Bless me, Father

После слов Гилберта на долю секунды повисло гробовое молчание. А затем в идеальной тишине Лоуринтайнс услышал, как пастор громко закашлял по ту сторону перегородки. «Блядь, — от неожиданности Лиам поперхнулся своим кофе. Он мгновенно прикрыл рот ладонью, чтобы не звучать так громко, да и чтобы ненароком не запачкать рубашку. — Да какого черта опять он?» Гилберт растянул губы в улыбке, довольный произведенным эффектом. «Ай-яй, как нехорошо, Святой Отец, пить что-то, пока Вам тут в грехах каются», — насмешливо подумал парень, но вслух сказал совсем другое. — Отец Теодор, будьте осторожны, у меня, увы, нет возможности любезно похлопать Вас по спине, — елейно пропел Гил, придвинув лицо к мелкой решетке, словно и впрямь хотел попытаться это сделать. — Могли бы и для меня что-нибудь захватить по дороге, мне было бы не так обидно. Лиам кашлянул еще пару раз, пытаясь прочистить горло, и на секунду опустил на себя взгляд, осматривая одежду. С Божьей помощью он все же удержал в руке стакан с кофе, и рубашка осталась незапятнанной. «Так. Главное — не реагировать.» Пастор выпрямился, поставив на всякий случай стакан на жесткое сиденье: и чтобы не пролить кофе, и чтобы Гилберт уж точно ничего не мог разглядеть ничего лишнего. «Это парень либо издевается, либо реально не может найти себе более умного развлечения. Может и то, и другое», — отметил про себя Лиам, устраиваясь поудобнее. На секунду он прикрыл глаза. Сделать глубокий вдох. Убрать с лица недовольство и натянуть улыбку. Затем глубокий выдох. Главное — спокойствие. — Джек, верно? — когда Лиам заговорил после секундной заминки, в его голосе звучала привычная его пастве жизнерадостность. — Я уже думал, что Вы в церковь больше ни ногой, а Вы явились на следующий день. Что же заставило Вас изменить свое решение? Гилберт хмыкнул. Новое имя звучало все еще непривычно, но уже не резало слух как в начале. Напротив. Гил даже начинал считать, что «Джек» ему вполне идет. Лоуринтайнс чуть поерзал, пытаясь сквозь решетку разглядеть хоть что-то. Хотелось бы ему снова увидеть вчерашнее растерянное выражение на модельном лице, вот только пастор, кажется, слишком быстро взял себя в руки. — Отец Теодор, — цокнул он языком. — Вы так говорите, будто не рады меня видеть. — Последовал еще один смешок, а Лиам вновь на секунду раздраженно поджал тонкие губы. — Сами пригласили меня вчера на следующую службу. А после Вашей экскурсии и нашей беседы я подумал, что слишком мало знаю о храме, чтобы судить, поэтому решил восполнить пробелы. «Боже мой, какой бред,» — не поверив ни единому слову, Лиам прикусил щеку изнутри, но продолжил разыгрывать заученную роль. — Я так рад слышать это, — произнес он столь искренне, что со стороны это выглядело так, будто МакКлеллан действительно верит каждому слову собеседника. — Значит, Вы решили узнать поподробнее о нашей церкви? Хотите присоединиться? — продолжая излучать голосом энтузиазм, Лиам лениво поправил и без того идеально закатанные рукава белоснежной рубашки. — Не совсем. Видите ли, я пришел облегчить свою душу. Правда, мне никогда еще не приходилось исповедоваться. Все еще работая над идеальным подворотом, Лиам удивленно протянул. — О, так Вы на исповедь? — Абсолютно верно, Отец Теодор. Мне так Вас расхваливали, что я просто не смог устоять, — продолжая играть на двусмысленности, продолжил Гил. — Как это обычно происходит? Я должен рассказать Вам о своих прегрешениях, так? Обо всех? Уже предчувствуя, что все это, как и в прошлый раз, превратится в цирк, Лиам сделал еще один глубокий вдох, сразу же с максимальным дружелюбием произнеся: — Покаяться в своих грехах — всегда хорошее решение. Откуда только такая спешка в плане исповеди? — в голове Лиама сейчас звучал неподдельный интерес. Вот только стоило ему замолчать, улыбка, что сопровождала его речь, мгновенно уступала место недовольному выражению лица. — Просто после вчерашней проповеди я резко осознал, что у меня скопилось слишком уж много прегрешений. Я же могу быть с Вами откровенным? Лиам в который раз закатил глаза. — Конечно, можете рассказать. Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха: а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован, — отрепетированным тоном процитировал пастор. — Я же не полицейский и Ваши тайны не выйдут за пределы церкви. Не бойтесь быть открытым перед Богом. Если вы доверитесь Ему, Он Вас не только выслушает, но и простит, ибо милостив Он, — смиренно произнес Лиам, неслышно отпивая кофе. — Тогда я сразу хотел бы кое-что уточнить, — Гил облокотился о стену, настраиваясь на долгую речь. — Я слышал, некоторые церкви лояльно относятся к людям нетрадиционной ориентации, а как с этим у вас? Своей ориентации Лоуринтайс не стеснялся и не особо ее скрывал. Недостатка в любовниках он тоже не имел. Вернее, он не имел его, когда жил в мегаполисах, а здесь… Ну, для начала, симпатичных мужчин он здесь пока не встречал — за исключением этого священника — а малолетки Гила не интересовали. К тому же он боялся, что стоит только намекнуть, как этих одержимых религией людей хватит сердечный приступ. Поэтому, можно сказать, в последнее время он обходился рукой. И эту проблему стоило решить в ближайшее время. Главное, чтобы его новый любовник не оказался таким же ебанутым, как последний. — Тогда я тоже хотел бы кое-что утончить: это просто любопытство или Вы собрались каяться как раз в подобных грехах? — сделав еще один аккуратный глоток, Лиам вновь неслышно опустил стакан обратно. — Я выслушаю Вас в любом случае, Джек, но должен заранее сказать, что мужеложство — это грех, и наша церковь не одобряет подобного. Отношения должны быть исключительно между мужчиной и женщиной, и никак иначе. Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость, — отчеканил он. — Неужели это и есть те самые прегрешения, о которых Вы упомянули в начале? — продолжил аккуратно расспрашивать он, и тут вдруг ему в голову пришла мысль, заставившая напрячься. Что, если этот внезапно приехавший парень что-то знает? Лиам жил в Валдосте максимально скрытно, не только не заводил здесь отношений, но и не проявлял ни к кому интерес. Впрочем, когда он уезжал иногда на выходные в соседние города… Может, Джек видел его в каком-нибудь баре и теперь решил этим подколоть? Возможно, они пересекались в Нью-Йорке, и он просто не помнит? В любом случае, если он где-то успел спалиться, то у него серьезные проблемы. Так что оставалось надеяться, что Джек действительно пришел просто поразвлекаться или действительно покаяться. Впрочем, в последнем Лиам сильно сомневался. — Надеюсь, пояснив отношение церкви к гомосексуалистам, я не отбил у Вас желание говорить? — осторожно уточнил Лиам, ощущая небольшую скованность вперемешку с нарастающим волнением. По телу пробежала неприятная дрожь, а кончики пальцев правой руки бесшумно заскользили по жесткой скамье, вычерчивая нервные узоры. В ответ последовал громкий горестно-наигранный вздох. — Жаль, что в наше время церковь остается такой консервативной, — Лиам не мог этого видеть, но Гилберт даже приложил ладонь ко лбу в лучших театральных традициях. — Видите ли, отец Теодор, я — гей. Он специально сделал после этого признания трагическую паузу, вслушиваясь в чужое дыхание по ту сторону решетки, пытаясь уловить малейшие реакции. Лиам продолжал молчать. «Так, гей, а дальше что? — напряженно перебирал мысли МакКлеллан. Вдруг сейчас полетят обвинения в его адрес, а следующей секундой уже полетит к черту и его карьера священника, а затем и все остальное. Длинные пальцы чуть сильнее сжали пластиковый стаканчик: а вторая рука впилась в край сиденья. Секундная пауза в их разговоре показалась вечностью. «И что теперь? Сейчас разговор выйдет в другое русло или…» Лиам решил, что выруливать тут стоит как можно аккуратнее. — Я рад, что Вы смогли найти в себе силы признаться в подобном, — пытаясь подобрать что-то нейтральное, наконец выдал он, стараясь звучать как можно более расслабленно. — Ох, святой отец, ну что Вы. Я себе во всем уже давно признался, — Гилберт вновь театрально махнул рукой. А затем снова выбил пастора из колеи, внезапно начав полноценную тираду. — С моим первым любовником я познакомился в гей-клубе. Это был своего рода эксперимент, Вы могли уже понять, что я довольно любопытный. Мои родители, ну, никогда не говорили, что это плохо, им, в сущности, было все равно, с кем я трахаюсь. Так вот, ко мне тогда подкатил мужчина сильно старше, предложил вместе развлечься, и я, из интереса, согласился. Разве что поставил условие, что буду главным, — Гил упоенно говорил, облокотившись о жесткую деревянную стену и прикрыв глаза, словно не исповедовался, а пересказывал сюжет порно-фильма, чей сценарий он написал. В голове мелькали позабытые воспоминания. — Я вообще универсал, но предпочитаю сверху. Так вот, мне, на удивление, с мужчиной понравилось намного больше, чем с женщиной, поэтому мы стали с определенной частотой пересекаться. Тогда, кстати, я попробовал минет, но, пожалуй, мне намного больше нравятся, когда его делают мне, а не я сам. Окончательно сбитый с толку Лиам неподвижно слушал чужой монолог молча, приподняв брови от удивления. «Что за.?» Нет, судя по всему, своим ответом про отношение церкви к представителям ЛГБТ пастор явно не отбил чужую охоту говорить. Впрочем, судя по внезапному повороту разговора, никто ни в чем не собирался его уличать, и Гилберт пришел просто постебаться. Но лучше уж так, чем столкнуться с обвинениями. Выдохнув, Лиам почувствовал, как напряжение начало спадать. Пальцы ослабили хватку, и он облокотился спиной о деревянную стену, опуская плечи. Впрочем, полностью расслабиться все же не получилось, но теперь виной всему было его собственное богатое воображение. Чем дальше шел монолог, тем подробнее рисовалась картинка в голове пастора. А Гилберт, как назло, слишком уж живописно описывал свои похождения, все больше погружаясь в детали. — В университете за мной еще бегал один юноша, кажется, художник, — почувствовав, что тело затекло, Лоуринтайс потянулся, хрустнул шеей и пощелкал пальцами, переводя дыхание. — Однако он оказался не в моем вкусе — не люблю робких и застенчивых, если это не в рамках игры. Но я тогда решил использовать возможность по максимуму и завалил его прямо в пустующей аудитории, в которую в любой момент могли зайти. Когда он подо мной стонал, то уже не казался таким невинным цветочком, — Гилберт на секунду прикрыл глаза, предаваясь воспоминаниям. Ах, эти рыжие кудри, которые он в тот момент оттягивал, вбиваясь в тело, опрокинутое на преподавательский стол. Тогда это казалось веселым. Сейчас… Не дай Бог он выкинет подобное, читая лекции студентам. Мечтательно вздохнув, Гил открыл глаза, продолжая: — Позже, конечно, я встречался с самыми разными мужчинами: бизнесмены, медийные личности, был врач и даже военный офицер. Я думаю, парни в форме смотрятся очень круто. А еще их здорово трахать: вот днем он с важным видом отдает приказы, а ночью ты уже вдавливаешь его в матрас, и он стонет, как последняя… — тут он резко осекся — конечно же, специально. Состроив смущенный вид, Гил кашлянул. — Простите, я немного увлекся. Я сильно Вас смутил? Обещаю, в дальнейшем я воздержусь от таких подробностей. В общем, я лишь хотел попросить у Вас совета, что мне делать со своими порочными наклонностями. Лиам даже не сразу понял, что к нему обращаются. За последние несколько минут у него создалось впечатление, что его резко прокатили на американских горках. От спокойствия до раздражения, затем сделали лихой круг, заставив нехило так занервничать, вновь выдохнуть, а затем совсем внезапно увлечься рассказанным. Пастор слишком хорошо запомнил внешность Гилберта, отчего рассказанное виделось очень уж детально: красивое, аристократичное лицо с правильными чертами, статный и высокий, да еще и в модном костюме — интересно, на нем сейчас тот же светлый пиджак? — как раз в его вкусе. Впрочем, во вкусе Лиама был не только костюм. То, как Гилберт себя подавал и какое впечатление производил, вполне вписывалось в его рассказ, так что Лиам непроизвольно начал рисовать в своей голове описанные картины: то, как Гилберт вполне мог вжимать в стену или кровать, или как он мог бы выглядеть сверху, если встать перед ним на колени и… Фантазия непроизвольно вместо описываемых любовников ловко подставила в последние сцены самого пастора. МакКлеллан резко помотал головой, прогоняя непрошеное наваждение. Так, хватит. Кажется, у него слишком давно не было партнера. А постоянного тем более. Лиам потер переносицу, пытаясь сосредоточиться после услышанного. Теперь на место будоражащих эмоций пришло вновь раздражение. «Какого хрена он сюда приперся? Что за цирк?» — вновь завертелось в голове. Чтобы не затягивать паузу, которая длилась уже несколько секунд, Лиам постарался собраться с мыслями. Но слова теперь, как назло, было подобрать сложнее, чем до этого. — Что ж, это весьма подробный рассказ, — наконец снисходительно произнес МакКлеллан. Раз уж Гилберт пришел не по его душу, то с этим можно работать, даже если это все какая-то несуразная шутка или издевка. — Подробный? — Гил изобразил удивление. — Нет, что Вы, это совсем не подробный! Вот если бы я подробно описывал каждого своего любовника — тогда да, это было бы подробно. А так, я лишь вспомнил самые значимые моменты, — ага, его сексуальных похождений хватило бы, наверное, на целый эротический роман. Может быть, на старости лет он напишет автобиографию и прославится как какой-нибудь де Сад. А пока от воспоминаний о жарких перепихонах внизу живота неприятно потянуло. Черт, может, прямо сейчас предложить этому красавчику потрахаться? Однако он разочарованно и как-то тоскливо выдохнул — связываться с местным кумиром старушек и человеком, носящим духовный сан, не хотелось. Лоуринтайсу уже хватило в жизни скандалов. — Даже если так, то, отвечая на Ваш вопрос, я могу честно сказать: нет, не смутили. Поверьте, Джек, я слышал здесь вещи и похуже, и я рад, что Вы нашли в себе силы открыться перед Богом. Вот только у меня сложилось немного странное впечатление. Вы точно хотели покаяться, а не похвалиться? Для меня это не звучало как признание человека, который искренне сожалеет о содеянном, — выдохнул Лиам с демонстративным сожалением, цокнув языком. — А что такого я наделал? — расслабленно пожал плечами Лоуринтайнс, сменяя вдохновленное выражение на привычно-скучающее. — Получил удовольствие и дал получить его другим? Я, Святой Отец, пытаюсь понять, почему Церковь вообще против таких отношений. И, откровенно говоря, пока Ваши аргументы не очень убедительны. Вы либо сами в это не верите, либо я для Вас — досадное недоразумение, — на последней фразе он укоризненно покачал головой и добавил в голос жалобных нот. — Ни в коем случае, — пастор помотал головой. — Я не считаю Вас недоразумением, как и Господь Наш. Все мы — дети Божьи и Отец Наш любит нас одинаково. И как Отец желает каждому из нас только лучшего, поэтому и прописал для нас определенные законы. В Библии сказано, что нельзя возлежать мужчине с мужчиной и мы должны довериться словам Его, — слова лились легко, потому что подобную речь пастор толкал не впервые. Хоть Джорджия и была одним из самых гетеросексуальных штатов, иногда к нему все же приходили интересные случаи, в основном с кампуса. — Не знаю, как Вы, а я предпочитаю не сильно доверять законам, установленным неизвестным мужиком, которого никто никогда не видел, — фыркнул Гил. — Звучит так, будто Вы совершенно не хотите мне помочь. Лиам в очередной раз раздраженно закатил глаза и прямо противоположным располагающим тоном продолжил. — Боже мой, что Вы, Джек, разумеется, я хочу Вам помочь. В этом мой долг как перед людьми, так и Господом Нашим. И если Вы действительно пришли за помощью, то я рекомендую Вам сначала еще раз подумать о том, что Вы наделали, — Лиам цокнул языком. — А когда к вам придут осознание и истинное раскаяние, то обратитесь в Библии. В ней Отец Наш уже дал ответы на все вопросы. Ну и после приходите на службу, без веры Вам определенно не справиться. В ней и только в ней Вы обретете прощение и покой. К Ефисянам 3:16–17 сказано: да даст вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, — аккуратно подняв стакан, Лиам неслышно сделал пару глотков фраппучино, чуть потягиваясь. В какой-то момент пастору показалось, что он переигрывает, поэтому он решил чуть сменить направление беседы, а заодно и постепенно начать ее закруглять. — Хотите помолиться вместе о Вашем прощении? Или я могу помолиться прямо сейчас о спасении Вашей души сам? «Можешь помолиться о моей грешной душе, желательно прямо передо мной на коленях», — пронеслась язвительная мысль в голове Гилберт, но вслух он лишь сказал: — Это было бы просто замечательно! Я с удовольствием помолюсь вместе с Вами, но, увы, я не знаю ни одной молитвы, поэтому искренне надеюсь, что Вы подскажите мне. Но перед этим мне тогда стоит дополнить список, отец Теодор, ведь гомосексуальность — не единственный мой грех, — Гил поерзал, вновь поудобнее усаживаясь и расправляя спину. — Во-первых, я курю, как Вы уже могли заметить. Во-вторых, у меня дома есть целый бар с элитным алкоголем, и я иногда не могу удержаться, чтобы не пригубить бокал-другой, а иногда и всю бутылку. Повезло с генами — я почти не пьянею. В свое оправдание могу сказать, что не балуюсь наркотиками в лучших американских традициях. Видите ли, предпочитаю, чтобы мой разум был кристально чист, — Гил в этот момент не видел, как Лиам недовольно закатил глаза, вспоминая, про свою запаску с самокрутками дома. — Также я стабильно голосую за демократов. Легализация однополых браков, аборты, мигранты, поднятие налогов, все такое. И мусор не сортирую, ибо я слишком ленив. Лиам молча слушал всю эту излишне театральную тираду, уже в который раз задаваясь про себя вопросом: «Интересно, от этого парня всем достается или так прилетело исключительно мне из-за должности пастора?» — Но и это еще не все, — не умолкал Гилберт. — Ах да, как я мог еще забыть? Мой самый страшный грех… — он понизил голос до вкрадчивого таинственного шепота, делая очередную паузу. В кабинке повисла тревожная тишина. Лиам, все также храня молчание, вопросительно выгнул бровь, ожидая. — …Я паркуюсь на местах для инвалидов. МакКлеллан раздраженно поджал губы. Страх по поводу того, что его могут разоблачить, и волнение после детального пересказа успели окончательно улетучиться, оставляя место лишь непониманию и раздражению. Джек явно пришел его потроллить, вот только непонятно зачем. Впрочем, раз он не собирается его шантажировать или вести в участок, а рядом все равно нет никаких свидетелей, то можно и немного подыграть. — Ужасно, просто ужасно. Джек, задумайтесь над тем, что ждет Вас после смерти за такие злодеяния. Кто же пустит Вас сквозь врата рая, после парковки на месте для инвалидов? — Лиам вновь цокнул языком, покачав головой. Лоуринтайнс был готов ввернуть очередной подкол после своего монолога, но вдруг… Пастор показал свои зубки. Надо же, этот красавчик может быть интересным, когда перестает играть совсем не соответствующую ему роль. Гил аж облизнулся от удовольствия. — Отец, а в раю имеются яхты, виллы, море, вкусные коктейли и красавцы-массажисты? Если нет, то я, пожалуй, даже не жалею о выборе стороны. — Сомневаюсь, что они есть и в аду, Джек. Но Вы только подумайте, как же это все неправильно. Грешите Вы, а замаливать грехи Ваши приходится мне. Впрочем, ладно, давайте. Сложив изящные руки в молитве, Лиам чуть наклонил голову и прикрыл глаза, начав говорить смиренным и искренним тоном: — Господи, обрати взор на раба Твоего, Гилберта, который пришел к тебе сегодня с покаянием. Гилберт искренне раскаивается в своих поступках, так что наставь его на путь истинный, отверни его от других мужчин, чтобы мог он найти для себя достойную, любящую женщину. Чтобы отказался он от сигарет и встал на путь трезвенный. Открой глаза его на истинное положение вещей, чтобы мог он избрать правильную власть, что прославляла бы Тебя и служила Тебе. Помоги ему рассортировать весь мусор и предоставь ему всегда обычное место на парковке у Таргета и Пабликса — потому что в Волмарте он вряд ли закупается — чтобы не лишал он возможности парковаться людей более нуждающихся. Благодарю Тебя, Господи, за то, что выслушал мольбу мою, — растеряв под конец все набожные интонации в голосе, он уже чуть ли не с усмешкой выдал: — Аминь. Вновь потянувшись к стакану с кофе, он сделал пару глотков, на этот раз уже не особо скрываясь. — Если Вы пришли за этим, то как, Вам немного полегчало? — без посторонних глаз, МакКлеллан чуть расслабился, слегка приспустив маску, но все еще старался не слишком сильно выходить из образа, поэтому вновь стоило подсобраться. — Надеюсь, что однажды Вы откажетесь от своих пагубных взглядов и узрите в религии спасение Ваше, — за этими словами последовал громкий звук допиваемого через пластиковую трубочку кофе, а затем Лиам уже шумно опустил стаканчик обратно на жесткую скамью. Если до этого Гилберт пребывал в самом приподнятом расположении духа, то в этот момент атмосфера резко поменялась. Текст молитвы… Это было откровенное издевательство. Окей, один-один, Гил даже рот приоткрыл от неожиданности. Он завис, придумывая, как бы похлеще ответить на такой откровенный вызов, однако не смог выдавить что-то кроме: — Отец Теодор, мне показалось, или Ваши уста только что осквернили Имя Божье? — Нет, что Вы, Господи, — протянул Лиам с наигранным возмущением. — Мои уста никого и ничего не оскорбляли. По крайней мере сейчас, — добавил он серьезно вслух, но усмехаясь про себя. Похоже, главный талант этого паршивца, решил Лоуринтайнс, делать вид, что ничего не произошло. И как долго пастор планирует закрывать на все глаза, когда его уже буквально несколько раз ткнули в халатное отношение к служебным обязанностям? Можно, конечно, припереть его к стенке, нажать, надавить и заставить все рассказать. Но к таким грубым и неизящным методам Гил прибегал либо когда его «ангельское» терпение заканчивалось, либо когда требовалась срочность. А сейчас, пожалуй, ему слишком лень. — Знаете, Джек, — прервал ход его мыслей Лиам. — Обычно после молитвы за отпущение грехов исповедь как раз заканчивается, так что я надеюсь, что после признания Вам стало легче и Вы сможете шаг за шагом восстанавливать свою жизнь во славу Господа. «И шаг за шагом двигать отсюда к выходу», — устало потер Лиам переносицу. Он был уверен, что если не начать завершать этот разговор, то это закончится либо словесной перепалкой, либо стояком от дальнейших подробностей чужих похождений. Надо бы уже выйти, лично попрощаться и удостовериться, что назойливый грешник действительно ушел. — Разве? Но у меня остались еще вопросы, Святой Отец, — намеренно игнорируя чужие намеки, продолжил Гилберт. — Вы все говорите о духовном, но как же вера решит вопрос человеческой физиологии? — Нужно уметь отличать физическое от духовного, Джек. — Тогда раз я был с Вами откровенен, Отец Теодор, то может и Вы со мной пооткровенничаете? У Вас же были не совсем платонические отношения хотя бы до службы? Может, скажите, какая у Вас любимая поза? — Молитвенная. Я ни разу не поддавался греховным позывам тела, Джек, — ни моргнув и глазом, соврал Лиам. — Какая восхитительная выдержка, — не поверив ни единому слову, восхищенно протянул Гил. — Тогда мне еще интереснее, как Вы держите в узде свои желания? — Как я уже говорил Вам вчера — я посвящаю все свою жизнь служению Господу. Тогда и легко усмирять мирские желания. Я ведь не только служу в церкви, но и читаю лекции в университете. А в свободное время замаливаю грехи своих прихожан, — Лиам не слышал, как Гилберт за стенкой тихо усмехнулся, помотав головой, «мол, как же — выходишь из церкви и наверняка мгновенно о них забываешь». — А также читаю Библию. Для себя и спокойствия своей души. Ну и для разборов библейских текстов по четвергам — это требует много подготовки. — Значит по четвергам Вы с прихожанами разбираете Библию? — внезапно осенило Гила, что он даже придвинулся чуть ближе в сторону пастора. Он понимал, что скоро не выдержит это сидение на одном месте без возможности даже отследить реакцию собеседника. Лоуринтайс вообще не считал себя усидчивым человеком, ему всегда хотелось что-нибудь потрогать, двигаться, чувствовать запахи, впитывать эмоции людей. В некотором роде его можно было назвать энергетическим вампиром. — Знаете, пожалуй, я все же последую Вашему совету приобщиться к вере и приду. Вы не против? Гил представил, как по ту сторону изгороди недовольно кривится красивое лицо, как пастор мысленно матерится и мечтает, чтобы неожиданный посетитель поскорее смылся. И хоть Лоуринтайнсу и не было ничего видно, именно это в тот момент священник и сделал. Когда до Лиама дошло, что среди его болтовни он действительно ляпнул лишнего, то он запрокинул голову, прижавшись затылком к стене, прикрыл глаза и беззвучно произнес губами «вот же блять». На пару секунд вновь воцарилась тишина. — Конечно не против, — Лиаму потребовалась пара мгновений, чтобы собраться и благодаря натянутой улыбке вновь вернуть энтузиазм в голос. — Буду очень рад Вас видеть, а пока… — Лиам хотел уже резко оборвать Гила и максимально вежливо указать ему на дверь, но тот опять перерезал ему путь к отступлению. — Надеюсь, Вы любезно сообщите или даже напишите собственной рукой мне место и время встречи, — безжалостно обломал его Лоуринтайс. — О, может быть, у Вас имеется какая-то беседа в соцсетях для верующих? С удовольствием вступлю. «Если начнет отнекиваться — спрошу у Эмбер, уж она точно не откажет. И таким легким путем у меня появится его номер телефона». С губ Лиама во второй раз сорвалось неслышное «блядь». — Какая замечательная идея, — радостно произнес Макклеллан, вновь резко переключаясь на свою роль. — Давайте я дам Вам контакты и пойду служить Отцу Нашему дальше, позволив Вам побыть наедине с собой и подумать о Вашей бренной жизни. Главное — отмазаться от Джека сейчас. А что насчет группы… Может, это и не такая уж плохая идея — поделиться ссылкой в телеграмме — все равно он давно отключил все уведомления. Лиам вдруг резко подумал, что таким образом можно, во-первых, переложить ответственность за любое информирование о мероприятиях на других участников — если Джеку нужны детали, то пусть спрашивает у них. А во-вторых, что-то подсказывало пастору, что его паства слишком быстро задолбает Джека, и тот начнет понемногу сливаться. — Не смею задерживать, — фыркнул Лоуринтайс, лениво потягиваясь, словно кот. Какие все-таки неудобные жесткие лавки. Так сложно поставить нормальное мягкое кресло? — Вы уже и так потратили на меня много времени и сил. «Очевидно, еще и нервов», — ехидно пропел внутренний голос. — И, знаете, — добавил он напоследок. — Если в Вашем понимании служение Богу — попивание кофе, залипание в ноутбук и перетирание за жизнь, то я совсем не против тоже Ему послужить, — усмехнулся парень. Ничего не сказав на это, Лиам взял свой стаканчик демонстративно шумно поднялся, показывая, что на сегодня все. Открыв дверь, пастор вышел из темноты исповедальни в просторный зал, на секунду поморщившись от яркого света, проходившего сквозь витражи. Достав телефон, МакКлеллан уткнулся в экран, принимаясь набирать название их группы «Immanuel Bible Church»,* чтобы показать назойливому посетителю кьюар-код и поскорее отделаться. Гилберт, не желая оставлять пастора ни на секунду в покое, скрипнул дверью следом и сразу же шагнул ближе, намеренно не слишком соблюдая дистанцию и сталкиваясь со священником буквально лицом к лицу. Лиам тут же поднял голову, переводя взгляд с телефон на рядом стоящего парня и на секунду все же непроизвольно залип. Идеально подобранный черный двубортный пиджак и водолазка сидели слишком хорошо, а черные брюки уж очень удачно подчеркивали стройные ноги. Картинка вновь непроизвольно наложилась на детали рассказанной ранее истории, дополняя, и Лиам мгновенно мотнул головой, стараясь прогнать непрошеные мысли куда подальше. От внимательного взгляда Гилберта не укрылось, как пристально, и даже с неким удовольствием во взгляде рассматривал его отец Теодор. В ответ Гил широко улыбнулся и медленно повернулся то одним боком, то другим, при этом кокетливо стреляя глазками, то прижимаясь точеным подбородком к плечу, то, наоборот, запрокидывая голову и демонстрируя кадык, словно какая-нибудь модель на фотосессии. Впрочем, со стороны это смотрелось скорее как один павлин демонстрирует свой шикарный хвост другому. В заключении он сделал крутой поворот, чтобы дать на свое натренированное тело полный обзор. — Что, нравлюсь? Разрешаю даже сделать фото на память, чтобы по вечерам было чем заняться, — эти слова должны были стать по его задумке контрольным выстрелом в голову священника. — Спасибо за предложение, Джек, но вечером я буду молиться о спасении Вашей души, больше ни на что времени не останется. А пока что добавьтесь вот сюда, — протянув руку, он показал экран с кодом, ожидая, пока Гилберг его отсканирует. — Напишите в группу и Вам расскажут все детали насчет четверга. Остались ли у Вас еще какие-то вопросы или пожелания? — Да, пожалуй, одно пожелание есть, — сканируя код, ответил Гилберт. — Как насчет того, чтобы в следующий раз надеть что-нибудь красное? Уверен, Вам пойдет, — теперь уже Лоуринтанйс скользнул внимательным взглядом по священнику и он мог безошибочно определить, что сегодня тонкое стройное тело пастора прикрывала рубашка от Армани. Ох, сколько этих «Армани» он повидал за все время, когда крутился в бизнесе. — Ах, Джек, грешно быть таким зацикленным на внешности. «Да будет украшением вашим не нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом», — несмотря на то, что правой рукой Лиам держал пустой стакан, а во второй — телефон, он все равно попытался молитвенно сложить руки и прикрыть глаза. Наверное, не стоило так заигрываться, мало ли где потом его новый знакомый взболтнет лишнего, но почему-то чем дальше шел их разговор, тем сложнее было остановиться. — Я смог Вас удовлетворить на сегодня? — Лиам понимал, что это уже лишнее, но в последний момент все же не сдержался в ответ, чтобы не кольнуть, учитывая, сколько недвусмысленных фраз успел отвесить ему Гилберт за время их общения. Причем пастор постарался сделать это с максимально невинным лицом. — Боюсь, способы, которыми Вы могли бы меня удовлетворить, Вам бы не понравились, — кольнул Гилберт в ответ. «Или понравились бы, но ты же не скажешь». Ну и зачем он об этом подумал? Теперь Гилу снова казалось, что в церкви, где гулял сквозняк, резко подскочила температура воздуха. Пожалуй, он был бы не против взглянуть, как капли крови окрасят белоснежную ткань, словно марая несуществующую невинность. И нет, сегодня вечером он уж точно не станет дрочить на этого нахала — многовато чести. Скорее сделает так, чтобы этот красавчик сам умолял его трахнуть. Наверняка это будет сложно, но старание и терпение обещали окупиться с лихвой. Нажав на кнопку «вступить в группу», Гил убрал телефон в карман, вновь окинув пастора внимательным взглядом. Тот продолжал смотреть на него с самой искренней улыбкой и самым невинным взглядом, будто и сам ни имел в виду никакого подтекста, и даже не подозревал, куда клонил собеседник. Последовав чужому примеру, Лиам убрал телефон в карман задних брюк и вместо рукопожатия, по-отечески снисходительно положил руку Гилберту на плечо, слегка сжав. — Удивительный Вы человек, давно такого не встречал, — покачал он головой с утрированным восторгом. — Хорошего Вам дня, Джек. Буду ждать Вас в четверг. «Но на самом деле нет, надеюсь, что ты будишь капать на мозги другим людям и в другом месте». В ответ, как и в прошлый раз не последовало ничего. Гилберт лишь перевел взгляд на длинные пальцы, бледность которых особенно бросалось на фоне черного пиджака. Затем вновь на пастора, заглядывая в темные глаза, отмечая, что действительно есть в них какой-то дьявольский огонек, особенно сейчас. Хмыкнув, Гил молча развернулся, зашагав по мраморному полу меж скамей к выходу. Лиам не трогался с места, желая убедиться, что странный посетитель действительно выйдет из церкви, наконец оставляя его в покое. И как только он услышал желанный хлопок двери, то шумно выдохнул. Вроде ничего такого, мало ли в его жизни было сложных разговоров, но если бы он был сейчас дома, то он точно налил бы себе бокал полусухого белого, просто перевести дух. Вместо этого следующие полчаса ему предстояло рассматривать макеты церковных брошюр для вечера благотворительности с Джениффер, помогая выбрать самый удачный дизайн. — Как прошла исповедь? — спросила девушка, как только пастор отворил дверь на кухню. — О, все отлично. Молодому человеку действительно нужно было подробно выговориться, — снисходительно произнес Лиам, кидая уже пустой стаканчик в урну. — Вы умеете слушать людей, как никто другой, Отец Теодор, — одобрительно улыбнулась ему Дженнифер. — А теперь можно я тоже ненадолго украду Вас? Смотрите, — она чуть развернула ноутбук, чтобы пастору было лучше видно экран. — Вот несколько вариантов макета для вечера танцев. Лиам уселся рядом, внимательно изучая материал, даже не подозревая, что Гилберт сейчас делает то же самое. Как только Лоуринтайнс вышел, первым делом он вновь достал телефон. Нашел в списке группу по слову «Bible», потому что полное название он забыл почти сразу же. Открыв участников, он быстро нашел знакомое лицо на аватарке. Фото было другое в отличие от страницы на фейсбуке: судя по всему пастора сфотографировали на лекции или во время проповеди, тот явно что-то вещал в процессе, широко жестикулируя правой рукой, а левой удерживая Библию. И хоть фото и явно было сделано в движении, выглядел Отец Теодор так, словно позировал. Да и в принципе выглядел хорошо. Сдержанная темно-серая рубашка и такого же оттенка брюки зрительно вытягивали еще больше и без того стройное тело. «Фотогеничный», — отметил про себя Гил, проверив, есть ли в профиле еще фото, но это оказалось единственным. Смахнув его вверх, Гилберт скопировал номер, тут же сохраняя в телефоне. Вернувшись к участникам, он проверил, есть ли в группе Эмбер. Разумеется, обнаружив ее, он мгновенно написал ей намеренно в личные сообщения, а не в общий чат — надо же сделать Отцу Теодору сюрприз? «Добрый день, Эмбер! Подскажите, по какому адресу и в котором часу вы собираетесь по четвергам для разбора Библии? Очень хочу присоединиться».