Прекрасный день, чтобы повеситься на твоем шарфе из морских ниток
Раннее утро было по настоящему тихим. За окном едва можно было разглядеть звезды. Шел снег. Хао проснулся, почувствовав холод и пустоту возле себя. Ханбин выжидающе смотрел в окно. Не спалось ему или еще чего, Хао спросить не решался. Окинул взглядом комнату: Юджин лежал где-то в его ногах, укутавшись в плед, Кюбин и Рики ютились на приготовленном заранее матрасе, Тэрэ и Ирон ушли еще ночью. Он решился подняться с кровати, спотыкаясь о чьи-то ноги. Кюбин сквозь сон мычал. — Не спится? — Хао прошептал, подойдя к окну. — Что-то вроде того, — Ханбин мимолетно взглянул на него. — А тебе? — Просто стало холодно без тебя. — Как мило. Мне лечь с тобой? — он хихикнул. — Я этого не говорил, — Хао отвернулся, смущаясь. Ханбин улыбнулся и продолжил смотреть в окно. Взгляд Хао зацепился за шарф. — Тебе холодно? — Немного. — Если бы ты сказал, я бы достал еще один плед. — Все в порядке, лучше дай его Юджину. Хотя, скоро уже нужно будет вставать. — Так рано? — Хао опешил. — Зачем? — Снег идет, — он кивнул в сторону окна. — Это редкость в Новый год. Белые снежинки падали с неба, укрывая землю тонким слоем пушистого снега. Пряничные дома покрывались глазурью. Едва светало. Юджин чихнул. Потом еще раз. И еще. Потер глаза, поднялся и посмотрел замыленным взглядом. — Уже утро? — Да, раннее, — Ханбин ответил вполголоса. — А это что? — Юджин посмотрел в окно. — Снег? — Да, малыш. — Я не малыш, — он встал, наступил на ногу Кюбина и упал. Притворился мертвым. — Почему вы не можете ходить нормально? — Кюбин прокашлялся. — Ногу можно ампутировать. — Ты уверен, что без ноги ты будешь нужен Рики? — Ханбин заискрился, подошел к Юджину, помогая подняться. — Буду, — равнодушно ответил Кюбин. — На улице снег? — Да, — Хао попытался включиться в разговор. Дети начали просыпаться. Юджин принялся рассказывать о драконе, который дышал синим огнем, и при этом жестикулировать, делая умный вид, мол, это круче, чем обычный. Кюбин трепал Рики за плечо. Тот, в свою очередь, вставать не торопился: редко мычал, пытался прикинуться мертвым, а когда не получилось — начал колотить Кюбина. Младший победно ухмылялся. Ханбин убирал пледы и одноразовые стаканчики. Нашел вчерашнее печенье и зажевал. Юджин нахмурился. Отдаленно чем-то напоминало детский лагерь, только в сто раз круче. Хотя, откуда Хао знать, круче или нет — в лагерях он не бывал. Зато одноклассники рассказывали много историй оттуда: про то, как ночью измазывали своих друзей в зубной пасте или про то, как не спали всю ночь, пытаясь не попасться вожатым. Он улыбнулся уголками губ. Подумал, что хочет доверять. Задумался. Какого это — дружить? Хао никогда об этом не думал раньше. Дружба давалась ему… Тяжело. Признаться честно. Он рос молчаливым, не требовательным, довольно стеснительным. Познал, что такое человеческие связи примерно в четырнадцать. Его звали Ханбином. Тогда Хао перешел в другую школу. Из частной — в государственную. Мама сказала, что дети в частной куда противнее и злее, чем в обычной. «Тебе пора научиться дышать полной грудью. Заводить отношения, сталкиваться с трудностями. Решать их. Вместе,» — так она говорила. Не подумайте! Хао никогда ни в чем ее не винил. Наоборот — был благодарен. Тогда Хао впервые влюбился. По крайней мере, так ему думалось. Ощущалось это вечно горящими щеками, подрагивающими в улыбке губами и таким привычным: «До встречи». Через два года Ханбин растворился. Люди называют это ушел в мир иной. Ну или свел жизнь с концами. Слез не было. Не было и грусти. На руке тогда горел браслет из розовых резинок, сплетенный не очень-то аккуратно, но зато с душой. Это был подарок. Хао в тот день улыбался. Никогда не плачь, если меня рядом нет. Ты должен быть сильным. — О чем задумался? — Ханбин коснулся его плеча. — Обо мне? — Да. — Правда? — он ахнул. — Нет. — Мог бы и подыграть, — Ханбин надул губы. Хао демонстративно сложил руки домиком: — Прости. — Пойдемте пить чай уже, — Юджин заскулил от голода. Все конфеты, припрятанные под подушкой, были съедены еще ночью. Они тихонько спустились на кухню. Зашуршали упаковками из-под печенья, дальше в ход пошли любимые бабушкины кружки. Ханбин разливал чай, пока Хао нарезал лимон и морщился. Кюбин достал вчерашний ужин из старенького холодильника, Рики предпринимал попытки проснуться. Юджина потеряли. Решили, что он ушел искать Ре. Расселись как получилось. Теснились, толкались локтями, сметали все, что казалось съедобным. Юджин прибежал с котом под мышкой. — Пойдем на каток? — как-бы невзначай спросил Рики. — Хао, у тебя есть коньки? — Нет. Я не умею кататься. — Да ну? — Кюбин искренне удивился, широко открыв глаза. — Шутишь. — Не шучу. — У меня есть вторая пара. Научим, — добавил Ханбин. — Это будет тяжело, — Хао вздохнул обреченно. — Я хотел стать учителем. Нормально. — Он часто бывает злым, когда помогает мне с математикой, — честно признался Юджин. — Я не помогаю тебе, — с досадой сказал он. — Я делаю ее за тебя. Хао хмыкнул, почесал щеку, предложил сыграть в камень-ножницы-бумага. Проиграл. С тоской принялся собирать посуду, чтобы помыть. Ханбин решил помочь, Юджин тоже, однако помощь его заключалась в рассказах про школу. Так Хао узнал, что Ханбин хорошо учился, был вторым по успеваемости, ходил на кружок танцев, выиграл в конкурсе красоты среди парней. — Это было лишним, — Ханбин откашлялся. Звонкий смех наполнил маленькую кухню. Дети разбежались кто куда. За коньками и санками. Ирон и Тэрэ пришли вместе, уже вооруженные.❄︎❄︎❄︎
— Когда ты говорил, что необучаем, я не думал, что все настолько плохо. — А я сказал, что это бесполезно. — Ну слушай, — Кюбин убивался в приступе смеха, хватаясь за малиновую жилетку Рики, как за спасательный круг. — Улететь в сугроб на бешеной скорости тоже надо уметь. У тебя талант. — Не висни на мне, — Рики попытался отклеить от себя Кюбина. Вздохнул с тяжестью и обратился к Ханбину: — Помоги ему встать и отряхнуться. У него сугроб за шеей. Хао хотел сровняться со снегом. Превратиться в глыбу, а к лету растаять и больше не вспоминать этот позор. Пятью минутам ранее они поспорили на плитку шоколада. Хао грациозно вылетел за пределы ледяной коробки и трагично упал в сугроб. На поверхности можно было разглядеть только два торчащих лезвия. — Все так плохо? — он спросил с досадой, пока Ханбин отряхивал его белоснежную жилетку. — Нет. Ну, разве что немного, — Ханбин неуверенно кивнул. — Одна неудача не сравнится с сотней других вещей, в которых ты хорош. А я уверен ты во многом хорош. — Ну спасибо. — Я пытался. — Знаю. Может лучше займемся чем-нибудь другим? — Мальчики! — Ирон кричала с небольшой сопки, покрытой глазурью. — Давайте сделаем снеговика. Юджин, не ешь снег! Кюбин тоже. Вы вообще слышите меня? Хао поплелся в сопку. Ханбин уже во всю искал недостающие детали, таскал камни, ветки. Проше говоря, нанялся рабом и выполнял не самую значимую работу. Хотя он так не считал, наоборот — выискивал самые лучшие ветки из-под хрустящего снега, кривился, пыхтел. Хао подумал, что у него, возможно, другой взгляд на мир. Ирон и Тэрэ вместе катали огромный снежный шар, который стал основанием для снежного человечка. Кюбин и Рики принялись катать второй. Хао и Юджину досталась голова. Хао не переставал удивляться как слаженно эти дети могут работать. Не гоняясь друг за другом и не дерясь за последний комок снега, которого было предостаточно. В тишине. Он посмотрел сначала на каждого из них, потом на солнечные перчатки. Они согревали. — Нравится? — Юджин очень сосредоточенно сглаживал снежную голову. — Нравится. — Хочешь секрет? — он придвинулся ближе. — Давай. — Ханбин сам связал их, — прошептал в самое ухо. — Я ничего тебе не говорил, — сдал. Ханбин снова делал его слишком уязвимым, сам того не зная. Очень искренний и добрый. Хао подумал, что он сам как фея. Сахарная. Та, что из яблок делала сахарные изделия. Когда все части тела были слеплены, Ханбин и Тэрэ принялись соединять человечка. Кюбин, Рики и Юджин лежали в снегу. Устали. Непосильный труд все-таки. Ирон оживляла человечка: присоединила руки, глаза и нос, что Ханбин так отчаянно искал. Дали ему имя — Бриналис. Так сказал Тэрэ. Спорить никто не стал. Хао достал полароид из сумки. — Может… Фото? Чудные дети переглянулись, заискрились улыбками и облепили Хао. Полароид дали Рики. У него длинные руки. — Фух, я устал, — Юджин свалился на снег. — Я считаю, что нам нужно подкрепиться. Хао, мы снова к тебе. — Почему это? — он нахмурился, скрестив руки. — У тебя еда и тепло. Все, пошлите. Юджин рванул раньше всех, теряя шапку и тяжело перебирая ноги из-за снега. Все остальные метнулись следом. Ханбин постоял рядом с Хао, посмотрел на него и улыбнулся: — Пойдем? Хао честно признался: — Я хочу жить.