***
Кроме прочих учителей, класрука и меня в учительской была ещё одна ученица. Староста моего класса, Яваракай Куки. — Ичиго-сан, я заметил, что у тебя немного просела успеваемость — улыбнулся класрук. Это он, видимо, про моё имя, болтающееся в конце общешкольного рейтинга. Хаганэ чуть на всю школу не орал от негодования, когда таки нашёл моё имя на серых таблицах в школьном дворе. Спасибо Хайиро, угомонила его. — Поэтому, я попросил Яваракай-сан позаниматься с тобой на каникулах. — Dōmo arigatō, — я поклонилась. Отказываться от помощи я даже не планировала. Куки была лучшей по успеваемости в классе, сестра не могла постоянно заниматься со мной, а повысить оценки в этом мире, не обременяющем меня ожиданиями родителей (которых даже нет), казалось мне более хорошей и приятной идеей, чем это было в прошлом. Да и «здоровая ученическая конкуренция» была здесь именно что здоровой, что всё-таки было удивительно по моему мнению для японской школы (если вспомнить любое аниме про школу (не считая ромкомы) или почитать и послушать что говорят условные «очевидцы»). Возможно, так было только в моём классе, где классный руководитель пёкся о каждом ученике, по словам Медатанай. — Ты делаешь большие успехи в японском, — улыбнулся учитель. Он вообще много улыбался, но в отличии от других улыбающихся чужих людей его улыбки не вызывали раздражения. Они воспринимались как что-то нормальное и даже в каком-то смысле приятное. Я удивлялась этому уже целый месяц. — Спасибо, — кивнула я. Класрук тоже немного подучил русский, на уровне таких же коротких фраз, так что мы в какой-то степени могли говорить на разных языках и прекрасно понимать друг друга без переводчика. Получался этакий язык Достоевского и Дазая. Выйдя из учительской следом за придержавшей для меня дверь Яваракай (я свыклась с тем, что для меня время от времени придерживали дверь все кому не лень, хотя вроде бы в культуре так не принято — по крайней мере больше никто никому двери не держал), я поковыляла к коридору в холл. — Эм, Ичиго-сан, — окликнула меня Куки, останавливаясь и как-то неловко цепляясь за край своей матроски (я так и не запомнила, как называлась верхняя часть сейфуку). — Раз уж я буду заниматься с тобой на каникулах… Не могла бы и ты выполнить мою просьбу? — I'm listening, — откликнулась я, останавливаясь и поворачиваясь в её сторону. Что ж, не думаю что староста попросит звёздочку с неба, а помочь ей за то, что она согласилась на обучение меня во время каникул, когда самой надо ещё домашку успеть сделать, я считала достаточным поводом для согласия. — Я уже выучила алфавит, а благодаря тебе и некоторые слова… Так что… — она смутилась ещё сильнее, со своими розовыми волосами становясь похожей на свеклу. Я заметила, что староста очень легко краснела. Почти как Изуку. — Не могла бы ты научить меня русскому языку? — А. Я замерла, пока мозг старательно пытался найти ответ на просьбу Куки. Да, это не звёздочка из космоса, но брать ответственность за то, что Яваракай выучит русский с моей помощью… Буду честна, я не хотела брать ответственность за кого бы то ни было, так как это заставляло меня привязываться к людям и переживать за них. Да и в принципе ответственность казалась мне чем-то обременительным и переоценённым. Пожалуй, в этой второй жизни я бы согласилась взять ответственность только за благополучие сестры, и то, лишь пока для этого не найдётся более удачный кондидат. — Просто знай, я могу попробовать, но учитель я весьма посредственный, — продиктовала я переводчику, после чего показала экран телефона Куки. Девушка просияла, сказав, что свяжется со мной насчёт первой встречи позже и умчалась в класс, за вещами, а я продолжила хромать к выходу. Как удачно, что учительская у нас на том же этаже, что и класс, иначе мне пришлось бы лишний раз скакать по ступенькам. От ждавших меня возле выхода из школы Хайиро и Хаганэ мне удалось улизнуть, пройдя вместе с неторопливо шагающими парнями на год старше. Последнюю неделю я как-то стала избегать их общества, хотя напрямую никогда не говорила им оставить меня. Кажется, сказывался японский менталитет.***
Рядом с домом меня встретил радостно спешащий домой Мидория. Мидория со свежим пластырем на переносице и новым пепельным пятном на уже потрёпанной тетрадке с номером десять. — Ичиго-сан! — главный герой этого мира помахал мне рукой, улыбаясь. — Хай, Изуку, — ответила я, поднимая наиболее свободную руку и поправляя сумку на плече. Сосед тут же замялся, бормоча что-то о том, что он может донести сумку за меня. Я лишь вздохнула, поблагодарив его и протянув свой «безликий серый монолит», ни чем не отличающийся от такого же у Мидории. Эта сцена повторялась каждый раз, когда мы виделись по дороге к подъезду. Каждый раз на протяжении месяца… Я удивлялась, как ему ещё не надоело спрашивать и почему он ещё не привык. Да и вообще, было как-то подозрительно, что он самолично вызывался тащить мою сумку. — Как прошёл твой день? — начал обычный разговор Изуку. — Рада грядущим каникулам? — «Сенсей попросил одну из моих одноклассниц позаниматься со мной на каникулах, — пожала плечами я, пока механический голос электронного переводчика заканчивал фразу. — Так что ни о какой свободе и отдыхе я даже не мечтаю. А ты как?» — Хаа? У тебя проблемы с успеваемостью? — почему-то удивился Изуку. — Но ты же всегда всё делаешь! Святая простота. Похоже, до главного героя, и очень умного персонажа по совместительству, пока так и не дошло, что я не только говорить на японском не могу, но и читать, а мои посиделки до середины ночи не от того, что я зубрю всё что только можно, а потому что я просто пытаюсь разобраться в записях учебника. — «Ну, знаешь ли, мы с тобой так-то через переводчик общаемся. А в школах учебники и уроки ведутся на японском.» Мидория наконец всё понял и принялся извиняться, на что я лишь закатила глаза и забрала свою сумку, так как мы остановились возле моей двери. Попрощавшись с соседом, достала ключи и открыла дверь, заходя в квартиру и прислоняя костыль, который ещё не заменили на трость (и не заменят ближайшие пол года), к стене и в который раз за этот месяц полностью вставая на правую ногу. Стопу тут же привычно обожгло холодом пола, так как обувь я уже сняла, а гольфы были достаточно тонкими. По коже пробежались мурашки, но это — всё. При попытке полностью встать на правую ногу она подгибалась, хотя кожа всё чувствовала. Нога словно была куском мяса с костями, на который натянули функционирующую часть меня. Ощущения не из приятных. Но не то чтобы я жаловалась, скорее это немного напрягало, так как даже кошко-доктор пока не мог сказать, что конкретно с моей конечностью не так, а к нему я ходила четыре раза за месяц. Телефон завибрировал в кармане и я вытащила его, оперевшись о стену. Куки предлагала встретиться завтра же, возле школы, чтобы она могла показать мне дорогу до своего дома. Что ж, я не была против, так что согласилась и, убрав далее бесполезный мобильник, отправилась готовить ужин для сестры. Пожалуй, самым неоднозначным в моей ситуации было то, что год был уже трёхтысячный, фикбук и прочие привычные мне сайты или были закрыты, или переживали не самые лучшие времена, а из современных развлечений были лишь комиксы про героев, музыка про героев и прочие вещицы про героев и окологеройские темы. Удивительно, что с такой пропагандой вообще появлялись злодеи. Так что у меня было куча причин не возвращаться к существованию «в коробке» и обращать внимание на окружающий мир. Особенно, когда по телеку крутили программы с одним из сильнейших (на пике формы) аниме-персонажей, который в этой реальности был вполне себе реальным человеком, а в соседях водится главный герой данной вселенной.***
Следующее утро для меня началось со звонка в дверь и неловко мнущегося на пороге Изуку, каноничо пунцовеющего при виде моего пижамно-невыспавшегося вида. — Аа, и на кой чёрт ты припёрся? — я почесала затылок и поковыляла обратно в комнату, за телефоном и ретранслятором. — «Ну и по какой причине ты трезвонишь в мою дверь с утра пораньше?» — наконец сформулировав приличное выражение спросила я. — А! Ну… Моя мама узнала о том, что тебе сложно… — «Короче.» — Она предложила тебе сегодня позавтракать с нами, — как-то совершенно обречённо и даже зажмурившись выдал Изуку. Чего? Мама? Завтрак? Да мы ж с ней друг друга ни разу не видели! — «Вот прям щас или ты дашь мне переодеться?» — не удержалась от язвы я, после переселения в это калечное тело и этот выдуманный мир чудесным образом приобретшая чуточку уверенности в себе. Ну или не чуточку. Но точно стала чаще высказывать свои язвительные мысли вслух. Во всяком случае, теперь мне не приходилось переживать из-за воспалений на лице, бывших главной проблемой и бичом прошлой жизни. Изуку окончательно смешался, пробормотал что-то неразборчивое, что ретранслятор не понял, а потом сказал что подождёт меня возле квартиры и захлопнул мою дверь перед моим же носом. Покачав головой и убедившись, что время не слишком раннее, как мне показалось сначала, я отправилась выбирать из своего гардероба что-то приличное, чтобы не опозориться перед мамой Мидории. Не стоило забывать что это всё же Япония и здесь есть ещё какие-то отголоски той Японии, что была в моём мире. Выбор пал на чистые и, кажется, всего пару раз ношеные джинсы-сникерсы, которые было достаточно просто надеть, и футболку, к которой были пришиты длинные рукава. Типа американ-стайл Мама Изуку была… Пожалуй, определение «как в аниме» здесь не подошло бы, потому что Инко-сан была немного выше своей аниме-версии, немного худее и однозначно чуть более сдержанной. Как минимум рыданий при виде меня не было, это плюс. — «Здравствуйте, Мидория-сан, — поприветствовала женщину я, поднимая руку с телефоном, механически говорящим за меня. — Ваш сын ведь рассказывал о том, что я не знаю японского?» — Да, здравствуй, Ичиго, — поприветствовала меня женщина. — Проходи. Изуку, проводи своего друга за стол. Пока Инко-сан суетилась у плиты, заканчивая приготовление омлетов с рисом (мне, конечно же, самый удачный, хотя у мамы Изуку вся еда была крайне удачной), я быстро напечатала в переводчике фразу: «Ты не говорил своей маме что я девочка или это у меня ретранслятор так криво перевёл?» «Нет, не говорил… Прости, я обязательно это уточню!» — было мне ответом, на что я нахмурилась и написала ещё одно предложение, успев донести его смысл до Изуку и убрать телефон до того, как обернулась Инко-сан: «Не стоит. Она может что-то лишнего себе придумать. Ну, думаю ты понимаешь.» Задумчивый и слегка смущённый Изуку не вызвал у своей матери ни каких подозрений, а я, нахваливая её стряпню (честно, такую вкусную домашнюю еду давно не ела. В любом случае мне моя готовка не нравилась, даже если остальным она заходила на «ура»), окончательно растопила сердце женщины, так что она предложила мне на ежедневной основе завтракать у них. Я лицемерно отказалась, хотя очень хотела согласиться, но следовало держать «приличную маску» хотя бы для себя самой. Впрочем я согласилась обедать или ужинать в доме Мидории время от времени, чего Инко-сан с лихвой хватило. После завтрака я сказала, что у меня есть свободный час, перед тем как мне придётся отправиться по делам, так что Изуку, косплея помидор и временами запинаясь, повёл меня в свою комнату, чтобы мы не мешали его маме, которая осталась на кухне-гостиной, прибирать и мыть посуду. Комната Фаната номер Один была именно такой, какой я её обрывками помнила по аниме и манге. Достаточно минималистично, но с табличкой на двери в стиле Всемогущего, кучей постеров и плакатов на стене за кроватью и целой коллекцией разнообразного прочего мерча, включающего в себя и ту знаменитую фигурку. — «Да ты прям «Фанат номер Один», как я погляжу,» — хмыкнула я, разглядывая постеры, пока хозяин комнаты мямлил что-то, стоя на входе. — Д-да, есть такое, — наконец улыбнулся Изуку. Ушла я только через полчаса, сославшись на неожиданно приблизившийся планы, на самом деле больше переживая из-за состояния Мидории. Уверена, будь это именно аниме, он бы точно всё время разговора думал что-то в стиле «боже… Девушка… В моей комнате девушка… Спокойнее, Изуку, вы просто друзья, нельзя чтобы она подумала, что ты какой-то извращенец». Ну, это я утрирую. Все эти полчаса мы разговаривали о Всемогущем (тогда я с лёгким сердцем уверилась, что думал он только о своём кумире), точнее Изуку разговаривал. Я сказала бы, что вновь он напоминал мне меня с моими гиперфиксациями и бесконечными разговорами об одном и том же персонаже, какие были несколько лет назад. И это напоминание было неожиданно тоскливо-приятным.