Wandering romance – Jorja Smith
Холодная стена не погасает пожар внутри. Кровь бурлит, кипит внутри, аж пар из рта выходит клубками в эту прекрасную погоду. Хочется распахнуть глаза, но не может. Мозг не принимает и не хочет выполнить этот приказ. Возможно, эта слеза от злости, безисходства и горечи. Если они вылезут, это будет позором для гордости. Нет, вместе с ними выйдет на свет демоны внутри, ждущие лишь его слабину. Хотя… Он примет поражение, что означает моральную казнь. Но, он же давно мертв. Мертвеца невозможно убить дважды. Как только разжал кулаки, которые до этого времени сжимал до беления, все в момент улетучилось. Плечи опустились, поникли и расслабились. Напряжение ушло со всех мышц. Даже с лица. Полное обнуление чувств. Как только последние пальцы разжались и повисли на воздухе, кровь в ту же секунду перестало кипеть. С этим он понял, что не будет идти за ним. Чонгук не будет спрашивать: почему, зачем и как. Не станет его личным эмоциональным щенком. Выбор был сделан, увы, не в его пользу. Лишь он был в неизвестности. Нужно было все понять с выражении лиц хенов, когда он упомянул Тэхена. Они столько не виделись друг с другом. Старшие ушли в армию, они по разным странам, чтобы продолжить карьеру, но уже раздельно. График был настолько плотным, что не было сил искать, и узнавал новости только через социальные сети. После и он ушел служить, как было положено. Как это требовалось. Вернулся только недавно. Чонгук ошибочно думал, что Тэхен отправился в след за ним в армию на 2 года. Но, не тут-то было. В то время, когда он был в полной тишине и в покое, изолирован от внешнего мира бетонными стенами, второй просто, тихо и молча женился, словно бежал от чего-то страшного. В один момент, даже казалось все, абсолютно все настроились против него. Будто это было спланировано заранее, и как только он скрылся из виду, перешло в исполнение. Хотелось по-детски обидеться и надуть губки. Но, вместо этого впал в неконтролируемую ярость. Начиная с кончика языка, вдоль его горла это чувство обжигало изнутри, как крепкий виски, попадая внутрь нежной плоти. Он всю ночь не спал, ожидая этого дня, этого самого утра. Хотел поскорее воссоединится с остальными. Спросить, как они поживали. Скучали ли по нему. Парень даже запланировал выходные, чтобы провести с ними побольше времени. Вот насколько у него была тоска по ним. Не мог усидеть на месте, глупо улыбаясь и подбирая одежду. Его даже не смутило, что встречу перенесли с вечера на обед, лишь бы увидеться. И получил свое. Как только оказался в этом кругу, будто бы все встало на свои места. Старшие начали обнимать его, шутить, говоря как скучали без него. Не хватало лишь одного человека для полного счастья. Когда спросил про него, промолчали. Было видно, что они не могут найти подходящие слова. Замялись. Один из них покачал головой, другой отвернулся. От этой неловкости сам начал пускать в ход шутки. Но, в следующую секунду сразу же прекратил, увидев наконец свой объект. Губы расплылись в широкой и солнечной улыбке. В их сторону шел Тэхен. Однако, с каждым приближением, улыбка исчезала, а губы вернулись в исходное положение, даже немного приоткрылись от увиденного. С каждым стуком этих каблуков об пол, сердце останавливалось и заново начинал биться, чтобы так же сильно сжаться. До боли. Длинный коридор заканчивался, и глаза улавливали новые детали в нем. Серебренное кольцо на безымянном пальце. Точно такое же, как у девушки рядом с ним, которая идет бок о бок. Маленькая кроха, которая спокойно сидит на его руках, и подглядывает на Тэхена самым не на что есть детским и счастливым взглядом. За это время девушка рядом успевает заигрывать с ребенком и останавливая Тэхена, забирает девочку с его рук. Дальше он ничего не слушает, да и не слышит. Слух уловил предательское: – Познакомьтесь, это моя жена и наша дочка. Догадки были сразу, но до последнего не хотел верить. Внутри что-то проливалось, жгучее. Не заметил, как остался в стороне, самым последним, с кем не поздоровался Тэхен. Убрал с лица эти возникшие неприятные эмоции, и фальшиво улыбнулся. И Тэ это знал, но заключил в крепкие объятья. Смертельные объятья. И Чонгук позволил себя заключить в них, даже не смотря на то, что этими руками Тэхен только, что вонзил ему нож. Он продолжал дальше стоять истекая кровью, но не обмолвив ни словом о том, что больно. Хотелось дольше держать, вцепиться, прикоснуться, уткнуться носом в шею и замурлыкать, но… Это теперь непозволительная роскошь. Отлип, и долго всматривался в его глаза. Прося… Нет, умоляя, о прощении. Также подтверждая, что это не гребаный спектакль или же розыгрыш в его честь. Сейчас, все еще стоя на переулке, где нет ни единой души, ухмыльнулся в пустоту напротив. Он шел к нему уверенно, высоко задрав голову, представляя свою новую семью, но он забыл одно. Что глаза умеют говорить. Что они успели научиться говорить и на этом языке. Хотя, он и улыбался широко, со своей все еще детской улыбкой, не смог скрыть «все» в своих глазах. Они все еще такие же прекрасные, что завораживают, но стали пустыми. Пустое, как стеклышко. Его истинные чувства, которые он затаил в себе. И Чонгук увидел, как это стекло трескается по краям. Одно не может понять: Тэхен разрушается от того, что он рядом? Или он и вправду несчастен? Эти замечания, не означает победу Чонгука. Это и не поражение. Ведь, соревнования только для гордыни и эгоизма. Это было хуже, сравнимое лишь предательском. Кроме его глаз, за весь вечер, он заметил еще кое-что. Ухмылка сразу же стерлась с лица. В ресторане, где они долго засиделись, Тэхен всяческий прикасался своей жены. Конечно, так и должно быть, если они женаты. Но когда-то, эти руки касались только его. Так же обнимали, поправляли волосы за ушко, просто покоились на его плече, грея. Для них прикосновения были больше, чем поцелуи, больше чем секс. Через нее они передавали друг другу любовь, поддержку и заботу. Только прикосновения успокаивали и в конечном итоге стали их символом любви. Теперь, этот «символ» был предан. Так жестоко. А ведь начало было таким великолепным, настолько, что никто не смог бы почувствовать, даже если попробуют. Как только успокоился, клубы пар перестали исходить от него. Пора закругляться. Пора идти домой, где теперь никто больше не будет ждать его. Куда, больше никто не придет. Но перед этим позволил себе вспомнить их еще один счастливый момент, закрывая глаза и откинув голову назад.Flashback
Ему нравилось, когда Тэхен смотрел на него, прямо в глаза, в своей партии. Пев, медленно шел к нему. Где-то касался руками, где-то обжигающим, игривым взглядом. Если позволяло положение, наваливался на него, обнимая. Иногда просто мог подкрасться сзади и поцеловать в затылок так, чтобы никто не увидел. Не смотря на усталость, просто смотря на него, он забывал об этом. Переполнялся энергией, и по полной выкладывался на хореографии. На концертах, в живых выступлениях, после каждой песни ты угасаешь. Утомляешься. Но, надо следовать по программе, потому что не позволено облажаться перед всеми. И только он, только Тэхен так легко, вот так, подбадривал его, молча, не позволяя махнуть на все рукой. А после… После всего, в машине крепко обнимал потное тело и шептал на ушко: «Мы справились… Мы молодцы, в очередной раз…»End of flashback
Он все это время стоял на этом проклятом переулке, не желая уходить. Ища любые оправдания, повод, чтобы не идти домой. Не оставаться в одиночестве. Но, как на зло ничего не происходит. По крайней мере, нужно было привезти Бама домой, перед тем как уходить. Прежде, чем открыть вновь глаза, сделал шаг вперед. Первый. Второй. И только после третьего позволил свет своему взору. По дороге, который он думал будут идти двое, шел только он, в одиночку. После того, как Гук ушел, он последовал за ним, издалека, чтобы его не заметили. Вопреки его опасениям, Чонгук и вправду поехал домой. Следя за ним по пятам, на расстоянии, он вспоминал эту дорогу. Этот асфальт, этот кафель под ногами. Тихий звон лифта и яркий свет в помещении по всему этажу. Вспомнил, как раньше сломя голову бежал сюда, по этой самой дороге, сразу же после окончания работы. Потому что, знал, не успеет он разблокировать двери, а Гук уже будет стоять у входа и заключит в свои теплые объятья. Но… Не сейчас… Не в этот раз… И это полностью его вина. Сейчас, прячась смотрит, как он заходит внутрь квартиры и за ним закрывается дверь. Подходит ближе и встает прямо, напротив двери. Долго, не отрываясь смотрит. Тэхен знает, если Чонгук зашел в дом, он больше не выйдет. Он крайне редко выходит, после того, как зашел. Просто ему лень куда-либо идти, если нет дел. От этого знания, один уголок губ приподнимается вверх, улыбаясь. Нога сгибается и колено встречается с холодным полом. Перед глазами, белой вспышкой проносится воспоминания двух летней давности. Начинает задыхаться. «Удар». Второе колено присоединяется к первому. «Удар». Зажмуривает глаза. Откидывается назад, ягодицы сталкиваются с пятками. «Удар». Фантомная боль прошивает его.Flashback
Он долгое время молчит. В комнате звенящая тишина. Мышцы болят от длительного сидения на коленях. В некоторых местах даже проходит электрический ток от того, что кровообращение не работает должным образом. Тэхен знает, его мама сидит в соседней комнате и тихо прислушивается, не зная, что еще делать. Пришел вечером в родительский дом, чтобы поговорить с отцом, но таки не сказал по какому поводу. Вот сейчас, он сидит перед ним на коленях и молчит. Его отец тоже не спешит что-либо говорить. Ждет. – Отец… Я понимаю… Нет, точно знаю, ты не дашь свое добро. Но, все же, я самонадеянно пришел спросить у тебя разрешения. Внутри крохотная надежда подтолкнула прийти сегодня,- с каждым словом, от страха, встревает комок в горле. Голос начинает дрожать. Начинается тремор пальцев. Но, несмотря на это, продолжает говорить, – Я по уши влюблён в одного человека. Люблю больше всех на свете. Он такой удивительный и светлый человек… – «Он»? Человек, в которого ты влюблен, мужчина?- в ушах начинает звенеть. – Ты его знаешь. Это Чон Чонгук, он… – На этом можешь остановится. Ты уже знаешь мой ответ и он не изменится никогда. Ты дал себе ложную надежду, которая тебя сейчас и губит. Посмотри на себя, каким жалким ты сейчас выставляешь себя. Не таким я тебя вырастил,- мужчина встал с диване и опустился на один уровень с ним на корточки. Посмотрел прямо в глаза сына и отвесил пощечину по щеке так, что голова повернулась в сторону. – Очнись.- мужчина встал и вышел из комнаты. А Тэхен оставался там же сидеть, переживая шок. Щека начинает гореть. Но, не это было больно. А то, что у него отобрали надежду, хоть и ложную. Может быть это была не совсем надежда, а простая усталость? Он любит Чонгука, но в равной степени любит и свою семью. Все это время, он скрывал их отношения от семьи. Зная, как они отреагируют. Тэхен боялся быть пойманным. Это ужасное чувство душило его каждый день. Стал его частью. Засыпает вместе с ним и просыпается с таким отвратным чувством. Он хотел положить этому конец. Это нечестно. Бесчеловечно. Чувствует себя меж двух огней. Первый раз был шок, но не смотря на это Тэхен не хотел отступать. Думал, если будет настаивать, то все разрешиться. Каким же он был все-таки наивным. Но, ни вторая, ни третья пощечина не отрезвила его разум. Он как безумец нарывался на одно и то же, в надежде, что над ним сжалятся. Что, за все будет вознаграждение. С каждой пощечиной начал меняться, шок отступил в дальний план. Казалось, после первого раза, прошел через все пять стадии принятия, не позволяя себе дойти до шестого. По схеме, после пяти, после полного принятия, все должно было закончится. Но что-то пошло не так. Да и нервы его отца оказались не такие уж и стальные. – Хватит.- прозвучало грозно. Глаза молнии метали в сторону отца, в зеницы прямо, который хотел ударить кулаком его прямо в лицо. Схватил его руку в самую последнюю секунду. – Остановись. – Это ты довел меня до такого! – Не смеши меня, отец! Кто это довел, так это ты. Каждый раз, я приходил к тебе. Умолял на коленях. Просил! Вымаливал! И у моего дна есть конец. Я бы и сегодня позволил меня бить, но я этим лицом зарабатываю. Всю жизнь, до сегодняшнего дня, я ни о чем тебя не просил. Всегда следовал твоим указаниям. Всегда был рядом. Старался походить на тебя. Но, за свою любовь, я не заслуживаю такого. Мне теперь все равно. Я сделал все, что мог. Да, я остановлюсь. Раз тебе противно видеть, перестану сидеть перед тобой на коленях, и выглядеть жалким. Но… Но. Я не перестану любить Чонгука,- отпустил руку отца и зашагал прочь. Только, остановился у двери, обернувшись, – Я люблю тебя отец, не перестану уважать тебя. Но, не забывай. Ты – вор. Потому что, ты украл у меня мое счастье. Мою жизнь. Прибрал к рукам. И за эту кражу, тебе ни капли не стыдно и нет сожалении. Я богат, безусловно, но теперь я стал беден в чувствах. Нищим, который не сможет даже купить их. Вот насколько ты обокрал меня.- сказав, последнее слово, удалился.End of flashback
Сейчас, смиренно сидя на коленях перед квартирой Гука, боль от тех пощечин ощущались куда больнее. Но, не так, по сравнению, что творится у него на душе. Его нутро будто бы обволокли колючими проволоками и до крови стискивают, чтобы он раскаялся от боли. Однако, Тэхену не нужна боль, чтобы он вымаливал грехи перед Чонгуком. Так, какого хрена, он сидит тут, перед железой, а не перед человеком, которому причинил страдания? Хотя ответ прост. До боли прост. Стыд. Ему стыдно так бесстыже смотреть в эти потрясенные глаза. Даже не знает о чем он думал… Нет, каким местом он думал, когда привел с собой свою жену и дочку. Да и всяческий касался ее, все время уделяя свое внимание только им, в то время, как руки так и чесались прикоснуться единственному человеку по которому безумно тосковал и любил. Любит. До сих пор. До одурения любит. Ему нет оправдании. С восходом солнца, встал с холодного пола. Получилось лишь через несколько попыток из-за онемевших ног. С дрожащими ногами, оперившись на стену, направлялся к лифту, последний раз обернувшись назад. Перед взором пролетели воспоминания, когда он впервые был тут. Как же еще? Они ведь вместе приходили и выбирали эту квартиру. Проводили веселые, счастливые дни и бессонные ночи. – Это и вправду были самые прекрасные моменты, Гуки… Теперь, я не имею права находится тут. С моей стороны это было бы издевательством над тобой…- прошептал в пустоту. Теперь больше не смеет задерживаться, Прося прощение на коленях, с ноющим сердцем, даже не смог проронить ни капли слезы. Не это ли эгоизм? Не это ли жестокость? И когда он успел стать таким?