***
В центре Лондона, в одной из тысячи квартир, похожих друг на друга, будто подобранных в ряд происходил настоящий бедлам. И всякий человек, обладающий даже на миллиардную часть раскрытым третьим глазом мог ощущать боль и отчаяние, исходящее из квартиры, выбившийся из общего ряда своей пустотой и минималистичностью. Да даже обычный обыватель мог то и дело вздрагивать от звука разбившегося стекла и грохота, исходившего от буйного и нелюдимого соседа снизу. Кроули страдал. И ему было можно. Он в первую очередь остался верен алкоголю. Да, вино, которое он когда-то пил с предателем было горьким, словно чистый дёготь. А коньяк? Разбавленный чай, всё же осушенную бутылку которого он швырнул в бетонную стену, на которой остался размытый след, а осколки полетели в его сторону, впиваясь в открытые участки кожи. Один даже сумел филигранно вписаться прямо в демонический лоб, из которого чуть рога не полезли от злости от такого трюка. Пьяный, разъяренный взгляд устремился по сторонам и уткнулся в скульптуру птицы, стоящей на постаменте из черного мрамора. Давние воспоминания хлынули в мозг словно крупицы соли на кровоточащий и расковырянный мясницким ножом рубец. «1941 год... Нацисты, церковь, лунный свет, так красиво падавший на испуганное лицо Азирафаэля и пистолет, направленный на него... Обожжённые святостью ступни и свинцовые ноги, которые тянули вниз, норовя не удержать и уронить на святую землю лицом... Та самая уродливая скульптура птицы позади нацистов и ангела, что так мило болтали с Кроули, пока тот приплясывал от боли и пытался сконцентрироваться на том, когда сюда упадет бомба... И вот, жжение в ступнях наконец прошло. — О Господи, книги!... Только и успел тогда воскликнуть Азирафаэль, как Кроули героически сунул ему тяжёлый чемодан, наполненный тем, что чуть не погубило его ангела. И вот через минуту они уже рассекают на Бентли, черной, словно ночь улицы, уничтоженные бомбардировкой. Вместе. А через пару часов он уже сидит в первом ряду на выступлении «Удивительного Фелла». — В зале есть те, кто умеет обращаться с огнестрельным оружием? Тогда Азирафаэль спросил это с такой надеждой, держа винтовку в свободной руке. И Кроули поднял руку одновременно с каждым во всём зале, кроме, конечно, последнего ряда. Он дрожащими руками направляет дуло прямо на Азирафаэля, помня мимолётный совет того и целясь ближе к уху. 1....2.....3 И он стреляет в фанерную стену, на несколько дюймов выше головы Азирафаэля. И тут его ангел лучезарно улыбается, демонстрируя «пойманную пулю» публике. Щелчок, вспышка света на заднем ряду... И тут потрёпанный годами, седой мужчина, подстриженный абы как семенит к нему, волоча за собой троих, едва ли живых мертвецов, предъявляет ему фотографию, на которой Кроули с улыбкой на лице пожимает руку счастливому Азирафаэлю, одетому в бирюзовый плащ и черный цилиндр. Одно незначительное ангельское чудо и они вышли сухими из воды» Всё ещё уродливая, но покрытая пеленой далёких воспоминаний, скульптура птицы полетела на пол, разбиваясь на куски и выворачивая куски проржавевшей насквозь арматуры наружу. Кроули же потянулся за очередной бутылкой, по привычке заливая её в себя за считанные секунды. Пьянея и всё больше теряя контроль над физическим телом, перед его глазами пронеслась сцена с Вельзевул и Гавриилом. Вспоминая, как слова застревали в горле под внимательным взором Азирафаэля, Кроули ударил кулаком дверной косяк. Приглушённая боль в костяшках не помешала ему взять оставшиеся, брякающие при столкновении друг с другом бутылки и выйти во двор. По щелчку пальца оказавшись в прохладном салоне любимой Бентли, он облокотился на спинку сиденья, слушая звук заводящегося мотора и позволяя машине сделать всё за него.***
Приехав в чащу леса далеко за Лондоном, он вывалился из машины в обнимку с тремя бутылками, случайно сломав очки. Полежав так пару минут, Кроули все же поднялся и направился куда глаза глядят, в глубь темного, столь манящего, загадочного леса, в котором явно когда-то проходили жертвоприношения. Без солнечных очков мир стал светлее в прямом смысле, и демон шёл, уткнувшись в собственные тёмные мысли. И лишь луна была ему светилом... Попивая вино из горла и периодически спотыкаясь, Кроули дошёл до поляны, где расположилась группа людей, избравших крайне подозрительное время для пикника. Пожав плечами, демон решил пройти мимо. Внезапно они оживились, начав стучать вилками о тарелки. Они, кажется, ели мясо. Да и как ели... Змеиный слух разобрал жадное рычание, а раздвоенный язык уловил знакомые нотки человеческой плоти и крови... Незаметно, как самому Кроули показалось, глянув в сторону едаков, даже у него, у демона, искусителя со стажем сперло дыхание. Человеческая голова, спокойно покоившаяся на траве в окружении окровавленных и обглоданных костей разных размеров. Мотая головой в попытке согнать столь жуткое наваждение, Кроули ускорил темп и убрал внезапно озябшие руки в карманы. Но было уже поздно. Заслышав позади себя смех, демон обернулся, только чтобы увидеть, как его окружили. Да, двое позади, двое по сторонам, а один из них зловеще поглядывает на него, направив острие ножа, почти меча на Кроули. Говорят, что алкоголь убивает страх. Это было отчасти правдой, иначе какой человек, демон, ангел, да кто угодно ринется навстречу каннибалу с ножом? Никто. Но Кроули было плевать. Глубоко плевать на то, что в аду его поступок не оценят, а если учитывать, что теперь там господствует Шекс — ему там вообще делать нечего. И даже если ему не выдадут новое тело.... Плевать, ровно также как Азирафаэлю плевать на него. Именно эта мысль пронеслась в его голове, когда ноги оторвались от земли, а глаза Кроули встретились с глазами их главаря. Да, горящие ненавистью, странного золотистого оттенка глаза. Явно не человеческие. Демон, либо оборотень, либо энтузиаст, руки которого дошли до цветных линз. Опустив тяжёлые веки, он расслабился и безвольно обвис в хватке двоих, что взяли его руки и потянули в противоположные стороны, тем самым открыв грудь для острия ножа. Делая глубокий вдох, он Вспомнил о Азирафаэле. Внезапно, сам того не желая, он узрел свет, исходящий от ангела ещё при их первой встрече. «Тогда, завидев фигуру на стене, демон злорадно хихикнул и начал делать то, что у него получается лучше всех — ползти. Поднявшись на вершину он едва не ослеп — да и странно было бы не ослепнуть, когда херувим с тяжёлым взором и надкушеным яблоком в руке возвышался над ним, даже не замечая. Но приняв своё человечье обличие(которое им сделали чтобы маскироваться среди людей) он оказался ростом с первого, который его наконец заметил. И это был последний чудесный день за всю историю человечества стараниями Кроули» — Ну? — с упрёком спросил Кроули, открыв глаза — ты мочить то меня будешь? — Что? — хриплым и крайне обескураженным голосом рявкнул возвышающийся над ним мужик, как Кроули понял — с длинными волосами, которые свисали на него. — То! —уже сердито воскликнул Кроули — мочить то меня будешь? Я уже и приготовился тут для вас, и протрезвел, а вы... — Да мы.... — начал уже явно потерявший аппетит оборотень, убирая нож подальше — думали, ты уже сдох. — Сдох? Ага, щас! — хмыкнул Кроули, приказывая — руби давай! — Не буду. — начал протестовать оборотень, от чего Кроули понял, что сегодня его язык—друг его. — Зассал, да? Неужто испугался меня? Да? — после этих слов Кроули нарочито громко и зловеще засмеялся. И уже через несколько мгновений его голову, а потом уже и череп, как он понял по треску, пронзила острая боль. И умер он со злорадной улыбкой на губах....***
Открыв глаза, он на свое удивление оказался в лифте. Том самом, в котором они с Мюриэль ехали в офис рая. Оглядев кнопки, он нажал на самую нижнюю из пяти, и, убрав руки в карманы, начал ждать. Через несколько минут лифт адски затрясло, отчего Кроули вписался носом в металлическую стену, браня последними словами создателя лифта. Ещё через несколько минут металлические створки растворились и демон вышел из шайтан-машины навстречу аду. Да да, самому настоящему, натуральному аду, ну демоны, ну выдумщики, и тут преуспели! Озираясь по сторонам, в надежде не наткнуться на кого-то крупного, Кроули двинулся в сторону лестницы. Спустившись до -6 этажа демон решил, что ниже уже некуда и направился дальше по коридору. Он примерно знал строение коридоров в аду: они сделаны по схеме «пох, и так сойдёт», дабы запутать, истощить и заебать грешников, случайно зашедших в этот круг ада. Также он точно помнил, что ниже 3 уровня ремонт никогда не делают, что априори означает потекшие, капающие трубы, мигающий свет и всякую грязь в лице древних демонов. По сути, ад представляет из себя один громадный муравейник, где ежесекундно страдают, трудятся и пиздострадают миллиарды безвылазно сидящих там демонов, грешников и случайно зашедших низших ангелов, хотя последние надолго не задерживаются. И рай, как Кроули недавно выяснил, был таким же, только опустевшим надоблачным муравейником, в котором совсем уж не трудились, а незнамо чем занимались эти нимболобые курицы. Почему-то передумав, Кроули резко развернулся и направился к лифту. Уж очень внезапно он вспомнил, что на -6 этаже находится кабинет тошнотворнейшей персоны, а теперь и полноправного правителя ада и заместителя Сатаны — Шекс. Набирая -13 этаж, он думал. Думал, почему же он здесь. Ну, почему он здесь — оно понятно. Подразнил щенка Аббадона, вот и слоняется по самым темным закоулкам ада. А что он здесь забыл, если Азирафаэль всё равно на небесах — неизвестно, ровно как и то, страдает ли ангелок без своего давнего, близкого друга — уже хороший вопрос. Но Кроули четко осознавал, что после того номера в книжном с немым признанием Азирафаэль видеть его не захочет. И причины такой реакции были демону крайне ясны. Выходя из лифта во тьму, Кроули тут же наступил на что-то мягкое, вязкое и до ужаса напоминающее результат физиологической деятельности человека. Фыркнув, он приблизился к стене и, нащупав нечто, очень похожее на потухший факел, который был зажжён щелчком пальца как и остальные. Проходя по уже освещенным теплым светом огня коридорам, демон всё больше погружался в свои мысли, всё же изредка поглядывая под ноги. Он, как ни странно, думал о Азирафаэле. Вспоминал момент, когда их губы соприкоснулись, когда он ощутил запах его ангела ближе, чем когда-либо мечтал. Момент, когда они внезапно стали ближе, чем когда-либо прежде. Момент, который перечеркнул тысячелетия дружественных и доверительных отношений. Кроули дорого стоил этот неосторожный, пусть страстный и нежный поцелуй, который он(и, вероятно, Азирафаэль)запомнил на всю свою жизнь. И вот, дойдя до развилки, Кроули пошёл направо, как впрочем и всегда. Интуитивно двигаясь по множеству коридоров, вырытых вручную тысячей бесов голыми руками, ему то и дело начали попадаться тупики. И любой другой на его месте бы точно вернулся, да и Кроули года два назад непременно взлетел бы, ломая потолки, стены и здравый смысл, только чтобы убедиться в том, что с его любимой Бентли всё хорошо, и что она не стоит где-то в лесу, полном вандалов-подростков. Но сейчас Кроули было глубоко плевать на всех. Даже на себя. Именно поэтому он очередным щелчком пальца заставил факела, наделавшие копоти погаснуть. А потом, уже обернувшись в змею — свою самую незаметную, а от того и самую любимую ипостась, он поползал чуток по земляному полу, собирая весь холод ада у себя на чешуе. Да, он мог миллион раз говорить о том, как же он ненавидит 14 век. Век дремучего развития божьих творений, чумы, безумных ведьм и -13 этажа. Хоть он с остальными вырыл эти туннели ещё до злополучной сотни лет, но эти мрачные коридоры своими беленькими ручками, но это место ассоциировалось у него именно с 14-м веком. Он помнил, как два раза его убили за подозрения в колдовстве и служении дьяволу, что было крайне комично. Наползавшись вдоволь, он проскользнул в один из тупиков, забился там в угол и свернулся калачиком. «И впал змий ужасный в вековой сон....»