Первое сентября. День, когда начинается новый учебный год. Для кого-то первый, для кого-то — последний, для кого-то — один из… Но неизменно, каждый год, вот уже в течении многих лет, в этот день миллионы детишек в миллионах домов отправляются в школу — этот храм знаний.
Но для одного человека этот день стал не только началом нового учебного года. Он был началом нового этапа в его жизни, жизни, которая круто поменялась несколько недель назад. И этим человеком был Гарри Поттер.
С самого утра Гарри что-то тревожило. Казалось, что его что-то тянет. Тянет неизвестно куда, но в то же время, кажется, будто он там уже был. Опасность его не поджидает, нет. Это абсолютно безвредно. И ему совершенно, жизненно необходимо туда пойти. Кажется, его зовет близкий человек, с которым он давно не виделся и от него вдруг пришла весточка. Его тянет туда, к этому Зову. И с каждым часом все сильнее.
Весь день Поттер был дерганым и нервным. Этот Зов тревожил его, тянул за собой, манил. Петуния, видя состояние племянника, старалась по возможности его не трогать. А Гарри периодически впадал в прострацию, пытаясь вычислить, кто же его настойчиво зовет. Попытки успехом не увенчались. Наоборот, парень приходил во все большее смятение.
Ближе к полудню Петуния не выдержала и, поймав Гарри, бесцельно бродившего по коридорам штаба ОЗОМ, затащила его в одну из ближайших пустующих комнат.
— Что с тобой происходит? — требовательно спросила она. — Ты весь день какой-то потерянный, будто что-то случилось или тебя что-то беспокоит. Гарри, я забочусь о тебе и мне совершенно не нравится это твое состояние.
— Нет, что Вы. Со мной все в порядке, — отстраненно ответил Поттер, в который раз прислушиваясь к себе.
— Но я же вижу, что это не так! Гарри, что с тобой творится? — Петуния пристально смотрела парню в глаза.
И под этим взглядом он не выдержал.
— С самого утра меня кто-то зовет. Мне кажется, что это близкий мне человек, с которым я давно не виделся. Он очень хочет меня видеть. Меня тянет туда. Зов все сильнее и сильнее. Это безопасно, я знаю.
— А вдруг это Волдеморт? — заволновалась миссис Дурсль. — Вдруг ему удалось обойти твою защиту и теперь он пытается выманить тебя?
— Нет, тетя, — покачал головой Гарри. — Это не происки Тома. Это что-то другое. Родное, близкое.
Петуния некоторое время просто смотрела на него, изучая. Потом, будто что-то решив для себя, спросила:
— Ты хочешь пойти на этот Зов?
— Да. Нет. Не знаю… Понимаете, мне очень хочется пойти, но и страшно… — от волнения парень начал расхаживать по комнате. — Я знаю, что если я поддамся, пойду, то это в корне поменяет мою жизнь. Я получу ответы на многие вопросы, но и самих вопросов станет еще больше. А я не хочу этого. Вся моя жизнь и так состоит из сплошных вопросов, ответов на которые или нет, или мне их не хотят давать. Меня тянет туда, страшно тянет. Я знаю, что ничего страшного не случится, но все-таки мне страшно.
— Ох, Гарри! — в порыве чувств Петуния обняла своего племянника. — Если б я могла помочь тебе. Но только тебе решать, последовать ли тебе за Зовом или нет. Возможно, если ты пойдешь, тебе станет известно то, чего ты не знал раньше. Возможно, ты запутаешься еще больше. Я не волшебница и в мире магии мало смыслю. Может быть, подобное грозит опасностью — я не знаю. Но если ты пойдешь, я буду молиться за тебя.
— Не знаю, тетя, честно, не знаю, — как-то сник Гарри. — Мне очень хочется пойти, но… Не знаю.
И не говоря больше ни слова, он спешно покинул комнату. Петуния, глядя ему вслед, прошептала:
— Храни тебя Господь, Гарри Поттер, во всех твоих деяниях. И пусть тебе сопутствует удача.
После разговора с тетей Гарри находился в еще большем смятении. Зов стал еще сильнее. Теперь его туда тянуло, будто магнитом. Да еще и прибавился голос, который звал его: «Гарри… Гарольд… Наследник, приди, я жду тебя! Гарри…»
Наконец, под вечер он не выдержал и пошел на Зов, доверившись чувствам и интуиции, которые подсказывали, что ничего не случится. Наоборот, он получит ответы на многие вопросы. Прихватив Экскалибур, который отдал ему Савмак еще несколько дней назад, он исчез в пламени. Гарри не заметил, что за ним наблюдала его тетя и Савмак.
* * *
Парень, появившийся на берегу озера, удивленно осматривался. Он точно никогда тут не был. Но откуда-то это место было ему знакомо. Определенно знакомо. Странно…
Лучи заходящего солнца отразились в поверхности озера. Гарри задумчиво смотрел на воду, пытаясь понять, что же его тянуло сюда. Да, здесь красиво, спокойно, как-то удивительно тепло — не в плане погоды, а на душе. Легко. Но должно же было быть еще что-то? Или…
Он отшатнулся, когда к берегу понеслась волна.
Стоп. Волна? На озере?! Откуда здесь течение, в стоячей-то воде?
Еще одна волна окатила прибрежный песок. И еще одна.
Вода пенилась, бурлила… Озеро шумело, словно море. Гарри уже начал сомневаться в том, что это все-таки озеро, когда вода достала почти до его ног. Он задумчиво посмотрел вниз, на уходящую волну и не сразу заметил, что кто-то смотрит на него.
— Здравствуй, Наследник, — мелодично сказала стоящая перед ним девушка. На вид ей можно было дать лет двадцать-двадцать пять. Снежно-белые волосы волной падали до бедер, глаза необычного фиалкового цвета внимательно смотрели на него, красиво очерченные губы кривились в насмешливой улыбке.
И она пахла яблоками.
— Здравствуй. Не представишься? — Гарри как-то отстраненно подумал, что Салазар прочитал бы целую лекцию по поводу того, как нужно беседовать с дамой, но он сейчас был несколько не в состоянии помнить о правилах этикета.
— А ты не слишком вежлив, — незнакомка подобрала подол длинного лилового цвета платья, расшитого жемчугом. — Я одна из тех, кого называют Владычицами Озера. Нынешняя Хранительница Caledvwlch, позже названного Калибурном. Или Экскалибура, если тебе так удобнее, Наследник.
Она усмехнулась ему и, пройдя несколько шагов, уселась на большой валун, рукой указав ему на соседний. Сев, Гарри еще раз задумчиво оглядел ее. Задержал взгляд на кулоне в виде красного дракона, который удобно расположился между ключицами. Он явно не сочетался по цвету с платьем, значит, это был какой-то символ… Но в следующее мгновение до него дошел смысл ее слов.
— Что-то не похоже, чтобы у тебя был меч. Тем более, Экскалибур уже у меня.
— Каледвульх передается из поколения в поколение лишь в моем роду, еще со времен Мерлина. Он всегда со мной в своих ножнах. До тех пор, пока я не передам его тебе, Наследник.
— Но Савмак передал мне Экскалибур! Триста лет назад он был найден, и с тех пор хранится в… — Гарри замолчал, решив, что и так слишком много сказал незнакомой девице, которая даже представиться не удосужилась.
— Позволишь взглянуть на этот твой «Экскалибур»? — она все так же насмешливо улыбалась, что очень раздражало. Чем-то она начала напоминать Гарри Дамблдора и Гермиону — наверное, своей снисходительностью, будто она знала больше, чем он.
Гарри достал из ножен и протянул ей меч, данный ему Савмаком.
Девушка некоторое время смотрела на оружие, все с той же улыбкой, потом показательно фыркнула и вернула меч Гарри.
— И чему вас в школе учат? — как-то обреченно спросила она, а когда Гарри открыл рот, чтобы ответить, резко махнула рукой. — Не надо, сама знаю. Видишь ли, мальчик мой, — Гарри передернуло от этого обращения, но девушка не обратила на это никакого внимания, — как ни удивительно, но все легенды о короле Артуре сходятся в одном — когда он умирал, его меч был выброшен в озеро, где его поймала Владычица, трижды взмахнула им, и исчезла. Еще ранее Моргана якобы утопила ножны… Но это уже неважно. Так вот, если меч был возвращен Владычице Озера, каким образом его могли найти три сотни лет тому назад? — она выжидающе посмотрела на Гарри, столь раздражающая его улыбка никуда не делась.
— Понятия не имею, — пожал он плечами.
— Конечно. Меч, которым тебя вооружили, принадлежал одному из рыцарей Круглого Стола, так что не удивительно, что его приняли за Экскалибур. В нашем мире легенды подстраивают под реальность, а не наоборот. Вот только Каледвульх был создан друидами, а твой меч — гоблинами. Да, сейчас они считаются лучшими мастерами, но… — она неопределенно махнула рукой. — Каледвульх уникален. Другого такого меча нет, не было и не будет. А тот, которым ты сейчас владеешь, принадлежал когда-то сэру Гавейну, кузену короля, который умер в той же битве, что и сам Артур.
— Итак… — Гарри был, мягко говоря, в растерянности, но решил не заострять внимания еще и на этом. Потом будет время подумать. — Ты та самая Вивиен, которая передала меч королю Артуру?
— Нет, конечно! — Девушка мелодично засмеялась. — Во-первых, великому Артуру Каледвульх вместе с ножнами передала не Вивиен, а Лиле. Потом она была убита Балином… за дело! — тут же заметила она, когда Гарри открыл рот, чтобы что-то спросить. — После нее Владычицей Озера стала Нимуэ, которая впоследствии вышла замуж за Сумеречного Лорда того времени. Догадываешься, кого? — Гарри пожал плечами. Думать сейчас он явно был не способен. — За Мерлина.
— Но разве Мерлин был не Светлым Лордом?
— Конечно, нет. Хотя бы потому, что тогда была Светлая Леди, звали ее Гвиар… Потом один магл, Джефри Монмаутский, переименовал ее в Анну, а после (уж не знаю, почему) — ее назвали Морганой. Вероятно, от богини Морриган… — задумчиво произнесла девушка. — Но я отвлеклась. А во-вторых, Вивиен вообще-то дочь Нимуэ и Мерлина, Владычицей Озера она никогда не была, но после смерти отца и Артура стала Хранительницей Экскалибура — как ты его называешь.
— Но свое имя ты так и не произнесла, — заметил Гарри.
— Ох, да, прости… Хм… Знаешь, называй меня Морой. Так будет проще.
— Проще? Выходит, у тебя тоже длинное и абсолютно непроизносимое имя или, может, тебе есть что скрывать? Мора ведь не настоящее твое имя?
— Еще чего! Настоящее, конечно! Чему вас в школе учат? Ну да ладно. В магловском мире я зовусь Мора Эмрис. Это не то имя, что дали мне при рождении, но оно от этого не становится «ненастоящим». Во многих древних цивилизациях был обычай давать ребенку два имени: одно при рождении, второе — в юности, когда определялись основные таланты, черты. У друидов вообще по три имени было — ничего, не запутались. Обычно это касалось только парней, но у кельтов большинство женщин обладали теми же правами, что и мужчины, впрочем, этим они почти не пользовались. Правда, мне вовсе не обязательно было брать себе новое имя, но Мора мне больше подходит.
— И зачем же ты звала меня, Мора?
— Я? Звала? Я никого не зову, Наследник. Пришло время — и ты пришел ко мне за тем, что принадлежит тебе. Такова традиция — Владычица Озера одаривает достойного мечом и именем. Но я вначале должна многое объяснить тебе, лишь тогда ты станешь не Наследником, а Королем…
— Вообще-то, имя у меня уже есть, — заметил Гарри.
— Ох, да, ну, значит, мне повезло и достаточно будет дать тебе меч. Может, прямо сейчас отдать железячку и уйти? Хотя зачем, меч у тебя тоже уже есть! — у парня возникло стойкое ощущение, что над ним издеваются.
— Ты сейчас снова спросишь, чему нас в школе учат? Ладно, я понял, новое имя.
Девушка фыркнула.
— Это не смешно. Артуру и Ланселоту имя дала Лиле, Мерлину — его мать.
— Артур — это не настоящее имя короля?
— Нет, естественно. При рождении он был назван в честь бога, с которым его часто отождествляют (Мерлина это тоже касалось) — Гвидион. Потом Лиле, вручив ему Каледвульх, нарекла его Артуром по его анимагической форме — Медведь.
— Разве Артур был магом? — Гарри сказал это и сразу прикусил себе язык — ну, естественно, Артур ведь проводил ритуал передачи силы, читал заклятье! Но ответ Владычицы Озера его ошарашил.
— Нет, не был. — Мора задумчиво посмотрела на озеро. Впервые на ее губах не играла улыбка. — Ладно, пожалуй, надо рассказать тебе все с начала. Ты же знаешь легенды?
— Конечно. Если ты имеешь в виду легенды о короле Артуре, — поспешно добавил он.
— «Король из королей». Король Артур… «Могущественная тень, личность, просвечивающаяся сквозь все древние писания, но никогда не видимая ясно», как сказал Джон Моррис, — немного грустно улыбнулась она. — Да, я имею в виду его. И Мерлина — как же без него? Дело в том, что в легендах есть лишь доля истины. А правда… правда погребена под озерной гладью. Легенду ты знаешь, и, думаю, не один ее вариант. История же… Темные времена. Никто не знает, где была правда, а где — художественный вымысел. Началось все с 410 года нашей эры, когда Римская империя предоставила Британии независимость, а, возможно, еще раньше, в 383 году, когда Максен Вледиг вывел римские легионы с Британии для войны с Феодосием I. Кельты, населяющие в то время остров, были совершенно не готовы к самоуправлению. Да, все четыреста лет, что Британия находилась под протекторатом Рима, кельты поднимали восстания с целью обретения независимости и установления самостоятельной — бриттской — власти. Но когда эта возможность появилась, не нашлось человека, который смог бы взять под контроль всю Британию. Не сдерживаемые более легионом, с севера начали нападать пикты, на западе Уэльс подвергался нападениям ирландских пиратов, а на восточном побережье обосновались первые саксы. Часть бриттов сбежала в Арморику, основав там новое королевство — Бретань.
Далее рождается легенда… После Максима власть над Страной Лета, что на юго-западе Британии, пытался удержать Константин. Вполне возможно, что он был сыном или внуком Вледига, сходство между ними точно было — но на этот счет, увы, точного ответа дать не могу. Слишком уж сложно следить за всеми побочными детьми. Конечно, он был бы рад подчинить себе всю Британию, но — увы. Он умер во время стычки с пиктами, оставив после себя троих сынов — Константа, Аврелия и Утера. Королем Летней Страны стал старший из них, Констант. Он был убит одним из подданных его отца, который вошел в историю под именем Вортигерн. Малолетних Аврелия и Утера (старшему, Аврелию, было меньше десяти) спешно перевезли в Бретань или, иначе, Малую Британию, где их приютил их кузен король Будэк. Он объявил Аврелия своим наследником, нашел кузенам учителей, и те спокойно жили двадцать лет, готовя армию, которая сможет победить Вортигерна. Тот же, пытаясь защитить свои земли от пиктов, призывал на помощь саксов с Германии, заручившись предварительно поддержкой остальных королей. Саксы, во главе с Хенгистом и Хорсой, разбили пиктов. По договоренности с Вортигерном, все захваченные ими земли остались у них. Но приглашенные в качестве наемной силы саксы не пожелали и дальше подчиняться приказам «верховного вождя». Началась война бриттов с саксами. Трон под Вортигерном шатался, как никогда раньше. Люди ненавидели саксов, остальные короли забыли, что дали свое согласие на их прибытие, пикты больше не угрожали Британии и причина, по которой на острове появились саксы, забылась. И то, что саксы уже давно начали заселять побережье, тоже. Это же время выбрали для возврата на родину Аврелий и Утер. И это уже не разведывательная вылазка, каких было много, а начало войны. Войны против Вортигерна, саксов, пиктов и всех прочих, кто осмелился бы напасть на Британию. Dux Bellorum, Аврелий Амброзий убил Вортигерна, победил Хенгиста и Хорсу, оттеснил саксов на восток, восстановил и упрочнил римские форты (заброшенные в то время), практически из пепла возродил Летнюю страну и на волне успеха попытался объединить разрозненные королевства в одно могучее государство. Только вот жениться он так и не успел. Любимая его умерла, так и не дождавшись его возвращения на родину, а сын… сын был незаконнорожденным. Но — признанным. Принц и «по мечу», и «по кудели». Его матерью была леди Харита, дочь Короля-Рыбака, первого Владыки Авалона. Аврелий же на момент зачатия сына был, пусть и беглым, но принцем, надеждой Британии. Звали этого ребенка Мирддин Эмрис… «Дитя света». Амброзий. Забавно, да? Первое имя — в честь бога, второе — в честь отца. Притом, что его считают сыном дьявола. После его переименовали в Мерлина. Опять же таки, по анимагической форме — он был соколом. Он обучался магии у знаменитого барда Талиесина, который после того, как Мерлин ушел к отцу, сам уехал из Летней Страны и стал жить при дворе короля Уриена. Аврелию в то время удалось заключить прочные союзы с другими королями. Его назначали новым «верховным военачальником», но пока еще — не Королем.
После смерти Аврелия королем стал его младший брат, Утер Пендрагон, который снова столкнулся с саксами, не успев короноваться. Окта, сын Хенгиста, и Эоза собрали саксов, призвав на помощь сородичей, живущих в Германии, и пошли войной на Британию, решив, что обещание держаться северной границы умерло вместе с Амброзием. Под Йорком Утер разбил их армию, вдвое превышающую его собственную, зарекомендовав себя талантливым военачальником. Мерлин, уже называвшийся Амброзием, помогал дяде в правлении страной, был первым советником. Он же помог Утеру добиться руки Игрейны, старшей дочери Горласа, короля Корнуолла. Утер, хоть и не особо любил магию, следовал советам друидов, как и все предыдущие кельтские правители. Мерлин был одним из тех, кого сейчас называют «грязнокровками», и именно после Мерлина в роду Пендрагонов стали рождаться маги. Артур был уже скорее сквибом, чем маглом. Он мог превращаться в животное — медведя, был одним из первых в мире анимагов, и это при почти полном отсутствии магических способностей! Зачатый еще до свадьбы, сын Утера и Игрейны, Артур стал королем Британии. Фактически, хоть многие и называли его незаконнорожденным, это ничего не изменило. Трон он занял с помощью своего кузена, который имел не меньше прав на престол. Конечно, законы тогда были иные. Не было обычая обязательного наследования власти. У кельтов королем становился самый достойный. Как считалось. На практике же — тот, кто перерезал глотки остальным претендентам. Мерлин сделал так, чтобы «достойным» оказался пятнадцатилетний подросток — Артур. Уже третий «верховный военачальник» из рода Красного Дракона. Первый — ставший Верховным Королем всей Британии. Он доказал свое право на власть и делом, и словом. Словом Мерлина, а делом — собственным. У Артура было две тетки, с которыми он познакомился уже будучи королем, одна из них была на несколько лет младше Игрейны, — Светлая Леди, Гвиар, другая — Темная Леди, Моргауза. Первая была ученицей Мерлина, супругой короля Уриена, матерью (а не любовницей, как сейчас считают!) Акколона. Того самого Акколона, который согласно легендам украл Экскалибур и зачарованные ножны. Правда же заключалась в том, что он долгое время считался преемником короля Артура, и стал бы им — если бы не его смерть. А с ножнами там дурацкая история вышла, Артур сам виноват. Вторая же сестра Игрейны, дочь Горласа от второго брака, Моргауза, жена короля Лота, родила от племянника сына, которому Пророчеством судилось убить отца.
Но это случилось чуточку позже… Твоя же история началась года за два до этого. Когда Артур женился, женился в первый раз, на прекрасной Гвенвифар… Тонкая и хрупкая, неизменно веселая, она влюбила в себя короля — то ли блеском ярких зеленых глаз, то ли счастливой, детской улыбкой, то ли своей беззащитностью и жизнерадостностью… Ее обожал двор. Рыцари Круглого Стола, который тогда только начинал собираться, были готовы отдать жизни за свою королеву. Мерлин создал несколько амулетов ради ее защиты… Но все это оказалось напрасным перед Роком. Гвенвифар умерла, будучи еще почти ребенком, и вместе с ней умерло что-то в Артуре. Он продолжал жить, воевать, править. Продолжал, потому что Гвенвифар оставила в этом мире частичку себя — маленького, хрупкого ребенка, девочку, названную Нинианой. Девочку, которая своим появлением в мире убила мать. Тогда у Артура была лишь одна цель — уничтожение саксов, защита Британии. Он продолжил дело жизни Амброзия — восстановил Летнюю Страну, объединил Британию, и так побил саксов, что до самой его смерти они на территории кельтов оказаться боялись, превратившись в тихих, мирных поселенцев. Мерлин забрал Ниниану к себе, Нимуэ воспитывала ее наравне с родной дочерью, а Акколон совсем маленьким ребенком переехал в Камелот, где из него воспитывали будущего короля.
Через год Моргауза чарами приняла внешность Гвенвифар, соблазнила Артура и понесла от него. Так был зачат Мордред — на погибель отцу. Когда Мерлин предупредил об этом Артура, тот приказал уничтожить всех младенцев, родившихся в Бельтайн. Обуреваемый злостью, он был готов на все — даже на такое деяние. Отговорить его не смогла ни Гвиар, ни Мерлин, ни названный брат Кэй, ни Ланселот Озерный, «первый рыцарь». За это его и прокляли — Мордред выжил. И привел к гибели не только Артура, но и всей Британии. Как магловской, так и магической. А в роду потомков Красного Дракона отныне в одном поколении мог быть лишь один ребенок аж до появления Наследника.
Через какое-то время Артура уговорили жениться снова. Невесту он выбрал, как и Тристан, самым глупым и безумным способом — по имени. Гвенвифар. Гвенвифар ферх Оргирван — именно та, о которой говорится в мифе. Ее отец дал ей в приданное Круглый стол — тот, который был зачарован Мерлином, за которым сидели «достойнейшие из достойных», «элита» рыцарей Артура. В отличие от Изольды Белорукой, супруги Тристана, вторая жена Артура была счастлива. К сожалению, не с мужем. Как ты, наверное, знаешь, она изменяла своему мужу с его лучшим другом Ланселотом (тем самым Ланселотом, которого когда-то давно, еще младенцем, на воспитание приняла Лиле). Об этом (не без помощи Моргаузы) узнал весь двор, и лишь тогда Артур вынужден был принять меры. Сам он, конечно, был в курсе любви друга и жены и всячески поощрял их отношения. Знаешь, это было вроде — пока меня не трогают, все нормально. Ему жена была безразличной, так что же ей оставалось? Когда двор требовал наказать неверную жену, Артур с помощью Мерлина подстроил все так, чтобы Ланселот успел спасти Гвенвифар. Король хотел, чтобы они вместе сбежали, но, увы, Ланселот не мог оставить своего сюзерена, которому когда-то дал клятву верности. Вообще, многие даже не поняли, в чем, собственно, проблема. Как я уже говорила, у кельтов женщина имела те же права, что и мужчина, а христианство тогда еще не успело поменять менталитет людей, изменить вековые традиции. Но, тем ни менее, Артур — король, первый Верховный король, а короля, который не может справиться с собственной супругой, переставали уважать. Мордред не нашел лучшего времени поднять бунт, чем это — когда рыцари Круглого Стола разобщены: часть их поддерживает Ланселота, часть — требует мести за убитых во время спасения Гвенвифар. Артур не мог остаться в стороне от битвы, и, в конце концов, признал право Гавейна на месть за братьев, павших в битве за освобождение королевы. Он позволил осадить Ланселота и его приверженцев в замке, именуемом «Стражница Радости», предварительно предупредив друга и дав ему шанс спастись. Ланселот отдал Гвенвифар законному супругу, но Гавейна это не остановило. В тот момент Мордред поднял восстание, Артур, отмахнувшись от всего, помчал на битву, призвав своих рыцарей к бою, Ланселот и Гавейн, забыв на время свои разногласия, помчались на помощь королю. Но — не успели. В знаменитой битве под Каммланом, произошедшей в 537 году, погиб и Артур, и Мордред. Да, тут легенда не врет, они действительно убили друг друга. Гвиар, слишком поздно узнавшая о планах одного племянника, не успела спасти жизнь другому, но она была последняя, кто говорил с Артуром. Он просил ее забрать его дочь из Камелота, при помощи Мерлина спрятать замок, Каледвульх отдать Вивиен, которая должна была стать Хранительницей меча, и посоветовать Мерлину с Нимуэ скрыться на Авалоне у друидов. Он не знал, что Мерлин незадолго до начала бунта был убит Моргаузой. И Гвиар не сказала этого.
Нимуэ, Владычица Озера, собственноручно захоронила тело мужа в Хрустальном Гроте, а после этого, вместе с Гвиар, Королевой Северного Уэльса и Королевой Опустошенных Земель отправилась в Гластонбери, где они и похоронили Артура, после чего все вместе отравились на Авалон — остров друидов, магическую проекцию, если тебе так удобнее, земного и реального полуострова Гластонбери. В Британии начался хаос, магический мир отделился от магловского окончательно и бесповоротно, многие знания были утеряны вследствие ухода друидов, а в магловском мире началась борьба за власть. Акколон был мертв, а именно он должен был стать наследником Артура. Ниниана была девушкой, ее никто не воспринимал всерьез, так как христианство на тот момент, как говорится, «проснулось» и почти полностью погребло под собой кельтские традиции и религию, в установившемся после ухода друидов кошмаре это было не сложно. Чтобы оградиться от посягательств на свою руку и сердце в качестве «пропускного билета к трону», Ниниана вместе с названной сестрой — Вивиен, — спрятались в магическом мире. Гвенвифар и Ланселот тайно обручились после смерти Артура и уехали из Британии на континент. Ситуация в магловском мире была более чем печальной. Одним из претендентов на престол был Эмрис, сын Кэя, убитого в битве под Каммланом. Так же за власть боролись король Марк из Корнуолла и, конечно, Константин, сын Кадора. Но в результате Британия вновь распалась на пять королевств, и лишь через много лет снова стала цельным и могучим государством. Но уже не кельтской Британией, а англосакской. Британия бриттов умерла.
В магическом мире Вивиен, посмотрев на полный и бесповоротный упадок магии, древней кельтской магии, уехала на Авалон. В ладье без руля… А что же Ниниана? Она вышла замуж за мага, довольно сильного, ее ребенок обладал магическим даром, как и все потомки… Но вот одним из последствий проклятия Артура было то, что у всех его потомков мог родится лишь один ребенок — до тех пор, пока не появится на свет истинный Наследник великого короля, тот, кто сможет объединить магический мир, возродить народ фэйри и достойно править Камелотом. Так и случилось, верно? Мужа Нинианы звали Игнотус Певерелл. Тоже весьма известная личность. Около тысячи лет назад их род породил одного из сильнейших магов того времени — Годрика Гриффиндора. Он, не имея прав на владение Каледвульхом, заказал у гоблинов меч, смутно похожий на него. Он женился на Ровене Райвенкло, совместно с которой создал одну из первых школ магии в мире. Ведь прежде был лишь один метод обучения — Учитель-Ученик. В конце концов, род Гриффиндор разродился девочкой, которая вышла замуж за некоего Поттера. А в результате — родился ты. Первый достойный звания Наследника. Ведь потомков может быть много, а вот Наследник — один. Когда-то среди уже твоих потомков появится твой Наследник… Кто знает? Но именно ты имеешь законное право на все артефакты, которыми владел в свое время Артур. В первую очередь это — Каледвульх, запомни, что он всегда хранится в зачарованных ножнах, которые будут защищать тебя от ранений и кровопотерь. Так же ты должен найти копье Ронгоминиад, кинжал Карнавенан и щит Винебгуртухер. Кроме этого, Артур, как достоверно известно, владел и магическими артефактами…
— Да-да, я знаю, амулет разума, амулет дома, амулеты магии трех уровней, амулет Мерлина, амулет брака, амулет Любовь родителей, амулет Любовь моя, Жезл Мерлина, книга Заклинаний древних друидов… У гоблинов узнал, — смущенно добавил Гарри, когда Мора приподняла удивленно брови.
— Возможно. Но это не все. Существует также плащ-невидимка, заколдованный Мерлином специально для Артура — он почему-то так и передавался из поколения в поколение, — несколько котлов… Да-да, именно котлов. То, что Артур не был магом, не мешало ему уметь варить зелья. Посредственно, надо заметить, — с каким-то странным удовольствием добавила она. — Котел Вдохновения, Внушения и Поэзии, Котел богини Кериддвен, Котел Брана… Вообще, полный список артефактов есть в Камелоте. Круглый стол тоже считается артефактом — понятия не имею, кто это придумал.
Мора замолчала. Все с той же легкой улыбкой смотрела на озеро.
— Ты говорила о друидах…
— Да.
— А то, что в истории…
— Всё правда. И про жертвоприношения, и про ивовые клетки, в которых сжигали людей.
— Ты так спокойно об этом говоришь.
— А что тут такого? Друиды в свое время убивали преступников, мы никогда не трогали невинных — в отличии от христиан, которые во имя своего бога-пастыря перерезали кучу народа, в том числе женщин и детей, просто за то, что они были другой веры… Если бы не друиды, Артур захватил бы полмира, и легенда о «империи Артура» была правдива. Но друиды всегда признавали лишь необходимую агрессию. Мы требовали защиты для страны, а не нападения на другие государства. Мы не навязываем своей веры.
— «Мы»? Ты друидка?
— Ну да. Я же Владычица Озера, я живу на Авалоне, конечно, я друидка! — со странной интонацией произнесла Мора.
— Прости, просто… ты не очень похожа на то, какими я их, то есть вас, себе представлял.
— Мы же не другая раса. Друиды — это отдельная каста, каста замкнутая, да, но мы тоже люди. Такие же, как и все. Барды и поэты тоже считались друидами, к нам отдавали на обучение детей, потому что у нас они были в безопасности от войн и кровопролития. Друиды никогда не вмешивались в дела короля, мы никого не признавали и не признаем над собой. Никого, кроме Артура, — поправилась Мора. — Но он был исключением во всех смыслах, и он был учеником Мерлина, который являлся Верховным жрецом.
— Так странно… Ты говоришь, будто сама все это видела.
— Я и видела. Таков самый большой дар и самое большое проклятие моего рода, вытекающее из того, что мы Храним Каледвульх. Я видела все, что происходило с твоими предками, Наследник, я видела всю твою жизнь с того момента, как меч передали мне. Все мои предки уже до пятнадцати-семнадцати лет были седыми.
— Прости, я не хотел…
— Прощения нужно просить лишь за то, в чем раскаиваешься. А ты просишь прощения за то, чего не понимаешь.
Они замолчали. Мора все так же улыбалась и, видимо, ждала новых вопросов.
— Скажи, почему Моргауза так хотела смерти Артура? Гвиар же приняла его!
— Детские обиды всегда самые сильные и забываются дольше всего. Когда родилась Моргауза, Гвиар уже обучалась у Мерлина, она была немногим младше Игрейны, когда та вышла за Пендрагона, и являлась ровесницей второй жены отца — Элейны, матери Моргаузы. Потом, через пару лет, Амброзий захватил Британию, спустя какое-то время умер, и вместо него королем стал Утер. Непростой человек, иногда создавалось впечатление, что Артур — сын Аврелия. У них было много общего — оба потрясающе сильные, харизматичные люди. Прирожденные вожди. Таких можно либо боготворить, либо ненавидеть — третьего не дано. За ними шли на смерть ради жизни. Им верили. В них верили. А Утер был иным. Сильным воином, неплохим правителем, веселым человеком. Талантливым военачальником, без всяких сомнений. Но не было в нем искры, которая в Артуре и Амброзиусе разгоралась, будто пламя. Он не умел — или не хотел — любить. Он умел желать, и привык, чтоб его желания исполняли. Он был очень сложным человеком, способным рассердиться из-за ерунды и простить серьезный проступок. Знаешь, про таких говорят — «человек настроения». А король не может зависеть лишь от настроения. И когда Утер увидел Игрейну, молодую еще девушку, дочь короля Корнуолла, он не влюбился в нее — он пожелал, чтобы она была его. Навсегда. Мерлин помог ему в этом, друидам нужен был иной король, тот, что мог быть зачат лишь в одну ночь. Но так уж случилось, что в эту же ночь был убит Горлас, Моргауза осталась сиротой при живой матери. Только вот кем была ее мать? Вдовой короля? Горласа, который сумел поссориться с «верховным военачальником» Британии в день его коронации? Гвиар была друидкой, она научилась ставить цели государства выше собственных. Да и Элейна, ей была, по сути, чужой. Не мачеха и не подруга — так, жена отца, мать сестры. Впрочем, когда Гвиар уехала из Корнуолла, Моргауза была грудным младенцем. Как можно считать сестрой особу, которую видела несколько раз в жизни? Гвиар вышла замуж за Уриена, в то время ей было как-то не семейных проблем, она обустраивалась в своем новом королевстве. К тому же она разбирала различные артефакты и записи, оставленные Талиесином — который был Верховным Жрецом друидов до Мерлина. Да, погоревала за отцом, но для нее его потеря не была особо значимой, — а вот у Моргаузы вся жизнь перевернулась. Да, теперь она была младшей сестрой Верховной королевы. Но с другой стороны — она была никем. Элейна умерла, когда Моргаузе было восемь, вся забота о ребенке перешла к Игрейне. А у той, вообще-то, был и собственный сын… Которого она и не знала. Какая уж тут забота? Артура сразу после рождения отдали Мерлину, а тот, по обычаю передал его на воспитание королю Эктору. Даже родители не знали, кто является приемной семьей их сына — только Мерлин. При дворе об этом не задумывались — друидам верили беспрекословно, а Мерлину — тем более, племянник короля, как-никак. Тем более, мужчин больше волновали саксы, а женщин — хозяйство. Непрекращающаяся война изнуряла королевство, мир был необходим. Политика стала важнее, чем дети. Едва Моргаузе исполнилось пятнадцать, ее, недолго думая, выдали замуж за короля Лота, надеясь привлечь его в союзники. Мнением девушки никто не интересовался. Она лет с десяти начала обучение у друидов, без ведома сестры практиковала магию. Выйдя замуж — продолжила. Артур же в пятнадцать лет стал королем, через пару лет после смерти отца. Игрейна умерла еще раньше. Моргауза осталась лишь королевой далекого северного Лотиана. Для Гвиар Артур смог стать племянником, но не для Моргаузы. Для той Артур был врагом — человеком, который разрушил ее жизнь, причиной смерти отца, сыном того, кто выдал ее за нелюбимого.
— И она стала Темной Леди.
— Она и была ею. Темные и Светлые Лорды существуют для удержания Равновесия между силами природы. Когда один из них сознательно идет на нарушение этого равновесия, появляется Сумеречный Лорд. Такое случилось лишь дважды за всю мировую историю — когда Моргауза пожелала полного уничтожения рода Пендрагон, и сейчас, когда фактически того же хочет Волдеморт. Причины у них разные, и ее, и его можно понять, но как следствие — сама магия воспротивилась этому. Равновесие — самое важное, что только есть в мире. Если его нарушить, земля погибнет. Представь, что планета сойдет со своей орбиты. Конечно, это будет не так быстро. Вначале исчезнет магия, потом начнутся эпидемии, голод, катаклизмы… Посмотри телевизор — все и так очень близко к такой ситуации. Сила выходит из-под контроля, кто-то должен это исправить.
— А почему я? Почему не нынешний Светлый Лорд?
— Предполагалось, что ты и будешь Светлым Лордом. Собственно, все к этому и шло, поэтому друиды и не вмешивались. Вот только в результате… — Мора красноречиво развела руками. — Мы ведь тоже не всевидящи. Провидцы предсказывают лишь один вариант развития будущего, а их — тысячи.
— Но кто-то же должен стать Светлым Лордом?
— Я не знаю. Возможно, уже после тебя.
Гарри задумался. Было еще что-то важное, что-то, что он хотел спросить сейчас, пока есть возможность получить правильный ответ.
— Круглый стол… Он же есть в штабе ОЗОМ? Или это тоже подделка?
— И да, и нет. Круглый стол Артура находится в Камелоте, в тронном зале. На нем же будут написаны имена рыцарей, которые доказали, что они достойны сидеть за ним. Каждый — на своем месте. И каждый — равный перед другими. Ты уж извини, но придется обойтись без трона — не положено.
— Снова насмехаешься?
— А как же. Тот, что у Савмака — копия одного из многих Круглых столов.
— Многих?
— Ну да. Рыцарей Круглого Стола было около ста пятидесяти, ты хоть представляешь, какой диаметр должен был быть у стола? Круглый Стол — это нечто вроде ордена. Впрочем, не вполне рыцарского, потому что рыцарский кодекс чести был создан намного позже. К счастью.
— Почему к счастью?
— Потому что рыцари Артура были рыцари в правильном смысле этого слова, а все остальные — тварями. И это еще мягко говоря. Почитай историю, а потом уже мучай меня глупыми вопросами! — Мора слегка передернула плечами. Гарри мысленно усмехнулся.
— Я читал. И учил. И вызубривал.
— Хм. Знаешь, еще во времена Основателей была популярна поговорка: «Ищи правды у кентавров». Лет двести тому назад она забылась. Думаю, кентаврам просто надоела человеческая глупость. И я их понимаю. Тебе лучше выучить магловские учебники — маглы гораздо реже переписывали историю. И, по крайней мере, не меняли ее полностью. Они стараются откопать истину, даже если это уже невозможно по вине их предков. Маги же… Мда.
— Я не совсем понимаю… Кентавры же видят будущее?
— Кентавры видят все. Как и все провидцы. Будущее, настоящее, прошлое — не важно. Но дело еще и в том, что фэйри — волшебный народ, единство всех магических рас, которые прежде были цельны, а сейчас распались, — умели помнить и ценить. Теперь же, когда человеческие маги поставили себя выше всех иных существ, даже маглов, которые тоже, вообще-то, люди, память утратила свое значение. Причина и следствие поменялись местами. Маги стали вмешиваться в ход времени, раскачивать Весы, нарушая Равновесие, играть судьбами целых народов — лишь из собственной гордыни. История забылась, перестала быть важной. Потому что важным стало — дать людям какое-то извращенное чувство причастности к чему-то великому, неординарному. Правда никому не надо, она не выгодна, ведь зная правду, и послушные овечки могут начать думать своими головами, а не только повторять, словно попугаи, чужие мысли и идеи. Я думала, что ты уже это понял.
— А почему Артур ничего мне не сказал? Я такого не помню.
— У него и спроси. Мы не разговариваем. Я с ним в ссоре.
— Что?! — Гарри слегка обалдел. Голова шла кругом от навалившейся на него информации, а он все еще мог удивляться, оказывается!
— Ну да… — Мора слегка покраснела и опустила глаза. — Он не доволен выбранным мною университетом… Я литературовед и историк по образованию, — пояснила она, — а он хотел, чтобы я училась в магической школе.
— Полагаю, вопрос о том, как ты могла поссориться из-за своего обучения с человеком, который умер за полторы тысячи лет до твоего рождения, тоже будет глупым?
— Угу. — Мора устало вздохнула и подняла на парня глаза. — Я же живу на Авалоне, как и Артур, и еще куча разных «мудрых» и «старших», которых нужно слушаться.
— А то, что они мертвы — это так, пустяк?
— Они и не мертвы. На Авалоне нет жизни, нет смерти, нет времени. Туда попадают лишь по приглашению, самые достойные или самые ненормальные, которым жаль расставаться с друзьями… Сейчас уже четырнадцать столетий Владычицей Авалона и Верховной жрицей Богини является Гвиар. Она и приглашает. Слава Богине, что я могу после смерти отправиться дальше, вечность в кампании этих безумцев — сущее наказание! Я не настолько грешна. Уж лучше христианский ад.
— Все так плохо?
— Еще хуже. Им же делать там нечего. Вот и воспитывают всех молодых, считают себя самыми умными. Смешно сказать — все, кто на Авалоне родился, спешат с него сбежать как можно скорее. Из-за этого часть молодых друидов воспитывают отдельно. Чтоб хоть кто-то остался кроме «старой гвардии». По мне так — маразматиков! Устаревших. Хорошо хоть, ты появился, так Артур, Годрик, Салазар и Ровена ушли к тебе, обучать. Хоть какая-то передышка была… Мерлин и Гвиар остальных в узде держат. Годрик и Салазар — это просто нечто, от них больше всего шуму, драк и проблем. Пару веков назад решили, что нужно установить на Авалоне традицию регулярного проведения рыцарских турниров. Несколько десятилетий назад заинтересовались боксом и футболом. Удивляюсь, как они еще бильярдом не увлеклись… При этом просто так им скучно играть, они создали тотализатор.
— Мда. Странно слышать такое о своих предках.
— Ты б с ними вырос — вообще удивляться разучился.
— А то, что они приходят в наш мир и похоронены здесь — это нормально?
— Да. Они — жители Авалона, а значит, могут возвращаться, когда захотят. И уходить тоже. А тело — это вообще мелочи. Тело Артура после его смерти стало раза в три больше, чем он был при жизни — какая-то извращенная трансформация в недомедведя.
— И часто они так… развлекаются?
— Да постоянно. И не только они. Они самые бурные, но это не значит, что остальные — закостеневшие старики. Говорю же — все там… с приветом.
— Ты чем-то на них обижена. Это из-за учебы?
— В том числе, — улыбка Моры показалась Гарри слегка сумасшедшей. — Существует ошибочное мнение, что Владычицами Озера становятся самые сильные, талантливые и так далее. Но ведь это не так! Друиды делятся на три класса: друиды, филиды и барды. Я отношусь скорее к третьему — я люблю музыку, люблю петь, обожаю поэзию. Магия же не является для меня смыслом жизни, она лишь многое облегчает. Средство, а не цель. Но для друида магия — это все. Филиды — пророки, а с предсказаниями у меня… Будущее я предсказывать ненавижу. Напророчить можно такого, что потом сотню лет разгребать будут. Прошлое — тем более, для меня видеть его не дар, а проклятие. Да и как иначе? — в голосе ее впервые слышалась горечь. — Мне двадцати пяти нет, а ощущение, будто я старше Амброзиуса. Настоящее для меня является пыткой, ведь вмешиваться во многое нам запрещено, а видеть и быть не в состоянии изменить… Я не знаю, как с таким можно жить. А самое страшное — это то, что за пределами Авалона очень мало есть магов, способных меня заинтересовать. Я не могу пользоваться волшебной палочкой, она мне только мешает, как и всем друидам, впрочем. Посох с тобой таскать тоже накладно, хотя он для меня — любимый вид оружия. А колдовать без магических усилителей страшно — сразу начинают коситься, потому что сами уже не помнят, как это. Мне скучно говорить с современными магами. Мне не о чем с ними разговаривать. Единственные интересные собеседники — это представители других рас. Но народа фэйри уже нет. И со мной они разговаривают, как с человеком, а не как с равной. Вот и бегу в магловский мир, которого я не знаю, который развивается семимильными шагами… Только жители Авалона этого не понимают. Для них существует только один мир — единый, в котором магия переплетена с наукой, такой, который был до пятого-шестого века. А в наше время это уже нереально — соединить когда-то распавшееся. Некоторые осколки не склеить.
Они снова замолчали.
Солнце уже давно встало и ярко светило сверху. Мора с улыбкой смотрела на него, казалось, оно совсем не слепило ей глаза. Гарри подумал, что под этой улыбкой она прячет все, что чувствует на самом деле.
— Значит… Ты должна была передать мне только Экскалибур? И дать новое имя?
— И ножны, — кивнула Мора.
— И ножны.
— Да… Должна была. — Мора встала, выпрямилась, посмотрела на него сверху вниз. — Встань на колени, Наследник.
Гарри опустился на одно колено и склонил голову.
— Поклянись мне беречь Британию, защищать ее от врагов, быть достойным своего предка, поклянись никогда не делать ничего, что может принести вред невинным.
— Клянусь.
— Поклянись справедливо править Камелотом, вновь собрать рыцарей Круглого Стола, поклянись верой и правдой служить своим подданным и защищать их интересы, ставя их выше своих собственных. Повтори: «Если я нарушу свою клятву, пусть Земля откроется, чтобы проглотить меня, море поднимется, чтобы утопить меня и небо упадет на меня».
— Клянусь. Если я нарушу свою клятву, пусть Земля откроется, чтобы проглотить меня, море поднимется, чтобы утопить меня и небо упадет на меня.
— Нарекаю тебя, Гарри Джеймс Поттер, Наследником короля Артура, имя тебе отныне —
Гарольд Артур Пендрагон, Мэлвином станешь ты для потомков своих, как стал Гвидион Артуром для нас, снимаю с тебя грех предков твоих, проклятие рода твоего, вручаю тебе меч, и да будет он оберегом тебе, пока не поднимешь ты его против невиновного.
Гарри почувствовал прикосновение холодной стали к правому плечу, а потом и к левому.
— Встань,
Наследник Короля.
Он поднялся на ноги, Мора смотрела на него серьезно и внимательно, заглядывала будто в самую душу, у Гарри возникло неприятное ощущение, что она читает его мысли, но этим летом он досконально изучил окклюменцию, его щит не мог бы пробить даже Дамблдор.
— Я не пользуюсь легилименцией. Я фея, а не ведьма. Я же говорила, что многие знания были утеряны после смерти Артура и Мерлина. Держи свой меч, Наследник. — Мора улыбнулась и процитировала:
«Экскалибур, достоин я
Руки надежной короля».
— Томас Булфинч, — ответила она на его вопросительный взгляд.
Гарри только сейчас заметил, что она протягивает ему меч в ножнах. Он потянул за рукоять и ахнул, глядя на Каледвульх, назвать его Экскалибуром язык не поворачивался.
Что такое меч? Полоса стали, по сути. Бездушный кусок железа.
Но Caledvwlch… «Сокрушающий». Холодная сталь небесно-голубого оттенка. Клинок меча украшен двумя золотыми драконами, когда Гарри вытащил его из ножен, показалось, что они дышат пламенем. Глаза их ослепляли. Рукоять меча украшена драгоценными камнями. Длина клинка больше семидесяти сантиметров, а ширина у рукояти составляла чуть больше двух дюймов. Возле эфеса, с обоих сторон были надписи на кельтском: «одна сторона, чтобы побеждать» и «другая сторона, чтобы защищать».
Ножны же были черными, из настоящей кожи. Обмотка рукояти выполнена металлической нитью, а гарда, яблоко и фурнитура ножен покрыта золотом. Они казались удивительно легкими, почти невесомыми. Странно было, что в шестом веке могли изготовлять такие ножны, насколько Гарри помнил, в то время они были деревянными. Впрочем, если их изготовили друиды…
Гарри сделал пробный выпад мечом, тот сидел в ладони как влитой, будто специально под Гарри сделанный.
— Это…
— Я знаю, — Мора улыбалась. — Но прежде чем ты уйдешь, хочу дать еще пару советов, — она снова села на камень, Гарри, вложив меч в ножны, сел рядом. — Для начала хочу напомнить тебе об еще одном мече, принадлежащем тебе — мече Годрика Гриффиндора. Стоит тебе предъявить свои права на него, как Шляпа отдаст его тебе.
— Но зачем мне еще один меч? У меня их и так два!
— Не тебе. Меч Гавейна отдашь тому, кто его достоин — можешь хранить для сына, можешь отдать учителю. Он не так важен, хоть и более чем хорош. Меч Гриффиндора же должен достаться первому рыцарю твоего Круглого Стола. И это мой второй совет — ты должен собрать его как можно скорее, несколько людей уже доказали свою верность тебе, так посвяти же их скорее в рыцари! Теперь ты имеешь на это право как Наследник. Твой первый рыцарь будет тебе лучшим другом, подумай о том, кто не предаст тебя — вспомни о том, кто желал твоей дружбы… Еще до того, как узнал твое имя. Уверена, что ты понимаешь, о ком я, — Гарри молча кивнул. — Запомни, этот человек всегда будет бороться по правую руку от тебя, он будет готов умереть за тебя. Кроме того, ты должен собрать свой двор. Пока в него входят только люди, но среди твоих придворных значимое место могут занять и представители других рас: гоблины, кентавры, русалки, оборотни, вампиры и домовые эльфы… Лишь тогда, когда ты соберешь свой двор, примешь герб рода Пендрагон — красного дракона и найдешь среди них достойных звания рыцарей Круглого Стола, к тебе присоединятся друиды, только тогда ты станешь Королем Камелота. К тому же, к тебе должны присоединиться драконы, Пендрагоны традиционно имеют над ними некоторую власть, но не абсолютную и не над всеми. Пока же у тебя есть лишь сенешаль… Догадываешься, кто займет при твоем дворе место Кэя?
— Савмак? — полувопросительно-полуутверждающе произнес Гарри.
— Именно. У тебя уже есть та, кто достойна звания регентши, кто будет править в твое отсутствие и до твоего совершеннолетия — твоя тетя, твоя воспитательница. И есть та, кто займет место рядом с тобой, кто будет твоей королевой, первой леди. Они не должны сидеть за Круглым столом. И, наконец, мой последний совет тебе, Наследник. Не отрекайся от себя. Найди Камелот, твоим придворным будет в нем безопаснее, так как никто, кто замышляет зло тебе или им, не сможет войти в замок. Правь достойно. Люби. Но не отрекайся от себя, от того, кем ты стал за эти шестнадцать лет. — Мора задумчиво посмотрела на парня, улыбаясь, сделала странный жест, будто проводя рукой по стеклу, и тем же серьезным тоном продолжила: — Знаешь, друиды выделяют много законов магии. Один из них — закон самопознания. Он гласит, что тот, кто не имеет знания о себе, не может иметь знания о своей магии. И, соответственно, власти над ней. Этот закон объясняет, почему «злые» маги очень редки. Преданность «злу ради зла» обычно ведет к потере интроспекции и самосознания. Трудно нести вред другим, когда полностью понимаешь, какой вред это бы нанесло тебе. Познай Себя. Ты наделен слишком большим могуществом, чтобы иметь право «сорваться». Ты не можешь подчиняться ярости, боли или желанию отомстить, даже если это оправдано. Если ты не сможешь трезво оценивать свои действия и их последствия — твоя магия выйдет из-под контроля. Мне страшно даже предположить, что тогда произойдет. Не позволяй ненависти захватить тебя.
Мора встала, озорно улыбнулась Гарри.
— И, знаешь, пожалуй, я сделаю тебе еще два подарка. Первый — эта брошь, когда-то ее носил Аврелий Амброзий, она — символ королевской власти Пендрагонов, — Мора аккуратно приколола брошь с изображением выгравированного на пурпурном фоне покрытого эмалью дракона. — И еще один, последний мой подарок, — улыбка стала немного ехидной, и Гарри даже испугался, когда Владычица Озера резко нагнулась и сняла с него очки. — Будь же зрячим, будущий король, правителю очки не идут.
Последний раз улыбнувшись, Мора взмахнула рукой на прощание и рассыпалась брызгами воды, оставив после себя лишь запах яблок.
Гарри недоверчиво посмотрел на ножны в своих руках, ничего перед глазами не расплывалось… То, чего не могла сделать ни магловская, ни магическая медицина, сделала одной лишь силой желания Владычица Озера, бывшая Хранительница меча. А говорила, что магию не любит…
— Спасибо, Мора. Прощай.
Озеро последний раз, прощаясь, послало к его ногам волну.
— Прощай, Наследник.
До встречи, Сумеречный Лорд.
* * *
После возвращения со встречи Гарри перебывал в несколько смятенных чувствах. Появился он у себя в комнате. Положив ножны с Каледвульхом на кровать, парень некоторое время смотрел на меч с нечитаемым выражением лица. Потом, взмахнув рукой, он заставил меч исчезнуть. Взяв тот меч, который он взял у Савмака, Гарри отправился на поиски последнего.
Глава ОЗОМ обнаружился в себя в кабинете. Он склонился над какими-то картами, разложенными на столе, и внимательно их изучал.
— Савмак, — позвал бывший Поттер старшего друга.
— Гарри? — вздрогнул тот. — Ты уже вернулся?
— Да. Савмак, я бы хотел вернуть тебе этот меч, — он протянул мужчине меч.
— Экскалибур? Гарри, но почему ты возвращаешь его мне? Он ведь твой по праву! — с удивлением воскликнул тот.
— Это не Экскалибур.
— Как?!
— Этот меч принадлежал одному из сподвижников Артура — сэру Гавейну, кузену короля, который умер в той же битве, что и сам Артур, — процитировал Гарольд слова Моры.
— Гавейну? Но откуда тебе это известно?
— Из достоверных источников, — ответил Гарри. Откуда-то он знал, что о Владычице Озера Савмаку знать не обязательно. — И я считаю, что он должен принадлежать тебе.
— Но я не умею с ним обращаться…
— Научишься, — улыбнулся Гарри. — Я, пожалуй, пойду.
— Да, да, конечно, — отстраненно ответил Савмак, рассматривая меч.
— И еще, меня теперь зовут не Гарри Джеймс Поттер, а Гарольд Артур Пендрагон, — уже держась за ручку двери, сообщил Гарри и закрыл за собой дверь.
— Что?! — но его уже никто не услышал.
А Гарри, насвистывая какой-то незатейливый мотивчик, отправился в библиотеку — он хотел освежить в памяти легенду о короле Артуре. Сейчас все его мысли занимал разговор с Морой. От нее он узнал кучу интересной информации, о которой даже не подозревал. А он, оказывается, и не знал, что жизнь его предка была такой… захватывающей? Нелегкой? Трудной? Гарольд даже и не знал, как можно назвать то, чем являлась жизнь Артура Пендрагона. Одно он знал точно — такой жизни никому не пожелаешь.
Вот только до беседы с Морой все казалось намного проще…
Кроме того, Гарри было бы очень интересно встретиться с ней еще раз и прояснить пару моментов.
Где-то на полпути к хранилищу знаний его перехватила Петуния.
— О, как хорошо, что ты уже вернулся, Гарри! Ты не забыл, какое сегодня число?
— Эээээ… — застигнутый врасплох Гарри не сразу сориентировался, да и, если честно, он забыл нынешнюю дату.
— Сегодня первое сентября!
— А это значит… — из Гарри будто дух вышибли. Он и забыл! На этот день было запланировано эпохальное событие — возвращение Гарри в родные пенаты, то бишь, в магический мир. — Сколько времени?
— Почти восемь вечера.
— Успеваю, — у Гарри вырвался вздох облегчения. — Хогвартс-Экспресс прибывает в Хогсмит около девяти вечера. Плюс час или больше на распределение. Потом речь директора, во время которой и можно появиться. Тетя, созывайте Совет. Я зову Фоукса.
Развернувшись, парень быстрым шагом отправился к себе.
Несколько секунд Петуния оставалась на месте, смотря вслед племяннику. Потом она развернулась и пошла к Савмаку — пора было собрать тех, кто принимал участие в формировании этого нового Гарри Поттера.
Через несколько минут в кабинете главы ОЗОМ собрались все, кто обучал или хоть как-то приложил руку к обучению Поттера. Не хватало лишь самого Гарри. Но спустя пару минут появился и он. Присутствующие в комнате женщины восхищенно ахнули при его виде — одетый в черную приталенную мантию, темно-изумрудную рубашку, черные штаны и дорогие, из кожи василиска, туфли, он производил впечатление настоящего аристократа, уверенного в себе и сильного, как магически, так и физически. К поясу были прикреплены ножны, богато украшенные и производившие неизгладимое впечатление, как своей красотой, так и древней мощью, от них веявшей. Одним словом, от Гарри Поттера так и несло силой и могуществом.
— Позвольте представиться — Гарольд Артур Пендрагон, Наследник короля Артура, претендент на трон магической Британии, — произнес он глубоким, бархатным голосом, от которого у нескольких молоденьких девушек подогнулись колени.
— Гарольд Артур Пендрагон? — удивлению присутствующих не было предела.
Савмак, который уже слышал о новом имени бывшего Поттера, спокойно сидел во главе стола и лишь с интересом смотрел на Гарольда, ожидая от него объяснений.
— Да. Теперь это мое имя. Больше нет Гарри Джеймса Поттера. Титулы лордов Слизерина, Райвенкло и Гриффиндора остаются за мной, просто теперь я в первую очередь Пендрагон, Наследник трона, а уже потом лорд Гриффиндор-Райвенкло-Слизерин. Больше нет Гарольда Джеймса Артура Годрика Геллерта Поттера-Гриффиндора-Райвенкло (Слизерина). Теперь лорд Поттер — сын Джеймса и Лили, Майкл. У меня нет ничего общего с этой фамилией. Я основатель нового рода, во мне нет ни одной капли крови от Поттеров, только кровь Пендрагонов, Певереллов, Райвенкло и Гриффиндоров. Да будет так! — с последними его словами раздался гром и в воздухе ощутимо запахло озоном. Магия приняла слова Сумеречного Лорда.
— Гм… — прокашлялся Савмак. — Ну что ж, пусть будет так. Теперь перейдем к вопросу, ради которого мы здесь собрались. Гарри, через несколько минут ты возвращаешься в Хогвартс. Уверен, что хочешь это сделать?
— Да, — твердо ответил Пендрагон.
— Что ж. Тогда слушай. Помни, что ты отправляешься туда, где нам трудно будет с тобой связаться. Поэтому, прошу тебя, хотя бы несколько раз в неделю отправляй кому-то из нас письма, в которых будешь описывать
ВСЕ, даже незначительные на первый взгляд детали. Я знаю, что ты никому не дашь что-то тебе сделать, но я хочу знать обо всем, что будет происходить в школе. Договорились?
— Да.
— Отлично. Тогда удачи тебе. Помни, что ты в любой момент можешь рассчитывать на нас. Пусть все задуманное тобой исполнится, Наследник. Для меня было честью познакомиться с тобой, — и, подойдя к парню, Савмак крепко пожал ему руку.
После этого к Гарри стали подходить по очереди все присутствующие и желать ему удачи, пожимать руку. Сердце Пендрагона защемило — он и не подозревал, что так привязался к этим людям, что они так привязались к нему, что прощание с ними может быть настолько тяжелым.
Последней к нему подошла Петуния. Со слезами на глазах она обняла племянника:
— Я рада, что узнала тебя с другой стороны. Рада, что ты мой племянник. Мне жаль, что произошло то, что произошло. Но с другой стороны, я могла и не узнать, какой ты на самом деле. Береги себя, Гарри. Будь осторожен. Не ввязывайся во что-то опасное.
— Я уже ввязался, тетя, — хрипло ответил Гарри.
— Все равно, постарайся больше ни во что не впутываться.
— Хорошо, тетя, я постараюсь. Извините, но мне пора иди.
— Да-да, конечно, — Петуния вытерла глаза и отступила на несколько шагов, оставив Гарри посреди комнаты.
Гарри обвел взглядом находящихся в комнате людей, улыбнулся и, глубоко вздохнув, превратился в феникса. В тот же момент возле него появился Фоукс. Издав трель, оба феникса исчезли.
— Пусть хранит тебя Господь и магия, Гарольд Артур Пендрагон, — прошептала сквозь слезы миссис Дурсль, глядя на то место, где несколько секунд назад стоял ее племянник.
* * *
Большой зал, Хогвартс.
Директор школы волшебства и чародейства Хогвартс сидел на своем месте за столом преподавателей в Большом зале и осматривал зал. Всего через несколько мгновений сюда войдут ученики, наполнив зал своим радостным смехом, разговорами и перепалками. К сожалению, среди них не будет одного студента, которого Дамблдор желал видеть больше всего на свете — Гарри Поттера. Мальчишку так и не нашли. Северус сообщил, что и у Темного Лорда его нет — ни в качестве пленника, ни в качестве ученика. Но где же тогда мог быть маленький паршивец? Ни одно зелье поиска не могло дать ответ на этот вопрос. Более того, они показывали, что такого человека не существует. Но если бы он умер, то его труп рано или поздно бы обнаружили. Если он не погиб в каком-нибудь захолустье и его тело не сожрали дикие звери. Но… Поиски велись и дальше. Хотя бы для успокоения его соратников. Сам директор давно уже не верил, что отпрыск Поттеров найдется. А так как народу нужен был Избранный, то на эту роль Дамблдор подумывал начать готовить Лонгботтома.
Тем временем в зале начали появляться преподаватели. Они здоровались с директором и занимали свои места. Вот подошли Поттеры и Блэк. Они сели справа от Дамблдора, оставляя одно место свободным для МакГонагалл. Появился Снейп. Бросив мрачный взгляд на Джеймса и Сириуса, он сел на свое излюбленное место с краю преподавательского стола, ближе к столу Слизерина. Вслед за деканом факультета змей подошли Флитвик и Спраут. Неспешно вплыла Трелони, глядя на коллег из-за своих огромных очков. Фиренце, оставшийся в школе, прошел к левому краю стола. Наконец, когда все преподаватели расселись, послышался гул приближающихся голосов и двери Большого зала открылись, впуская учеников. Дамблдор нацепил самую радушную из своих улыбок и начал рассматривать детей, рассаживающихся за своими столами и перекрикивающимися со своими товарищами с других факультетов.
Спустя несколько минут Минерва МакГонагалл ввела в зал первокурсников. Филч внес старый табурет, на котором лежала не менее древняя шляпа. Будущие ученики с удивлением на нее уставились. Тут шляпа открыла подобие рота и запела. Как всегда, ее песня восхваляла четырех Основателей, описывала качества, необходимые для одного из факультетов. Но в конце она сказала:
—
Его предали, его обидели. И этим самым себе подписали смертный приговор. Сумеречный Лорд не прощает предательств. Наследник великого короля пришел в этот мир. Великой мощью он обладает. И горе тем, кто встанет у него на пути.
В зале воцарилась тишина. Никто не знал, как реагировать на последние слова Шляпы. Да, она предупреждала об опасностях, но никогда еще не угрожала так ясно и прямо.
— Кхм-кхм… Думаю, нам лучше начать распределение, — заметил директор, а себе сделал пометку позже подумать о словах Шляпы, а еще лучше — расспросить ее саму, что они значат.
— Ох, конечно! — очнулась МакГонагалл и развернула свиток. — Айва, Элеонор!
— Райвенкло! — воскликнула Шляпа, как только русоволосая девчушка надела ее на голову.
— Берри, Эндрю!
— Хаффлпафф!
— Бетвуд, Ребекка!
— Хаффлпафф!
— Дорм, Анна!
— Гриффиндор!
— Естер, Изабелла! — светловолосая девочка с надменным взглядом голубых глаз стала первой ученицей Слизерина.
С этого момента Дамблдор перестал следить за распределением. Против воли, мысли возвращались к словам Шляпы. Что же они значили? И кого касались? Появилось ощущение, что касались-то они как-раз-таки пропавшего Поттера. Но не очень в это верилось. Конечно, магический потенциал мальчишки был высоким, но не настолько, чтобы он оказался Сумеречным Лордом, вторым за всю историю. Хотя… Если хорошенько подумать, то как еще объяснить то невероятное везение, те ситуации, которые Поттеру удавалось пережить не иначе, как с помощью магии?
Тут мысли директора были прерваны новой фамилией, прозвучавшей в зале:
— Поттер, Майкл!
Дамблдор нагнулся поближе, чтобы рассмотреть мальчика — второго сына четы Поттер. Конечно, он время от времени навещал Поттеров в их испанском поместье, но самого Майкла не видел довольно давно. Мальчик выглядел намного лучше, чем его старший брат в этом же возрасте — выше, крепче, он был более загорелым и развитым. Карие с прозеленью глаза смотрели на мир с интересом и некоторой долей превосходства, а темно-каштановые волосы находились в куда большем порядке, чем у отца и брата. Пока директор рассматривал его, Майкл подошел к табурету и неспешно вылез на него, надел Шляпу. Поттеры и Дамблдор, затаив дыхание, стали ожидать приговор Шляпы. А та, казалось, нарочно тянет с этим. И только несколько долгих минут спустя она объявила:
— Гриффиндор!
И директор, и родители мальчика с облегчением выдохнули. А стол Гриффиндора овациями встретил своего нового члена. Хотя и смотрели на него с некоторым предубеждением — все еще помнили статью о его брате. И никто не видел, как черный феникс появился в нише под потолком.
В конце концов, когда церемония распределения закончилась, директор поднялся со своего места, чтобы поприветствовать новых и старых учеников и произнести свою ежегодную речь. Но не успел он открыть рот, как в зале раздалась прекрасная музыка, с каждой минутой становившаяся все громче. Тут двери Большого зала со стуком открылись, впуская двух птиц — черную и рыжую. Именно от них и исходила музыка. Они пролетели по всему залу и лишь перед преподавательским столом разлетелись в разные стороны. Они начали летать по всему залу, исполняя разнообразные фигуры высшего пилотажа. То тут, то там начались раздаваться восклицания учеников, с восторгом смотревших на полет фениксов, а это были именно они. Наконец, заложив очередной вираж, черный феникс приземлился в центре зала, прямо напротив директора. Его же товарищ сел на один из флагов, висевших в воздухе. Тут черного феникса объяло пламя. Спустя несколько секунд оно спало, явив взору высокую фигуру молодого человека, который стоял, опустив голову. Вдруг он резко поднял голову и улыбнулся, глядя на Дамблдора ярко-зелеными глазами:
— Здравствуйте, директор. Ну что же Вы? Будто привидение увидели, честное слово…
— Поттер, — прошептал директор побелевшими губами, крепко вцепившись в стол.
