Перезимую на твоём плече
Усыплю бурю на твоём плече
Перезимую на твоём плече
Вытащу пули на твоём плече
Вдруг станет легче
Каждый, кому удавалось попасть в место, полное цветных шарфов, пряников и съедобных сосулек, обязан побывать на местной ярмарке. Местные жители проводили ее каждую зиму. Хао не мог вспомнить, когда он успел проснуться утром и как попал на площадь, полную людей, какао и пряников. Ему едва удавалось сдерживать свой восторг. Ханбин изредка улыбался ярко-ярко прямо ему в лицо. Хао забыл, что вообще-то он был против каникул в деревне. И друзья ему не нужны. Были. Площадь была украшена огнями, лентами. Ханбин сказал, что все это украшали дети каждый год и, под удивленный вздох Хао, рассмеялся. Еще удивительнее было то, что чудных детей в поле зрения не наблюдалось. — Я сказал им делать домашку, — ответил Ханбин на молчаливый вопрос. — Ты увидишь их вечером. Это только начало ярмарки. — А что будет вечером? — Хао спросил из интереса, рассматривая фигурки фей. — Секрет. Увидишь. Хао уже знал, что получит такой ответ, поэтому даже не отреагировал. Ханбин носился из одной лавки в другую, наполняя пакеты бесполезными вещами. Морской шарф катался по снегу туда-сюда. Еще немного - и Ханбин бы полетел лицом в снег. Хао мысленно посмеялся. День тянулся медленно. Зимой почему-то всегда так: несмотря на то, что световой день был короче, время тянулось со странной скоростью. Его было либо слишком много, либо слишком мало. Ханбин успел протаскать Хао по всем популярным местечкам на ярмарке, скупая любое барахло и сладости. Хао даже задумался: «Куда он это все будет ставить?». Если в комнате Ханбина вдруг окажется тайник, он не удивится. Ну или в крайнем случае, какая-нибудь полка в шкафу, но Хао об этом даже не подумал. Легче было представить чудо-комнату, где этот взрослый ребенок хранил бы все барахло, которое скупал (Хао уверен!) каждый год. Время близилось к полднику. Хао, честно говоря, физические нагрузки не любил, поэтому выдохся слишком быстро. Ханбин шел где-то далеко впереди, напевая какую-то мелодию. Хао медленно плелся сзади, делал остановки, пытаясь отдышаться. — Хао-Хао, ты медленный. — Да ты что? — он съязвил, поставив тяжелые пакеты с барахлом (между прочим, даже не его). — Если бы я знал, что ты такой шопоголик, я бы никуда с тобой не пошел. Скажи, зачем тебе все это? — Это же не мне, — Ханбин подошел ближе, меняясь грузом. — Эти должны быть легче. Пошли. Спасибо, что до дома оставалось пройти всего ничего. И после обмена Хао действительно стало легче. Один только Ханбин выглядел так, словно ничего не поменялось. Может Хао просто слабак? — Тогда зачем тебе все это? — спросил он, вдыхая знакомый запах средства для мытья посуды. — Здравствуйте. Извините за вторжение. — Я же сказал, что запретил малявкам высовываться из дома, — ответил Ханбин, собрав все пакеты в кучу, и довольно улыбнулся. — Это, знаешь ли, очень жестокое наказание. Юджин обычно скупает разные фигурки, Тэрэ покупает игры или книги, Ирон любит сладости или косметику, Рики и Кюбину больше нравится вторая часть ярмарки, поэтому они страдают меньше всего. — Что за вторая часть? — Я же сказал. Секрет. — Ой, больно надо. Иди, знаешь, куда. Ханбин рассмеялся, проходя на кухню и сметая все съедобное на розовый небольшой поднос. Схватил чудо-трубочки для молока, овсяное печенье и горсть шоколадных конфет. Побрел в комнату. Хао мысленно молился, чтобы тот не расшибся на лестнице. И расселись на мохнатом ковре, который больше напоминал мамину шубу. — Должно быть, тяжело, — начал Хао, сунув в молоко клубничную трубочку, — строить из себя взрослого. — Бывало и похуже, — честно ответил Ханбин. — А тебе не тяжело? — О чем ты? — Притворяться, что все в порядке. О! Хао все это время думалось, что все действительно в порядке. Пока Ханбин не спросил это своим мягким до грубости голосом. Ничего не оставалось, кроме как улыбнуться и заверить, что все действительно в порядке. После еды хотелось спать. Хао стойко держался, поглядывая на часы каждую минуту, думая, что прошло хотя бы пять. — Ты уже знаешь, куда будешь поступать? — неожиданно спросил Ханбин, включая фонарики на окне. — Не знаю. Более того — понятия не имею. — Разве ты не играл на скрипке? Погодите-ка. У Хао система дала сбой от таких внезапных вопросов. Пытаясь вспомнить, откуда Ханбин мог узнать эту информацию, он обреченно вздохнул: — Ты что, не спал тогда? — Скажу так, — Ханбин сел рядом, подпирая щеку рукой и улыбаясь по-хитрому, — Я был в полудреме. — Ты притворяшка, — Хао, как обычно, надулся, скрещивая руки. — Не до конца честен, — поправил он. — Ты же знаешь. — К сожалению. Ты прям все помнишь? — Ты о своем забавном признании? — Это было не признание! — Хао воскликнул и, громко вздыхая, склонил голову. — Я знаю, — ответил Ханбин, расплываясь в звездочку на мохнатом ковре. — Просто продолжу делать то, что вздумается. Хочешь послушать музыку? Джаз, как ты любишь. И Хао, под мягкий взгляд и улыбку Ханбина, улегся рядом. Ханбин обвил их наушниками и принялся разглядывать безжизненный потолок. Хао в этой атмосфере еще больше хотелось спать. Под сладкую музыку его глаза медленно закрывались. Слишком тепло и комфортно. Так и уснул. Прямо на полу, свернувшись калачиком и обхватив руку Ханбина руками. Тот лишь старался не шевелиться и иногда хихикал. И уснул рядом. Стемнело. Проснулся Ханбин первым, тревожно смотря на часы. Ярмарка должна была вот-вот начаться. Хао начал скулить, когда его пытались разбудить, дергая за плечи. — Хао-Хао, ярмарка скоро начнется, вставай, пожалуйста. — Ну и ладно, — пробубнил он, переворачиваясь на другой бок. — Подождет. — Нас Тэрэ побьет, если опоздаем. — Беда. — У тебя есть пять минут, чтобы проснуться и спуститься вниз, — наказал Ханбин. Хао идти уже никуда и не хотелось. Сон был слишком сладким, особенно у Ханбина дома. Даже на ковре, который напоминал мамину шубу. Но меньше всего хотелось быть морально избитым Тэрэ, поэтому, под медленный зевок, он встал. Похлопал себя по лицу, посмотрел в зеркало: лицо было помятое, на голове — бардак. Да уж. У Ханбина же получалось выглядеть хорошо даже после сна на полу. Под торопливые крики Ханбина, он все-таки спустился. Тот, схватив его за руку, побежал так быстро, как мог. Хао к внезапной пробежке готов не был, поэтому спустя пять минут остановился, задыхаясь. — Я сейчас откинусь. — Потом. Сейчас нет времени. Спасибо за разрешение. Хао ничего не оставалось, кроме как ухватиться за Ханбина и бежать, едва ли не с закрытыми глазами. Чуть дальше можно было увидеть яркие огни. Добежав, Хао, наконец, вздохнул полной грудью и повалился в снег. — Вы опоздали на одну минуту тридцать две секунды, — заключил Тэрэ, поправляя очки указательным пальцем. — Хао-хен, ты умер? — голос Юджина послышался сверху. — Я в раю? — ответил вопросом. — Уйди, загораживаешь свет. — Есть проблема, — голос Ирон звучал взволнованно. — Я потеряла Кюбина и Рики. — Черт, — прозвучало синхронно. — Я думаю они едят пряники — кто больше, — предположил Тэрэ. Все положительно кивнули и двинулись вперед. Атмосфера ярмарки действительно отличалась: хотя бы из-за ярких огоньков и звезд на небе было особенно волшебно. Хао удивленно хлопал глазами и мычал. Ханбин лишь скромно улыбался, сжимая чужую ладонь. Хао даже не думал о том, как часто они держались за руки. Он бы скорее задумался, если бы Ханбин не хватал его ладонь в любой удобной ситуации. Улицы были более шумными, чем днем. В лавках устраивали своего рода конкурсы. Хао удалось разглядеть поближе только один: Кюбин и Рики поедали пряники, попутно ругаясь друг на друга. Они точно отхватят от Ханбина за все маты, что проронили во время схватки не на жизнь, а на смерть. Рики сдался. Кюбин победно-ехидно рассмеялся, забирая свой приз — какой-то старенький CD-плеер. — Это таво стоиво, — прожевал он. — Каждый раз одно и то же, — Тэрэ недовольно протянул. — Рики, ты когда-нибудь перестанешь реагировать на его провокации? Рики пораженно вздохнул, откинувшись животом к верху. Смерть его была бы явно трагичной. — Он похож на пиньяту, — подумал Юджин, откусывая леденец, который для него купил Ханбин еще днем. — Чем? — искренне поинтересовалась Ирон. — Тоже отпиздить хочется. Все покосились на Кюбина. — Я не учил его этому! Все заливисто рассмеялись, позабыв о недавнем конкурсе, о том, что на следующий день всем нужно в школу. О тревогах, что мучили кого-то очень давно. Они сидели вдвоем под мягким светом фонаря. Хао положил голову на чужое плечо. Ханбин мычал какую-то мелодию, которая стала уже родной. Длинный шарф на этот раз делили на двоих. Время было давно уже поздним, но прощаться не хотелось. Так и сидели, медленно превращаясь в сосульки. — Хао-Хао, — прервал тишину Ханбин. Вернее, прохрипел. — Нужно идти. Мне завтра рано вставать. — Может, ну ее, школу? Ханбин лучезарно улыбнулся, обвивая свой длиннющий шарф вокруг себя три раза, и сказал: — Так нельзя. Хао лишь поджал губы, закатывая глаза. — Мы же все равно увидимся, — Ханбин наклонился, сжимая его ладони и, недолго подумав, прожег лоб солнечным поцелуем. — Я же говорил, что буду делать то, что вздумается. И убежал, прежде чем Хао, наконец, выдохнул.Вдруг станет легче