Кнут и пряник

Сон казался слишком коротким. Возможно, из-за того, что Хао до последнего не мог уснуть. И причина тому — Сон Ханбин, ребенок с шарфом-волной до пола и самой яркой улыбкой, но с огромной глыбой ответственностью внутри. Кожу неприятно припекало уже проснувшееся солнце. Щеки чесались. Хао едва ли мог разлепить глаза и посмотреть на настенные часы. Тишина в доме напрягала не меньше: ни бабушкиного ворчания, ни звона сковородок слышно не было. Хао нерешительно вышел из чулана. На столе лежала записка, на которой аккуратным почерком было вычеркнуто: «Ушла и не вернулась». Хао это расценивал как несмешную шутку его бабушки. Прошлым вечером она предупреждала, что уйдет на рынок, но Хао, в общем-то, не особо слушал. Он неспешно начал приводить себя в порядок. Гремел в ванной разноцветными бутылочками и расческами, рвал резинки и ронял заколочки-звездочки. Зашипел, когда случайно вырвал себе волос. Довольно кивнув, побрел на кухню и продолжил греметь. Нашел арахисовую пасту и хлеб, запил все молоком и, уже готовый снова залечь в свою берлогу, уловил стук в дверь. Помчал к двери, не зная, кого именно ему хотелось увидеть. И как-то недовольно поджал губы. — Привет, мелкий, — Джиун слишком широко улыбался для начала дня. — Крутой прикид. Уже завтракал? — Да, — неохотно отозвался Хао. — Что тебя привело? Бабушка ушла. — У меня сложилось ощущение, что ты мне никогда не рад, — Джиун почесал затылок. — Хотя, наверное, ты просто ждал кое-кого другого. Но он в школе. — Я никого не ждал. — Да-да, я помню. Одевайся, сходим кое-куда. Хао медленно, но верно, поплелся, не задавая лишних вопросов. Джиуна он не то, что бы не любил, просто относился предвзято в силу своего возраста. И контролировать это не мог. Джиун это знал. Крутясь среди детей со смешными шапками, шарфами, которые перекидывались странными, не поддававшиеся никакому логическому объяснению фразочками, он привык получать колкости в свою сторону. На самом деле души в нем никто не чаял: Джиун всегда был добр и приветлив. Дорога казалась бесконечной. И Хао был уверен, что он понятия не имел, где вообще находился. Джиун выглядел бодро и шел уверенно впереди. Хао мог разглядеть какое-то большое и вытянутое в ширину здание, которое напоминало… — Школа? Ты совсем что ли? Джиун расхохотался, открывая входную дверь и приглашая Хао войти вместе с прохладным январским ветром. В школе было тепло и шумно, а еще пахло свежеиспеченными булочками с корицей. Обычная перемена в обычной школе. Только ощущения почему-то все равно были другие, нежели в школе Хао, в которую он, в прочем, не ходил уже давно. Джиун взял его под локоть и повел в еще более неизвестном направлении, параллельно здороваясь, пожалуй, с абсолютно каждым ребенком, который встречался на пути. Хао и не удивлялся вовсе: Джиун действительно выглядел как самый надежный взрослый и лучший друг для детей. Он привел его на второй этаж, где, судя по всему, учились средние и старшие классы. На этаже вешалась тишина, что неудивительно: ученики, готовились к экзаменам или контрольным. Они подошли к кабинету, обвешанному картами и портретами каких-то людей. Класс истории, наверное. В полупустом классе сидел Ханбин, вычеркивая что-то в своей тетради и бубня себе под нос. Джиун подмигнул, отпустил руку и побрел в соседний кабинет. Хао постоял на месте, переминаясь, и неловко прокашлялся: — Привет. — О, Хао-Хао? — Ханбин спросил удивленно, расплываясь в нежной улыбке. — Что ты тут делаешь? У нас скоро урок. — Джиун-хен привел меня сюда. За компанию, наверное, — ответил Хао, проходя к парте Ханбина. — Интересная школа у вас. Не такая, как в городе. — Ты еще не бывал в нашей столовой. Там вкусные булочки. Обычно все за них дерутся, — он положил ручку на стол и подпер щеку рукой. И добавил: — Особенно Кюбин и Рики. Хао разглядывал просторный кабинет, цепляясь за любую деталь, которая, как он думал, обязательно будет ассоциироваться с Ханбином. И недолго думая, выпалил: — Тогда нам стоит украсть их. Булочки, в смысле. Ханбин прыснул, прикрывая рот ладошкой; глаза-полумесяцы наполнились звездными слезами. От смеха, конечно же. Заглядывая в глаза, он сказал: — Тогда нам нужно бежать. Хао не успел отреагировать, как его снова без спроса схватили за руку. Бежали быстро, роняя горшки с цветами и сталкиваясь с учениками, которые вслед потом кричали, мол, в коридорах бегать запрещено. Раз Ханбину было плевать — Хао тоже. Он только сейчас мог разглядеть широкие плечи младшего и уловить шлейф кондиционера для белья и кокосового шампуня для волос. Нос приятно чесался. Сели в засаду. Ханбин спрятался за большим растением напротив входа в столовую. Хао как-то тревожно скрутился, зачесался и чуть не упал. Воровать булочки в чужой школе ему еще не приходилось. Ему повезло, потому что Ханбин, полный решимости, заявил: — Сиди тут. Я сам. Все-таки ты гость, а не воришка, так что давай повесим это преступление на меня. И скрылся за дверью. Хао, казалось, от тревоги начал грызть ногти, а время текло так медленно, что органы выворачивались наружу. Ханбина не было уже минут пять. К счастью, он выполз из столовой, стоило Хао начать биться об стену головой от волнения. — Держи, — он протянул свежую булочку с корицей. — Фух, это было тяжело. Хао взял объект преступления в руки, выдохнул весь воздух и сказал: — Я переживал. Ханбин прыснул, схватил под руку и повел в неизвестность. Беззаботно протараторил: — Стоит ли нам прогулять сегодня уроки? Хао и глазом моргнуть не успел, как оказался в каком-то темном — хоть глаза выколи — кабинете, где-то на последнем этаже. Судя по всему, сюда и не ходил никто, рядом была только запертая на несколько замков дверь, ведущая на крышу. Ханбин вытянул его в темное логово. Если бы у Хао было суперзрение, ну, или хотя бы прибор ночного видения, он бы точно увидел натянутую до ушей улыбку Ханбина. Он ее чувствовал щеками. Из-за пыли хотелось чихать. Хао руками искал на стене выключатель. И прозрел. — Ого. — Нравится? — просиял Ханбин. — Интересно. А это легально? Нет, что это вообще за место? — Убежище, — гордо ответил Ханбин, усаживаясь на старый бордовый диван. — Это была моя инициатива. К сожалению, летом сюда нельзя. А здесь так прохладно. Весной только здесь и торчим. Хао обошел полки с фигурками, зацепился за банку с печеньем, поглядел на рисунки-шпаргалки. Вот оно. Это место точно принадлежало Ханбину. Его внутреннему ребенку, которого он так старательно прятал. — Я так и думал, — он упал рядом. — Что думал? — Что ты не можешь жить в чистой белой комнате без жизни. Ханбин рассмеялся искренне: — Так у меня все же много секретов, — размышлял Ханбин. — Однако, половина вещей здесь все равно не мои. — Вот вы где, — Юджин залетел в убежище, задыхаясь. — Джиун сказал, что вы нагло свистнули с урока. Только пятки сверкали. Хао-хен, как ты мог со мной не поздороваться? — Малой, у тебя контрольная по матеше, ты в курсе? — Кюбин зашел следом. — Привет, Хао. — Все прогуливают? — Ханбин нахмурился. — Все, — Кюбин гордо упал между ним и Хао. — Кроме Тэрэ. Ай, подвиньтесь, а. Юджин уселся на полу, листая первую попавшуюся мангу. Рики и Ирон притащили карты — нагло стащили из дома и запрятали в портфеле в надежде, что не поймают. Газировка разливалась по пластиковым разноцветным кружкам. — Хао, а как выглядит твоя школа в городе? — случайно спросил Кюбин. — Рики, ты жульничаешь! — Моя школа? — Хао сделал вид, что задумался. — Да обычная. Ханбин невольно улыбнулся: — Мне ты сказал, что наша школа отличается от твоей. — Он просто не хочет нас разочаровывать, — заключил Юджин, выходя из игры. — Я победил. — Я чувствую себя униженным, — выдохнул Рики. — Нас каждый раз выигрывает ребенок. — А! Я спать, — Кюбин улегся на зеленый ковер, бросая карты в сторону. — Кстати, Хао. Джиун-хен уже ушел, сам дойдешь? — Дойду. — Я провожу, — засиял Юджин. — Можно я? — Раз уже прогулял, то вали, — Кюбин помахал рукой. — Хао, я зайду к тебе вечером. — Зачем? — он удивленно захлопал глазами. — Блин, надо значит. Не задавай лишних вопросов. Идите уже.

❄︎❄︎❄︎

Хао, честно сказать, планировал провести вечер в одиночестве. Смотреть аниме в своей комнате-шкатулке было отличным планом, пока нагло завалившийся Кюбин его не испортил. Улыбался он как-то слишком ехидно, сжимая в руках безымянную пластиковую бутылку. — Где ты достал это? — Хао закрыл дверь и уселся на пол, пока Кюбин наливал сидр в кружки. — Родители делают. Не переживай, это не алкоголь. — Вот уж спасибо, — Хао буркнул, но подачку все-таки принял. Сидели в тишине. Стучались коленями, глаза редко цеплялись друг за друга. Было неловко, но, в целом, Хао даже нравилось. Правда, он так и не понял, что и зачем Кюбина сюда привело. Сидр быстро закончился, а разговор даже не начинался. И ощущение было, что Кюбин не уйдет, пока не скажет что-то, возможно, очень глупое. Так что Хао просто ждал. Листал вкладки на старом ноутбуке, играл во встроенные игры, пока Кюбин молча пялил в звезды на потолке. — Можно тебя попросить? — вдруг начал он. — Смотря о чем. Я не буду делать за тебя домашку. — Да блин. Нет, я не об этом, — Кюбин достал из большого кармана — несколько раз перешитого — небольшой альбом. — Ты можешь… Заполнить его? Хао медленно взял альбом: весь в наклейках, лентах и приклеенных пуговицах. Пролистал странички и ахнул. — Это была идея Ирон. Но ее камера сломалась, так что альбом мы забросили, — печально выдал Кюбин. — Мы хотели закопать его здесь, прежде чем разъедемся. — А от меня ты что хочешь? — Заполни его. Будет лучше, если это сделаешь ты, — Кюбин наклонил голову, мягко улыбаясь. — Можешь даже забрать с собой. Вернешь летом. — Летом? — неловко переспросил Хао, шмыгнув носом. — Мы будем ждать тебя летом, — беззаботно ответил Кюбин. Хао задумался. Ведь, честно говоря, он не планировал снова возвращаться сюда. Кюбин выжидающе дергал ногами, смотря на носки. — А если я не приеду? — Обещай. — Что? — Что приедешь. Хао поджал губы, покрутил в руках альбом и смиренно выдохнул: — Ладно. Обещаю. Кюбин протянул мизинец, воскликнув: — Теперь ты не можешь нарушить обещание. И Хао, прочувствовав груз ответственности, поклялся: — Не посмею.