В отблеске питерских фонарей, Мрачной тени мелькнул силуэт.
Александр взглянул в окно. Темнота сгущалась, а фонари светили так тускло, словно были покрыты плотным слоем тумана. Он знал, что это только мерещится, потусторонний мир стал настолько близким и родным, что настигал уже и в реальности, притупляя восприятие. Александр был этому даже отчасти рад. Брошенное матерью «Ты же сгинешь там» уже не задевало так, как прежде. А может, от ее ядовитых слов выработался иммунитет. — Ты воспринимаешь все слишком близко к сердцу, — лишь пожал плечами Олег, — наша мать больна, ты должен это понимать. Не всем под силу вынести этот стон. — То есть все же считаешь наш дар проклятьем? — уточнил Александр. — Отчасти, — кивнул Олег. — Не все могут это вынести. — Она даже не пыталась, — вспылил Александр. — Откуда ты знаешь? Он ничего не ответил, лишь хлопнул дверью и ушел, благо, уже давно жил отдельно. Сбежал, как только стукнуло восемнадцать. За гадание на картах таро платили очень даже неплохо.Сквозь туман приоткрытых дверей, Мне мерещится снова тот свет.
Александр знал, что не все медиумы видят переход в тот мир так, как он, но ему нравилось каждый раз переступать порог двери. И очень нравился туман, обволакивающий его. Хотелось верить, что однажды тот поглотит, не даст вернуться обратно. Но дверь каждый раз распахивалась, приглашая обратно в чуждый Александру мир. Мир, неготовый его принять.Там, где смог обрести покой Средь таких же потерянных душ.
Олег никогда не понимал, а мать и подавно. Интересно, отец сбежал от нее, от них или от ощущения того, что в доме присутствует кто-то еще? Не то чтобы Александру был интересен мужчина, вспоминающийся размытым силуэтом на фоне открытой двери. Его отец тоже ведь выбрал другой мир. Тот, где не было их. И Александр на него не обижался, но с тех пор остро чувствовал, что нормальные люди рядом с ними не уживутся. — Мне нет места среди таких, как ты, — уходя, бросил отец матери. В том мире Александра приняли как родного. Как одного из них, а не оставили стоять в стороне, пока нормальные люди живут. Александр не чувствовал себя зрителем — он был актером.Здесь чужой, там еще не свой, Жду, когда же замкнется круг.
Но Александр прекрасно знал, что остаться не сможет. Он не мог существовать в том мире вечно, хоть и хотел. — Ты не должен находиться там слишком долго, — возмущался Олег. — Я не могу находиться здесь слишком долго, — возражал Александр.Все ищу в отголосках тот зов, Что последним сумеет стать.
Александр ждал, когда появится та самая душа, что станет его якорем и маяком. Тот свет, к которому он всегда будет возвращаться снова и снова. Тот, кто сможет удержать его там, не позволив вернуться сюда. Ему это было нужно. Он верил, что этим якорем станет Женек, но в итоге вышло так, как вышло. Не то чтобы Александр жалел об этом, но шрамы и физические, и душевные все еще ныли.И тогда понесут мой гроб, Не сумевшие здесь принять.
Александр поставил точку, отложил блокнот, снова взглянул за окно. С утра он поедет на Финский, ведь только там чувствовал себя хорошо. Только там этот мир не давил и не раздражал. Именно там Александр всегда хотел уйти из жизни, ведь якорь найти не выходило.