Касаясь холода и льда

      Добравшись до своей учебы, Хэ Сюань привычно развернул свитки, прошелся кистью для письма по темной поверхности чернил, попробовал набросать предложенную формулу – и понял, что у него никак не получается сосредоточиться на учебе, как бы он ни пытался. Наставник рассказывал что-то, вычерчивая на рисовой бумаге числа, что складывались в примеры и запутанные обозначения, говорил о возможностях решения подобных задач, подсказывал верные штрихи, но Хэ Сюань даже не вслушивался в сказанное. И его мысли занимали совсем другие образы и картины.       На улице снова начался снегопад, и Хэ Сюань, помимо воли, высматривал засыпанные снегом одежды Ши Уду – тончайшей работы, с льдисто серебряной отделкой и осыпавшимся инеем – и его тонкую фигуру посреди этого снегопада. Хотя знал, слишком хорошо знал, что Ши Уду не остался в поселке, что он вернулся к себе – и ему виделся небольшой, такой же засыпанный снегом дом, украшенный серебристыми фонариками и изящными табличками с заклинаниями, что не позволяют демонам и духам приближаться к чужому жилищу. И, наверно, с такими же печатями и заклинаниями и в комнатах, с небрежно наброшенными покрывалами и шелковыми подушками.       Он так и продолжил бы представлять, как могут выглядеть комнаты Ши Уду, и какими мелочами ему нравится себя окружать – изящные, отделанные серебром кисти для письма? Тончайшей работы подставка под веер, что не был обычным веером, а оружием заклинателя – окутавшие его духовные силы сложно было не почувствовать, хотя они и искажались и выцветали, подобно снежной дымке, как если бы обладатель этого веера предпочитал скрывать его истинную сущность? Артефакты, подобно печатям, что он отдал Хэ Сюаню, позволяющие получать то, что никогда не получить обычному человеку?       Но неосознанно коснулся шпильки, что удерживала прическу – синеватые и прозрачные камни отозвались ледяным холодом - и забыл обо всем возможном. Словно это были совсем не камни, а вода, холодная вода северных морей, что рассыпалась прозрачными брызгами, что оставалась на его ладонях, что опускалась истаявшим туманом.       Он должен был ненавидеть воду, не воспринимать ее, никак к ней не принадлежать. Но эта призрачная вода ощущалась такой приятной, такой завораживающей, такой притягательной, что он не мог себе отказать в том, чтобы касаться ее снова и снова. И проводить ладонью по светлому серебру шпильки и этим призрачным отсветам, и тонуть в этой невозможной воде.       Хэ Сюань незаметно вытащил из рукава печати, что оставил ему Ши Уду, и, немного посомневавшись, все же начал перебирать их – бережно, осторожно, едва касаясь. Рисовая бумага, на которой были начертаны символы, казалась редкой и дорогой, такой, что не в каждой лавке можно купить и не на каждом празднике позволить себе приобрести немного таких листов. Знак воды на них словно отсвечивал и рассыпался серебром, хотя был просто набросан на бумагу, и никакими запретными возможностями не обладал.       И от этих печатей исходила духовная сила – он не то чтобы разбирался в подобном, но эта духовная сила чем-то отдаленно напоминала воду, и ему почему-то хотелось отдернуть ладонь и в то же время касаться этой печати бесконечно. Эта духовная сила столь ощутимо отличалась от всех тех духовных сил, что исходили от водных демонов, и призрачных огней, и речных духов, что Хэ Сюань никак не мог понять, что в ней одновременно притягивает и отталкивает его. Что-то, не имеющее названия, и обладающее очертаниями столь неверными и зыбкими, словно смотришь сквозь туман.       Он бы так и продолжил касаться печатей и тонуть в этой духовной силе, но недовольный голос наставника, что обращался прямо к нему, выдернул его из этого искушения.       - Полагаю, господин Хэ, вы и так знаете все, что я пытаюсь до вас донести, и совсем не имеете необходимости слушать эти никчемные, с вашей точки зрения, речи. И, если так, то и заданий я вам задам выполнить больше, чем другим. Если уж вы так в себе уверены, что не слушаете ни объяснений, ни того, о чем говорят на занятиях. * * *       Возвращаться после занятий в лавку хотелось, но не слишком – Хэ Сюань знал отца, знал его строгий и ворчливый характер – и ничуть не сомневался в том, что ему достанется и с избытком вопросов о том, с чего это ему задали столько заданий, и чем он вообще занимался на занятиях. И о чем вообще думал. И, если он так редко помогает в лавке, то почему не уделяет учебе должного времени.       И, хотя он погрузился в эти мысли столь ощутимо, столь весомо, что они закрыли для него реальность, но все же не мог не заметить знакомые очертания – шпильки и заколки в волосах, теплую накидку поверх одежд, изящно поднятый ворот – чуть дальше впереди. Догнать Мяо-эр, всего только немного прибавив шаг, ему не составило никаких усилий, и через несколько мгновений он уже с удовольствием слушал возглас удивления, в котором радость мешалась с недоумением – обычно Хэ Сюань возвращался с занятий совсем другими дорогами, и она совсем не ожидала столкнуться с ним вот так, без всякого повода, посреди закончившегося снегопада и отступающего холода.       - Что это у тебя? – Хэ Сюань кивнул на небольшие, аккуратно завязанные поверх мешочки, ткань которых, хотя и серебрилась подтаявшим инеем, но не измялась и не потеряла свой вид, несмотря на непогоду.       - Приправы для лавки. Господин Хэ попросил принести, - Мяо-эр потрясла этими мешочками, что отозвались терпкими, пряными ароматами и осыпавшимся инеем, в подтверждение своих слов. – Ты же знаешь, как быстро они заканчиваются. А я все равно собиралась купить благовония, хотя лавка с ними почему-то оказалась закрытой, - с этими словами Мяо-эр поправила ворот изящным движением, и Хэ Сюань невольно подумал, что все ее неспешные слова, все ее тонкие движения, все ее искусной работы одежды, словно составляют некую единую картину, что нарисована оттенками, туманными и переменчивыми. И невозможно их повторить, как ни пробуй.       - Ну, может, лавка из-за погоды закрыта, - предположил Хэ Сюань и добавил. – До этого такой снегопад был, все по домам, и покупатели тоже, - а после, ничуть не медля, забрал мешочки с приправами из рук Мяо-эр. Эти мешочки почти ничего не весили, и нести их не составляло никаких усилий, а ладони Хэ Сюаня и без того были заняты учебными свитками, и все же он не мог позволить Мяо-эр вот так таскать то, что мог забрать сам, и то, что требовалась его родителям и их лавке. Да даже если бы это было и что-то совсем невесомое, и принадлежащее исключительно Мяо-эр, он бы все равно забрал и нес до дома сам.       Мяо-эр, заметив его действия, улыбнулась – едва заметно, чуть-чуть, так, что и не поймешь, если не знать ее давно – и неожиданно коснулась шпильки в его прическе, прошлась по мелодично отозвавшемуся серебру, закрыла отсветы камней, так похожих и не-похожих на воду, поймала эти холодные волны – и произнесла уверенно, словно совсем не сомневалась:       - Эта шпилька, тебе ее отдал господин Ши? Ну, тот человек, что остановился у нас, и назвался заклинателем, - добавила она, заметив недоуменное выражение на лице Хэ Сюаня, и решив, что он пытается вспомнить, о каком господине Ши идет разговор.       - Да, он мне ее отдал, - не стал придумывать Хэ Сюань, хотя говорить то, что было на самом деле, ему почему-то не слишком-то и хотелось. – В благодарность за то, что мы его приняли, и угостили ужином, - а вот в этом Хэ Сюаню пришлось облечься полу-ложью полу-правдой – Ши Уду не хотел, чтобы другие знали о его делах с водными демонами в поселке, и говорить об этом не стоило, но и благодарность его могла относиться не только к тому, что рассказал ему Хэ Сюань, но и к тому, что ему и в самом деле дали поесть и пригласили в свой дом. Так что произнеся подобное, Хэ Сюань не слишком-то исказил истину, хотя и отступил от нее настолько, насколько позволяли правила приличия.       - Он совсем не похож на того, кто будет благодарен за такой обыденный ужин, как у нас, и за такие простые комнаты, как в этом доме, - Мяо-эр хмыкнула, снова невесомо коснулась шпильки в прическе Хэ Сюаня с какой-то едва уловимой иронией, и продолжила все так же уверенно. – И на того, кто будет что-то делать просто из благодарности, он тоже совсем не похож.       - Но из-за чего? – Хэ Сюань недоуменно нахмурился, не уверенный в том, какой смысл Мяо-эр вкладывает в эти слова. И хочет ли ему что-то подсказать, или просто делится тем, что заметила. – Мне он не кажется кем-то недостойным.       И мысли Хэ Сюаня невольно снова вернулись к тем печатям, что оставил ему Ши Уду, к их разговорам - холодноватым, настороженным поначалу, и каким-то чуть оттаявшим дальше – и к тому, что они делали. Снег вокруг них, туманная дымка, оседающая на прядях, шпильках, одеждах – и беспокойство, тщательно скрываемое беспокойство в синем, подобно волнам, взгляде.       - Нет, не недостойным, - Мяо-эр отрицательно качнула головой, и изогнутые шпильки в ее прическе серебристо звякнули, соприкоснувшись. – Просто не совсем таким, каким он пожелал казаться перед теми, с кем едва знаком.       - Полагаю, в этом нет ничего необычного – он же заклинатель, им приходится быть скрытными, чтобы не выдать себя и свои намерения ни духам, ни демонам, ни другим людям, - предположил Хэ Сюань и ощутил какую-то смутную неопределенность, как если бы в этом крылась часть истины – но истина не вся. Вне всяких сомнений, Ши Уду было, что скрывать, и это чувствовалось особенно ярко в каждом его слове, произнесенном медленно, словно неохотно, в каждом его движении, выверенном, подобно воде, и во всей той зыбкости, что исходила от него, как если бы он был окутан истаивающим туманом. Но в этой неопределенности не было ничего опасного или неправильного.       - Он и на заклинателя-то не слишком похож, - Мяо-эр снова хмыкнула и остановилась – они почти добрались до дома, и, видимо, ей не хотелось продолжать подобный разговор при других – отец заявит, что так и знал, что заклинателям нельзя доверять, мать подумает что-то свое, но вслух согласится с отцом, а сестра еще долго после будет расспрашивать, так кто же он такой, если не заклинатель, и почему ему приходится скрывать свое настоящее занятие. И это было совсем не то, чего им обоим хотелось.       - Не похож? – искренне удивился Хэ Сюань. – Мне казалось, заклинатели такими и должны быть, со всей этой своей сдержанностью и непроницаемостью. А не такими проходимцами, как предпочитает думать отец, - Хэ Сюань усмехнулся, думая о том, что чужая недоверчивость иногда принимает некие настолько искаженные образы, что не имеет ничего общего с реальностью этих образов.       - Внешне-то да, как раз подходящий облик для заклинателя, - Мяо-эр задумчиво подергала шелковые завязки на своей накидке, словно не могла решить, начать развязывать их прямо на улице, или все же после того, как они зайдут в лавку. Так ничего и не решив, она откинула завязки в сторону, и произнесла как-то слишком серьезно, слишком уверенно. – Вот только сомневаюсь, что хоть кто-то из заклинателей будет смотреть так настороженно, с такой тревогой, если занимаются заданиями, что не касаются их самих.