Bless me, Father

Гилберт Лоуринтанйс до последнего не мог поверить, что сейчас он действительно стоял у входа в церковь. Добровольно идти в Храм Божий — какая абсурдная идея. Впрочем, чем только не займешься, когда тебе смертельно скучно. В последний раз он был на проповеди где-то в далеком детстве, и он даже не помнил, как его туда занесло, учитывая, что его семья не принадлежала ни к какой конфессии. Возможно, это была чья-то свадьба или чьи-то похороны, но Гилберт, хоть убей, не мог припомнить деталей. Ни на какие службы Лоуринтайнс ходить не планировал. Как и не планировал переезжать в Валдосту. Маленький городок на юге Джорджии, серьезно, кто вообще в здравом уме будет перебираться в такую глушь из мегаполиса? Будь его воля, то Гилберт вообще никуда бы не уезжал из Детройта: там у него была чудесная, идеально обставленная в соответствии с его вкусом квартира, хорошая работа, приносившая отличный доход, младшая сестра, с которой он всегда был близок. Но обстоятельства распорядились так, что все резко пришлось бросить. Точнее, случайными обстоятельствами это назвать было сложно: Гилберт понимал, что долго ходил по острию ножа, поэтому вполне логичным оказалось то, что сейчас настало время расхлебывать последствия своих не совсем легальных действий. А расхлебывать там действительно было что. Когда занимаешься финансовыми махинациями, отмываешь деньги, воруешь информацию у одних компаний и перепродаешь другим — рано или поздно у тебя будут серьезные проблемы. Сейчас проще всего было бы залечь на дно, затаиться на год-другой, чтобы убедиться, что его не ищут. К тому же план на подобный случай у него давно был: приличная сумма хранилась на счету, а липовые документы в сейфе — мало ли. Вот только пригодились они раньше времени. Логика Гилберта была простой. Во-первых, выбрать штат как можно дальше: если уезжаешь с севера, то проще всего двинуться на юг. Во-вторых, нужно было что-то небольшое, что непросто найти на карте — чем в новом месте будет тише, тем лучше. В-третьих, хорошо бы, чтобы городок оказался студенческий, потому что ну кто подумает, что он поселится среди студентов? Плюс ко всему, университет давал дополнительное преимущество: это было бы идеальное потенциальное место работы. Конечно, Лоуринтайнс с его экономическим образованием привык вертеться среди акций и больших сделок, но раз временно в эту сферу ему путь оказался закрыт, то проще всего было просто начать толкать лекции в той области, в которой он разбирался. И тут звезды сошлись просто идеально. Гил всегда считал себя везучим, а тут — до чего же удачное совпадение — буквально на втором сайте он наткнулся на вакансию профессора экономики в Государтсвенном Университете Валдосты*. Как выяснилось, предыдущий профессор Питер Денверс, Царствие ему Небесное, скончался в самом начале учебного года, так что теперь ему срочно искали замену. Маленький южный студенческий городок — идеальнее некуда. Никаких преподавательских документов у Лоуринтайса, разумеется, не имелось, но он был весьма хорош в подделке самых разных бумаг. Именно так Гилберт Райан Лоуринтайс сменился на бумагах на Джека Арчибальда Джонса, и уже под новым именем он подался на новую работу. Отправленные онлайн документы, сбор чемоданов через пару дней и приглашение на работу уже по пути в аэропорт. А через несколько часов Гил уже изучал в HamptonInn&Suits Valdosta, какие дома здесь сдаются. Выбор пал на старинный дом, который принадлежал какому-то местному коллекционеру антиквариата. Сам владелец скончался пару лет назад и теперь его сын сдавал красивое историческое здание за приличную сумму. Деньги для Гилберта проблемой не были: дом был действительно хорош, да и антиквариат оказался очень даже ничего — Лоуринтайс в подобном хорошо разбирался, так что еще с порога смог оценить, что старинная мебель в доме не только подлинная, но и в отличном состоянии. Возможно, когда он будет съезжать, то даже что-то перекупит себе. А пока что Гилберт просто старался привести жилье в тот вид, который казался ему максимально комфортным — делать ему после переезда все равно особо было нечего: как только он убедился в том, что его след потеряли, он быстро влился в новую рутину — работа, дом, работа. В первую же неделю своего пребывания Лоуринтайнс решил, что оказался в самом скучном месте на земле. От клубов одно название, кафе — жалкое подобие того, что он видел в мегаполисах. При одном только виде на местный молл хотелось плакать: одноэтажное здание с пародией на фудкорт и всего парой отделов, где самым крупным был безвкусный JCPenny* — как вообще тут люди одеваются? Чтобы не сойти с ума от скуки, Гил, привыкший все время себя чем-то занимать, даже в какой-то момент пошел по соседям, чтобы выяснить, чем те занимаются в свободное время. Но когда он в сотый раз услышал, что те ходят на постоянной основе в церковь, он готов был просто в открытую фейспалмить — местная набожность убивала его просто наповал. Каждый, с кем Лоуринтайс говорил, принадлежал какой-либо церкви, а их тут был какой-то бесконечный список. Баптисты, лютеране, католики, методисты, разные внеконфессиональные церкви, которые он просто не мог запомнить. А когда Гилберт в ответ на чужое любопытство отвечал, что он атеист, то реакция из раза в раз не менялась — ему выказывали искреннее удивление или неодобрение. Иногда сразу все вместе. Поначалу Гилберта это даже забавляло, пока не набило оскомину. А затем он заметил забавную тенденцию. Его уж больно назойливые соседи подозрительно часто начали зазывать его в гости. То на барбекю, то на очередной пикник. Гилберт приходил чисто от скуки, ел, посмеивался про себя, как они молятся перед едой, а затем смекнул что к чему. Эмбер Грейс — та самая соседка-активистка, что жила в соседнем доме вместе со своей сестрой, мужем и тремя детьми — все чаще начала намекать ему, что было бы потрясающе, если бы он как-то посетил с ней церковь. «Попробуй, может ты услышишь слово Божье и поймешь, что к чему.» «Отец Теодор очень хорошо проповедует, доходчиво объясняет.» «Поговори с отцом Теодором, возможно, ты передумаешь.» Отец Теодор, отец Теодор, отец Теодор — бла, бла, бла. Судя по описанию Эмбер это был настолько святой человек в их церкви — кстати, как там она называлась? — что прям хоть стой, хоть падай. А еще по ее словам священник был не только добропорядочным, но общительным, открытым и ну уж слишком хорош собой — в голове Гилберта это как-то не слишком вязалось. — Скорей красота стащит порядочность в омут, нежели порядочность исправит красоту, — как-то в шутку процитировал он Гамлета в ответ на замечание о внешности священника — но судя по всему, отсылка прошла мимо Эмбер. В голове Гилберта священнослужители всегда должны были выглядеть как-то серо и не сильно отсвечивать. А то, какой знаменитостью в чужих глазах местных был отец Теодор, наводило Гилберта на одну единственную мысль: наверняка за благочестивой оболочкой скрываются те еще черти, иначе зачем такому, судя по чужим словам, экстравертному и обаятельному красавчику добровольно идти в монастырь? Впрочем, раз на сотый Лоуринтайнс просто решил сдаться. Гилберту действительно было чертовски скучно: дом, нудные лекции по экономики, поездка в Пабликс* за продуктами, дом — какой-то порочный круг. «Раз уж оказался в Библейском поясе*, то будет грешно не сходить в церковь. Да и стоит, наверное, взглянуть уже на хваленного отца Теодора, раз тот так умеет цеплять — хоть какое-то разнообразие,» — именно с этой мыслью Гилберт сейчас стоял у входа в церковь, осматривая ее фасад. Он скорее разбирался в антиквариате, чем в архитектуре, но все равно отметил, что здание вполне симпатичное. Высокий шпиль с серой крышей пронзал низко повисшие облака, красная кирпичная кладка была сделана, как говорится, на века. Многочисленные узкие окна давали достаточно света, благодаря витражам переливаясь всеми цветами радуги. Вход был оформлен довольно скромно, но вимперг смотрелся очень изящно. Впрочем, ветхость строения также была заметна: кирпич кое-где заметно искрошился, крыша местами, кажется, подтекала, дерево потемнело от времени. К воскресной службе Гил подготовился. На случай, если ему станет скучно, он взял с собой сборник рассказов Фитцжеральда, но заранее надел сверху купленную на Амазоне обложку с Библией. Да и наряд он тоже подбирал специально: твидовый костюм песочного цвета, белая рубашка и галстук в клетку — Лоуринтайнс понятия не имел, как надо одеваться в церковь, но идея, что он наверняка будет выделяться во всей этой толпе в футболках, показалась ему забавной. Впрочем, даже согласившись прийти, он все равно не удержался и намеренно опоздал. Всегда приятно когда ты, задержавшись, где-нибудь в середине мероприятия распахиваешь двери, и все присутствующие сразу же обращают на тебя внимание, поворачивая головы. Впрочем, когда на этот раз он наконец-таки открыл перед собой тяжелую дверь, на него кинули всего лишь пару быстрых взглядов, продолжая слушать проповедника — никакого ожидаемого внимания или эффекта «вау». Хмыкнув про себя, Гилберт постарался как можно тише закрыть дверь, а затем медленным взглядом обвел помещение, сразу же зацепившись за фигуру священника в центре. Не только потому что тот стоял у алтаря и громко вещал своим прихожанам, но и потому что отец Теодор действительно выглядел не совсем стандартно. До этого Гил только в зеркале видел, чтобы кто-то расхаживал здесь в таких донельзя разглаженных брюках и строгой рубашке. Впрочем, пастору очень даже шло. Впервые за пребывание Гилберта в Валдосте появился кто-то вполне способный составить конкуренцию по внешнему виду: черная рубашка и брюки так идеально сидели на молодом человеке, что Лоуринтайнс поймал себя на мысли, что если бы священник прошелся сейчас по ряду между скамей, то это наверняка смахивало бы на проход по подиуму. Неслышно ступая, Гилберт прошел мимо нескольких рядов по направлению к Эмбер, что заняла ему место ближе к алтарю и сейчас призывно махала рукой. Он молча сел рядом, оглядывая толпу. Как понять, что в городе ничего не происходит? Шериф Рай сидел где-то в середине вместо того, чтобы быть на посту. Кое-где расположились семьи, причем немногочисленных подростков, находившихся здесь, явно притащили насильно, судя по их недовольным минам. Зато девушки пребывали в полном восторге и то и дело кивали в сторону молодого священника — по мнению Гила было слишком понятно, почему они ходили на мессу и изображали из себя глубоко верующих. К его удивлению, в церкви присутствовала даже группка студентов — насколько же город был беден на развлечения, раз студенты предпочитали проводить выходной здесь, а не дома, в кафе или на ближайшем пляже. Гилберт откинулся на жесткую спинку скамьи, вальяжно закинув ногу на ногу, и переключился с толпы на внутреннее убранство. Скромно, но вполне со вкусом — по крайней мере по местным меркам. Несколько рядов тяжелых деревянных скамей, простые серые стены с узкими витражными окнами, свет сквозь которые эффектно падал на такой же серый пол. Чуть возвышающийся в центре помост, по краям которого стояли свечи, а на стене за ним висел крупный деревянный крест. С креста внимательный взгляд Гила вновь скользнул на пастора, который, судя по всему, уже подводил свою речь к концу. Жаль, значит книгу Гилберт принес зря, наверное, надо было опаздывать не так сильно. Так что следующие минут пять он просто продолжал заниматься созерцанием, то и дело кидая задумчивый взгляд на отца Теодора, все еще гадая, что тот забыл в этой дыре. Разнообразие появилось, лишь когда проповедь наконец закончилась: раздались дружные аплодисменты, а затем все поднялись для общей молитвы. Гилберт проигнорировал просьбу отца Теодора склонить головы и закрыть глаза, поэтому пока все смиренно стояли, слушая благодарности пастора обращенные в Богу, Гилберт более откровенно рассмотрел лицо священника. Острые, высокие скулы, длинные ресницы, тонкие губы — Гилберт считал, что они мало кому идут, но на лице священника те выглядели очень даже гармонично. Бледная кожа — удивительно, как он при местном климате и вечном солнце тот не загорел? — аккуратные веснушки на остром носу и щеках… — Аминь, — произнес отец Теодор и мгновенно уже общее «аминь» разнеслось по залу, отдаваясь эхом от стен и выдергивая Гила из его мыслей. — Как тебе? — тут же обратилась к нему Эмбер вместо приветствия и стандартных вопросов вроде «как дела». — Потрясающее зрелище, — кивнул ей в ответ Гил. Миссис Грейс мгновенно просияла, даже не поняв сарказма. — Это еще что! По праздникам и особым случаем после проповеди мы выступаем еще нашим хором. Если ты как-то хочешь вовлечься в жизнь церкви, то хор — самый хороший вариант, у тебя ведь очень приятный голос. — Извините, я курю. А прокуренный голос вряд ли будет полезен для общей гармонии, — аккуратно уклонился Гилберт, и разочарование на лице Эмбер не осталось незамеченным. «Впрочем, это уже ее проблемы,» — добавил он про себя, демонстративно потягиваясь, разминая затекшие от неудобного сидения шею и плечи. Вряд ли здесь произойдет уже хоть что-то интересное. На местных жителей он уже налюбовался, на пастора посмотрел, можно бы уже и идти — хотя бы прогуляться немного, чтобы растрястись или убить скуку. И именно в момент, когда Гилберт уже намеревался двинуться с места, он внезапно почувствовал, как рука Эмбер легла на его плечо, слегка сжимая. — Тогда чтобы хоть немного проникнуться духом церкви, поговори со Святым Отцом. Отец Теодор! — уже громче сквозь толпу произнесла она, замахав священнику рукой. Гилберт выругался про себя: не хватало застрять тут еще из-за беседы ни о чем. Лоуринтайнс увидел, как, услышав свое имя, пастор обернулся. Что-то сказав паре молодых девушек, что мило с ним беседовали, священник развернулся в их сторону, и Эмбер мгновенно потащила Гила за собой.