*******************
… ни в жизнь бы не поверил, что у Крыса нет загашника. У него просто обязан быть схрон. Оружие для таких как мы, уверенность в завтрашнем дне. У меня самого их было три. Пока искал заначку пирата, попутно разобрался с роботами. Вначале сомневался, вдруг в этих жестянках, выглядевших как люди, что-то есть… но пристрелив первого, обнаружил в его разлетевшейся черепушке исключительно провода и всякую дрянь. Будь там обычные мозги, я бы еще подумал – вдруг что соображают? А так, и думать не стоило. Страха почему-то не было. Да и жестянки оказались весьма тупыми. Реагировали, только если ты был в зоне видимости и с оружием в руках. Опустил оружие – ноль реакции. Зачем вообще такие игрушки нужны, так и не понял. Если бы не моя особенность… стоило признаться честно, черта с два я бы что-то нашел. Здесь было столько коридоров-отнорков, что свихнуться можно. Настоящие катакомбы под землей. Чем дольше я бродил, тем больше сомневался, что Крыс что-либо спрятал здесь. У него целая планета была в распоряжении! Но в очередной раз завернув за угол, и прощупав фон коридора понял – нашел! За хлипкой стеночкой, идеально копирующей каменную поверхность, было целое сокровище. Несколько плазмометов, бластеры, зарядные батареи к ним, и любезная моему сердцу взрывчатка, уже практически в упаковке. Знай бери, выкладывай узорчик. Следующие часов шесть у меня были заняты под завязку. Медлить не стоило. Пока минировал, периодически мечтая о жаренной яичнице с луком и парой-тройкой жирных кусков мяса (на худой конец и сосиски бы сошли…) было много времени подумать… и вспомнить. Я ненормальный. Нет, не в том смысле… в смысле, не голубок. Но… даже сказать не могу, кто я. Садист? Когда-то давно, лет в тринадцать, был я просто пацаном, который рос в советских дворах на святом девизе «бей первым, пацан!». Дрался, гулял допозна, бузил, как мог… пусть и стояли уже лихие 90-е, дворы оставались те же. Советские. И гаражи. И курево тайком от взрослых. Весело было… а потом случилось это. То, что разделило мою жизнь на до, и после. Нашу школу стали «крышевать» братки. Подарочки привозили молодежи, шоколадки-сникерсы всякие. И толкали свою гофнософию. И кое-кто повелся, в рот им заглядывать стал. В моем классе образовалась шайка-лейка, которая позвала меня в один из дней после школы прогуляться на местную свалку. Я их с первого класса знал, нормальные были… сколько раз против «ашек» вместе дрались. Они решили мне показать какие они крутые и храбрые, и чистят город от шавок. И бизнес у них серьезный есть. За собачьи шкуры можно деньгу` поднять! И потащили в свое «логово», деревянный сарай. Первым, что бросилось в глаза – повешенная дохлая собака. Затем я услышал скулеж и повизгивание. В углу была привязана мелкая рыжая пушистая собачонка, явно породистая. – Гляди, какая! Прям лиса! – засмеялся один из дружков. – Щас, шкуру драть будем. И ударил ее ногой. Вот тогда меня накрыло… как я бил этого пацана, и его дружка я плохо помню. Один сбежал, впереди своего визга, крича и держась за разбитый нос. А вот второй отчаянно защищался. Под руку попался камень… большой, щербатый. В запале, ничего не соображая, я ударил его по голове раз, два... потом, пошатываясь, встал, чувствуя, как всего меня трясет. Бывший «друг» лежал передо мной, закрываясь руками и скуля. Лицо у него было разбито. А я стоял, держа этот чертов камень в руках… воздух, осенний, тяжелый и сырой, стал вязким, а во рту стояла сладость. Мой взгляд, среди мусора и хлама в сарае, выхватывал все кусками – старые пятна крови, развешанные рваные собачьи шкуры… та же собака… А этот лежал передо мной, скуля, размазывая розовые сопли по лицу. И я очень четко осознал, что могу сделать все… вот все. И никто здесь и сейчас меня не остановит. Я размахнулся и со всей дури запулил камнем, целясь ему в голову. Из-за того, что тот закрывался острыми торчащими локтями в рваной джинсовке, камень лишь чиркнул ему по голове. Он откинулся и притих. Но что я знаю точно, он был жив, когда я отвязывал ту рыжую собаку и уходил. – За что… – ной за спиной заставил оглянуться. – Крыса ты, – сплюнул на землю, под ноги. – И тварь. Тоже мне волчара… это тебя братки научили? Такие же крысы и шестерки. Еще попадешься – убью. С тем и ушел. И весь вечер был как пьяный. И внутри было странное такое… удовольствие. И сожаление. Надо было бить еще… крепче. Он был полностью мой. В моей власти. А я не добил… ну, можно было и не убивать… но ведь мой же был! Вот в этом «мой» все и заключалось. Не в желании кого-то бить или убивать, не защищать безвинную собачку… МОЙ. И потом для меня главным стало лишь это во всех отношениях – доминировать, быть выше, подчинять своей воле. Секс?! Жалкий сурогат по сравнению с этой жаждой! Что касается того живодера недобитого… его нашли загрызенным в том самом сарае. И нашли его как раз, когда стая собак с мусорки, трепала его тело на куски. После была жесткая зачистка улиц города от брошенок. А тот, кто был с нами и сбежал, обходил меня сотой дорогой. Уж не знаю, что он наплел другим одноклассникам и дружкам, но я стал одиночкой. Которого очень боялись злить. Но взрослые так ничего и не узнали. И еще. Я так презирал свой класс, за их продажу себя за шоколадки, что мне было противно. Слишком противно. Иначе мне бы точно снесло крышу. Отвращение к браткам, к тюремной гофнософии, к тому как демонстративно пыжились и растопыривали пальцы их «крысеныши» сохранилось во мне на всю жизнь. Вся их философия в одном – сожри кто слабее. Ведь ты волк, а не псина позорная! Нихрена… Ни волки, и не псы. Просто крысы. И даже тогда, сопляком, я знал, что если дать мне такую возможность, я бы их давил. Потому что мог. Впрочем, будучи браконьером, я и так убил многих. Тайга сибирская широка, все скроет. Моя жизнь меня не то, чтобы устраивала… я не вписывался ни в одни рамки. Благородные герои не испытывают наслаждения, когда кого-то бьют-убивают, не испытывают потребности подчинять себе. А преступный мир, хоть и был я убийцей и браконьером, для меня был отвратителен. Я бы скорее себе пулю в лоб пустил, чем сел бы в тюрьму. Ну и куда мне было? В моем времени для меня такого места не было. В этом же был космос… и пираты. Наверняка, большей частью такие же крысы… но здесь и сейчас у меня есть варианты. Здесь я могу стать капитаном. Настоящим. И набрать свою команду. Свою свиту, над которой буду только я. И еще… Посмотрев в глаза Третьего, я вновь почувствовал это. Жажду. Кем надо быть, чтобы обладать полной властью над одним из Великих Героев?! Три Капитана, светлые герои из детских книжек, один из которых обрел кровь и плоть… который встанет передо мной на колени. Будет подчиняться... ЧЕРТ ПОБЕРИ!! Руки, на автомате устанавливающие еще одну мину, дрогнули. Я прижался лбом к стене, пережидая удар жара. Была такая книжечка… «… величайшая власть подчинять себе сильного». Ах, да, еще воспитать короля… льва-или-как-там-правильно? Я сел у стены, пялясь перед собой в темноту. Можно стать и темным героем, великим пиратом, чья слава прогремит по всей Галактике. И которого до дрожи будут боятся остальные шайки. Я возьму в свои руки право решать, кто достоин быть им и подчиняться МНЕ. Я улыбнулся, позволив себе помечтать. Я в самом начале пути. Первый пункт – добыть корабль, и убраться с планеты с Третьим. Лениво подумал о Киме… а черт с ним… даже в книге он неинтересен. И корабль хоть хорош, но слишком уж приметен. А кто был интересен? Алиска-девочка… Интересный ребенок… Отчаянный. Перспективный. Настоящие герои рождаются раз в поколение. Если Капитаны герои старого, то Алиса нового? Но что из нее вырастет? Сколько раз окружение превращало умного и перспективного ребенка в серую мышь? Такой судьбы ей я не хотел. Пусть неосознанно, но она будет страдать. Как я… Это очень хреново жить лишь наполовину… нет, даже на четверть.***********************
Времени у меня, как я подозревал, было не много. План был прост. Пусть книгу я помнил весьма поверхностно, но того что помнил должно было хватить. И раз уж это помогло без особого труда найти выход с пиратской базы, то все остальное должно было пойти как по маслу. Надо было просто не вмешиваться. На вторые сутки прилетел корабль Крыса, а за ним, спустя несколько часов, и «Пегас». Я видел, как корабли заходили на посадку, устроившись в небольшой рощице. Устроился я неплохо. Кое-какие вещи, оружие, ну и Третьего прихватил. Я шаманил над ним два дня, пусть и по-простому, и тот уже не грозился своим видом отдать Богу душу. Но был так слаб, что то и дело проваливался в странное состояние. То ли дрема, то ли полуобморок. Ближе к полдню, когда уже «Пегас» провалился под крышку пиратской базы, послышался гул еще одного космического корабля. – А вот и Буран, – довольно хмыкнул я. – … с Верховцевым. Интересно, на что он ориентировался при посадке? Как точненько и рядышком… Сидеть на месте надоело. По моим прикидкам, «Пегас» внутри уже достаточно долго. И я поспешил к потайному выходу из базы, где уже была натянута леска. Скучать и правда пришлось не долго. Вначале, из темного отнорка вылетела птичка говорун, а затем я явственно услышал, как бежит по коридору Алиса… и с коротким вскриком, спотыкается о леску, падая… довольно занятно видеть, как на песке из ниоткуда материализуется самый обычный ребенок. – Ай! Пусти.. – моя ладонь накрыла рот девчонки, обрывая ее. Подхватив девчонку под мышку, потащил прочь. Проклятая птица пару раз спикировала на меня, а потом понеслась в сторону корабля Первого. – Зараза, – пробормотал я, когда ладонь явственно куснули и меня попытались огреть по колену. – Бойкая, деточка... Я не мешкая, направился к вещам и к Третьему. Птичка, как не привязана к Алисе, к Капитанам привязана больше, а значит поведет Бурана внутрь базы, если и правда умна. А корабль первого капитана останется в моем полном распоряжении… хватит, чтобы перетащить туда все мои игрушки. И сделать ручкой. – Значит так, малыш… слушай меня внимательно, – заговорил я по пути к Третьему. – Хочешь, чтобы папочка и капитаны остались живы, не зли меня и не кричи. Девчонка сразу перестала сучить ногами. Дойдя до своей засады, я поставил ее на ноги, кивком указав на лежащего в беспамятстве Третьего. – Знаешь, кто это? Светленький, встрепанный кузнечик, с остреньким личиком, опасливо-насторожено смотрел в ответ. – Это Третий капитан. И пираты хорошо с ним поиграли. Ты же не хочешь, чтобы с твоим папой стали так играть? – Нет, – тихо. – Тогда, слушайся меня. И все будет хорошо. – Ты пират? Я хмыкнул. – Да, и я украл его и тебя. Пиратская база заминирована и скоро взорвется с твоим папой и другими. Девочка с ужасом оглянулась, а потом с отчаянием посмотрела на меня. – Но ты можешь их спасти, – усмехнулся я. – Если… поможешь мне. Согласна? Девочка явно не знала, что ей сказать. Еще раз оглянулась в сторону пиратской базы, потом кинула взгляд на Третьего и опустила глаза. – Согласна… – Умница. Я подхватил баул с оружием, и держа Алису за руку, направился быстрым шагом к кораблю Первого капитана. Все же светлые… броситься за птичкой, сломя голову и не закрыть люк корабля! Я только головой покачал от такого идиотизма. И верить в послушность Алисы я не собирался. Первым делом я ее запер в каюте, а потом перетащил в темпе на корабль остальные вещички и Третьего. Его я сгрузил в ту же каюту, где сидела Алиса, на койку. Сухо велев: – Присматривай за ним. Закрыл обоих, и направился в рубку корабля. Задраить трап, закрыть люк и поднять корабль в воздух, выводя на орбиту. Пальцы сами метались по кнопкам пульта управления, а потом привычно и легко легли на штурвал. Полчаса, и я на орбите. Можно, улетать? На установленном мной таймере оставалось двадцать пять минут. Я нажал на кнопку, открывая дверь каюты Алисы, и по внутренней связи корабля сказал: – Алиса, иди ко мне в рубку. Поговоришь с отцом. Девочку долго ждать не пришлось. – Иди сюда, не бойся, – я кивнул ей, подзывая взмахом ладони. – Слушай внимательно. Сейчас я установлю связь с пиратской базой. Ты молчишь, пока я не разрешу. Это ясно? Понятно? – Да. – И помни. О Третьем Капитане ни слова. Ты меня поняла? Мелкий, испуганный кивок под моим взглядом. Посмотрим… ведь наверняка что-то да вытворит. Я повернулся к пульту, и попытался установить связь с тем приемником, что собрал и установил в колодце с кораблями. Вирт-окно над пультом развернулось, показывая мне колодец и два корабля с группой людишек. – Добрый день, господа! – поздоровался я. Люди тут же встрепенулись, когда над их головами зазвучал незнакомый голос. Но источник голоса они нашли быстро. Небольшой экран над темным провалом тоннеля, светился белым, показывая крепкого мужчину с черными волосами и жестким лицом. – Надеюсь, вы не заскучали? – Кто ты!? – громко спросил мужчина, выступая вперед. Седина в каштановых волосах, на вид лет сорок… Буран, Первый. А рядом с ним, бледный, выцветший за четыре года плена, Ким. А вот тот, худой и долговязый, с орлиным носом и очками папа Алисы. – Можете спросить Крыса, – любезно ответил я. – У вас хороший корабль, капитан… но вы опрометчиво оставили его открытым. Благодарю. Даже с экрана было видно, как дернулся капитан. – Профессор Селезнёв, с вами хочет поговорить ваша дочь. – Алиса! – профессор выскочил вперед, а я кивнул девочке. – Ровно одна минута. – Папа, улетайте! Там мины! Там все сейчас взорвется! – Алиса, ты в порядке? – Да, пап! Я здесь не одна… Я резко отшвырнул девчонку, в сторону. Так, что она пребольно ударилась об пол затылком. Девочка схватилась за голову, вскрикнув, и на ее лице блеснули слезы. – Не трогай ее!! – заорал с той стороны экрана ее отец. – У вашей дочери очень длинный язык, – я даже почти не злился. Чего-то подобного я и ждал. – Думаю, вам не составит труда догадаться, что она имела в виду. Придется ее наказать. – Если ты ее тронешь, я найду тебя! – пообещал профессор, сжимая кулаки. – Обязательно трону, – пообещал я. – Порка ремнем детям полезна. Селезнёв побелел от ярости. – Не трогайте ребенка, – процедил капитан Буран. – Значит, так… господа герои-неудачники, – пора было заканчивать. – У вас пятнадцать минут, чтобы убрать ваши задницы из этого колодца. Как это сделать, ваши проблемы. У вас есть Крыс. Дальше. Ни слова никому о галактии. Или от девчонки и вашего дружка Третьего прилетят пальчики. С той стороны экрана послышались проклятья, но я уже отключил связь и развернулся на кресле к Алисе...