Касаясь холода и льда

      Перед тем, как вернуться к себе, Ши Уду остановился возле ворот, ведущих в его временное жилище, и с недовольным видом стряхнул снег с таблички, исписанной изящными иероглифами. Видимо, его помощники не посчитали нужным заниматься делами, что не касались их напрямую, а Цинсюань, скорее всего, даже не обратил внимания на то, что табличку засыпало снегом, и невозможно прочесть ни слова из тех, что были начертаны на светлом, искрящемся серебре. * * *       Конечно, Ши Уду, как одному из Повелителей стихий, полагался свой дворец, и свои земли в Небесных чертогах, но строительство этого самого дворца оказалось делом не быстрым, и требующим определенных усилий. И ему, как и всем, кто вознесся не столь давно, приходилось довольствоваться временным домом, что предоставил ему Император Небес. С дворцом не сравнить, что и говорить, но после крохотного, ветхого домика с покосившейся крышей и стенами, расходящимися трещинами, в котором приходилось проводить время, чтобы скрывать Цинсюаня, и иметь возможность хоть как-то оплачивать их жилище, этот дом казался самым настоящим дворцом.       Ши Уду лишь склонился в равнодушном поклоне, получив в свое распоряжение этот дом. Так, словно до этого ему принадлежали дома, несравнимые по роскоши и пышному убранству, и он делал немалое одолжение, соглашаясь на время остаться в таком скромном и простом доме. Никто бы никогда даже не догадался, даже представить бы не смог, где ему приходилось жить совсем недавно – холодные, промерзшие стены, покосившийся, почти не греющий ускользающим теплом очаг, потрепанные столики, что так и стремились развалиться, если устроить на них хоть немного больше посуды или измятых одежд.       Но, пройдя в комнаты, он мгновенно скинул это выражение непроницаемого равнодушия со своего лица, и с любопытством принялся разглядывать и трогать доставшиеся ему непонятные артефакты и искусно украшенную мебель. Сходу же представил, как можно будет расставить те немногие вещи, что он забрал с собой, куда пристроить свитки и кисти для письма, и что приобрести в дополнение, как только появится такая возможность. А после принялся наводить порядок – отряхивать пыль, расправлять серебристые, шелковые занавеси, перекладывать теплые, меховые покрывала - и провозился столь долго, что небо за окнами выцвело и побледнело, превратившись и густо синего в прозрачно золотистое. И, лишь полностью удовлетворившись сделанным, отправился во дворец Лин Вэнь узнать, не пришли ли еще обращения для выполнения. * * *       И, едва Ши Уду очутился в доме, на него порывом теплого ветра налетел Цинсюань с радостным «Гэ!». Так, что Ши Уду не успел ни переодеться в домашние одежды, ни вернуть меч на место, не произнести хоть слово. Впрочем, Цинсюань никогда не отличался особой внимательностью, и не придавал значения даже особенным, даже важным деталям.       Так что серебристо поблескивающий меч Ши Уду он то ли не заметил, слишком увлеченный своим приветствием и тем, что наверняка собирался рассказать, следуя своей давней привычке. То ли заметил, но решил, что меч понадобился для выполнения обращений – задания встречались разные, иной раз столь сложные и запутанные, что приходилось использовать не только веер, но и печати, и заклинания, и меч. То ли и вовсе подумал, что этот меч придает облику Ши Уду больше значимости, и почему бы не взять с собой столь редкое и необычное оружие.       - Я ходил смотреть, как строится твой дворец, - к радости в тоне Цинсюаня прибавилось нескрываемое восхищение, и Ши Уду понял, что не ошибся, и Цинюсань и в самом деле желает поделиться с ним своими очередными впечатлениями от Небесных чертогов. – Он такой огромный! И красивый. И такая отделка, столько серебра! Или не серебро, а светлое золото, я в этом не разбираюсь, - он сыпал деталями, ничуть не усомнившись в том, что услышанное порадует Ши Уду, и что это именно то, чего он желает. – Но самое главное – вокруг столько водных потоков! И озера с кои. И реки. Тебе такое точно придется по вкусу. И…       Цинсюань явно собирался продолжить выказывать свое восхищение, но Ши Уду остановил его, нахмурившись от услышанного, и меч, казалось, заледенел под его ладонями:       - Я же говорил тебе не выходить из дома без лишней необходимости. Да, в Небесные чертоги этой твари пробраться несравнимо сложнее, чем найти тебя в мире обычных людей. Но все же не стоит попусту напрашиваться на неприятности.       Тревога поднималась в нем сумрачными, ледяными волнами, и Ши Уду, хотя и догадывался что его слова звучат излишне жестко, но все же не мог не произнести их.       Цинсюань, услышав это, как-то мгновенно поник и надулся, и уже собирался начать спорить и возражать, уверяя, что он и так до крайности осторожен, и что не может же он совсем запереться и никуда не выбираться. И что ему, как помощнику Ши Уду, вообще-то положено выполнять несложные обращения, и забирать неважные свитки, и встречаться с прочими младшими помощниками, когда задания Ши Уду того требуют.       Подобный разговор между ними происходил бесчисленное множество раз, и всякий раз завершался, по сути, ничем – Ши Уду хмурился и стискивал в ладонях светлое серебро, что скрывало звенья веера, а Цинсюань уверял его, что подобное не повторится, а если и повторится, то того требовали какие-то важные задания или что-то такое, без чего ну никак не обойтись.       Так что в дальнейших словах, холодных и жестких, не было никакого смысла.       И Ши Уду предпочел заговорить вовсе о другом, уходя от бессмысленной темы, и уводя от нее внимание выглядевшего обиженным и недовольным Цинсюаня:       - Ты выполнил то, о чем я говорил?       И сказанное оказалось именно тем, что нужно.       Цинсюань сходу и думать забыл о своих обидах и словах Ши Уду, и не без удовольствия, явно довольный собой, произнес:       - Выполнил. Как ты и сказал, разделил те свитки с обращениями, что принесли помощники Лин Вэнь, - он неопределенно помахал рукой в сторону комнаты Ши Уду, столь небрежно определяя, где можно отыскать эти свитки. Его простые, нежно-зеленые ленты, которыми он собирал пряди в прическу в мире обычных людей, сменились на серебристые и синие, шелковые, тончайшей работы – в тех цветах, что и у Ши Уду, как это полагалось по правилам приличия, а заколка, вместо обычной и совсем неприметной, поблескивала изящным, изогнутым серебром, напоминая о воде, скованной снегом и льдом. И сходство между ними из-за этого ощущалось еще более ярко, еще более заметно. – Те, что, сложнее, и которые придется выполнять тебе самому – на столе, где ты обычно пишешь. А те, которые вполне могут выполнить помощники – на полках в общей комнате. Их оттуда будет удобнее разбирать.       Услышав это, Ши Уду удовлетворенно кивнул – все же иногда Цинсюань откидывал свою беспечность и лень, и не только устраивал попойки в мире обычных людей, праздно шатался по Небесным чертогам и влипал в неприятности, но и делал то, что от него требовалось. Когда знал, что это и в самом деле необходимо. И может помочь Ши Уду или каким-то его обязанностям.       - А еще приходил Повелитель Земли, - неожиданно продолжил Цинсюань, и перед мысленным взглядом Ши Уду мгновенно проявился знакомый облик – худые черты лица, темные с неприметной отделкой одежды и взгляд, хмурый и недовольный, напоминающий цветом темное золото. И лопата полумесяца. Артефакт, что вызывал столько насмешек и недоумения среди остальных. Впрочем, Повелителя Земли это вовсе не смущало. Более того, Ши Уду давно заметил, что Повелитель Земли никогда не станет делать больше, чем от него требуется, тем самым недвусмысленно возвращая божествам все их недоумение и насмешки.       - И что ему от меня понадобилось? – не удержался от вопроса Ши Уду, хотя и был уверен, что ему не понравится то, что он услышит.       И не ошибся.       - Ну, он утверждает, что в одном из поселков в южных землях разлились реки, и затопили почти весь поселок. И – твоя – вода мешает строительству моста, который решили возвести местные жители. И что из-за – твоей – воды он не может выполнить обращения, что приходят к нему из этого поселка о строительстве этого самого моста. Ну, ты же знаешь, что к нему часто обращаются при строительстве, - Цинсюань столь выразительно подчеркивал, что это именно вода, что подчиняется Ши Уду, мешает Повелителю Земли выполнять обращения, что Ши Уду ничуть не сомневался в том, как это звучало, хотя и не слышал их разговора. Он, не удержавшись, хмыкнул, слишком ярко, слишком хорошо представив, как, должно быть, произносил все это Повелитель Земли, и с каким нескрываемым неудовольствием он это делал. – Так что тебе лучше не медлить и убрать – твою – воду. Если, конечно, ты не желаешь участвовать после в строительстве моста вместе с ним, если обращений станет излишне много.       В сказанном Цинсюанем не нашлось ничего необычного или неожиданного – сколько Ши Уду с ним ни сталкивался, Повелитель Земли нередко был чем-то недоволен или считал что-то излишне мешающим и недостойным. Особенно часто он был недоволен водой, что подчинялась Ши Уду. Особенно той водой, что так и стремилась затопить поселки, в которых велось какое-то строительство. Особенно, когда Ши Уду и без того был занят, и не имел возможности сходу разобраться.       О чем – конечно же – Повелитель Земли всякий раз не преминул сообщить Ши Уду, если им доводилось столкнуться на улицах Небесных чертогов, или на собраниях у Императора Небес, или на празднествах, где их места по какому-то не слишком радующему Ши Уду совпадению находились рядом. В общем-то, понять это было несложно – Повелитель Земли хотя и вознесся раньше Ши Уду, но количество золотистых отсветов фонариков в густой синеве темнеющего неба у них почти не отличалось. Так что и места на празднествах они занимали рядом, что давало повод лишний раз послушать, что от воды Ши Уду нет не только никакого толка, но еще и сплошные убытки.       - И что ты ему сказал? – Ши Уду мысленно усмехнулся, думая о том, что даже такой общительный и всегда расположенный к новым знакомствам человек, как Цинсюань, не очень-то и стремится попробовать обрести друга в лице Повелителя Земли. Ну, с таким-то характером – неудивительно.       Ши Уду с тревогой вновь опустил взгляд на меч, спрятанный в серебристо поблескивающие ножны, но Цинсюань, слишком занятый разговором, не замечал ничего. И все же Ши Уду хотелось вернуть меч на место – и откинуть все эти сумрачные мысли о том, что было не в его власти, и на что он никак не мог повилять, как ни пытался.       - Сказал, что ты выполняешь обращения. И вернешься не скоро, - Цинсюань проследил за взглядом Ши Уду, но почему-то ничего не стал произносить вслух. И Ши Уду вовсе не хотелось думать, что он каким-то невероятным, невозможным образом все же догадался, зачем Ши Уду забрал с собой меч, и зачем он спускался в мир обычных людей, и каким растерянным и неуверенным он себя ощущает, когда дело касается невозможности что-то сделать для Цинсюаня. И это молчание говорило больше любых слов.       Усилием воли он заставил себя вернуться к своему привычному непроницаемому холоду, и неопределенно кивнул Цинсюаню:       - Ну, в таком случае, я позже пойду к нему во дворец и попробую разобраться. Со своей водой, - едко произнес Ши Уду и прибавил и недовольным тоном. – Вот точно же придется спускаться в этот поселок с их мостом. Нужно будет сказать Лин Вэнь, чтобы записала, как выполнение обращений. А то в прошлый раз столько споров после получилось.       Сонливость, и усталость, и недовольство тем, что не удалось выполнить задуманное, навалились как-то разом, одновременно, и Ши Уду, не удержавшись, зевнул. Хотелось вернуться в комнату, закутаться в меховые покрывала и поспать хотя бы немного. Или медленно-медленно перебирать звенья веера из рисовой бумаги, добавляя в них духовных сил, и прислушиваясь к тому, как отзываются водные потоки, и как отсвечивает серебром иероглиф воды. Ну, или, откинув усталость, попробовать потренироваться во владении мечом, хотя вряд ли у него получится добиться чего-то нового с непривычным и чуждым ему оружием.       И Ши Уду уже собирался вернуться к себе, когда помощники, склонившись в вежливом поклоне, сообщили то, что Ши Уду уж точно не желал услышать – что генерал Мин Гуан ждет возле ворот и желает поговорить с ним наедине.