Неисповедимы Пути

Милдред старалась медитировать. Теперь, когда они выяснили все о том, какие чары использовала Этель, решение нашлось быстро, хоть и не было самым простым. Когда Хаббл «перезарядилась» магией в прошлом году (и тоже по вине Хеллоу, надо же), в медитациях ей приходилось сдерживать силу, которая неслась вперёд паровоза, успокаивать ее. Теперь же положение дел очень походило на обратное: силу, которая вообще не желала сотрудничать с ее, Милли, волей и разумом, нужно было «уговорить» это делать. Для этого образ магических сил нужно было любым способом визуализировать в сознании и представить физическое и ментальное воссоединение с ними. В материалах говорилось, что волшебник, восстановивший связь с магией после блокировки, сразу это почувствует. Пока что, сидя по-турецки на своей кровати, Милдред ничего не чувствовала, кроме раздражения и напряжения в мозгах. И желания, чтобы болтающие приятели за дверью прекратили галдеж и свалили в туман. Они провели в архиве от силы минут 10: нужные документы нашлись очень быстро. Этель, судя по всему, совсем не долго думала. И теперь Хаббл, желая поскорее с этим покончить, заперлась в спальне и пыталась очистить голову, чтобы сосредоточиться на задаче. Однако вихрь в голове не желал успокаиваться, как бы она ни старалась. Слишком много впечатлений, переживаний и вопросов для одного дня. Они с Ником теперь вместе. Милли до сих пор оставалась в шоке от того, насколько их, оказывается, тащит друг к другу. Как они умудрялись раньше это игнорировать? А раньше и не было так. Что-то изменилось, понять бы, что… Ну, раньше он не целовал ее. Этим поцелуем он будто сорвал некий предохранитель. Ещё нужно объяснить это всё Кэс, которая о Гоббсе далеко не лучшего мнения… И как же теперь Этель? Милли было жаль ее. Да, она сделала гадость, как и много раз до этого, и, вероятно, заслужила все последствия, которые могут быть, но… Но кто же знает, что творится в этой умной высокомерной голове? На ум пришло воспоминание, которое Хаббл подглядела у Этель полгода назад, во время испытания очередного изобретения Старфаиндера. Тогда Милли увидела девочку, одну в огромной комнате. Успела сказать только об этом до того, как Хеллоу выпихнула ее из своей головы, но там было и ещё кое-что: девочка надрывно плакала, свернувшись в клубок на ковре. О чем так горевала маленькая Этель, оставалось только догадываться, но что, если таких эпизодов было много? Что, если они и сейчас есть?.. Милли вынырнула из своих мыслей, почувствовав, что что-то изменилось. Галдеж за стенкой стих, вот что. Через секунду раздался стук, и сразу после в дверном проёме возникла голова Кэс с хитрой ухмылкой на лице. — К тебе пришли-и, — подвигала она бровями. Хаббл закатила глаза. Всё-о, начнется теперь… — Ник? — Мгм, — кивнула подруга, продолжая весело разглядывать Милли. — Вылезай, не можешь же ты принимать гостей в спальне, в самом деле?.. Милдред вскинула подбородок и прищурилась: — Кто сказал? Тим и Азмат, которые слышали диалог, присвистнули в унисон, когда Кэс с поднятыми вверх ладонями отошла в сторону, пропуская Гоббса. Тот захлопнул дверь изнутри и обменялся с девушкой понимающими взглядами. — Не сказала им?.. Та пожала плечами: — Думаю, положение дел — очевидней не придумаешь, так что… Милдред подвинулась, и Гоббс уселся рядом. Не дожидаясь разрешений, парень аккуратно, но настойчиво потянул ее к себе на руки. Девушка покраснела, с удовольствием чувствуя окутавшее ее тепло, и положила голову Нику на плечо. Такие вещи были для нее страшно непривычными, но Мерлин, как же это приятно… — Я говорил с Этель. Нашел ее на улице в состоянии полубреда… Хаббл, успевшая уже разомлеть за несколько секунд, встрепенулась: — Как она? Волшебник тихо рассмеялся, обнимая ведьму крепче: — Как она? Милли, она тебе магию заблокировала и вообще не сожалеет, а ты переживаешь, как она? Хаббл смутилась, тыкаясь носом ему в шею и вдыхая уже знакомый аромат. — Ну… Из-за этого столько всего вдруг случилось, что я даже не знаю, обижаться на нее или благодарить. Ник с нежностью посмотрел на свою ведьму, потрепал ее по волосам и потянулся к губам. Милли округлила серые глаза и отстранилась: — Нет уж! Сюда в любой момент могут войти и… Гоббс хмыкнул, пристально глянул на дверь, и послышался щелчок. Милдред хлопала глазами: — Я и не знала, что она закрывается на ключ, у нас нет ключей… Стоп! Мне нужно медитировать, Ник! Я должна вернуть магию до завтрашних занятий, я уже час пытаюсь, иначе все поймут… Гоббс хитро взглянул на девушку: — Не получается визуализация? Та нервно кивнула. Не получается выкинуть его из головы, ну да ладно. Парень заметил, как сильно она смущается, и напомнил себе, что вряд ли Милли когда-нибудь раньше оказывалась в ситуациях, которые включали в себя объятия на кровати при запертой двери. И не мог не признать, что его это весьма радовало. — У тебя просто многовато шума в голове, — низким голосом проговорил Гоббс ей на ушко, задевая губами ушную раковину. Милдред резко вдохнула, ощущая шквал мурашек, несущихся по телу. Что он делает?.. Что бы этот волшебник ни задумал, девушке было неловко признавать, насколько сильно ей это нравилось. А тот, наслаждаясь едва заметными нотками вереска, размышлял, на всё ли ведьма реагирует с такой чуткостью, или только на то, что делает он. Ему нравился второй вариант. — Показать тебе способ концентрации, который лучше всего помогает мне? — тихо спросил Ник, ведя ладонью по предплечью Милдред. Коснулся сгиба локтя, и дальше к кисти руки, сжать тыльную сторону ладони, пропустить свои пальцы сквозь ее тонкие пальчики лишь наполовину… Опираясь плечом о грудь парня, Милли с замиранием следила за его действиями и, при всей их простоте, упивалась их интимностью. Он что-то сказал?.. — А?.. Да… Покажи, пожалуйста… Как у него это получалось? С Гоббсом Милдред будто теряла конструктивность бытия, чувствуя себя пьяной или… Нет, не так. В моменты опьянения рефлексы притупляются, для нее же, напротив, всё обострялось. Она вся словно становилась оголенным нервом, дрожащим от малейшего импульса. И сейчас она, переставая напрягаться и расслабляясь, начинала видеть простые вещи. Когда она спокойна и открыта ему, она получает вот такое воздействие. Всего-то и нужно было, чтобы открытость возникла там, где раньше были страх и недоверие. Открытость… Откуда она взялась? Какая разница. Вероятно, когда он оказался рядом в момент сильной уязвимости и облегчил ее боль. И она решилась довериться ему, а если уж доверять, то целиком. — Смотри, — шептал Ник, легко сжимая ее ладонь в своей. — Тебе нужно выбрать 4 точки на своем теле, на которых ты сосредоточишься… Милдред, все это время качавшаяся на странных розовых волнах, попыталась перестать качаться и начать соображать: — 4 точки?.. Части тела? — Например, твоя рука, — для наглядности волшебник сжал ее кисть. — Можешь описать, что ты чувствуешь рукой? — Он ласково провел большим пальцем по тонкому запястью, и девушка ощутила новую волну румянца, прилившего к щекам: низ живота начинало заметно тянуть. Отлично, вторая «точка» тоже найдена… — Х-хорошо…- неуверенно протянула она, думая, что ни за что теперь не сможет сосредоточиться. Он специально?.. — Фокус в том, — неспешно продолжал волшебник, словно не замечая, чтО с ней творится, — что если одновременно держать в мозгу 4 точки тела, анализируя ощущения в них, у мозга не останется ресурса на то, чтобы думать о чем-то ещё. Спустя некоторое время такой медитации поймёшь, что шум утих. — М-м… — Милли, кажется, поняла суть. Но, положа руку на сердце, в эту самую минуту она думала, что вернуть магию можно и немного позже. — Рука — ладно… Но я не знаю, какие ещё точки мне выбрать, — внезапно даже для себя произнесла она полушепотом, прижимаясь к парню сильнее. Гоббс удивлённо ухмыльнулся. Его сейчас что, соблазняют? — Что ж, давай подумаем… — Прикрыв глаза, он невесомо коснулся губами ее скулы. — Как насчёт этой? — М-м… Не подходит, — заявила ведьма, — ощущения очень размытые… Такие не получится держать в голове. — Она деланно сокрушенно пожала плечами, радуясь, какую интересную затеяла игру. Волшебник нахмурился: — Угу-у, — протянул он. — Как же быть… Милли вдруг почувствовала, как горячая ладонь проникает под футболку и сжимает талию: — А если так? — Он чуть потер ее прохладную кожу и удовлетворенно отметил, что ведьма сладко выгнулась, снова откидывая голову на его плечо. — Кажется, то, что нужно, — пробормотала Хаббл, подтягивая к себе колени и неосознанно сжимая бедра. — Остаётся найти ещё две, — Ник задумчиво потерся щекой о ее мягкие волосы, и ведьма вздохнула: — Одну, — прошептала она, потому что предательское тепло между ног ощущалось само собой, о нем и думать было не нужно. Девушка открыла глаза, подняла голову, чуть обернулась, и Гоббс легко поймал ее губы, разгадав замысел. Мир знакомо поплыл кругами, все вены в теле Милли снова наполнились вибрацией. Ведьма не заметила, как оказалась на Нике верхом, забыв намертво про какие-либо точки. Самозабвенно сминала теплые губы, зарывалась пальцами в жестковатые волосы и прижималась грудью, животом, бедрами так тесно, как только могла. Краем сознания ощущала себя где-то на грани, словно готовая вылететь к черту из тела, чтобы проникнуть под кожу волшебника и дотянуться до его души. Гоббс несколько оторопел от такого напора, но с готовностью вступил в игру, позволяя этому странному, но уже знакомому дребезжанию под кожей отнести и его сознание чуть в сторону от реальности. Лишь чуть, потому что хотя бы один из них должен был контролировать то, что происходит на материальном плане. Нежные стоны Милли, то, как божественно она терлась о него бедрами, как сжимала волосы, натягивая до лёгкой боли… Сплетение языков и хрупкие ребра, обтянутые гладкой кожей под его ладонями… Совершенное безумие, в котором парень задыхался вместе с ведьмой. Гоббс, готовый «танцевать» в этом вихре их общей энергии столько, сколько ей будет нужно, уловил, что Милдред будто уже не хватает того, что он даёт ей. Ей нужно больше… Глядя со стороны, можно было подумать, что лишённая магических сил ведьма пытается вобрать в себя его магию. Но в действительности волшебник не чувствовал никакого опустошения, только наполненность чем-то буквально физически осязаемым и новым, что струилось в пространстве вокруг. Лишь отчасти отдавая себе отчёт в том, что делает, Ник переместил руки со спины на грудь под футболкой девушки и с упоением сжал идеальные для его ладоней холмики, вызвав восторженную реакцию у Милдред, которая частично вернулась из своего экстатического полета обратно в тело, а оно горело и требовало. Приоткрыв глаза и уперевшись взмокшим лбом в лоб Гоббса, Милли радовалась, что не носит бюстгальтер, с блаженной улыбкой всматривалась в зелёные глаза волшебника, и тот чувствовал одобрение и призыв к большему. Ник провел большими пальцами по острым соскам, и, насладившись спазмом, который прошиб сверхчувствительное тело ведьмы, стараясь не разрывать зрительный контакт, подхватил Милдред рукой под лопатки, укладывая на кровать. Глядя в серые глаза, отстраненно подумал, что скучает по голубым, но и серые — красиво. Все в ней совершенно красиво, просто достаточно того, что это ОНА. Милли всем телом чувствовала и пила эту нежность, что лилась в нее волнами через взгляд, дыхание, прикосновения. Жаль, поймала она мысль, что нельзя остановить мгновение и просуществовать так до конца веков. С ней никогда всего этого не происходило, но ей совсем не было страшно. Притягивая к себе лицо парня для очередного поцелуя, Милли думала, что чувствует одновременно столько всего потрясающего, что для страха просто не остаётся места. Лаская рукой живот и грудь ведьмы, Ник добрался до скомканной у горла футболки и стянул ее с Милли, которая с готовностью подняла руки. Больше этот кусок ткани ему не мешал, и парень, оторвавшись от припухших губ девушки, принялся прокладывать дорожку поцелуев от горла до тонких ключиц и ниже, ловя в себе сладкие импульсы от каждого шага. Аромат ее кожи будоражил что-то глубоко внутри, что-то, что было вне стандартных физических реакций. Милдред, закрыв глаза и кусая губы, выгибалась, постанывала, касаясь волшебника где придется, не разбираясь, и тихонько зашипела, когда губы парня сомкнулись на одном ее соске, а пальцы — на другом. С восторгом ловя каждое его движение, девушка почувствовала отчётливый укол между ног, где тянущее ощущение грозило вскоре стать совсем невыносимым. Неосознанно захныкав, Милли сжала бедра в попытке хоть немного унять жажду. Но бессмысленно: каждый выдох, поцелуй и движение Гоббса разжигали это пламя до новых масштабов. Ник будто забылся в гладкости и мягкости ее изгибов, изучая их руками и губами, и чудом понял, что ведьма что-то шепчет. Проведя языком от груди до яремной впадины, парень вновь поцеловал ее так нежно, как только мог, и посмотрел в затуманенные глаза, проведя пальцами по щеке: — Все в порядке? — Странно было слышать свой сиплый полушепот. В этом измерении вербальное взаимодействие казалось каким-то неуместным. Девушка, как и он сам, тяжело дышала и держалась за его руку, что касалась ее лица, будто не желая разрывать контакт. — Ник, я больше не могу, — жалобно выдохнула она, стыдливо опуская взгляд и снова сжимая бедра. Он не стал уточнять, хочет ли она остановиться, потому что всей шкурой чувствовал: нет, не хочет. Но все же… — Если что-то будет не так — скажи мне, — прошептал он, провел языком по ее нижней губе и втянул ее в рот. Он не поверил бы, если бы ему кто-нибудь рассказал, как может быть до умопомрачения вкусно целовать кого-то. Продолжая чувственно и неспешно наслаждаться ее губами, Гоббс, ещё раз внимательно проведя рукой по нежному телу, подцепил пуговицу на ее брюках и проник ладонью под резинку белья. Милли задохнулась и судорожно выгнулась от такой остроты. До невероятия жарко, сладко, мокро и стыдно. Смущение заставило ведьму лицом отвернуться от Ника, уперев о свои губы сжатый кулак. Гоббс, найдя между влажными складочками тот самый бугорок, от прикосновения к которому Милли снова вздрогнула, начал аккуратно и неторопливо двигать рукой. Оставлял поцелуи на шее и линии челюсти, закрыв глаза и внимательно считывая ее состояние. Волшебник никак не мог надышаться тем, как ясно он чувствует ее. Когда-то из-за того чертова ловца снов она решила, что он врал б этом. Что дело только в тех снах. Он и сам сомневался, но сейчас… — Милли, посмотри на меня, — проговорил он, проводя языком по ушной раковине и втягивая мочку в рот. Начинало казаться, что ему уже никогда не будет ее достаточно, сколько бы ни целовал и ни облизывал. Девушка глухо постанывала, сдерживаясь, дрожала и таяла от плавных и теплых волн удовольствия, которые растекались по ее телу от паха, время от времени прерываясь острыми электрическими разрядами. Не могла поверить, что так бывает. Когда она делала это сама, ощущения были совсем другие. — Милдред, — ещё раз позвал Ник, которому не нравилось, что она закрывается. — Милли, пожалуйста, — нежно прошептал он. — Ты делаешь мне больно, не надо так. Только сказав это, понял сам, что так и есть. Хаббл, осознав, повернулась обратно, рукой дотягиваясь до лица парня, оглаживая его. — Ник, я… Мне… — Тшш, я знаю, — прервал он ее коротким поцелуем, с обожанием глядя в глаза. — Милли, твое удовольствие — моя цель. Когда тебе хорошо — я счастлив. Закрываясь, ты лишаешь меня этого, — говорил Гоббс, перемещая руку чуть ниже, чтобы средним пальцем глубже погрузиться в ее жар, а большим продолжить стимуляцию. Не отрывая распахнутых глаз от взгляда волшебника, девушка задохнулась, неосознанно открывая рот шире, раздвигая ноги и начиная двигать бедрами в такт его руке. Ник восторженно улыбался, ловя ее реакцию. Рассматривал каждую чёрточку и не мог решить, чего ему хочется больше — снова поцеловать каждый миллиметр ее лица или продолжать читать эмоции в глазах. Стоны девушки становились громче, а движения бедер сбивались с ритма. Разрядка была близка, и Гоббсу, жадно ловящему каждый ее выдох, вдруг ударило в голову очевидное. — Милли, — зашептал он ей на ушко, надеясь, что за своим рваным дыханием и стонами она его слышит и понимает. — Напряжение внизу — твоя магия. Достигнув разрядки, впусти ее в себя… Представь, как она потечёт по твоим венам… Нельзя вообразить более элементарной визуализации и более подходящего момента, когда просто невозможно думать о чем-то постороннем. Ник едва не рассмеялся от простоты и своевременности решения. Оставалось надеяться, что Милдред хотя бы немного «здесь» и сможет вовремя собраться… Ведьма, услышав Гоббса словно сквозь вату, от надвигающейся лавины начала метаться по подушке и сжимать покрывало кулаками. Смысл добрался до одурманенного сознания за несколько мгновений до. Хаббл распахнула ничего не видящие глаза, перед которыми, как по заказу, засиял жёлтый шар света. Он двинулся к груди ведьмы, соприкоснулся с ней… …И через секунду девушку накрыло рекой чувственного восторга. Ее тело содрогалось, она, кажется, издавала какие-то звуки широко открытым ртом, ощущала лицом и шеей поцелуи Гоббса, который ни на миг не желал отрываться от нее, видела мысленным взором магические потоки, струящиеся в воздухе вокруг них, вся гудела от невообразимой вибрации под кожей и летела, летела, летела…