Такой расклад

— Я устал. Это был такое долгое утро, — Нанон медленно погладил Ома по волосам и с любовью улыбнулся, — почему бы тебе просто не сесть сверху? Ом оторвался от члена, нитка слюны тянулась от головки к его припухшим губам, и уставился на Нона. Нахальный именинник раскинулся на диване, как римский император, лениво и расслабленно. Ом медленно поднялся. Он уже был обнажен, так что сексуально снять с себя было нечего, но дразнил как мог — зацепил свои соски, погладил рельеф пресса, провел пальцем вдоль узкой дорожки волос от пупка к члену, нырнул глубже и дотронулся до твердой пробки, которая терзала его вот уже полдня. И увидел, как стремительно расширились зрачки Нанона, закрывая почти всю радужку. Красиво. Завороженный, Ом наклонился очень близко, глядя Нанону в глаза. Смотрел долго, пока наконец не изменила выдержка. И тогда губы нашли губы, и Ом совершенно запутался — чье сердце бьется так яростно, что пульс громовыми раскатами отдается в ушах. Впервые в жизни Ома поцелуи были не менее волнующими, чем отсос. Воздух один на двоих, язык скользил по языку, они задыхались, с трудом отрываясь друг от друга. У них сейчас мало времени. Был полдень, и Нанон заскочил к нему между съемками, чтобы, как он сказал, забрать подарок. Ом осторожно вытянул из своей задницы пробку, сжавшись так, чтобы не вытекла сперма, которая оставалась в нем с раннего утра. Оседлал Нанона, опираясь о спинку дивана и застонал, чувствуя, как восхитительно гладко между ягодиц скользнул член. Завел руку назад, чтобы направить Нона в себя. Было сложно. Ствол большой, а мягкие диванные подушки очень мешали контролировать движения. Нанон тоже совсем не помогал, утыкаясь носом в ключицы, вылизывая ямку между ними, проводя горячим языком по шее. Ом вытянулся, и когда член уперся в отверстие, сразу принял головку — как удар током. — Бляя. — Вот так, — прошипел Нанон. Одной рукой он сжимал бедро Ома, другую запустил ему в волосы, притягивая ближе. Нанон пока не целовал — не решался, когда Ом так оскалил зубы. Мышцы бедер Ома вибрировали от напряжения, пока он очень медленно опускался. Из-за того, что ему приходилось делать это самостоятельно, все происходящее казалось еще ярче и непристойнее. Он облегченно выдохнул, когда, наконец, почувствовал, что коснулся лобка Нанона, и остановился, дав себе небольшую передышку. Нанон запрокинул голову и, черт его побери, засмеялся: — Многовато для тебя, детка? Ом упрямо приподнялся и опустился снова, не в силах сдержать вздох. Он был так заполнен. — Размечтался, — он снова приподнялся-опустился, добавив маленькое круговое движение, которое сводило Нона с ума. Хватка Нанона стала нежнее, он притянул Ома, чтобы поцеловать. Проглотил его стон и тоже начал двигаться. Толкнулся языком в рот, облизывая зубы и изнанку щек, подражая движениям своего члена внутри — как будто тело Ома было создано, чтобы Нон использовал все его отверстия. Ом задвигался быстрее, громко застонал и уронил голову на плечо Нанону, опускаясь до конца, чтобы заполучить член до последнего сантиметра. — Не можешь быстрее? — усмехнулся Нанон, а Ом зарычал и замер, опираясь о его плечи, сжимаясь и пытаясь свести колени. Он сделал паузу такую долгую, какую только смог, и выдохнул со смехом, когда Нанон первый двинул бедрами, потеряв терпение. — Ну же, ведь сегодня мой праздник, — Нанон схватил его за яйца и потянул вниз, с ухмылкой перекатывая между пальцами. Снова и снова Ом приподнимался, а Нанон тянул его назад. Глупая, болезненная, томительная игра, и Ом истекал предэякулятом на руку Нона. — Позволь, позволь мне… Нанон выгнулся под ним, одной рукой притягивая к себе за поясницу, а другой касаясь дырки Ома. И, о боже, он засунул в него палец. Ом был очень скользкий от смазки и спермы, растраханный и растянутый, потому что ходил полдня с пробкой. Еще палец, и Ом теперь мог приподниматься едва ли на пару сантиметров. Но было так потрясающе тесно и так давило в правильное место, что наслаждение прокатилось горячечным потоком, и он внезапно кончил, извиваясь, кусая Нанона за плечо, чтобы заглушить свой изумленный крик. Только крепкая хватка удерживала его все еще полностью насаженным на член. — Продолжай, — велел Нанон, и Ом захныкал ему в рот, пытаясь отменить просьбу поцелуем. — Или ты слишком устал, чтобы поздравить меня? Опять эта проклятая усмешка. И Ом, который никогда не мог отказаться от вызова, прижал Нанона к дивану, обхватил свой член так бережно, как только мог, и начал трахать Нанона так сильно, как только позволяли его уставшие ноги. Нанон кусал его губы, тянул за волосы сжимал задницу, толкался со всей силы, тяжело и рвано дышал. Болезненное давление члена на сверхчувствительную простату заставляло Ома сжиматься так же тесно как сегодня утром, когда Нон трахнул его в спальне и засунул в него пробку, и загадал своим желанием на день рождения, чтобы Ом проходил так весь день. — Достаточно быстро? — спросил Ом, когда Нанон наконец-то задохнулся и потерял ритм. — Пиздец, — согласился Нанон и крепко его обнял, притягивая вниз, тесно и плотно. Ом почувствовал, как Нанон кончает в него, глубоко и влажно, длинными пульсирующими спазмами. Ом всхлипывал ему в рот, пытаясь одновременно и отстраниться и оставить Нанона внутри себя, под собой, возле себя. — Желание выполнено, — прошептал Ом, выпутавшись из объятий и оседая на диван. — Мой день рождения еще не закончился, — Нанон улыбнулся, и лениво поцеловал Ома, прежде чем снова подобрать пробку.