Выжить без правил морали

Инуи копошился уже второй час. Щека перепачкана штукатуркой, что высохла и осталась на коже белыми пятнами. Сидит, размазывает что-то, делая стену приличной. — Ну… Свидание ты выбил себе, — лежит она на диване, накрытом пленкой. — Я бы здесь неделю только эту стену штукатурила… Душ внизу. У двери большая пальма в горшке. Не потеряешься. — Меня там твои амазонки не съедят? Может, проводишь? — усмехается блондин, потирая щеку тыльной стороной ладони. Да только хуже все размазал. — Точно, они же бешеные, — язвит Тао, но встает с дивана и провожает его в ванную, выдавая полотенце, чтобы в шкафу и запечатанное. Все равно ей синий цвет не нравится. — Узнаю, что брал ванильный гель — убью. — Так проведи экскурсию… — он тянет ее на себя, закрывает дверь и прижимает девушку к полотну спиной. Смотрит в глаза, их лица близко, критично близко. — Что? Ударишь? — Сзади тебя ванная. Кран включаешь — вода льется. Вот здесь, — рукой показывает в сторону зеркала, смотря ему в глаза, — зеркало. Помоешься, можешь даже вздрочнуть сам на себя от того, какой классный. Под ногами у тебя коврик. Стены белого цвета. Что еще рассказать? Он гладит ее талию, забираясь пальчиками под футболку, скользит по коже, чуть щекоча. — Ну… Например. Любишь сверху или. когда кто-то руководит процессом? — На потолке мыться неудобно, а говорить мне, как принимать душ — лучше не нужно. Что еще тебя интересует? — она то понимает, к чему он ведет, но дуру из себя строит. — Понял… Тогда сделаю все сам… — отвечает он на ее вопрос, стягивает маску, и накрывает губы поцелуем, прижимая девушку к полотну двери. И ведь Тао не отталкивает. Только с закрытыми глазами закрывает двери. Это ее ванная, но конфиденциальность сохранить хочется. — Теперь я в штукатурке… — Надо отмыться… — шутит Инуи, стягивает с нее одежду, с себя футболку, а после снова припадает к губам. Руки грубовато ласкают груди, сминая их, играясь с сосочками. Ее тело отзывается на ласки. Мурашки по коже бегут. Она томно вздыхает и выдыхает. Воздуха критически мало, а внизу живота все тянет. — Делом займемся или так и будешь меня лапать? — маску снимает полностью, а то на ухе повисла и болтается. Инуи отстраняется, девушку разворачивает к себе спиной, а после прижимает грудью к двери. Он заводит ее руки за спину, сводя их вместе, и чуть тянет за бедра, чтоб выпятила зад. Одежда опущена, что с нее, что с него. Головка члена проходится промеж складочек, растирая естественную смазку. — Гляньте, как наша глава намокла… прямо вся потекла… — мурлычет тот и входит в нее рывком. — М! — сводит она брови, прикусывая нижнюю губу. — И все-таки приперся не просто так, — смеется она. — Тогда попробуй заставить меня все тебе рассказать, — она двигается, чтобы вышел из нее, а после сама насаживается. Сейшу смеется. — Предлагаешь пытать тебя сексом? Извини, это не по моей части… У меня было в планах просто понаблюдать за тобой… Не удержался на расстоянии, амазонка! — он усмехается и начинает грубо иметь ее, заставляя грудью биться о дверь. Девушка стонет, но старается делать это тихо. После долгого воздержания так сказать, больновато. Тао пытается руки освободить, даже хотя бы одну. Впечатал ее в двери, а опереться, чтобы щекой не ездить и не так груди было больно — не может. — Что такое? Не нравится? Ну, извини… ты сама предложила тебя пытать… Инуи тянет ее на себя, делает с ней шаг к раковине, заставляет опереться о нее, но собирает волосы в кулак. — Смотри… в зеркало… Как я тебя имею… — шепчет он ей на ухо, кусает губами кожу на шее, оставляет багровый след. Она взгляд опускает, не смотрит. Руками упирается о край раковины и выпускает стоны с каждым его движением. Пытается двигаться ему навстречу, а затем пальцем водит по клитору, отчего сжимается чуть. — И чего у мудаков такие члены хорошие? — смеется Тао сквозь стон, ускоряясь пальцем внизу. — Ух, так некрасиво! Совсем меня не знаешь и бросаешься такими словами… — Инуи делает толчок, второй, берет ее за челюсть, поднимая личико повыше. — Посмотри… какая ты красивая, когда стонешь… Когда мой член в тебе… — Пожалуйста… Ускорься… Я скоро… — просит она его. От слов его все больше мокнет, отчего звуки становятся громче. Там внизу уже всех хлюпает от того, насколько мокро. — М-м-м… Проси еще… Услада для ушей. Он начинает делать грубые, но не быстрые толчки, врезаясь в нее своим телом. — Прошу-у-у, — скулит она, сдавливая край раковины до белых костяшек. И вроде бы близко к концу, но так далеко, если он будет над ней издеваться. Тао в пояснице выгибается, пытаясь сама задать ритм. — Тогда в зеркало смотри… — приказывает он, продолжая держать ее за лицо, опускается рукой к шее, чуть придушивая и ускоряется. Кудо то смотрит, то глаза прикрывает. Когда ножки сжались вместе, она пришла к концу, чуть задергавшись, выпуская протяжный стон. — Все-все… Не могу уже стоять… — опускает она голову, и так воздуха мало из-за руки на шее, а тут еще все пульсирует, мелко дрожит, дергается от того, как чувствительнее стала. Он не останавливается до тех пор, пока горячее семя не заполняет ее нутро. Его так много, что излишки стекают по ее ножкам вниз. Сейшу отпускает ее шею и оставляет на ней нежный поцелуй. — Послушная девочка… Брюнетка поворачивает голову через плечо, глядя на него осуждающе. — В ванную иди и проваливай, — дышит тяжело, открывая дверцу зеркала, чтобы салфетки достать и вытереть себя. Блондин цокнул языком, вышел из нее и поправил на себе штаны, застегивая их. — Приму в другой раз… Проводишь? Вдруг… потеряюсь? Когда та привела себя в порядок и одежду поправила, то вышла из ванной первая, ожидая его у выхода из гаража. Только после поняла, что наделала. — Ну вот, — выходят они из дома, — Собственно направо, а потом прямо. Как и шли сюда. — Направо… и прямо. Да-да! Он подошел к девушке сзади и хлопнул ребром ладони по ее шее. Тело обмякло, попадая в чужие руки. — Что так долго? — из-за поворота выходит брюнет в такого же цвета форме. — Это я у тебя должен был спросить. Грузи, давай… Инуи передал тело другу. — А ниче такая…