Чан скользнул в лифт, не спеша расстегивать куртку, будто она сможет защитить его от того, что будет происходить дальше. Рядом с злополучной дверью Бан почувствовал, как заполошно начинает биться сердце, грозя своему обладателю сердечным приступом. Руки начали дрожать, как и частое дыхание. Мужчина недолго помялся перед дверью, на которой висела табличка «Директор Пак Джин Ен» и, собравшись с силами, постучал. — Господин Джин Ён? — Чан просунул голову в просвет между дверью и косяком, встречаясь взглядом с карими глазами директора, который сидел за столом, допивая дымящийся кофе. — Я могу зайти. Ответом на вопрос послужил легкий кивок головой и взмах рукой, указывающий на пустующий сейчас диванчик в углу комнаты. — Дорогой, Чан, — Пак поднялся, чтобы обойти стол и встать напротив гостя. — У меня есть пара довольно неприятных известий. Думаю, ты и сам о них знаешь. Бан удивленно посмотрел на мужчину, подбираясь и напрягаясь всем телом, потому что сам считал, что дела у группы идут вполне неплохо, продажи альбомов растут, как и фанбаза. — Мы планировали продать больше пяти миллионов копий последнего альбома, но к сожалению, спустя почти два месяца, число достигло лишь четырех миллионов, — Чан вздрогнул от разочарованности в голосе Пака. — Надеюсь, мое недовольство не требует объяснений. — Но, Джин Ён~щи… — Я не закончил, Чан. — Мужчина зло сверкнул глазами, пресекая любую попытку мужчины начать говорить. Бан кивнул, извиняясь, и выпрямил спину. — Думаю, многое мемберы сейчас сосредоточены на сторонних проектах, совершенно забыв, что является их основным родом деятельности. — Джин Ён ухмыльнулся, замечая, как обеспокоено выглядит Чан. — Например, твой макнэ, разве он не должен уделять больше внимания своему вокалу? Но вместо этого он посещает различные модные показы. Я не доволен, Чан. Ты заставляешь меня сомневаться в твоих лидерских качествах. Бан разомкнул губы, чтобы что-то ответить, но потом просто опустил голову, понимая, что это бесполезно. Его попытки объяснить сделают только хуже. — Некоторые показатели упали почти на десять процентов, — Пак покачал головой, — это заставляет меня идти на отчаянные меры, Бан. Я хочу поставить группу на рест. Глаза лидера округлились от ужаса. Рест означал смерть группы. Они только подготовили новый камбек, даже хореографию ставить начали. — Мистер Пак, прошу Вас, не принимайте такие поспешные решения, — Чан подался вперед, чтобы оказаться ближе к директору. — Мы готовим новый камбек, прогнозы очень хорошие, рейтинг ожидания огромный. Мы вернем все показатели, я уверяю Вас, Вы не пожалеете. Глаза лидера были полны мольбы и надежды, группа была его жизнью, кроме нее у него ничего не было. — Мой милый Бан Кристофер Чан, — Пак сел рядом с парнем, заглядывая ему прямо в глаза. — Что ты можешь мне предложить? Я давал тебе столько шансов, Чанни, с самого первого дня, как встретил тебя, — мужчина положил ладонь на острую коленку лидера, слегка поглаживая. — На что ты готов сейчас, ради своих друзей. Пустой желудок парня свернуло в тугой узел, когда он понял, к чему клонит его директор, это было довольно очевидно и предсказуемо. Бан сглотнул вязкую слюну, сжимая в кармане ключи от общежития, на которых висел брелок с их общей фотографией. Вопрос, на что готов Бан ради своих детей, был более чем риторическим, парень был готов на все. Даже больше, чем на все. — Джин Ён~щи, Вы же знаете ответ на этот вопрос. — Чан сжал ладонями бедра, стараясь не замечать не двусмысленных поглаживаний на своем колене. — Но я должен услышать ответ от тебя, — Пак ухмыльнулся, проходясь взглядом по растерянному лицу лидера. — Ты должен дать мне свое согласие, малыш. Крис вздрогнул, как от удара, и зажмурился, умоляя всех существующих и несуществующих богов, чтобы это был просто страшный сон. Но парень не мог проснуться. Каждый раз начинался одинаково: вопрос, ответ, а потом боль. Чан знал, что каждое его согласие документируется, именно поэтому его так ждал мужчина, сально улыбаясь и облизывая губы. Если Бан скажет да, то это автоматически пресечет все попытки обвинения Джин Ёна, как божественная индульгенция для грешника. Но разве у Чана когда-то был настоящий выбор? Поэтому его подбородок медленно прижался к груди, а с губ сорвалось тихое: «Я согласен на все.» — Какой хороший мальчик, Чанни. — Пак провел ладонями по крепким бедрам парня, поднимаясь выше, чтобы ухватиться за собачку молнии на куртке, а вместе с этим расписаться в смертном приговоре Бана. Парень сильнее зажмурил глаза, стараясь расслабить свое тело, как делал всегда. В голове набатом билась одна единственная мысль: «Это происходит с тобой, потому что ты слаб, ты не можешь защитить их иначе, твоя боль не стоит ничего по сравнению с ними!» — Посмотри на меня, — Пак ухватил Чана за подбородок, приподнимая его личико. — Я хочу видеть твои прекрасные глазки, малыш. Вторая рука мужчины легла на пряжку ремня, привычным движением расстегивая и вытягивая его из петель на брюках. Джин Ён убрал руку от лица Бана, чтобы удобно перехватить аксессуар и поднять его на уровень губ Бана. — Пожалуйста, не нужно, — Чан подался назад, уходя от прикосновений своего босса. — Я не буду кричать, клянусь. Глаза парня были полны страха и отвращения к самому себе. Все его тело превратилось в оголенный провод, который искрил от любого прикосновения. Пак ненавидел голос Чана, особенно его стоны, каждый раз повторяя, что шлюхи должны молчать, а рот открывать лишь в тот момент, когда стоят на коленях, делая минет своему хозяину. Но сейчас Пак лишь хмыкнул, будто знал, что Крис не выполнит свое обещание , потому что никогда не выполнял, и перехватил запястья Бана, плотно стягивая их между собой натуральной кожей, из который был выполнен брендовый ремень. Парень зашипел сквозь зубы, когда твердая материя впилась в чувствительные запястья, которые теперь всегда ужасно болели. Чан не был уверен когда точно, но в один из таких совместных вечеров, Пак слишком перетянул левое запястье мужчины, нарушая кровоток, а вместе с ним и нанося непоправимую травму сухожилиям. — Чанни будет хорошим мальчиком для папочки? — Пак ухватил Криса за талию, притягивая ближе и укладывая спиной на диван , который был достаточно просторным, чтобы на него поместилось сразу два взрослых мужчины. Лидер ничего не ответил, лишь робко кивнул, борясь с рвотными позывами, которые подступали к горлу. Старший удовлетворенно заурчал, распахивая пуховик парня и проникая ладонями под объемную кофту. — Ты так постройнел, малыш, — мужчина прошелся по выпирающим ребрам, пересчитывая их и слегка царапая короткими ногтями. — Я рад, что ты делаешь все, чтобы удовлетворить меня. Чану хотелось плюнуть в лицо мужчине, кричать, что он ничего никогда для него не делал и не сделает, но лишь сильнее сжал зубы на нижней губе, на которой уже проступала кровяная роса. Джин Ён задрал кофту парня выше, начиная выцеловывать и кусать тонкую от недостатка сна и пищи кожу, оставляя на ней красные саднящие отметины, которые без своевременного лечения быстро превратятся в синяки. Чан всхлипнул, когда мужчина сильно сжал мягкий член, грубо проезжаясь по нему пальцами, будто в надежде, что это возбудит его партнера. — Тебе нравится, малыш? — Пак сжал бедра Чана, резко разводя их в стороны, а после легко фиксируя своими коленями, что по сути было лишним, ведь Крис нисколько не сопротивлялся. — Конечно нравится, шлюхи обожают, когда их грубо имеют богатые мужчины, правда Чанни? Бан еще раз всхлипнул, отворачивая голову, лишь бы не видеть, как сально улыбается его директор, продолжая грубо терзать его член. Вторая рука всё также исследовала тело, оставляя царапины и синяки, где Ён пощипывал кожу. Когда Паку надоела ненужная и так мешающая ткань на бедрах своей жертвы, он стянул с Криса свободные штаны вместе с черными боксерами и откинул их ближе к своему столу. А потом резко прильнул к стройным ногам, грубо посасывая бледную кожу. Ладони звонко шлепали по ягодицам и оголённым бедрам, оставляя красные припухшие следы от пальцев. По щекам Чана побежали первые слезы унижения и страха, хотелось вмазать по самодовольной роже Джин Ёна, сказать что он уходит, что больше не потерпит такого обращения, но Чан молчал, глотая злые слезы. Пак резко засунул два пальца в рот Бану: — Чем лучше ты их намочишь, тем тебе будет приятнее, мой мальчик. Чан прикрыл слезящиеся глаза, начиная активно работать языком, уже наученный горьким опытом. Мужчина ухмыльнулся и прижал длинную шею Чана другой ладонью, перекрывая доступ к воздуху: — Ты такой красивый мальчик, когда так стараешься, чтобы я смог трахнуть твою маленькую дырочку, Чанни, — давление стало сильнее, — я хочу чтобы ты сегодня растянул себя сам. Глаза Бана расширились от страха, когда он почувствовал, как Пак развязал ремень, чтобы Крис мог свободно пользоваться руками, а потом резко и грубо стянул с него всю одежду. Чан задрожал, когда холодный воздух из открытого окна начал неприятно покалывать кожу. Джин Ён отошел к столу, и развернул веб камеру в сторону кровати, а потом нажал на кнопку, после чего рядом с черным объективом загорелась красная лампочка. Рядом стоял микрофон, который все время писал звук. Мужчина обошел Чана и сел за его спиной, после укладывая парня на свою грудь. Тренированные руки подхватили длинные ноги под колени, раскрывая Криса перед объективом камеры. Чану показалось, что он может умереть от стыда и злобы, которая переполняла его тело. Он изо всех сил рванул ноги, пытаясь свести их, за что тут же получил обжигающий удар по ягодицы. Из глаз посыпались искры, и мужчина оставил тщетные попытки сопротивления. — Приступай, шлюха, — зло и одновременно похотливо проговорил Пак, ещё раз ощутимо шлепая лидера по бедру, оставляя красный горящий след от ладони. На ногах Чана не осталось живого места, каждый миллиметр кожи горел огнём. — Не испытывай мое терпение, вставь в свою ебаную дырку чертовы пальцы, или я сделаю это сам. Чан поднес дрожащую руку к искусанным губам, начиная посасывать длинные пальчики, а потом поднес один к упругому колечку мышц. — Вставляй сразу два, сука! И не тяни! — Пак перехватил руку младшего, сжимая два пальца, которые хрустнули от подобного обращения, а потом резко загнал их в дрожащее тело. — Мне больно! — Чан закричал, когда Пак начал резко водить его рукой вперед и назад, раздирая тонкие стеночки. Пак обхватил мокрые от слез щеки парня рукой, сильно сжимая: — Ты обещал не орать! — Пак рыкнул, хватая ремень с дивана и вжимая его середину в рот Чана. — Ты по хорошему не понимаешь, да? Шлюхи должны молчать, покорно принимая хуй в свои растраханные дырки! Пак закрепил ремень и вернул руку на запястье Бана, разгибая еще один его палец и резко проталкивая его в растянутый вход. Чан завыл, чувствуя, как пальцы начинают легче скользить по горячей вязкой жидкости. — Ты как сраная девственница, — директор усмехнулся, собирая красные капли с бедер Бана. — Весь диван мне замараешь. Пак размазал густую жидкость по разорванному входу и протолкнул внутрь свои два пальца, оттягивая край в сторону. Чан закатил глаза, откидывая голову на плечо старшего. Ремень не давал кричать, чему был крайне рад парень, потому что его горло уже саднило от беззвучного воя. Его тело начала бить крупная дрожь, по коже бежали крупные капли холодного пота. Он тихо скулил на плече своего насильника, моля всех богов, чтобы это скорее кончилось, и чтобы его позора никто не увидел и не услышал. — Сука, ты такой узкий! — Пак убрал руку Чана в сторону, котора безвольной плетью упала на диван. По пальцам текла густая кровь, смешавшись со слюной. — Скажи малыш, растянуть тебя ещё немного или уже достаточно, чтобы твоя попка приняла мой толстый член, м? — Пак развернул голову к Чану, и мерзко провёл языком по его ушной раковине. Сознание парня медленно уплывало, и единственное, что он смог сделать, это промычать несвязное «больно» в ответ. Старший засунул еще два пальца другой руки, растягивая края дырочки в стороны. Из разорванного отверстия побежала струйка крови, которую сразу принялся собирать свободными пальцами Пак и заталкивать обратно, под нескончаемый вой младшего. — Как твоя ненасытная дырочка прекрасно сейчас выглядит на камере, так развратно. Я обязательно буду пересматривать это. А лучше, поставлю фоном, когда в следующий раз буду трахать тебя. Пак неприятно хрюкнул, наблюдая за агонией Чана, а потом легко скинул его на пол. Бан, не успел сгруппироваться, сильно ударяясь затылком о каменный пол. Слезы, не переставая, катились по впалым щекам, тело дрожало от боли и холода, а голова стала кружиться в разы сильнее. Пак резко вздернул почти не сопротивляющееся тело Чана на колени и резко вошел, еще сильнее растравляя разорванный вход. — Ты такой узкий. — Пак блаженно закатил глаза, резко и грубо трахая дрожащее тело. — Блять, столько крови, ты запачкал мне белую футболку, сучонок. Пак потянул парня за волосы и сжал горло. Чан выл, стараясь подальше оттянуть бедра, которые лишь крепче сжимал Джин Ен, входя до упора в истерзанное нутро. — Ты такая жадная дырка, Бан! — Пак шлепнул красную от ударов попу лидера и вновь вогнал свой член внутрь. — Блять, так сжимаешься, как последняя шлюха. Пак еще пару раз двинул бедрами и излился глубоко внутрь Бана с гортанным почти животным стоном, после отталкивая парня от себя. Чан упал на пол, притягивая колени к груди, пытаясь скрыть свое тело от мужчины. Ремень продолжал давить на его губы, которые начали кровоточить еще сильнее. Старший резко стянул его с головы парня, слегка морщась от отвращения, когда увидел пятна крови на задней стороне. — Ты хорошо поработал. — Джин Ён присел на корточки позади Чана и приложил, два пальца к ложбинке между ягодицами, собирая горячую сперму, смешавшуюся с кровью, и протокнул ее внутрь сразу четырьмя пальцами, заставляя Бана задушено закричать. Пак развернулся, чтобы взять продолговатый черный предмет со стола, а потом резко вогнал его в разорванную дырочку. — Я рассмотрю твою просьбу, Чанни. Мужчина отошел, наблюдая, как поскуливает парень, дрожащими пальцами ощупывая основание крупной анальной пробки, от которой невероятно жгло плоть. Бан постарался подняться, обнимая трясущееся тело руками. Он аккуратно поклонился своему боссу, благодаря его за решение, будто его не насиловали пять минут назад. Чан подобрал свою одежду, надевая ее, стараясь не смотреть на Пака. Его руки дрожали, тело нещадно болело, хотелось просто лечь и рыдать от чувства стыда и несправедливости. — Не делай глупостей, Чан, — директор сощурил глаза, — иначе я с легкость испорчу твою жизнь, ведь ты сам дал мне согласие. Парень слабо кивнул, зная, что он ничего не может. Поэтому он просто развернулся, чтобы покинуть помещение. Выходя из кабинета, Чан натянул на лицо черную маску. Его шаги были очень медленными, так как истерзанная плоть постоянно терлась о черный силикон, принося ужасный дискомфорт. Бан утер бледное лицо от слез и направился в сторону своей студии. Офис уже ожил, люди суетились, бегая из одной комнаты в другую, иногда задевая Чана, который лишь шипел сквозь зубы. Чан остановился у двери и нажал на ручку. Внутри было тихо, но несколько продюсеров уже заняли свои рабочие места, сводя новые треки и добавляя звуковые эффекты старым. Чан кивнул и прошел к своему месту, медленно садясь в черное кресло. Его бедра дернулись, когда он коснулся черной кожи, и он слегка подорвался, пугая всех присутствующих. — Прошу прощения, случайно на палец наехал, — Чан криво усмехнулся и усадил себя обратно, глубоко и рвано дыша. — Не беспокойтесь. Бан хотел рвануть в туалет, чтобы вытянуть из себя инородный предмет, который казалось таранил тело насквозь. Но в дверь постучали и в студию вошел Чанбин, радостно маша другу. — Хён, да ты настоящий трудоголик! — Парень занял свое место слева от друга. — Ты вообще спишь? — Стараюсь, — Чан глубоко дышал, борясь с болью во всем теле. — Но не всегда получается. Нужно свести еще два трека, займешься? Чанбин посмотрел на монитор, где была запущена программа для сведения и редактирования треков. Звуковые дорожки были расположены в правильном порядке, но некоторые ноты были не на своем месте, а постановка их по местам задача достаточно кропотливая, но младший лишь глубоко вдохнул и принялся щелкать мышкой, стараясь уложить все ноты по местам. Его голова качалась в такт битам, звучащим в наушниках, потому он не слышал, как тяжело дышал его лидер. Чану казалось, что его кожа горела, что возможно было правдой. Крупные капли пота текли по бледному лицу, скрываясь за воротом кофты, под которой уже расцвели крупные засосы. Последний раз так плохо было, когда дети только собирались дебютировать. Бан тогда впервые позволил Паку воспользоваться своим телом, чтобы им позволили дебютировать в девятером. Крис помнит, что после буквально выпал из рабочего процесса на несколько суток, свалив все на простуду, чтобы ребята не задавали лишних вопросов. Он просто лежал в кровати, сгорая от температуры и боли в теле, после всех тех побоев, что достались от босса. — Хен, ты в норме? — Со стянул наушники, замечая, как вяло себя ведет лидер. — Совсем не выспался, — Чан посмеялся, — нужно взбодриться. Бан попытался подняться, чтобы пойти попить воды, но его ноги резко подкосились и мужчина, пошатнувшись, чуть не упал на пол, успев схватиться за край стола. — Оу, оу, оу! — Чанбин подхватил друга, давая ему опору в качестве своего тела. — Ты такой горячий, хен, ты не заболел? — Не знаю, — Чан взялся ладонью за лоб, будто пытаясь измерить температуру. — Надеюсь нет. — Хен, — Чанбин постарался вразумить друга, — тебе определенно нужен отдых, на твоем лбу можно яйца жарить. Поезжай отоспись, я закончу. Чан кивнул, понимая, что так действительно будет лучше, он явно не готов оправдываться перед каждым встречным. — Дети в офисе? — Бан посмотрел на друга. — Мы приехали все вместе, да, — Бинни продолжал обеспокоенно смотреть на лидера. — А ты поезжай домой. Бан кивнул и похлопал Бинни по плечу, после направляясь к двери. Он шел медленно, стараясь держать голову опущенной вниз, прикрывая синяки на шее. На лицо была натянута тканевая черная маска, скрывающая огромные черные гематомы на щеках, которые оставил жесткий ремень. Голова гудела после соприкосновения с полом, а где-то на затылке появилась маленькая шишка, которую Чан ощупал рукой. Перед компанией стояло несколько автомобилей, один из которых принадлежал Минхо, чему лидер был несказанно рад, ведь это означало, что все младшие точно здесь. Бан сел в подъехавший минивэн, который он вызвал пока шел из студии, тихо шипя от боли. Черная пробка сейчас уперлась прямо в место разрыва и казалось, только сильнее ухудшала состояние раны. Чан попытался снять хоть немного веса со своих бедер, но сделал только хуже, вогнав инородный предмет глубже. Мужчина болезненно всхлипнул, сразу после зажав рот рукой. Водитель смотрел на него серьезным взглядом, но молчал, будто понимал, что Чан не ответит. Дорога прошла очень болезненно, каждая остановка, каждая яма, каждый лежачий полицейский отдавался режущей болью во всем теле, особенно в нижней его части. К концу дороги, Чан думал, что начнет выть в голос, но смог сдержаться. Мужчина практически ввалился в дом, сразу падая на пол, закусив ладонь. Из глаз потекли злые слезы боли и унижения, пропитывая черную маску насквозь. — Черт! — Чан попытался подняться на дрожащие ноги, но головокружение, заставило его осесть обратно на пол. — Как же больно! — Чан взвыл, когда его ягодицы с сильным ударом коснулись пола. В глазах потемнело, а желудок скрутило тугим спазмом. Бан резко вскочил на ноги, еле успевая добежать до ванной, прежде чем его скрутил первый рвотный спазм. Чан плотно обхватил белый стульчак унитаза, пока весь его скудный завтрак покидал тело. Слезы не прекращая текли по щекам, а тело бил озноб. Крис вымотался, все его тело превратилось в сгусток боли, которое в любой момент было готово оставить сознание. — Вставай! — Чан рыкнул сам на себя, заставляя подняться на ноги. Ему было необходимо привести себя в нормальное состояние, в хотя бы его подобие. Мужчина сорвал с себя кофту и отшвырнул ее куда-то в угол. Торс был усеян множеством мелких синячков-засосов, которые уходили под пояс брюк, на который Бан положил дрожащие пальцы. Он медленно расстегнул пуговицу и молнию и закусил губу, начиная стягивать их вниз. Ноги выглядели не лучше торса. Синяки и укусы покрывали все мускулистые бедра. Бан включил воду и залез в душ прямо в боксерах. Озноб не отпускал, поэтому Крис вывернул ручку регулировки температуры практически до упора, надеясь, что хоть так ему станет теплее. Под ноги текла грязно-рыжая вода, от одного вида которой мужчине снова захотелось занять место у унитаза. Но обратно пути не было. Чан потянул широкую резинку вниз, оголяя свои бедра полностью. На его лобке тоже кое-где расцвели синяки от сильного давления рук, но все эти травмы были пустяком, по сравнению с тем, что происходило сзади. Чан проделывал это не единожды, но сегодня боль была невыносимой, его впервые рвали так безжалостно. Бан обхватил двумя пальцам пробку и слегка потянул назад, стараясь вынуть. По позвоночнику пробежала волна боли, помутняя рассудок. Мужчина подался вперед, падая на и так пострадавшие колени. Он больше не пытался сдерживаться, плача и воя в голос. Пробка продолжала находиться в его теле, упираясь толстыми боками в порванный вход. Чан закусил губу, вновь заводя руку за спину. — Пожалуйста, пожалуйста… — ловкие пальцы вновь поддели ограничитель. Из груди вырвался оглушительный крик, когда Бан потянул пробку на себя с громким хлюпающим звуком извлекая ее из тела. Он упал на бок, тяжело дыша и дрожа всем телом, пока из судорожно сжимающейся дырочки вытекала сперма смещиваясь с кровью, окрашивая воду в алый цвет. — Что тут… В ванную ворвался Лино, который вернулся в общежитие за забытыми кроссовками для танцев. Его внимание привлек шум воды, хотя дома не должно было никого быть, а потом он услышал громкий крик, наполненный болью.