Неисповедимы Пути

Гоббс разглядывал Милли, которая провалилась то ли в сон, то ли в обморок, и понимал, что пропал. Рука волшебника невесомо оглаживала полуобнажённое стройное тело, избегая слишком чувствительных точек, чтобы не потревожить девушку, которой явно нужно было время на восстановление. Парень находился в лёгком ступоре. В похожем состоянии находится, наверное, каждый, на кого снисходит возможность увидеть и кожей ощутить нечто вроде Чуда Сотворения. Милдред была особенной, не такой, как другие ведьмы, он знал это с момента, как стащил ее личное дело из архива в том году. Но просто знать, что Милли может творить «свои маленькие фокусы», как называла их Этель, и пройти вместе с ней то, что здесь было, — вообще не одно и то же. Так будет с ней всегда? Так было только ради ее исцеления?.. Ник коснулся губами виска девушки и ненадолго замер так, вдыхая вереск и вбирая губами тепло. Его даже не волновал дискомфорт в брюках, который Гоббс давно уже силой воли научился держать под контролем, потому что парня раздражали в себе все физические проявления, которые он не мог контролировать. Природа природой, но он не безмозглое животное. Хоть в этот раз и было особенно сложно, мозг и тело едва ли не плавились от необходимости, он четко понимал: не сегодня. Потому что. Скользя взглядом по лицу Милли, Ник испытывал… Он сам не понимал, что, но догадывался. Значит, вот что такое трепет и умиление? То, что он видел и чувствовал, словно отпечаталось на его коже изнутри, заставляя смотреть теперь на Милдред так. В этой какофонии ощущений были и восторг, и жажда, благоговение, и даже боль, которая приходит всегда, когда не способен постичь нечто очень желанное, но слишком масштабное, целиком и полностью. Милли, скорее всего, не поняла, что ее визуализация была реальной. Гоббс все ещё видел этот шар теплого света, стоило ему закрыть глаза. Больше того: как только девушка вылетела в оргазм, те магические вибрационные потоки, которые он ясно ощущал вокруг во время чувственного взаимодействия с ней, также обрели… Форму? Телесность? Видимость? Как это назвать? На несколько мгновений шокированный Ник Гоббс, полагавший, что знал о магии достаточно (как минимум, о том, что она такое и какие имеет проявления), оказался в эпицентре некой гудящей магической лавины всех цветов спектра, такой энергетически мощной, что Нику казалось, что теперь и он способен на гораздо бОльшее, чем раньше. Окунаясь в телесную чувственность, Милдред словно тянула за собой и пространство тоже: оно как будто испытывало удовольствие и волнение вместе с ней. Так Ник пытался объяснить себе всё это, полагая, что хоть доля правды в этом есть. Вспомнив, каково было, когда эти потоки прошили насквозь и его… Отдаленно похоже на то, как Гроза однажды временно увеличила их магию, но во много раз сильнее, и при этом… Мягче, эта сила не ощущалась чужеродной. Она вливалась органично, будто здесь, в его жилах, ей и место. И всё это — она. Милли. Маленькая ведьма, без которой он никогда не познал бы ничего подобного. Которую, похоже, любила сама магия. И он тоже. Он понимал, что его чувства к ней теперь — нечто куда более серьезное, чем влюбленность, интерес или вожделение. Казалось, что в той шквальной метаморфозе они «созрели» до нужной «кондиции» за секунды, тогда как в обычной ситуации потребовались бы месяцы или годы. Почему так, Ник не знал. Милдред хотела, чтобы он любил ее, и случайно сделала это? Пространство хотело, чтобы Милдред любили? Как бы то ни было, причины ему, по большому счету, не были важны. Он получал удовольствие от тепла, которое разливалось внутри. Он ощущал свое сердце живым, и это было даже лучше, чем новые потенциальные магические возможности. Даже если его рассудок больше никогда не будет холодным до конца. Даже если теперь в его жизни вместе с силой появилась очевидная слабость. Такая красивая, такая… Невероятная. Гоббс не мог сказать, сколько прошло времени, и вдруг его словно прошибло электричеством, когда девушка неожиданно открыла глаза и сразу встретилась с ним взглядом. Глаза цвета какой-то сумасшедшей лазури. Ник улыбался, нежно проводя большим пальцем по ее губе. Он не знал, что и сколько она помнила, и не хотел, чтобы она испугалась. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, всматриваясь в лицо, к которому снова буквально на глазах приливал лёгкий румянец. — Поцелуй меня, — просто сказала Милли, потянувшись к нему.

***

Смена у Бена Стемпсона закончилась в 8. На кассе его сменила Элейн, предложив сыну пойти отдохнуть, «слишком болезненный у него вид». Бен усмехнулся, вешая в кабинете свой передник и стягивая рабочую рубашку. Конечно, болезненный. Так знатно накосячить и пережить разрыв с девушкой, которой дорожил, в одни сутки… -…О, Этель, дорогая. Неважно выглядишь! День, что ли, такой… — донеслось до слуха, и Бен обернулся к выходу в зал. — Добрый вечер, Элейн. Мне с собой, пожалуйста… Парень быстро натянул футболку и джинсовую куртку, подхватил рюкзак и вместо выхода для персонала направился в зал. Он не думал, зачем и что будет делать, просто шел. Тянущее чувство ныло где-то в районе солнечного сплетения. Бену необходимо было поговорить. Хеллоу ожидала свой кофе на вынос, сидя за столиком и глядя в одну точку с отсутствующим выражением на красивом лице. Бен заметил, что выглядела она не так, как обычно. Под припухшими глазами залегли тени, волосы собраны в простой хвостик. На лице, кажется, нет косметики, даже губы не накрашены. — Этель… Подойдя ближе, Стемпсон приметил небольшую ранку на губе девушки. — Это… — он показал на губы, вопросительно глядя на нее. Хеллоу нехотя подняла взгляд на Бена, и ее губы растянулись в сардонической улыбке. — А-а, Бенни Бой… Это боевой шрам. Ничего такого, — неспешно произнесла она, указывая рукой на соседний стул. Мол, присаживайся. Бен с сомнением посмотрел вокруг. Ему не хотелось бы говорить при знакомых, коих тут могло быть немало. — Ты же на вынос брала? — Уточнил он. Не дождавшись ответа, дошел до кассы, забрал у Элейн кофе для Этель и вернулся к ней: — Идём, — он подал девушке руку. Та лениво оперлась о предложенную ладонь и поднялась, следуя за парнем к выходу. — Ты и правда выглядишь не очень, — выйдя на улицу, Бен отдал девушке ее стакан с горячим напитком. Этель сделала осторожный глоток, медленно шагая прочь от кафе рядом со Стемпсоном. Было уже прохладно, но у Хеллоу не было ничего, что можно было бы накинуть поверх блузки. Все ее вещи находились в их с Милдред комнате, заходить в которую перед вторым за день уходом в никуда Этель совершенно не хотелось. — Да, Бен, я выгляжу не очень. Поговорим об этом? — не глядя на парня, беззлобно предложила девушка и сделала ещё глоток кофе, единственного источника тепла. И вздрогнула от неожиданности, когда на ее плечи опустилась уже немного нагретая изнутри куртка. — Замёрзнешь, — пожал плечами парень в ответ на удивленный взгляд. Хеллоу хмыкнула, думая, что Ник ни разу так не делал. Ну и замерзла бы, невелика важность… — Ты ведь не просто так ко мне сейчас прицепился, Бен. Что такое? Не выдержала душа поэта грязной авантюры? Об этом хотел поговорить? — спросила она с сарказмом. — Я тебя не виню, если ты переживаешь. Все равно все всплыло бы… — Всплыло? Как? — не понял Стемпсон. Он вообще мало что понимал во всей истории, даже после разговора с Кэс, которая, он уже думал, шкуру с него спустит на месте. Кроме одного: ещё раз он ничего подобного делать точно не станет. — Как — как… Ник Гоббс у нас тот ещё Капитан Америка, — рассмеялась ведьма, отрешённо ощущая боль в губе. А Кэс Кроуфизер — хренов Терминатор, додумала Этель. Бен нахмурился: — Гоббс?.. Хеллоу посмотрела на парня со злым весельем во взгляде: — Сюрпри-из, — пропела она с диковатой улыбкой. — Вот кто сориентировался быстрее всех. Да это даже хорошо, — вздохнула она, возвращая лицу выражение адекватного человека. Бен молча шел рядом, позволяя ей выговориться. — Если бы я знала, что его чувства к Милдред в таком запущенном состоянии — не лезла бы, себе дороже. Зато больше не буду тратить время на него впустую, — тихо закончила она. — Его чувства к Милли?.. — Бен растерянно смотрел под ноги. — Да, Бен, да. Его чувства к Милли. И чувства Милли к нему. Гоббс и Милли, Милли и Гоббс… В момент, когда ей было хуже всего, она не к тебе пошла, она ушла с ним. О многом говорит, согласись. Стемпсон молчал, понуро пиная перед собой камешек. Кусочек горной породы с окатанными краями, полученными за счёт движения в воде. Судя по цвету, данный экземпляр имеет сложную метаморфическую структуру и теоретически — прожилки кварца… — Черт, — во второй раз за день выдохнул Бен, проведя рукой по коротким волосам на затылке. Хеллоу кивнула, глядя вперёд. — Точно, — согласилась она. И обернулась на Бена, шедшего чуть позади: — Ты можешь не волноваться за нее. Эти чары — хоть и не самые простые, но… Они быстро разберутся, я уверена, — девушка грустно улыбнулась и сделала последний глоток, допивая едва теплую горечь. — Как думаешь, Этель… Она выбросила стаканчик и взглянула на Бена. — …Мне стоит попробовать остаться хотя бы друзьями с Милли? — нерешительно спросил парень. Хеллоу подняла брови: — Конечно, — убеждённо ответила она. — Хаббл обожает дружить. Она стала бы дружить и со мной, если бы я приползла к ней побитой собакой. Даже после всех лет, когда я издевалась над ней, подставляла ее и прочее… Бен в шоке уставился на ведьму: — Что?.. Зачем?!.. — Вот и я думаю, Бен. Зачем мне дружить с Хаббл? Потому и не ползу, видишь… — Этель. Хеллоу горько рассмеялась. Возможно, ей стоило бы чаще шутить. — Не твое дело, Стемпсон, — спокойно произнесла она, вновь не глядя на парня. — Совсем. Секунд 30 они шли каждый в своих мыслях. — Но я скажу, — неожиданно решилась Хеллоу. — Наверное, потому что… Мне каждый раз хотелось, чтоб этой восторженной талантливой ленивой двоечнице с кучей друзей стало хотя бы ненадолго так же больно, как мне. Глубоко внутри у Этель что-то разжалось, и она с удивлением обнаружила, что воздух может заходить в лёгкие с гораздо меньшим сопротивлением. Бен искоса разглядывал попутчицу. Как же мало знал он обо всех о них, как мало понимал. Парень начал самому себе казаться лишним. Ему хотелось продолжать задавать Этель вопросы о ее жизни, о прошлом, но он понимал, куда она его отправит. — Бен, можно тебя попросить? — вдруг произнесла Хеллоу, серьезно глядя на парня. — Разумеется, — кивнул тот, подмечая себе на дороге новый камешек для пинания. — Можешь меня поцеловать? Стемпсон споткнулся о собственную ногу и пропрыгал вперёд метра полтора, но смог-таки удержать равновесие. — Что сделать?.. — уточнил он. Да ему точно послышалось, без вариантов. — Поцеловать, Бен. Поцеловать меня. С языком или без, решай сам. Просто поцеловать. Это ведь не сложно? — рассуждала Хеллоу, словно о погоде. Парень вздохнул, думая, что теперь понимает ещё меньше. — Я могу хотя бы узнать, для чего тебе это нужно? — спросил он, подходя ближе. — Эксперимент, — развела ведьма руками. Судя по всему, объяснять что-либо она не собиралась. — Но Этель, — Бен сильно недоумевал. — Нельзя же раздавать свои поцелуи вот так просто, это… — Бен. Стемпсон замолчал. — Прибереги нотации для кого-нибудь другого, — посоветовала девушка, которая стала вдруг очень грустной. Они находились в тихом узком переулке с несколькими магазинчиками, в это время уже закрытыми. Хеллоу выдала какую-то совсем больную полуулыбку, стащила с себя куртку Бена, протянула ему и молча пошла прочь по пустынной дороге, вдоль которой только что загорелись фонари. Даже не обнимая себя за плечи, чтобы было теплее. Как будто ей вообще все равно. Парень раздумывал пару мгновений, после чего догнал ведьму в несколько шагов. — Значит, без нотаций, — как бы подытожил он, накидывая свою куртку на Этель снова. Сняв рюкзак и бросив его на асфальт, Стемпсон обеими руками аккуратно взял девушку за голову и чуть приподнял ее лицо к себе. Какое-то время разглядывал. Коснулся ранки на губе, изучая. — Что ты делаешь? — уточнила Этель, не препятствуя. …Глаза зелено-карие. Болотисто-зеленый основной цвет и коричневая окантовка зрачка. Как нефрит, решил Бен. Нефритовые глаза. — Ты очень красивая, Этель Хеллоу, — произнес парень, глядя в нефритовые глаза. Этель почувствовала, как зашевелились мелкие волоски на теле, хотя в куртке Бена ей вовсе не было холодно. Парень медленно приблизился и в мягком поцелуе коснулся пухлых губ ведьмы. Этель опустила ресницы, прислушиваясь к своим ощущениям. Она не ожидала, что Бен согласится, но решила не тратить время на удивление. Происходящее было важно для нее. Ей нравилось, как нежно он держал ее лицо. Нравилось, как он сначала просто коснулся губ, потом чуть втянул верхнюю, ненавязчиво провел языком между, как бы спрашивая, и дождавшись, чтоб она приоткрыла рот, углубил поцелуй. Значит, вот как это бывает. Тепло, мягко. Волнующе. И те самые «бабочки в животе», про которые она столько читала в перерывах между «Углубленным курсом зелий» и «Продвинутым практическим Ведьмовством». Бен не знал, зачем, решил об этом не думать. Поцелуи с Этель Хеллоу — вообще последнее, что раньше приходило ему в голову, но… Да, так бывает. И Бену было хорошо. Этель чутко и охотно отзывалась на движения его рта, хоть и было очевидно, что целуется она нечасто. Ключевым моментом было то, что она, кажется, действительно этого хотела, а он… Ну какому мужчине не хочется поцелуев с красивой девушкой? Особенно, когда она сама об этом просит. Оставив на губах ведьмы несколько чувственных коротких касаний напоследок, парень отстранился, не выпуская ее из рук. Вглядывался, пока она ещё какое-то время стояла с закрытыми глазами. Губы Этель, до этого суховатые и бледные, заалели и увлажнились, скулы приобрели здоровый оттенок. Все же поцелуи красят девушек, подумал Бен, зачарованно скользя взглядом по ее лицу. Приподняв ресницы, ведьма встретилась затуманенным взором с глазами Стемпсона и чуть улыбнулась, как-то обезоруженно и уязвимо: — Спасибо, Бен. Буду считать этот поцелуй своим первым. Бен продолжал смотреть. Он не видел ещё Этель… Такой. Внутри родилось некое смятение: он почему-то не хотел теперь отпускать ее так просто. Повинуясь странному порыву, парень провел рукой по голове ведьмы, которая продолжала просто стоять. Стянул резинку с ее хвоста и запустил пальцы в волосы, с удовольствием ощущая скольжение гладких прядей на своей коже. — Тогда этот считай вторым, — произнес он перед тем, как снова, уже увереннее, накрыть ее рот своим. Этель не возражала. Теперь она знала, что целоваться ей нравится.