Малиновые облака

Азирафаэль остался один, всё ещё пытаясь переварить действия Кроули. Так, по порядку... Он... подошёл, начал говорить о Гаврииле и Вельзевул, спросил предложении Метатрона о возвращении на небеса. Тогда он предложил демону вновь стать ангелом. Но тот.... отказался. Почему же...? А потом он приблизился к нему, схватил за воротник, прижав к стене, и.... От последующих мыслей новоиспеченный Верховный Архангел даже эфирным телом ощутил, как зарделся. И потом Кроули сбежал. Сбежал без объяснений и причин, забыв про Азирафаэля. Уехал незнамо куда, незнамо зачем и почему, оставив его одного. Азирафаэль не только не понимал логики рыжеволосого, но и отказывался принимать собственные чувства. Он не хотел терять друга, но Кроули решил сам. И сквозь призму их многовековой дружбы, в которой они познали друг друга с разных сторон, и в горе и в радости они были вместе, Азирафаэль пытался рассмотреть недавний поступок Кроули, который пусть и произошел буквально пять минут назад, но уже казался таким далёким и нереальным. Он хотел вернуть Кроули, своего верного друга, хоть и со странностями по отношению к нему. Несмотря на демоническое происхождение Кроули, Азирафаэль очень ценил того как друга, ведь его помощь во время недо-апокалипсиса была неоценима и крайне значима для всего человечества. Он желал, чтобы Кроули вернулся прямо сейчас. Да, вот прям сейчас выскочил бы из лифта и помчался в объятия к своему ангелу. Но нет. Азирафаэль точно знал, что это невозможно. Теперь Кроули ненавидит его из-за того, что он предпочел небеса, оставив рыжеволосого одного. Он, где-то далеко и глубоко, на задворках своей не очень ангельской сущности, куда добраться мог только этот самый Кроули, знал одну вещь. Возвратить Кроули и восстановить того в должности ангела, если он сам того не желает — невозможно. И даже если Азирафаэль попытается сделать это насильно, хоть это и будет лучше для рыжеволосого, то тот не сможет остаться ангелом навсегда. Согрешит где-нибудь по-крупному и отправят его снова в ад, после чего Азирафаэль уже ничего сделать не сможет. Сидя за белоснежным столом в райском офисе, он как бы для вида изучал бумаги на случай, если Уриэль, или того хуже, Михаэль, нагрянет с неожиданной проверкой. Он точно помнил, как оставил ключи от книжного Мюриэль, после чего сразу же начал обустраиваться в своем новом офисе. А отдельным удовольствием было наблюдать за исказившимися лицами ангелов, увидевших его ещё на выходе из лифта. Лицо вечно ухмыляющегося Сандальфона замерло в священном страхе, брови Михаэль вопросительно поднялись, а Уриэль просто развернулась на каблуке и поспешила удалиться. Сейчас Азирафаэль сидел за столом и всерьез подумывал о визите на землю, уже мысленно проговаривая причину для визита на Землю, которую всегда так усердно требовала Михаэль, а иногда и Гавриил. Но вдруг он опомнился. Теперь он тут Главный. Ему больше не нужно придумывать причин, чтобы вновь вдохнуть свежий воздух, не нужно опасаться слежки и того, что в любой момент из-за угла выпрыгнет эта ангельская банда, вновь пригрозив и сообщив, что его общение с Кроули ничем хорошим не закончится. Ему больше не нужно бояться. Он теперь свободен. Последнюю мысль хотелось громко и восторженно выкрикнуть на всю, казалось бы бесконечную комнату, да так, чтобы колонны потрескались и посыпались! Но Азирафаэль сдержался, вместо этого призвав макет земли, тот самый, которым он воспользовался когда-то давно. Приблизив небольшой, зелёный островок настолько, насколько это вообще возможно, он ткнул пальцем в одну точку. Да, фаланга прошла сквозь поверхность, превратившись в дым, который начал расползаться от руки ко всему телу, постепенно заволакивая ангела полностью. И через мгновение Азирафаэля засосало в эту точку, после чего он исчез. — Азирафаэль, я принесла отчёты по.... — в кабинет беспардонно вошла светловолосая девушка, уже не заставшая Верховного Архангела на месте.

***

Нижний Тадфилд, небольшая, уютная деревенька в девяти милях от Лондона, которая однажды очень полюбилась Азирафаэлю. Да и как не влюбиться? Солнце светит, птицы поют, дети играют, едва заметный ветерок колышет верхушки тополей... Именно в такие моменты он чувствовал себя настоящим ангелом. Не похожим ни на кого из тех, кто впустую именовал себя добродетелью. Именно в такие моменты он хотел благословлять каждого, кто попадет под руку, любить этот мир и творить добро. Он искренне верил, что в каждом есть добро. И не важно, ангел то, человек ли или демон — добро есть в любом живом существе, что создал бог. Имя «Кроули» вновь случайно пронеслось в его мыслях, сеюсекундно омрачив столь чудесный и светлый день. В одно мгновение всё резко переменилось, однако Азирафаэль, погруженный в собственные мысли этого не заметил. Ветер усилился, небо заволокло темными тучами, а улицы опустели и осерели. Волочась по улице, он вспоминал Кроули так, будто тот был мертв, хоть это и было правдой отчасти. Азирафаэль помнил, как демон множество раз выручал его, будто появляясь из воздуха. Но он никогда не замечал за своим другом особого внимания к своей персоне... Или не хотел замечать. «Месопотамия, далёкое прошлое. Азирафаэль стоял в толпе, как множество других людей и не только. Он наблюдал душераздирающую, ужасающую картину — Сына Божьего, Иисуса Христа заколачивают в крест, который станет символом искупления. Внезапно перед ним появляется черная тень, он чего ангел вздрагивает. Затем, разглядев медно-рыжую косу, он напрягается ещё больше. Нельзя, чтобы они увидели демона, нельзя! Особенно Камаэль, он ведь от Кровли живого места не оставит! — Азирафаэль? И ты тут? Демон выглядел беспечно и бессовестно, прямо как при их первой встрече. Ангел встал позади него, надеясь заслонить худощавую фигуру в черном собой. Обсудив происходящее прямо перед ними более-менее цензурными словами, Кровли поведал ему о том, как Иисус познал другие миры. — Зачем? — Он — сын плотника. Его жизнь скучна. Я решил скрасить её. Его удивил этот поступок демона, который в глазах Азирафаэля стал чуточку светлее» Азирафаэль соизволил обратить свое внимание на погоду только тогда, как позади, в нескольких метрах от него ударила молния. Тогда он нахмурился, а в его мыслях пронеслось «это не к добру», после чего он ускорил шаг.

***

Уже через несколько минут он добрался до жасминового коттеджа, в котором, как он ясно помнил, теперь жила чита Пульциферов — Анафема и ее муж Ньют. Постучав в дверь, он сразу же услышал звонкий собачий лай, а после открывания почувствовал этот самый мокрый нос на своей левой штанине. Лицо Анафемы выглянуло из-за двери, вероятно чтобы сгрести пса в кучу посмотреть, кого же угораздило постучать именно в её дверь в столь ненастную погоду. Через мгновение ангельские, ставшие синее глаза встретились с черными, вечно удивлёнными глазами ведьмы. — А, проходите, разувайтесь. Она открыла дверь шире и отошла в сторону, давая Азирафаэлю пройти в дом. Не успел он зайти в гостиную, с ним столкнулся кудрявый, темноволосый парень лет 17. — Ай! — тут же воскликнул он, но вскоре поднял глаза и тихо пробормотал — ой, извините. Всё же зайдя в гостиную, ангел обратил внимание на мужчину в прямоугольных очках, тут же пригласившего его присесть. — Обычно у нас погода хорошая, сегодня просто с Лондона тучи. Произнес он это таким тоном, будет был всецело ответственен за погоду перед всей страной и в особенности перед ним, а теперь отчитывался словно перед начальством. — Ну ладно, бывает. Азирафаэлю было нечего сказать. Он даже не помнил четкой цели, дабы отправиться сюда. Ну да, проветриться. Да, возможно повидаться со старыми знакомыми. И как ему однажды довелось услышать, Анафема родила... А от кого, вы и сами наверняка догадались. И вот, со стороны кухни раздался отчётливый восклик «Ньют!», после чего тот самый Ньют поспешил удалиться на зов своей жены. И в гостиную зашёл тот самый, сначала незнакомый парень. — Здрасьте. Улыбнулся тот и присел рядом с Азирафаэлем. И тут Верховный Архангел вспомнил, кто это. Никто иной, как Антихрист. — Ты очень вырос, Адам. Это было правдой. Он помнил, как выглядел этот храбрый мальчик 4 года назад. Такой-же кудрявый, чуток отстраненный, но верный своим друзьям, сразившийся со смертью. Также он помнил дружелюбного чёрно-белого пса по кличке Барбос, который вечно сопутствовал мальчику и, по словам Кроули, был никем иным как адским псом — Цербером. Почему-то Адам тоже вскочил с дивана и удалился в сторону кухни. На его замену тут же пришла Анафема — черноволосая девушка с тонкими чертами лица и характера, девушка, без помощи которой им с Кроули бы никогда не удалось бы остановить апокалипсис. — Вы с ним поссорились? — вдруг спросила она ни с того ни с сего, глядя в пустоту. — Что? С чего ты взяла? — Азирафаэль был ошарашен тем, что она знает об этой ситуации. — Я вижу. Моя подруга-медиум знает. На выпавшем листке из книжных заметок было написано пророчество. — словно пустым голосом, но явно не своим сообщила она. — Какое пророчество? — затаив дыхание поинтересовался ангел. — И сойдутся Свет и Тьма, и восстанет Тьма из глубин Ада, и загорится меч правосудия, и начнется истинный Апокалипсис. Она говорила это, едва шевеля губами, низким, будто сдавленным голосом, запрокинув голову к потолку. Оставаясь в таком положении ещё пару секунд, она заставила Азирафаэля отдернуть руку от поверхности мягкого дивана и поежиться от озноба. Анафема же опустила голову, от чего её очки съехали на нос. — Что сейчас произошло? В недоумении спросила ведьма, на что ошарашенный ангел только и смог пискнуть «ничего». — Ньют, принеси чай! Воскликнула она, и в комнату вошёл Ньют с чайным подносом, а за ним хвостом Адам, несущий чашки и вазу с печеньем. Поставив всё на стол и разлив чай по фарфоровым чашкам с розовыми рюшами, все уселись на диван и принесенные с кухни стулья. Вертя чашку в руке и не торопясь сделать первый глоток, он с надеждой посмотрел в окно, искренне желая, чтобы погода там внезапно изменилась. И, о чудо! Через секунду в комнату закрался лучик солнечного света, с которым Азирафаэль деликатно поставил чашку на стол и, пробормотав что-то вроде « мне пора» скрылся.

***

Где-то за тысячу километров, в другой стране, в небольшой комнате с пурпурными обоями, светловолосая девушка ворочалась во сне. И не удивительно, с такими то кошмарами. «В непроглядном белом тумане, который не планирует рассеиваться, раздаются голоса. Коль не можешь любить, так убей! Но Кроули, я... Убей меня, Азирафаэль! Я не мог получить твою любовь веками, но заслужу твою ненависть за одно мгновение! И громкий взрыв, и грохот, и металлический скрежет, и людские стоны агонии, и что там ещё надо для накала атмосферы... Но там ведь люди, Кроули! А мне плевать. Мне плевать на них ровно также, как и тебе плевать на меня всё это время. Ещё один взрыв, уже более громкий. И яркая вспышка поразила тогда всех: и людей, и каждого зверя, и демона, где бы он ни был. И словно взрыв сверхновой, вспышка убила всех» И вновь просыпаясь в холодном поту, девушка вскакивает из постели и включает свет. Схватив телефон с зарядки, она дрожащими пальцами тыкает на контакт «Подружайка-Собутылиница» и, прокашлявшись и выпив стакан воды, заботливо принесённый кузеном для полива цветов, она наконец слышит знакомый, женский и чуть хриплый голос.