Касаясь холода и льда

      Золотистые с зеленоватым камни на головном уборе едва слышно звякнули и зашелестели, и светлый металл доспеха поймал отсветы лучей солнца, когда Цзюнь У, как и говорилось в присланном свитке, ступил в комнаты дома Ши Уду. Его манеры, как и всегда, оставались безупречными, слова его приветствия звучали хоть и формально, но были пронизаны той обходительностью и вежливостью, что встречались столь редко, что были ценнее тысяч золотых слитков и зажженных благовоний. И каждое его движение, каждое неприметное действие подчеркивало то, что он не просто так стал Императором Небес. И что если кто и заслуживал этого титула, то в нем точно не было никаких сомнений.       Ши Уду церемонно склонился в ответ, пытаясь хоть на время этого разговора скрыть мысли о демонах, и серебрящихся знаках воды на печатях, и заснеженном поселке в северных землях. Стоило сосредоточиться на том, что хочет услышать от него Цзюнь У, ведь в этом могли крыться те возможности, которые ему пригодятся. И неважно, получится ли их использовать сразу, или когда-то после.       Устроившись за низким столиком, Цзюнь У с интересом коснулся чаши с вином, что принесли помощники Ши Уду – эти бездельники предпочитали сплетничать, лениться и передавать слухи, но, когда от них требовалось что-то значимое, выполняли это на удивление неплохо. Ши Уду был уверен, что они не только не приготовят угощение, но и сделают вид, что очень заняты обращениями, и вообще не выполнят ничего из сказанного. Но нет, напротив того, что успел напредставлять Ши Уду, недовольно скривившись, они и угощения принесли, и сами находились неподалеку, видимо, в ожидании, не понадобится ли что-то от них.       - Какой тонкий вкус, - удовлетворенно кивнул Цзюнь У, попробовав немного светлого, искрящегося в лучах солнца вина, и удерживая чашу в ладонях, так, как если бы вкус ему понравился настолько, что не хотелось отпускать серебристый фарфор из своих рук. – Не знал, что Повелитель Воды столь хорошо разбирается не только в воде, но и в вине.       - Благодарю, - церемонно отозвался Ши Уду, мысленно усмехаясь и думая о том, что уж у него-то, не в пример Повелителю Земли, вино имелось самое разное, редкое, такое, чей аромат наполнял комнату отсветами заснеженных ветвей сливы – и ее же фруктами, что звучали терпко и пряно, но оставляли тонкую кислинку на языке, если есть их не торопясь, и наслаждаясь этой нагретой солнцем спелостью. И так было не похоже на ту приторную гадостью, которую где-то раздобыл Повелитель Земли, да еще и угощал ею всех, кто этого хотел и не хотел.       «Что-то мне приходится пить столь часто, что если это продолжить то я сравняюсь с Цинсюанем», - Ши Уду хмыкнул, но свою чашу с вином тоже взял, и даже отпил немного в знак уважения к тому, с кем разговаривал. Хотя пить ему совсем не хотелось, и хотелось добраться до невыполненных обращений, или до водных демонов, или до горячих источников, если уж позволить себе немного отдыха – он никак не мог решить, что из этого важнее, и усилием воли все же заставил себя сосредоточиться на разговоре, а не на том, чего ему хотелось бы.       - Как идет строительство вашего дворца, Повелитель Воды? – пожалуй, можно было сказать, что разговор с Цзюнь У не значил ничего особенного – просто обыденные, вежливые слова о том, чем занимается и как обустраивается в Небесных чертогах один их тех, кто вознесся совсем недавно, и кто не успел сложить о себе определенное мнение.       Наверно, это было чем-то как еще одна обязанность Императора Небес – знать о тех, кто что из себя представляет, и подсказывать верные пути и возможности, позволяя стать частью этих Небесных чертогов. Ничего необычного, но Ши Уду никогда не доводилось встречаться с такой утонченной обходительностью, и это ощущалось чем-то непривычным и неожиданным, даже хоть и было простой обязанностью.       - Основная постройка почти завершена, полагаю, дальше начнется отделка, - Ши Уду мысленно удовлетворенно хмыкнул, думая о том, что хорошо, что Цинсюань интересуется этим дворцом, и хочет скорее в него перебраться, и то и дело болтается возле него по всяким придуманным поводам – а то Ши Уду бы не знал, что на это ответить, и что его несравнимо больше занимают дела сумрачные и темные, пронизанные тенями и аурой демонов, и то, что ему никак не удается решить. И неважно, обычный он человек или божество. – Хотя этот временный дом, что вы нам дали, ничуть не хуже, - вернул он ответную вежливость Цзюнь У, подчеркивая то, что оценил чужое гостеприимство и возможности.       - Этот дом – малая плата за то, чтобы получить в Небесные чертоги одного из Повелителей Стихий, от которых зависит столь многое, - вежливые фразы, учтивые слова, следование правилам приличия. Их разговор был пронизан этим, и Ши Уду, возможно, счел бы подобное излишней тратой времени, но он знал, что иногда за подобными ничего не значащими словами и ни к чему не ведущими комплиментами, таилось нечто значимое, что невозможно отличить сразу, но что точно высветиться позднее. И он следовал этому разговору, внимательно вслушиваясь в то, что говорится и как говорится. – Полагаю, выполнение обращений тоже устраивает ваших последователей?       - Если бы моих последователей хоть что-то не устраивало, об этом знали бы все Небесные чертоги, без всяких сомнений, - Ши Уду скривился, против воли, как ни пытался удержать непроницаемое выражение на лице. За чужими ошибками те, что называли себя божествами, следили особенно пристально, не упуская из виду ни одну из них, даже самую крохотную, даже самую неприметную. Что уж было говорить о чем-то таком, значительном, как если бы Повелитель Воды не выполнял обращения, не следовал всем возможным подношениям и не откликался на терпкий аромат благовоний, едва стоило их зажечь в храмах.       После, он сможет себе позволить многое, очень многое, поскольку возможности божества очерчиваются только его влиянием, его золотыми слитками и его количеством добродетелей. И ничем другим. А уж в том, что он всего этого добьется, Ши Уду никогда не сомневался.       Но до этого стоило делать вид, что его все устраивает, и что чужая власть для него обыденность, а не препятствие, раздражающее и досадное.       - Тоже верно, - Цзюнь У безошибочно угадал иронию в чужом тоне, и усмехнулся в ответ, давая понять, что он хорошо, слишком хорошо знает, с каким темным удовольствием любой из божеств Небесных чертогов воспользуется чужими просчетами и невыполненными обращениями. – Ваш веер выглядит даже лучше, чем о нем говорят, - Цзюнь У позволил себе улыбнуться чуть менее тонко, чуть более открыто, и Ши Уду мысленно решил, что это, пожалуй, хороший знак. Поскольку создание магического артефакта требовало немало духовных сил, и уж кому, как не Императору Небес, было об этом знать. – Вам недавно удалось его создать?       - Не то что бы недавно, - уклончиво ответил Ши Уду, пытаясь понять, стоило ли показывать, какое именно количество духовных сил ему принадлежит, и сколь умело он с ними обращается. – Но некоторое время назад, - все так же неопределенно произнес он, так и не решив, показывать ли свою слабость, или свою силу.       В прошлые разы, когда Цзюнь У все так же приходил к нему и вел разговоры о делах и обращениях, и будущих празднествах, Ши Уду еще не создал свой веер, и ему приходилось довольствоваться заклинаниями и печатями.       Он складывал многосложные, требующие сосредоточенности и правильной последовательности печати, вливал духовные силы в тонкие, расчерченные иероглифами и знаками воды заклинания, он тратил несравнимо больше духовных сил, чем мог бы, обладай он магическим артефактом – и думал о том, как создать этот артефакт.       Он листал ветхие, истершейся рисовой бумаги страницы книг и переплетения свитков – и пытался найти все возможное знание о том, как создаются магические артефакты, как они отзываются, и как становятся твоей сущностью и твоей частью.       Он пытался отыскать подходящий предмет для магического артефакта – и все они были не то и не тем, и не отзывались ему ни своей сущностью, ни своими возможностями, ни ощущением воды, ледяной и заснеженной.       До того момента, когда однажды, спустившись в поселок в северных землях, не заметил в одной из лавок возле кромки озерной воды, самый обычный, совсем новый веер, засыпанный снегом и серебрящийся инеем. Наверно, кто-то из торговцев выронил его на прилавок и не заметил, когда перевозил свой товар в лавку, или когда собирался на празднество в ближайший город, чтобы подзаработать на таких вот веерах. И, хотя это был самый обычный веер – но он чем-то притягивал внимание, и от него исходило то странное, едва уловимое ощущение, что нашептывало о северных озерах, и холодной воде, и неспокойных, штормовых волнах. И не подумаешь.       И, едва Ши Уду взял его в ладони, веер отозвался ощущением – призрачным, неясным, едва уловимым - как если бы кто-то, тоже принадлежащий воде, держал его в ладонях до Ши Уду, касался его, раздумывая – но все же не купил.       И Ши Уду купил его, не раздумывая. Хотя мог позволить себе веера несравнимо дороже, несравнимо необычнее, несравнимо роскошнее. Он мог позволить себе заполучить совершенно любой веер, какой только захотел бы. Но его почему-то привлек ничем не особенный, простенький, без богатой вышивки и тонкой отделки на звеньях, веер.       Привлек настолько, что он не смог отказать себе в удовольствии этот веер заполучить – и сделать из него свой магический артефакт, свое оружие и свое воплощение водной ауры и духовных сил.       - Для меня, как для Императора Небес, нет ничего радостнее, чем знать, когда у других получается создать магические артефакты – и использовать их в своей добродетели, - голос Цзюнь У заставил Ши Уду вынырнуть из воспоминаний, и он вежливо склонил голову в качестве благодарности за слова, полные вполне искренней приязни. Но вот сказанное дальше заставило его удивленно замереть и насторожиться. – Но, если у вас все же есть дела, которые вы не можете решить сами, то можете обращаться ко мне без каких-то сомнений, - это прозвучало вкрадчиво, намекающе и как-то непривычно.       И притягивающе, как же притягивающе.       Ведь столь сильный и влиятельный Бог Войны – самый сильный и самый влиятельный в Небесных чертогах – точно справился бы с этой тварью, что сумрачной тенью преследовала Цинсюаня. Точно нашел бы решение. И точно одержал верх в сражении, каким бы яростным они ни было.       И на какое-то мгновение Ши Уду неожиданно даже для самого себя понял, как же ему хотелось бы отдать эту свою бесконечную тревогу и эту свою бесконечную ответственность другому. Тому, кто отменно владеет оружием. Тому, кто невозможно искусен в сражениях. Тому, чье оружие не тонкие, изящные звенья веера, а меч, сумрачный и темный, и такой, что подходит для подобных тварей, окутанных темнотой и тенями, больше всего.       И он почти поддался этому.       Почти позволил себе хоть в чем-то отказаться от ответственности.       Почти начал говорить.       Но все же одернул себя. Заставил промолчать. И произнес вслух совсем другое:       - Благодарю, Владыка. Но никаких настолько сложных дел у меня нет. Но я запомню предложенное вами, и обращусь, если возникнет что-то подходящее. * * *       У Ши Уду никак не получалось решить, обратиться ли к делам, что дожидались его в комнате со свитками, и кистями для письма, и аккуратно сложенными книгами, или позволить себе немного отдыха – и пойти на горячие источники, что расположились совсем недалеко от его временного дома, и никому не принадлежали. Все другие горячие источники находились на землях Богов Войны, или Богов литературы, или Повелителей Стихий – и вряд ли бы хоть кто-то из них расщедрился настолько, чтобы пригласить Ши Уду к себе. Разве что Лин Вэнь, но вот именно в землях Лин Вэнь можно было отыскать горы свитков, и бумаг, и подсчетов – но только не горячие источники.       И Ши Уду почти решился предаться праздности, и все же окунуться в теплую, окутанную паром воду горячих источников, а не вычерчивать отчеты о выполненных обращениях, когда зыбкое ощущение холода окутало его, опустилось на ладони ледяной туманной дымкой, и истаяло искристыми каплями.       И это означало только одно – то, что Хэ Сюань воспользовался печатями для связи.